* * *
Чернівці, Чернівці, ви -
як в морі плавці,
У всесвітнім розбурханім морі.
Що пливуть по світах, що летять, наче птах,
А над вами - і сонце, і зорі.

По світах, по свiтах -- в круговерті доріг,
Вже не перше, не друге століття.
А над вами, неначе святий оберіг,
Буків срібних видзвонює віття ...
читать целиком »

Мурафское гетто – преддверие ада.
Сюда Холокоста трагический шлях
Привел мою маму девчонкой... Мне надо
Узнать о мурафской семье Тубеншлак..
.
-- С их девочками я недолго дружила.
Шустрил меж сестричек кудрявый малыш,
Игрун, непоседа – как если б пружина
Его заводила...
-- Все, Дусик, шалишь?... ---

Потом в Черновцы потянулись страдальцы:
Пронесся слушок – там свободней с жильем.. ...
читать целиком »

Свеча поминальная... Новые сутки
Живу без отца... Так и жить мне теперь...
Последние дни беспросветны и жутки --
Ушел и прикрыл невозвратную дверь...

Еще я в уход его вовсе не верю...
Лишь кнопку звонка надавлю – и опять
Улыбкой отца все печали развею...
Ушел... На кого мне теперь уповать?

И тяжесть потери все резче и гуще
Корежит мне душу – и нечем унять...
Всесильный Владыко, Всеблагий и Сущий!
Молю добротой его душу принять...

Любые слова в этом горе – пустые.
Еще не исплаканы слезы мои,
Не все по печали стоят запятые,
Не все порасставлены точки над «i»…

Наверное всхлип этот станет прологом
К рассказу о праведной светлой судьбе...
В сиянье любви предстает перед Богом
Мой светлый предтеча в житейской борьбе.

Я верю в бессмертье души безраздельно.
Эпоху свою на Земле отслужив,
Теперь безтелесно, светло, надземельно
И в сердце сыновьем, как прежде, он жив...

Прекрасный тенор - Йозеф Шмидт
Был незаслуженно забыт.
Остались пыльные архивы
И опер старые мотивы.

Аплодисменты, крики:"Браво!",
Успех у женщин, шарм и слава,
И залы публики полны.
Все это было до войны.

Афиши, шумные гастроли.
Но, по иронии злой доли,
Любимца зрительских сердец
Ждал мученический венец ...
читать целиком »

Когда впаду однажды в кому,
А я когда-нибудь впаду,
Чтоб без соплей! Попейте брому –
И с чувством искренним в ладу,
Коль я для вас хоть что-то значид
И чем-то в жизни удивил,
Хоть тем, что над «Журфаком» крячил –
И что-то в душах уловил,
Со мной, безгласным, говорите –
И уверяйте, что найду
Ресурс, чтоб выжить... Повторите –
И не замечу, как уйду
С нетленной верой, что обратно
Я возвращусь когда-нибудь...
Мне будет уходить приятно
В последний невозвратный путь...

Борода моя пегая...
Только я не старик.
За девчонками бегая,
Не надну парик.
Обойдусь без косметики,
Без подтяжек лица.
Без чудес дианетики
Завоюю сердца...

Ян Табачник

Не развлекающий соседей пьяный дачник,
Не культпросветчик, зашибающий в метро,
А музыкант высокой пробы – Ян Табачник.
Он черновчанин. Все задумано хитро,

Чтоб мне достало поэтической работы –
Мое землячество строкою прославлять.
Пускай завистливо гелгечут «доброхоты»,
Но звездам города и впредь над ним сиять....

Предположение: творец «Давай закурим...»
Возможно с Яном в отдаленном был родстве ...
читать целиком »

Кто лучший поэт украинский,
Известный республике всей?
В ответе не будет заминки:
-- Конечно Фишбейн Моисей.

Здесь нет и на йоту натяжки –
Я знаю в поэзии толк.
В кругу поэтической бражки
И самый завистливый волк,

Прочтя его строки, поникнет.
Его украинский звучит –
И площадь народа затихнет,
В такт строчкам сердечко стучит.

Порой выступает с речами –
Но зря это он, баловство.. ...
читать целиком »

Памяти поэта Леонида Канегиссера

«Из всех молитв, какую знаю?
Пою ль в душе иль вслух читаю,
Какою дышит чудной силой
Молитва «Господи, помилуй».

Одно прощенье в ней – немного.
Прошу лишь милости у Бога,
Чтоб спас меня своею силой,
Взываю: «Господи, помилуй!»


Еврейский парень – он любил Россию,
О чем писал с волненьем в дневнике.
В России большевизм вступает в силу,
Отчизна пребывает в тупике ...
читать целиком »

Откуда родом, как был величаем –
Не ведаю, не довелось спросить --
Тот, самый необычный, черновчанин:
Верхом любивший по утрам трусить.

Немолодой, во френче с орденами
И хромовых блестящих сапогах,
Кубанке, бриджах... На коне меж нами
Проскальзывал, привстав на стременах,

Как персонаж из фильма о гражданской –
По тесаной булыжной мостовой,
По Театралке и по Кобылянской...
Считали, что не дружит с головой –

Хохмили, ухмылялись деду в спину,
Конь оставлял на мостовой шары...
А я не знал, что Черновцы покину...
Картины детства – памяти дары...

Жизнь не сложилась... Не тая
Печали, прочь бегу,
Меняю форму бытия,
Перехожу в строку.

Меня все меньше в жизни той,
Все больше в жизни сей.
Плоть – оболочкою пустой,
А строки – сутью всей...

Судьба... Завистливый, злословь...
Но, вопреки всему
Еще надеюсь на любовь,
Что озарит мне тьму.

О том, что високосный год
Не радостен, не лги:
Любовь уже ко мне идет –
Слышны ее шаги...

На улицах и площадях,
В подземке и очередях,
В библиотеке и толпе –
Мечтаю только о тебе.
В рассветной дымке сентября
Брожу, заранее любя,
Гляжу вокруг ппо сторонам –
Не разминуться б только нам –
Ищу тебя, моя любовь!

Ищу который год подряд,
Перехожу из града в град,
Перелетаю за моря.
Я верую: не зря, не зря
И глубина и высота,
Куда меня зовет мечта,
Предощущения полны:
Мы скоро встретиться должны –
Ищу тебя, моя любовь!

Куда пойду теперь, куда?
Веди, зеленая звезда!
Пойду на твой далекий свет –
Мне буз любви и жихни нет.
Звезда моих счастливых дней,
Веди меня, к любви моей,
Чтоб мне хотя б в прощальный час
Счастливым быть в последний раз –
Ищу тебя, моя любовь!

К 65-летию гибели поэта (24 сентября)

Шесть с половиною декад
Промчалось над страной.
На сопке Сахарной отряд
Вступил в неравный бой.

И Павел Коган, лейтенант
Товарищей прикрыл.
И жизнь и песенный талант
За други положил.

Сентябрь, и год войны второй.
Патроны он берег.
Свистели пули над горой,
Он бился, сколько мог.

Поэту было двадцать три –
И вот: поэта нет.
И небо в пламени зари
Не воспоет поэт.

И не узнает дальних стран,
Не уплывет в моря.
Вздохнет усталый капитан:
-- Был добровольцем... Зря... –

Но у поэтов свой резон –
Такими создал Бог.
Поэт глядел за горизонт –
И пообочь не мог

Остаться, если вся страна
Пошла в смертельный бой.
Была священная война –
И, жертвуя собой,

Он защищал свою страну
И звонкую строку...
Идут поэты на войну –
На кратком их веку,

Успеют только написать
Про тайную любовь...
Но эту песню распевать
Мы будем вновь и вновь:

«Надоело говорить и спорить
И любить усталые глаза.
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина подымает паруса...»

Дни идут, недели бегут, а годы летят...
Мой редут друзья берегут, надежен их ряд...
Повезло, друзьями богат, они – мой заслон....
Но зело, пред той виноват, кем полон мой сон.

Убежал по кромке дорог в далекую даль.
Бедовал, любви не сберег – и жаль и не жаль.
А друзья, молясь за меня, прикрыли мой тыл,
Чтобы я, все горести дня пройдя, победил.

Памяти Джеймса Пирпонта

Пришел рождественский канун... Космический полет...
Из космоса передают пилоты свой отчет.
Серьезен Стеффорд, а Ширра не поднимает глаз.
-- Спецсообщение для вас передадим сейчас... --

Вещает сухо командир, вселяя в ЦУП’ы дрожь:
-- Здесь наблюдается объект, что с сателлитом схож.
Он с севера на юг, звеня, стремительно летит,
Сейчас я опишу для вас объекта внешний вид:

Есть главный модуль ...
читать целиком »

Що хата має, тим гостей i пригощає --
Снує у кухнi господарка, наче дзига...
У вишиванцi i киптарику стрiчає.
Чудова страва – золотиста мамалига.

На рiзний смак: хто полюбля з вершками бануш,
Хто просить тiльки ледь пiдсолену кулешу.
Токан iз бринзою негайно дайте пану ж
I срiбну викладiть йому виделку, легшу...

В окремих чашах хай лежать духмянi шкварки
I помiдори з огiрками у сметанi.
Напевно знайдеться що-небудь i до чарки:
-- Здоровi будьмо!
-- Будьмо! Хай життя не тане! –

Не вiдокремити нiяк вiд Буковини
Цей смак, насичений добром, кукурудзяний
Вiд давнини їдять цю страву i донинi,
Ласують кашею i шляхта i селяни.

I я cьогоднi мамалигу приготую.
Бо старовиннi назiбрав собi рецепти...
I запрошу когось i смачно нагодую,
Як знак поваги, визнання в любовi, цебто...

Разбитое сердце у разбитого корыта.
Тоска входит в сенцы, а любовь, любовь убита.
Жестоко убили, растерзали, не жалея.
Ушли и забыли. Сердце плакало, болея.
Любовь схоронили и присыпали земелькой,
Метели завыли, понеслась поземка змейкой.
Сугробы укрыли, не найти следа к могиле,
Никто и не вспомнет, кто любил, кого любили.
Любовь погубили не мечами и не дробью,
Изменой убили, задушили черной ложью,
Ей нет воскрешенья, возрожденья, нет возврата.
И нет утешенья, что была любовь когда-то...

Журфак-9-9. Лариса Лабарова

Я – Болотовна по отцу,
А Болот схож с булатом смыслом.
Мне математика к лицу.
Пристрастье к вдохновенным числам,

Похоже, у меня в крови.
И мать – Сэсэг – (цветок – по русски) –
Оставшись с цифрой визави,
Не испытает перегрузки,

Преобразит её скорей,
Не оставляя дольки лишней...
Мне родина – село Торей,
Джиджинского района – Нижний ...
читать целиком »

Лорд Портман, наверно, сегодня напьется –
Опять прибавленье в богатой семье.
Он радостен, весел, он звонко смеется
В счастливом, богатом своем бытие.

Неведомо лорду понятье «работа».
Сегодня всегда у него выходной.
Вот скука – вседневная лорда забота –
И он путешествует с русской женой.

Она в ипостаси серьезной модели –
В таблоиде каждом портреты ее.
Сто раз: то одели ее, то раздели –
И блицы сверкают – такое житье.

Наташа Водянова – русское чудо.
Из тысяч одной ей в судьбе повезло.
Иным, кто нередко и краше, тем худо:
Судьбой в проституцию их привело.

Красавицы русские, милые наши!
Да что ж с вами сделала Родина-мать?
Уходите через кордоны в «Наташи»...
Мне жалко и горько – не стану скрывать...

Развалился по–пански
В мягком коконе «Форда».
За окошком – Канада,
Пестрота сентября.
Учим с Димкой испанский
И снимаем на фото
Верх и низ водопада,
Лучший ракурс беря...

Сын рулит капитански –
Лучше сможете вряд ли.
Ас в искусстве шоферском
В зависть прочим отцам.
Для чего мне испанский?
В исполнение клятвы,
Той, что дал сальвадорским
Партизанам-бойцам.

С серебристого диска
На наречии гордом
Оглашаются фразы,
Повторяем вдвоем.
Совершенство не близко.
Фразы мчатся за «Фордом» --
Промежуточной фазы
Мы экзамен сдаем.

Нас небесная туча
Огорчить не стремится.
Дни чудесной погоды,
Век бы бури не знать...
Грянем «Бэса мэ мучо...»
Песня – легкая птица
С нею даже глаголы
Легче запоминать...

Не Днепра и Терека
Перегибы берега.
За рекой -- Америка,
Ей рукой махну.
Долю неудалую,
Тусклую и вялую,
Здесь, пред Ниагарою,
С памяти стряхну.

Мелитон Кантария
Не видал Онтарио.
Осень ярко-каряя
Зеркалу – каймой.
Что-то сердцу близкое,
Вольное, сибирское,
Высверкнуло искрою,
Кликнуло домой.

Как по сердцу розгами –
Встретился с березками,
Смуглыми, неброскими,
Наши – побелей...
Думушка печальная...
Рюмочка отвальная,
Ах, чужбина дальняя,
До краев налей...

Когда наш самолетик, взяв разгон,
Карабкался на небо Вашингтона,
Я бросил сверху взгляд на Пентагон –
Не бог весть что, коль смотришь с небосклона.

Да и внутри, увы, не бог весть кто.
Один лишь плюс – не матерятся матом
И горькую они не пьют. Зато
Едва ли есть средь них «отец солдатам».

Мне жаль их, сухопарых, чей погон
Двумя и больше звездами украшен.
На дачу взвод содат, подобно нашим,
Послать они не могут – чтут закон.

Да и построить дачу им слабо
Из оборонных стройматериалов.
И в заповедник – пострелять маралов –
Ни-ни! Ну, просто куклы в бибабо!

Такие точно нам не подойдут.
Да и не выйдут эти в генералы
У нас – им горлохваты не дадут –
Ведь дедовщина не ушла в анналы...

Сыну Дмитрию с благодарностью за праздник

Над Ниагарой радуга подковой,
Под радугой подковой – водопад..
Сынок устроил праздничек кайфовый,
Привез меня сюда потешить взгляд.

Взираем сверху, стоя у ограды,
И снизу вверх с шального катерка...
Зачем Господь устроил водопады?
Грохочет буйно грозная река.

Над водопадом облаком белесым
Разбитая в падении вода..
А чуть в сторонке – грустные березы
Молчат о том, кто их послал сюда.

Сентябрь в Канаде теплый и спокойный,
А городок, как детский мультик, пестр.
Аттракционы с выдумкой прикольной:
То вурдалак то инозвездный монстр.

Ждет казино куражного угара,
В ломбардах проигравшимся кредит...
А мы не сводим взгляда: Ниагара,
Гипнотизируя на нас глядит...

...Он никогда не ездил на слоне
И он шестого сентября родился.
И за него так горько, горько мне...
Геннадий Шпаликов трагично завершился.

Но, каждый, кто шагает по Москве,
На пароходе битый лед встречает
И «Рио-Ритой» душу озвончает,
Его невольно держит в голове.

Он верил, что поплачут по нему
Товарищи, но время так жестоко...
Поэты исчезают одиноко,
Навечно уходя в ночную тьму.

Свет жизни в их стихах, бессмертный свет
Он в душах тех, кто по Москве шагает...
Но пусть никто из них не забывает
О Шпаликове: ЕСТЬ такой поэт:

«Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе, -
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.

Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.

Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают,
Прости-прощай, Центральный Комитет,
Ах, гимна надо мною не сыграют.

Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.»

Шестьдесят -- шестого сентября,
А душой – четырнадцатилетний.
Вихри века, кудри серебря,
Внешне с каждой осенью заметней.

Только чувства юные вполне,
Память сердца все острей и глубже.
И мечта о радости во мне,
О любви – как в юности, не глуше...

Так же неразменны «три любля»
И манят в дорогу океаны.
Дарят мне шестого сентября
От щедрот – неведомые страны.

У каньонов, возле Ниагар
Поищу мечту и вдохновенье.
И Господь не отнимает дар
Слова – в нем надежда и прозренье...

Принцесса из Одессы

Пролистаешь кучу прессы –
На виски клади компрессы,
Завладели миром бесы,
Совесть не в чести
От Пекина до Одессы –
Криминальные эксцессы,
Но принцесса стоит мессы –
Жду ее к шести.
Принцесса,
Не стану скрывать интереса.
Повеса
Живым обаяньем пленен.
Пусть знают
Нью-Йорк, Черновцы и Одесса,
Принцесса,
Вы чудо, вы сказочный сон.

Затмевают душу стрессы,
Но принцессы из Одессы,
Отрицая политесы,
Обещают нам:
Тихий рокот моря – лету,
Негу -- страстному рассвету,
Вдохновение поэту,
Сказки добрым снам.
Принцесса,
Не стану скрывать интереса.
Повеса
Живым обаяньем пленен.
Пусть знают
Нью-Йорк, Черновцы и Одесса,
Принцесса,
Вы чудо, вы сказочный сон.


Эпилог прекрасной пьесы
Скрыт за складками завесы.
Для принцессы из Одессы –
Строки серенад.
Для нее сиянье взгляда
И багрянец листопада,
Ведь она, моя отрада,
Обретенный клад.
Принцесса,
Не стану скрывать интереса.
Повеса
Живым обаяньем пленен.
Пусть знают
Нью-Йорк, Черновцы и Одесса,
Принцесса,
Вы чудо, вы сказочный, сказочный сон.

Журфак-9-8. Ольга Бордун

Семену показали сон –
И не находим объясненья:
Стекло вытаскивал Семен
Из горла моего – спасенье!

Сон снова навещал его –
Он вновь сверкающим пинцетом
Тянул из горла моего
Стекло. И странно, что при этом

Меня не ранил... То ли бред,
То ль подсознательные знаки?
...У всех свой мир, свой факультет.
Расскажем о моем журфаке.

Что привело меня к нему?.
Понять все предпосылки сложно ...
читать целиком »

Куплю на баксы кондо, не
Медля, чтобы тондо не
Здесь ваять и рондо не
Здесь себе играть...
А вы в холодном Лондоне,
Вы в дождливом Лондоне,
Вы в туманном Лондоне...
Жалко вас терять.

Там в рединготе вязаном
Холмс гуляет с Ватсоном.
Алиби доказанным
Верит не всегда.
Жаль, в радость не врываться нам,
В нежность на вдаваться нам,
В мире не встречаться нам
Больше никогда.

Там бой Биг Бена башенный,
Тауээр некрашенный,
Я здесь ошарашенный,
Слезыньки из глаз...
Привет овсяной каше! Мы
Не в каминной саже, мы
Шлем вам серщце наше, мы
Так же любим вас...

Мне жаль: ничего не сумело сложиться –
Лишь песня. Но песня сама по себе.
И мы не успели, увы! – подружиться –
И горечь в душе, и ошибка в судьбе.

И нам не дано на Земле повидаться,
Пройдем, как по встречным путям – поезда.
Возможно, что именно я – ваше счастье,
Но мы не узнаем о том никогда...

Сплин

Я тебе не мщу,
А себе не льщу.
Я тропу ищу
И мостки мощу.
Я хочу пожить,
Радости служить,
Чтобы не тужить,
Сердцу не мозжить.

Улетели вдаль
Август и февраль,
Горечь и печаль --
Ничего не жаль.
Не о чем трубить,
Нечего забыть,
Некому грубить,
Некого любить.

Под соленый груздь
Да растает грусть.
А не хочет – пусть...
Песню – наизусть,
Песню о любви
Тихо позови.
С песней виз-а-ви
Радость оживи...