Дай досмотреть, как умирает день
Как его сердце в океане тонет
И ветер бесконечным вздохом стонет
Над миром, уходящим в тень
Дай мне проститься с тем, что не вернешь
С тем, что нельзя себе оставить
Воткнув в тускнеющую память
Последнего мгновенья нож
Как его сердце в океане тонет
И ветер бесконечным вздохом стонет
Над миром, уходящим в тень
Дай мне проститься с тем, что не вернешь
С тем, что нельзя себе оставить
Воткнув в тускнеющую память
Последнего мгновенья нож
Дай досмотреть, как умирает день
Как его сердце в океане тонет
И ветер бесконечным вздохом стонет
Над миром, уходящим в тень
Дай мне проститься с тем, что не вернешь
С тем, что нельзя себе оставить
Воткнув в тускнеющую память
Последнего мгновенья нож
Как его сердце в океане тонет
И ветер бесконечным вздохом стонет
Над миром, уходящим в тень
Дай мне проститься с тем, что не вернешь
С тем, что нельзя себе оставить
Воткнув в тускнеющую память
Последнего мгновенья нож
Рано или поздно, наступает момент когда Ваши пути расходяться,
Каждый выбирает свою дорогу...думая что рано или поздно они вновь сойдутся...
Со временем они становлятся всё дальше...
Сначала ты считешь это нормальным, ведь вы созданы друг для друга,
Ведь рано или поздно она вернётся !
Однако этого не происходит ...
Вместо этого наступает зима....
И вдруг ты понимаешь что всё кончено...раз, и на всегда...
Назад дороги нет!
И ты чувствуешь это...
Ты пытаешься вспомнить в какой момент всё началось,
И понимаешь что началось всё раньше чем ты думал
Гораздо раньше....
И в тот самый момент ты понимаешь, что всё в жизни бывает лишь однажды...
И как бы ты не старался, тебе никогда не пережить те же чувства снова!
Тебе больше не подняться на три мера над уровнем неба...
Каждый выбирает свою дорогу...думая что рано или поздно они вновь сойдутся...
Со временем они становлятся всё дальше...
Сначала ты считешь это нормальным, ведь вы созданы друг для друга,
Ведь рано или поздно она вернётся !
Однако этого не происходит ...
Вместо этого наступает зима....
И вдруг ты понимаешь что всё кончено...раз, и на всегда...
Назад дороги нет!
И ты чувствуешь это...
Ты пытаешься вспомнить в какой момент всё началось,
И понимаешь что началось всё раньше чем ты думал
Гораздо раньше....
И в тот самый момент ты понимаешь, что всё в жизни бывает лишь однажды...
И как бы ты не старался, тебе никогда не пережить те же чувства снова!
Тебе больше не подняться на три мера над уровнем неба...
скажи ей, что на небе 97830 124659987 звезд, - и она поверит.Но скажи ей, что эта скамейка только выкрашена, - и она непременно потрогает ее пальцем))
Она хрипло дышит холодным ветром, молодая, глупая, чуть живая,
Говорит мне: "Я погубила лето! Ты бы знал, как я это переживаю!
Я его разрЕзала птичьим клином, зацепила дробью последних яблок,
Отравила хмелем и нафталином, и вот если бы это исправить, я бы
Изменила к черту своим привычкам, я б сидела дома и грелась чаем,
Расплела растрепанные косички, перестала плакать над мелочами,
Я б его любила как раньше, робко, а оно, смеясь беззаботно, южно,
Обнимало всех тополиным хлопком. Ничего мне кроме него не нужно...
Ведь оно абсентом сжигало глотку, распускалось жаром в груди, сияло,
А вот я, беспросветная идиотка, наступив - его раздавила, смяла,
И иду тайфунами преисподней при плохой игре и плохой погоде,
Я опять гуляю в одном исподнем: полинявший саван давно не в моде,
Да и мне ли мода, худой бродяге, становлюсь сезонной чужой добычей,
Букварями, армией и общагой, ОРЗ, бронхитом и гриппом птичьим,
Скорпионьим ядом, шальным паяцем, истеричной Девой в дешевом гриме,
На моих Весах - разве что кататься, впрочем, сдать отчеты необходимо...
Умоляю, верни это лето, боже, здесь же холодно даже дышать ночами,
А ему, убитому, каково же: под крестом в земле за седьмой печатью?
Уступи разок своему порядку, подари хоть ложку небесной манны..."
И духи ее пахнут фруктово-сладким, и полны каштанов ее карманы,
Она их, волнуясь, сминает в крошку, отчего в округе желтеют травы.
Только я говорю ей, моей хорошей, что уже ничего не могу исправить.
Ну такая традиция, что поделать - лето положено убивать ей...
...И я вижу вдруг, как она холодеет, как ржавеет золото ее платья,
Смотрю, не в силах себе поверить, как с нее, трясущейся крупной дрожью,
Облетают листья, а, может, перья, или даже вовсе - чешуйки кожи,
Как она, обнаженная до аорты, до предсердий - спелых гроздей рябины,
Вылетает в ночь, ни живой, ни мертвой, исходя на город соленым ливнем.
Моросит за окнами третьи сутки. Я не бог. Скорее, бездарный автор,
Она мне прощала любые шутки, лишь теперь рискнув проявить характер.
...Выхожу в печаль ее ледяную, не забыв про зонтик и сигареты.
Просто я люблю ее. И ревную. И она каждый год убивает лето.
Скользящий.
Говорит мне: "Я погубила лето! Ты бы знал, как я это переживаю!
Я его разрЕзала птичьим клином, зацепила дробью последних яблок,
Отравила хмелем и нафталином, и вот если бы это исправить, я бы
Изменила к черту своим привычкам, я б сидела дома и грелась чаем,
Расплела растрепанные косички, перестала плакать над мелочами,
Я б его любила как раньше, робко, а оно, смеясь беззаботно, южно,
Обнимало всех тополиным хлопком. Ничего мне кроме него не нужно...
Ведь оно абсентом сжигало глотку, распускалось жаром в груди, сияло,
А вот я, беспросветная идиотка, наступив - его раздавила, смяла,
И иду тайфунами преисподней при плохой игре и плохой погоде,
Я опять гуляю в одном исподнем: полинявший саван давно не в моде,
Да и мне ли мода, худой бродяге, становлюсь сезонной чужой добычей,
Букварями, армией и общагой, ОРЗ, бронхитом и гриппом птичьим,
Скорпионьим ядом, шальным паяцем, истеричной Девой в дешевом гриме,
На моих Весах - разве что кататься, впрочем, сдать отчеты необходимо...
Умоляю, верни это лето, боже, здесь же холодно даже дышать ночами,
А ему, убитому, каково же: под крестом в земле за седьмой печатью?
Уступи разок своему порядку, подари хоть ложку небесной манны..."
И духи ее пахнут фруктово-сладким, и полны каштанов ее карманы,
Она их, волнуясь, сминает в крошку, отчего в округе желтеют травы.
Только я говорю ей, моей хорошей, что уже ничего не могу исправить.
Ну такая традиция, что поделать - лето положено убивать ей...
...И я вижу вдруг, как она холодеет, как ржавеет золото ее платья,
Смотрю, не в силах себе поверить, как с нее, трясущейся крупной дрожью,
Облетают листья, а, может, перья, или даже вовсе - чешуйки кожи,
Как она, обнаженная до аорты, до предсердий - спелых гроздей рябины,
Вылетает в ночь, ни живой, ни мертвой, исходя на город соленым ливнем.
Моросит за окнами третьи сутки. Я не бог. Скорее, бездарный автор,
Она мне прощала любые шутки, лишь теперь рискнув проявить характер.
...Выхожу в печаль ее ледяную, не забыв про зонтик и сигареты.
Просто я люблю ее. И ревную. И она каждый год убивает лето.
Скользящий.
