Общение обо всём

Мой милый мир людей,
Мой дом, моя обитель,
Я твой на веки житель.
Кармических сетей
Не рву, не убегаю,
В нирвану не стремлюсь,
К заоблачному раю
Сквозь тернии не рвусь.
Мой славный мир родной,
Нелепый и чудной,
Не просто так – для дела,
Ты снова дал мне тело.

По дороге, по той, что в душе
По следам по чужим не пройти.
Ты, один на один с ней ещё и уже.
Нет труднее, важнее и ближе пути.

Расстояния нет и мы с Богом одно,
Но у каждой души свой особый маршрут.
Мы не скоро там и не давно.
Мы едины и вечно все тут.

Да, иллюзия твой и мой путь
И движение к Богу – лишь сон.
Было с нами всегда, что хотим мы вернуть.
К Богу души идут, с ними движется он.

Сам Всевышний идёт, возвращаясь к себе.
От материи к духу и снова назад
И в своей бесконечной судьбе
Он движению вечному рад.

Ах эта восковость коварного цветка!
Тону в его безумном аромате.
И не достаточно уже глотка.
На эту ночь любви с избытком хватит.

Акация, левкой и гиацинт
Смешались вместе с лилией, нарциссом.
А с нежностью прекраснейших ланит
Не устоять перед таким сюрпризом.

О, тубероза - сумерек дитя,
Твой запах возбуждает всех влюблённых.
Как много на просторах бытия
Сомкнулось их, тобою обречённых!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Не сходи с ума! У тебя его нет.
Все твои слова – это дикий бред.
Все твои движения – даунов синдром.
Все твои стремления – будущий облом.
Вся твоя любовь – чувственный обман.
Хватит водку жрать! Опусти стакан!

Твоя крыша не едет – давно её нет.
Твои чувства – от белой горячки привет.
В твоих мыслях густой беспросветный туман.
То, что видишь и слышишь, мираж и обман.
Твоя новая страсть – гипнотический сон.
Она ж весит, наверное, несколько тонн.

Ты не съехал по фазе ты там уже был,
Когда тело своё ты водкой лечил.
Ты это лекарство во внутрь принимал,
Принимал без рецепта и меры не знал.
Твои пьяные ласки ей не нужны.
Ты, по морде получишь сейчас от жены.

Ты не сбрендил, в натуре, давно ты такой.
Дружишь ты со стаканом, а не с головой.
Только бабу увидел, и сразу же к ней.
Я еще не видал в жизни сцены глупей:
Ты несешься галопом на всех четырёх,
А жена тебе сверху орёт: - «Чтоб ты сдох!»


Протрезвей, протрезвей, протрезвей,
Вместо водки компота налей,
Трезвым взглядом взгляни на неё!
Помутилось сознание твоё.
Ты её уже раньше встречал.
Ты по пьяни жену не узнал.

Жизнь бьёт ключом по чём попало.
Жизнь лупит гаечным ключом,
А мне все беды нипочём.
Я из такого материала,
Который сталей всех прочней.
Я как вода. Ничто на ней
Ещё следов не оставляло.
Я как текущая вода.
Мне даже горе – не беда,
Да только вот обидно стало…
Я жизнь люблю всего сильней.
Я безгранично верен ей,
Но с жизнью милою моей
Взаимопониманья мало.
Зачем лупить меня ключом,
Пусть даже беды нипочём?
Быть может, провинился в чём?
Ну, так бы сразу и сказала.
Я б извинился перед ней.
Я стал бы лучше и умней,
И с жизнью милою моей
Мы обошлись бы без скандала.

Построю я дворец из слов
Красивый и надёжный
До лёгких белых облаков.
Да, это будет сложно,
Но поработать я готов,
А значит всё возможно.

Жить будут мысли во дворце,
И добрые идеи,
Любовь на троне и в венце
И рифмы – чародеи.

В нём будут радость жить и грусть
И боль и наслажденье.
Смерть только гостьей будет пусть,
Предтечей возрожденья.

И смысла будет полон он
И ясного значенья.
Вниманья светом награждён
За мудрость изреченья.
И зазвучит он в унисон
С природы вечным пеньем.

Любит он поболтать ни о чём.
Ни о чём он почти, что всё знает.
Факты в речи его ни при чём.
Не из них он все выводы варит.

Любит он обсуждать ничего.
Ничего – это лучшая тема.
Это вечная тема его,
Дар его и чужая проблема.

Он эксперт, изучает ничто
И о том пишет толстые книги.
И с экрана болтает про то,
Что в ни чём намечаются сдвиги.

У него есть особый талант,
Говорить, не смолкая часами,
Ничего ни о чём не сказав.
Для себя он философ (как Кант)
И гордится своими речами.

Он из слов ничего создаёт.
Пожирает лишь время людское,
Лишь во сне закрывая свой рот,
И чем крепче и дольше он спит,
Тем в стране нашей больше покоя.

Валун ласкают волны.
Волнение внутри.
Малиновым восходом
Гладь водная рябит.

Полно всё тишиною,
Ленивостью простой.
И моется водою
Луч солнца золотой.

А небо голубое
Как в зеркало глядит
На безмятежность моря,
И тем прекрасней вид.

И набегают мысли,
Взрываясь в брызги дум.
Осталось скушать мюсли
Под этот нежный шум.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Я оставлю вопрос без ответа.
Пусть стоит он у всех на виду,
Под напорами яркого света
На поляне в ментальном саду.

Изгибается пусть одиноко
Дуновением мыслеветров
И под тяжестью версий глубо`ко
Утопает во веки веков.

Пусть для ищущих будет трамплином
Для разгона на вечном пути
И в вопросе для душ всех едином
Каждый сможет ответ свой найти.

Сделаю швабру ментальную,
Чтоб глупые мысли гонять,
Голову многострадальную
От них охранять

И по сознанию с тряпочкой
И с моющим средством пройдусь.
С яркою, умною лампочкой
Я в нём приберусь.

Все сорняки с корнем выдерну
Из грядок ментальных своих,
В мусорку вынесу, выкину,
Все выброшу их.

В бане ментальной я вымою
Мочалкой до блеска все те
Нужные мысли, что жизнь мою
Несут к красоте.

Всех разложу их по полочкам,
Чтоб в нужный момент доставать,
Ими как ниткой с иголочкой
Судьбу зашивать.

Старый дворник дядя Вася улицу метёт
Быстро, ловко и умело. Сразу видно, спец.
Спорится в руках работа, хорошо идёт,
Но никак работе этой не придёт конец.

Дядя Вася – академик дворницких работ.
Тридцать лет метёлкой машет. Опытный эксперт.
Чистоты дворов хранитель. Молодец, но вот
Важных богословских знаний не было и нет.

А семинарист Артемий на скамье сидит,
Пачку чипсов доедает с вкусом чеснока.
Наизусть псалмы все знает, складно говорит,
Но рот чипсами заполнен и молчит пока.

Дожевал Артемий, кинул пачку на газон
И понёс он слово божье в некрещёный мир.
Вспомнил: дядя Вася – дворник некрещёный он.
У него ещё есть дочка – банковский кассир.

Дочку тоже дядя Вася в церкви не крестил.
О религии не хочет слышать ничего.
Знай себе, метёлкой машет, «пашет» что есть сил
И, наверное, не знает старичок того,

Что духовность точно выше всех земных забот
И что каждая молитва – есть ступенька в рай.
Встал семинарист Артемий, подошёл и вот
Дяде Васе он вещает про загробный край.

Говорит умно, красиво про духовный путь,
О грехе и искупленьи, про добро и зло,
Что духовность – это жизни человека суть…
Тут к ним пачку из-под чипсов ветром принесло.

Старый дворник дядя Вася пачку в шуфель смёл
И спокойно то, что думал юноше сказал:
- Ну, духовность, парень, помни, чтоб ты там ни плёл –
Это если весь свой мусор за собой убрал.

Струбциной сжато кредо отношений.
Ножовкою выпиливаю смысл.
По чертежу рассчитанных решений
Над адекватностью идей завис.

Напильник превратился в надфилёчек,
И глаз заменит истинный алмаз.
Не покупной, а полевой цветочек
Мне достаётся. За богатство - в глаз.

Все сессии мои за интернетом,
Ну на крайняк технарь иль институт.
Опять мне челобитные запреты
Против нужды с усилием вобьют.

Словам не верю больше, только делу.
Нагрузкой смысловою поражён.
Бегут мурашки совести по телу,
От этой жизни я и их лишён.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Как шмель гудит, так разрывает сердце
Волнением, нахлынувшем извне.
Грустить не надо, - говорят - посмейся!
Но капли слёз из глаз спешат к губе.

Эмоции окутали, как осы.
Не отогнать и не предотвратить
Их жал, пронзающих тебя без спроса.
Тонка безумного страданья нить.

Минуты расставания коварны.
Не отмахнуться в чёрный день от них.
Пути иного нет уже обратно.
Мы стали словно чёрствые куски.

Забыть пытаться нам осталось время,
Как кислотой травить безумство дней
Пылающего страстного стремленья
Потусторонней жалости своей!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Дела идут, контора пишет,
Но касса денег не даёт.
Мои финансы еле дышат,
Ах, если б всё наоборот!

Мои финансы поют романсы.
Я пояс свой потуже затянул.
Устроили по банкам деньги танцы,
Чтоб до зарплаты я не дотянул.

Мой кошелёк давно забыл вкус денег,
Их у меня в помине больше нет.
И я давно сожрал уже свой веник
И третий пояс за последних восемь лет.

Будь моим самым лучшим врагом!
Делай мне всякие гадости!
Я тебя буду очень любить
За твои все удачные пакости.

Я тебя полюбил до безумия,
Так люблю, что не хочется жить,
Так люблю, что бы мог и не думая,
Хоть сегодня тебя задушить.

История – не плитка, не паркет.
В истории не просто след оставить.
Чуть-чуть пожил и всё – тебя уж нет
И не успел ничем себя прославить.

Но можно просто так в неё попасть,
Случайно, не желая и не целясь.
Вот выпадет тебе такая масть
И меж двух дат окажешься, приклеясь.

Подумать надо, как в неё входить.
Сказать ведь могут: «Гениален он был или
(такое тоже очень может быть)
Какие гады в нашем прошлом наследили?»

Судьба определила роль статиста,
Отправив на скамейку запасных,
В массовку, как бездарного артиста,
В обойму меж патронов холостых.

В метро зажат меж толстых обстоятельств,
По кольцевой в вагоне тесном мчусь,
Приплюснут к полу грузом обязательств,
Но не поломан, хоть и плохо гнусь.

Бьюсь лбом о стены в тёмном коридоре –
Всё отыскать пытаюсь дверь в рассвет.
Мечтаю погулять я на просторе,
Красивый в небесах оставить след.

Приелось мне движение по кругу,
Но может это, всё-таки спираль.
Я в небеса протягиваю руку.
Смогу ли дотянуться? Нет, едва ль.

И всё-таки я двигаюсь и смею,
Живу на ощупь в поиске пути.
Пройду, быть может кастинг и сумею
В день завтрашний автобус свой найти.

Я во рту поселил паучка,
Что питается мухами слов,
Поглощающий прям с язычка
Залетевший вкуснейший улов.

Гланды лапками теребит
При нехватке еды для него,
По зубам отбивает свой бит.
Жить с питомцем таким нелегко.

Доставляет зубную мне боль,
Когда муха излишне больна.
Повторяю созданью: Уволь,
Не совсем в том моя лишь вина,

Потому что все мухи-слова,
Есть мыслительный сложный процесс,
И тебя поместили сюда,
Чтоб от них не развился абсцесс.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

А у нас метаморфоза,
Без травы повсюду снег.
Ждём все Дедушку Мороза.
С ним веселье будет, смех.

Станем радоваться вместе,
Дружно Новый Год встречать.
Лучших в мире нет известий,
Чтобы порезвиться всласть.

С ним Снегурочка, и рядом
Добродушный Снеговик.
Неужели это правда,
Что из снега он возник?

Кто попробовать пытался
Сам скатать из снега ком,
И как трус не испугался,
Если тот чихнёт потом?

Лыжи, санки, сноуборды,
И ледянки, да коньки...
Для всеобщего здоровья
Ну-ка на перегонки!

Дед Мороз не одобряет
Тунеядцев, лежебок.
Остальных всех награждает
Нежной розовостью щёк!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015

Огненная обезьяна
Будет целый год здесь главной.
То китайский гороскоп
Ей условья создаёт.

И в шестнадцатом году
Обезьянье киркуду.
Так что быт наш и пейзаж
Превратятся в ералаш.

Вот макаки, бабуины,
Ревуны и тамарины,
И гориллы, павианы,
Шимпанзе, орангутаны.

За какую обезьяну
Пить, совет давать не стану.
Каждый гражданин теперь
Выбирает по себе.

Выпьют люди за макак,
Просто захотелось так.
Я уверен за магота
Рюмочку поднимет кто-то.

Есть и те кому желанны
Вспыльчивые павианы.
Бабуины, гамадрилы
Также некоторым милы.

Говорят, что у гориллы
Очень много в теле силы.
Если хочешь стать сильней,
Чокнись за неё скорей.

Коль живёшь ты без обмана,
Выпей за орангутана.
А кому-то и гиббон
Люб со всех своих сторон.

Многим шимпанзе милей,
В них так много от людей.
Где-то грустный ходит йети,
И ему пусть счастье светит.

И игрунки, мармазетки
Маленькие, как конфетки,
Звона ждут бокалов наших.
Выпьем и за них, а как же.

Разве это не забавно
Отмечать год обезьяны,
Провожая год козы,
Озираясь на часы.

Пронесётся звон бокалов
От морей и до Байкала.
Наступает Новый год!
Веселись, гуляй народ!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2015