В моей карте смутно очерчен маршрут,
Не подскажет никто: где север, где юг?
Стервятники компас на части дерут,
И это для них – самый лучший досуг.
Затмение долго, но зарево ярче,
И горишь не сжигая, ведь надо подальше,
А надежда умрёт, когда даже старче
Сгорбится в пол под натиском фальши.
Люду простому дым глаз пеленает,
Огонь души ведь нелегко потушить,
Но никто из прочих и вовсе не знает,
Что ночами порой мне не хочется жить.

Моя подушка напитана грёзами,
Май плавно догорал за окном.
Звёздная тень плыла над берёзами,
Отражаясь в бокалах с вином.
Весь город сиял как свеча,
Не давая уснуть прохожим,
И тонкий ручей недалёко журча,
Делал месяц столь непохожим.
Давай посидим на балконе,
Рядом посмотрим на вид из окна,
Я задержу свой взгляд на бутоне,
Раскрашенном ярко, словно весна.
Ну а ты можешь быть кем угодно:
Зажигай и гаси, строй и ломай;
Суть в каждом из нас благородна,
Оно и понятно, ведь на улице – май.

В этом мире так много и злобы, и гнили,
И поезд мой по ним плетётся,
Не сосчитать уж сколько раз меня бранили
За то, что ветвь моя всё неустанно вьётся.
Лицезрея себя в автопортрете,
Я смотрю на весь мир с виной.
Из всех самых страшных зол на свете,
Никогда не пожелаю вам стать мной.

Мы люди и нам положено ошибаться,
Мечтать о невозможном и обнимать не тех.
Вся жизнь маятник и нам суждено колебаться,
А покой – не цель, но огромный успех.

Эти строки не положены были тебе,
Но муза решила всё за меня,
А песни должны звучать в тишине,
Но там где есть струны – всегда болтовня.
У костра, у воды, на ветру – неважно,
Формальности с жизнью совсем не друзья,
Как предрассудки, что я отважна,
Но на деле не больше, чем яма гнилья.
Твоя оболочка и вовсе иная,
По карте разбросана, как островки,
И знаю, холодность была напускная,
Но ты не позволил себя мне найти.
Спасения в людях всегда ищет тот,
Кто не знает цену ими сказанных фраз,
И кто впопыхах ежедневных забот,
Забывает о тех, кто тебя правда спас.
Мы ищем семью, убегая от боли,
И убиваем душевную тягость печали,
Но ведь мы не дети и давно уж по воле,
Создавать семейную крепость сами.
Концепция мира до смеха проста:
Мы все – сплошная чёрная комедия,
И если даже под нами высота,
Дай мне руку, мы не станем трагедией.

Твою боль не унять стихами,
Не ищи спасенья в других,
Мы не видели мир за грехами,
Но кому нужен свет, когда рядом ты?

Прости, малыш, домой сегодня возвращаешься один,
Тебе пришлось молниеносно повзрослеть,
Так было где-то решено, и не ищи причин,
Не плачь, теперь ты сможешь громко петь.
Малыш, ну хватит, знаю ведь, что сможешь,
Теперь у нас с тобою разные пути:
Я буду здесь грешить и каяться, а после ты поможешь,
Ведь тяжкий груз в одних руках не унести.
Малыш, ты пой, кричи во всеуслышанье,
Не хмурься, небеса теперь твои!
Трудно понять, почему ты не стал выжившим,
Когда тебе в районе лет семи.

Ты всегда меня спасал,
Но притяжение тащит на дно.
Жертву сразу свою признал,
Ведь зорко лишь чувство одно.
Со своим вечно битым сердцем,
Убегала к тебе каждый раз,
Снова и снова, как по инерции,
Манит облик губительных фраз.
От дождей проливных всегда укрывал,
Но зреет вопрос, как в кино –
Почему, когда ты меня спасал,
Я тянула обоих на дно?

И если я правда не принадлежу ни одному городу,
И надо мною не властен ни один из мужчин,
То давно уже стоит привыкнуть к холоду,
И к несоизмеримости жизненных величин.

Как люди бывая подобно костру,
Сжигают себя, извиняясь в письме,
И как те, кто вчера служили добру,
При свете ночном склоняются к тьме.
Не слышно ни криков, ни звонкого смеха
Лишь звук тишины, заполняющий мир
Всегда всем есть дело до чужого успеха,
Продал свою душу и тут же кумир.

Я больше не ворвусь в твой тихий уголок,
Не проскользну по волосам едва заметным пеплом,
И судьба давно преподала мне жизненный урок–
Искать не стоит счастья в том, кто уж давно привык казаться беглым.

Любовь нас помнит всех,
Кто как смотрел и как дышал,
Чей голос и чей смех,
Сердечный ритм в раз сбивал.
Знает всех по именам,
А есть ли смысл лгать?
Путешествует по временам,
Не оставляя мест словам.
Вы называете её судьбой,
Найдёт везде: и в дождь, и в слякоть,
Но если знала бы о нас с тобой,
Клянусь, она бы стала плакать.

Все ровно блещут в ряд,
С нарядными одеждами,
Но глаза у каждого горят,
И полнятся надеждами.
Все как один наглажены,
Естественность свою тая,
За царский стол рассажены,
Мечтая сбросить груз тряпья.
Мы сами короли безумия,
За блеском прячем душу,
Врём, что тяготят раздумия,
Но мысли просятся наружу.

Привет-привет, садись, не бойся,
Я встрече этой рада как всегда,
А в прошлом нашем, я прошу, не ройся,
Все сыгранные роли давно уж ерунда.
Домой бредёшь всё так же на рассвете,
Звонким смехом отражаясь в лобовом стекле?
Надеваешь ли по-прежнему любимые доспехи,
Думая, что я мечтаю о холодном короле?
Годы летят, но от тебя остались старые привычки,
Скрываясь в повзрослевшем, молодом лице,
Ты всё такой же мальчик, который любит наши стычки,
Но только прячешься в надуманном бойце.

Я не люблю людей,
Когда они плачут, смеются, танцуют,
Не фанат и больших площадей,
Где все что-то празднуют и торжествуют.
Не поклонник пиров, балов
И прочих заядлых коммерций,
Не по душе после тёплых слов,
Осознавать, что у меня есть сердце.

В минуты глубочайшего отчаянья,
Когда твой мир висит на волоске,
Не спасёт души бальзам расканья,
И не найти воды в сухом глотке.
Почему я вижу правду по-другому?
И в этом нет ничьей вины,
Отдают всегда сердце любому,
А я и не знаю своей глубины.

Зачем? Кому ты пишешь эти строки?
В моей душе давно уж что-то надломилось,
И все эти ваши людские пороки,
Над ними даже мироздание глумилось.

Мне страшно от того, что у моей души нет дома,
Она как странник, ждущий поезд на вокзале.
И слышны в голове раскаты весеннего грома,
Это крики моих мечт, что плавно умирали.

Дымом разлетаясь по огромному залу,
Твоя тень заполоняла каждое кресло.
Играя со светом по пустому бокалу,
Кажется, будто сегодня воскресла.
Мне говорили, что исхода здесь нет,
Что если пришёл, то сразу пропал,
Мудрецы ошибались – любовь не ответ,
А огромный, голодный зрительный зал.

В этом странном мире эмоций и химии,
На каждого приходится по пересечений двести.
Только мы с тобой две параллельные линии,
Всегда где-то рядом, но только не вместе.

Я не сама легка на світі людина,
Не розумію інколи й саму себе,
Що не день, то є моя провина,
Пробач, я дійсно кохаю тебе.
Просто часами таке бува,
Що брехня моя бере своє,
Але коли поруч твоя голова,
Ти клади її мені на плече.
І дивися ласкаво в очі,
Ніби побачив у перший раз,
Ніби сьогодні до самої ночі,
Йшли по місту під шум наших фраз.
Вибач, брешу про тебе іншим,
Ніби поряд немає зовсім,
Але хочу донести цим віршем –
Не кажіть про щастя усім.

Мне больно на тебя смотреть,
Как ты теряешь блеск в очах родных,
Как год назад пытался пламенем гореть,
Но опустился ты до бренных крепостных.
Что с тобою стало, о, любовь моя?
Неужто, я тебя собой сгубила?
Остановись, искорени свой зов кутья,
Ведь не таким когда-то я тебя любила.

Писать стихи проще, когда не влюблён,
Советы давать, когда горя не знал,
И обиду таить, когда сам был прощён,
А других обучать, когда всё осознал.

Из всех самых мощных сил,
Любовь, увы, не на первом месте.
Один злой волшебник её запретил,
Осознав, на что люди способны вместе.
Злобно хохоча и триумфально ликуя,
Делил он весь мир, как только хотел –
Вершив день за днём эту долю людскую,
Создал между нами огромный пробел.
Но мы не сдавались и каждый любил,
Карабкались ввысь и пытались лететь,
Кто-то из нас даже заживо гнил,
Не давая тем самым яме пустеть.
А он и не знал, что люди – бойцы
И будут пытаться снова,
Сердца укрывая, как беглецы,
Убегать к любимым в поисках крова.
Но злодей стал мудрее, раз так он не смог
Удержать людской пыл горячий,
Он сделает вид, будто он Бог,
С походкой простецкой, бродячей.
Будто, он лучший советчик, да и тот тебе не пара,
Посеял сомнения в сердце блаженном,
А ты думаешь: «Может и правда?»,
«Может, он только кажется ценным?».
К твоим родным заглянет по пути
И тоже что-то им нашепчет
«Он тебе не подходит, прости»,
Но ты только руку сожмёшь всё крепче.
На этом пути тебя треплет, как лист,
Волшебник внушил, что любовь загадочна,
Истина в том, хоть я не садист,
Что одной любви порой недостаточно.

Я могу бежать куда угодно,
На тебя не глядев годами,
Внушать себе, что я свободна,
Покрывая душу льдами.
Искриться с разными людьми,
Дарить им мудрость, смех и горе,
Только прошу, меня не суди,
Когда окажусь на твоём пороге.
Мне и не вспомнить кто ты такой,
Очертания канули в вечность,
Вот бы прижаться к тебе щекой,
Чтобы простил мою бессердечность.
Для меня ты такой же как все,
Ни выше, ни ниже, ни значимей,
Но почему тогда в своей слезе
Мне видится образ невзрачный?
Нет, чепуха да и только!
Не бывает такого на свете,
Чтобы значил для девочки столько
Мальчик в сером жакете.

Моя душа сегодня не придёт домой,
Она ушла бродить по звёздным морским пляжам,
По дороге свернув на тропе городской,
Туда, куда в ряд виноград наш посажен.
Она забудет о том, что её кто-то ждёт,
Взлетая над морем всё выше и выше,
Ощущая напротив белых чаек полёт,
С каждым дыханьем становится тише.
А тело всё плачет, глядя на дверцу,
И пристально смотрит на вид за окном,
Говорят, что дом это там где сердце,
Что ж, кажется, Крым мой дом.

Бывают те, кто забивают в сердце гвозди,
Бывают те, что стреляют чётко в цель,
Кто в жизнь врывается на волнах криков злости,
Оставляя в сердце за собой метель.
"Тебе такой не нужен, пропадёшь ведь с ним!", – твердят,
"Вы правы, верно, так и есть", – с улыбкой отвечаю,
Только молот в руце правой всё никак не разглядят,
И для меня такую радостную пулю, после которой пропадаю.

И пусть Паланик говорил,
Что не бывает искусства без горя,
Меня этот ком слегка изнурил,
И оставил, с собою повздоря.
На пересечении миллиона дорог,
Не сумела я выбрать даже одну,
Как от меня можно дальше ждать строк,
Если не в силах описать я чувств глубину?
Не нуждаюсь в искусстве такой я ценой,
Уже ведь забыла, когда улыбалась,
Не спорю, мы все со своей слабиной,
Но лучше бы я никогда не влюблялась.

Скажи мой друг, тебе когда-нибудь хотелось плакать,
Слагая строки на бумагу?
Скажи, хотелось ли тебе когда-то падать,
Написав записку брату?
Быть может, однажды ты хотел забыться,
И чтоб никто тебя не знал,
Скажи, хотел ли ты в достойную влюбиться,
Чтоб из судьбы никто не прогонял.

Такие дни порой случаются,
Когда не чувствуешь движения планеты.
Обычно в этот миг всегда рождаются,
Между людьми искрящие кометы.
Такие дни нередко заменяют годы,
Оставляя за собой в глазах созвездия.
Пересекая все бушующие воды,
Любовь найдёт, как все спонтанные известия.