Грустно, грустно смотреть в когда то до боли родные глаза и чувствовать невыносимую пустоту, трогать бледноватые исхудавшие плечи с большой дозой безразличия... Целовать его в губы и понимать, что время изменило меня. Чувства гаснут, как те фонари под которыми мы когда то часами могли прощаться и так не хотелось уходить, и еще больше не хотелось отпускать... А в итоге, друзья, знакомые... Просто люди, просто без чувств. Слишком много НО между нами... Слишком стало все равно. И тут дело не во времени, не в тебе или во мне... Просто чем взрослее мы становимся, тем черствее становятся наши сердца. И ты уже начинаешь думать, а не просто впускать в свою жизнь, без каких либо на то причин.

Ты знаешь мам, так много боли...
О чем молчала я всегда.
И от предательст скулы сводит,
Смотрю я в мертвые глаза...
Кричать? Срываться? Кулаками?
Мам, я унаучилась уходить.
Как на вокзале ожиданий,
А он сгорит?
Нет не сгорит!
До тла, в бою за нас обоих...
И по привычке тишина...
Искала душу я в животном,
Закрыв печальные глаза...
По трупам, в овцеблуной шкуре,
Он пробираеться дрожа.
Мам, ведь их же страх и губит,
Поршива грязная душа!
По бледной коже, слезы градом...
Молчишь?
Что, нечего сказать?
Доводят до безумства взгляды,
Толпы немая тишина...
И на обрыве, перед бездной,
Вдохнешь глоток ты суеты...
Нам падать больно,
Что за дебри?
Израненой моей души...
Не ври, молчи, не унижайся...
Я по привычке ухожу.
Обрывом было пологаться, на тех,
Кем больше не дышу...