Быль


Застал на месте вора
Оратор Демосфен*.
Но оправданья скоро
Нашёлся аргумент.

Смутился вдруг ворюга.
Глаза прикрыл свои.
«Не знал – сказал хитрюга --
Что вещи здесь – твои!

Прости меня, оратор!
Не предавай суду --
И так же виновато –
Так значит, я пойду?»

«Нет никого – ответом --
Здесь, кроме нас, двоих!
А, разве ты не ведал,
Что вещи – не твои?»

*
Демосфен — знаменитый оратор Древнего мира.Афины.

"На воре и шапка горит"
Пословица


Приказ отнести на базарную площадь,
Лишь снимут с петель, деревянную дверь,
Был отдан судьёй, (не придумаешь проще)
Плетьми наказать её, верь тут, не верь.

А в чём провинилась, коль всем интересно,
Знать, много народу на площади быть.
Приказ огласили, и стало известно –
От вора ларёк не смогла защитить!

Ларёк был не прост, а, ларёк -- ювелирный.
Когда был едва совершён приговор,
Лишь к двери нагнулся, судья у повинной
Спросил напрямую: «Как выглядел вор?»

Толпа в ожиданье, у всех рот разинут.
«Услышал от двери признание я --
У вора тюрбан был в сплошной паутине!» –
Лишь спину расправив, промолвил судья.

Казалось, нелеп их служитель Фемиды.
Понять эту шутку не могут никак.
Как вдруг, и не только судье, стало видно,
К тюрбану взметнулась рука чудака.

Тем самым привлёк бедолага вниманье.
Был новый приказ – обыскать его дом.
И этим закончится наше сказанье --
Украденное обнаружили в нём!

На старости лет захромал старичок.
Не просто старик, а в народе – мудрец.
Решил обратиться к врачу наконец.
Быть может, и мудрость добавит ещё!

Вернулся весьма недовольным старик.
Главою нежданной досадою сник.
«И что же сказал на приёме вам врач?» --
Спросил мудреца молодой ученик.

«Я в жизни глупее врача не встречал --
Сквозь зубы в ответ дед седой проворчал --
"В ноге -- с вашим возрастом вызвана боль.
Для старости это начало начал!"

Сказал я врачу-недоучке: О, Боже!
Вторая нога, ведь, другой, не моложе!!!»

На древо лишь едва взобрался,
Упав с него, пришлось признать:
«Рождённый ползать -- им остался!
Дано не нам, червям, летать!»

Воробушек с ним рядом прыгал.
Проросших зёрен добывал.
«А я забыл -– ответил мигом --
Когда последний раз летал»

Как говорят, Господь лишь знает,
Кому на свете тяжелей...

Рождённому летать, бывает,
Дано лишь ползать по земле!

"Когда блохи кашляют, слон молчит"
Из проповеди старшего пастора ц. Спасение
епископа Филиппа Савочки


Блоха вдруг крикнула слону:
«Услышь, достопочтенный слон,
Весть от меня-блохи, одну! --
Не знала, что не слышит он,
Крикун слону был слишком мал.
Ни вшей, ни блох гигант не знал.
Но продолжала речь свою --
Неделю я тебе даю,
Чтоб возразить иль согласиться,
С семьёй к тебе переселиться!»

Прошла неделя ожиданья.
Коль знак согласия молчанье,
Семья переселилась в ухо.
А для слона всё так же глухо.

От новенького жития,
В восторге не была семья.
Переселяться вновь пора.
Ан для блохи вся жизнь – игра!

Но тут задумалась она
А не обидит тем слона.

«Любезнейший наш, дорогой!
Решили съехать мы с семьёй! --
Слону с почтением кричит.
Как прежде слон в ответ молчит --
С ответом, друг наш, не спеши.
Через неделю всё реши!»

В назначенный блохою срок,
Слон ей ответить так не смог…

Сию на том закончим повесть --
Чиста блохи, однако, совесть!

Млады два воина, два друга,
За одеяньем шли к вождю.
Хоть не страшна им в джунглях вьюга,
Не рады ветру и дождю.

Свою одежду износили.
Их одарить вождю резон.
Ведь, добросовестно служили.
И впредь спокоен будет он.

Молчанье по пути нарушив,
Один сказал: «Велик наш Бог!»
«Не Бог великий, вождь нам нужен! –
Друг возразить, однако смог –

Великий тот, кто нас оденет!» --
На том закончили друзья.
О лицемерном убежденье,
Вождю поведал. И не зря.

Узнав о разговоре воинов,
Добротную одежду дал,
Вождь, об услышанном довольный,
Тому, кто так его назвал.

Друг-воин получил лохмотья.
Хоть от вождя подарка сник,
И рисковал своею плотью,
А всё ж промолвил: «Бог – Велик!»

Казалось, вождь довольный этим,
Как нарядил двоих друзей,
Отдал приказ – того, в отрепье,
Догнать в пути, убить скорей!

Но дабы дружба стала прежней,
Друг по дороге попросил,
Чтоб поменялся с ним одеждой,
И за предательство простил.

Живого воина однажды
Увидел вождь и только «Ох!»,
Лишь произнёс обескуражен,
Промолвил всё ж: «Велик наш Бог!»

По Феликсу Кривину


Здоровый Зуб несдержан в речи.
«Кто бы прислушался к словам?
Тружусь весь день и целый вечер!
Почто почёт Гнилым Зубам?

Прожорлив, как назло, хозяин.
А благодарность лишь во сне.
Что пузо отрастил, я знаю.
Дары -- Гнилым Зубам, не мне!»

Вскипел Язык от речи грубой.
«Ты стал болтливее, чем я!
Хозяин -- не Гнилые Зубы!
В чём, к ним -- претензия твоя?»

Замолк нежданно Зуб Здоровый,
Уставший сам от болтовни.
Закончил речь последним словом --
«Все ходят в золоте они!»

По притче "Прекрасное настоящее"


Голодный тигр гулял по полю.
Так "на ловца и зверь бежит".
Забрёл на поле поневоле,
Чудак, без всяческих защит.

Даны, однако, богом ноги.
И должное тому отдать --
Не ведая пути-дороги,
Со страху им – бежать, бежать!

Беднягу-жертву до обрыва
Сумели ноги донести.
Любая пропасть хоть пуглива,
Обрыв лишь мог его спасти.

И понял, мешкать тут не надо.
Но, уцепившись за лозу,
Взглянул случайно -- ждал беднягу,
Другой голодный тигр внизу.

Два корешка лозу держали.
Две мышки подобрались к ней.
Грызть корешки мгновенно стали.
Нет ничего для них вкусней.

А земляника уж поспела...
Сумел одной рукой достать...
Ту вкусность, что она имела --
Блажен глагол -- не передать!

«Не раз говорят мне – "К утру пожалеешь!"
Сдаётся, мудрец, дать совет ты сумеешь.
К тебе не случайно с поклоном пришёл.
За здравие в церкви и свечку зажёг.
Не стану в совете твоём сомневаться.
Так, как до утра мне перестраховаться?
О, старец, ответь!» И звучало от деда:

-- «К утру не жалеть -- надо спать до обеда!»

«Ох, здравствуй, здравствуй, дорогой!
Но, ты же… умер, Боже мой!
Или мне снится, что живой?!
Так окати меня водой!»

«Привет! Нормально всё с тобой!
Попал, попал на Небеса.
Весы стояли предо мной,
Едва открыл свои глаза.

Гляжу на чаши. На одной
Дела мои -- нехороши.
Противовесом, на другой,
Благи дела, что от души.

А так, как поровну они,
Нельзя пока, ни в ад, ни в рай!
Вновь подарили Жизни дни.
Как хочешь, друг мой, понимай!»

«Ну, так спеши творить Добро.
Пусть перевесит чаша – в рай!
Ведь снова, поздно ль, рано, в гроб.
Совет, что выбор твой – признай!»

«Спасибо, друг мой, за совет.
Ты прав, тут нечего сказать.
Решил, однако, сотню лет,
Я -- ничего не совершать!»

Восточная притча


Поспорил Камень, как-то вдруг с Бамбуком.
И спор возник у них издалека.
Наверное, достала камень скука.
Не сдвинут, ведь, никак его века.

Уверенно Бамбуку он глаголал:
«Должна быть жизнь людей, как у меня.
О жизни той, мечтает всяк без спора,
Дождей, что не боится и огня!

А главное – я существую вечно!»
Нагнувшись, отвечал ему Бамбук:
«Пожалуй, все поймут твою беспечность.
Но провожает человека... внук.

Жизнь человека на мою похожа.
И возрождается он снова, как и я.
Наследие он оставляет тоже.
Вокруг меня повсюду сыновья.

Не властны над тобой пусть дождь и пламень,
Но в одиночестве не виден толк!
В твоём существованье сердце – камень!»
Вновь собеседник на века умолк.

по Омару Хайяму


Расспрашивал раз мудреца
Допытливый чудак.
Вопросам не было конца.
Не стихнет глас никак.

Ответит грамотно мудрец,
Вопросы вновь и вновь.
«А, что такое – под конец
Спросил его – любовь?»

Ответил старец: «Ничего!»
«Как мне тебя понять? --
Чудак от слова одного,
Вдруг стал повествовать—

Любовь счастлива и грустна,
Я в книжках прочитал.
Бывает вечною она,
Кто, краткою познал…

Познали многие любовь,
От города до сёл…»
Чудак ждал снова новых слов.
В ответ звучало – «Всё!»

«Какой принять, из двух, ответ:
Иль «Всё», дабы я знал,
Иль ничего в любви той нет,
Что прежде ты сказал?»

От робости повесил нос,
Смутившись от того…

«Ты сам ответил на вопрос.
Иль всё, иль ничего!»

Надёжный камердинер
Предстал перед царицей.
Приказ, который принял,
В кошмарном сне не снится.

Чтоб был на её ложе
Сегодня (Боже мой!
Представить невозможно)
Сам Генрих, что – второй!

В головушке, знать, ветер.
Иначе, как понять?!
Уж не одно столетье
В гробу ему лежать.

В свободе мысль о блуде.
(Цариц поймёте вы)
«Коль Генриха не будет,
Лишишься головы!»

Играл в театре трагик,
По имени Альфред.
Помог он бедолаге
(Уж, коль спасенья нет)

За небольшую сумму
Стал Генрихом вторым.
Как? Уточнять не будем!
Известно лишь одним.

Довольная царица
Приказы отдаёт.
На ложе – с Чёрным Принцем!
А дале – Дон Кихот!

Готов уж разориться.
Лишь обошла б беда.
Вдруг молвила царица:
«Альфреда мне сюда!

В театре, я слыхала,
Есть молодой артист.
Таких артистов мало,
Играет, кто на «Бис»!

С досадою надулся,
Отдав последний цент.
Но трагик улыбнулся.
«Я с детства -- импотент!»

Без всякого смущения,
Альфред сумел сказать...

За перевоплощение,
Как тост тут не поднять!

по М.М.Ж.


Гуляя, дед увидел, как-то,
В помойке мальчик ковырял.
От незадачливого факта,
Спросил: «Что здесь ты потерял?
Хоть по твоей улыбке видно,
Ан не потерю ищешь ты!»
Ответил мальчик: «Знаю, стыдно!»
В растерянности вдруг застыл.

-- «Вчера нашёл я на помойке
Поломанный велосипед --
И вновь с улыбкой молвил бойко --
И краше той находки нет!»

Была улыбка деда скрытна.
Тут можно и понять его.
«Копаться в мусоре не стыдно,
А быть -- счастливым от того!»

Промчались годы, вырос мальчик.
Был счастлив в жизни, но нет, нет,
Подумав, скажет; «Не иначе,
А прав, по-своему, был дед!»

Млада краса с фигурой статной,
На лавочку сумев присесть,
Эклер, уже по счёту пятый,
Вот-вот была готова съесть.

Вдруг со скамейки, что напротив,
Ей в назиданье речь слышна,
Фигуру, мол, свою испортит,
Коль, столь эклеров ест она.

Глас удивил таким ответом:
«Был у меня любимый дед.
Он дожил на планете этой
До ста пяти преклонных лет!»

«Вот это да! Уже ль возможно? --
В сомнении был голос смел --
Он тоже в день по пять пирожных,
Как вы, «на сей планете» ел?

Сарказм в вопросе уловила.
«Нет, нет! – девицы был ответ,
Которым снова удивила --
Не лез не в своё дело дед!»

Морали этой басни-притчи,
Быть может, таковой и нет,
Ещё один, не будет лишним,
Знать долголетия секрет!

«Я в живописи разбираюсь!
Не нужен мне экскурсовод!» --
Всегда хвалился не стесняясь,
Знаток на выставках. И вот,
Стоит знаток в недоуменье
Перед картиной на стене.
Что не приснится и во сне,
И впрямь ему на удивленье.

В картине этой, хвост коровы
Держал мужик, весьма худой.
А за рога, на вид здоровый,
Тянул к себе мужик другой.

Ни эти двое удивили
Того, кто рот свой приоткрыл,
А третий, что посередине
Бурёнку жирную доил.

Пришлось спросить экскурсовода --
В чём заключается сюжет,
Название… и чья работа?
Каков ваяния секрет?

Герой-знаток застыл на месте,
Был на картину новый взгляд,
Услышав – автор неизвестен,
Название же «Адвокат»

Хоть свежим знаниям и рад был,
Подумал и глаза отвёл --
И впрямь сюжет глаголил Правду!
Сам Пикассо бы не допёр!

Месть подаётся в хладном виде
На блюде огненных страстей.
Кому неймётся, да увидит,
Как погорел на том злодей!
Басня "Месть"

Мужик бармена попросил:
«Дай пива мне скорей!»
Заказ мгновенно получил.
«С Вас двадцать семь рублей!»

Рублями бросил, двадцать семь,
Мужик за стойку бара.
Бармен растерян был совсем.
За что такая кара?!

Ан, мелочь с пола всё ж собрал.
Запомнился мужик.
Ко многим выпадам привык,
Но зло запоминал.

И вот знакомый прохиндей
В бар через день явился.
Купюрой в пятьдесят рублей
За пиво расплатился.

Уж сдачей -- двадцать три, летят
Рублями, от бармена.
С надеждой -- поспешит собрать
Всю мелочь непременно!

Надеялся, однако, зря.
Стал жест неповторимым --
Четыре выложил рубля
Ещё, за одно пиво!

Не помешало б помнить нам --
«Мне отмщение, и аз воздам!»*


*
Ветхий Завет (Пятая книга Моисеева)

Чего взять с журналиста?
Вопрос был задан быстро.
И как тут не понять,
Коль сам вопрос уместен:
«Ты сколь имеешь шерсти
С одной овцы, дай знать?»

«А, с чёрной или с белой?» --
Не лез пастух в карман
За словом, молвил смело,
На то он и чабан!

«Ну, с чёрной, предположим!»
«Два килограмма, знай!»
«А с белой?» -- «С белой, тоже!»
(Как хочешь, понимай)

«А, сколько комбикорма
Сжуёт овца одна?»
«Лишь килограмм дашь чёрной,
Довольная она!»

«А, что, проблемы с белой?»
Да нет! Ест килограмм!
Чтоб сытой стать хотела –
Последнее отдам!»

«Ответ был одинаков!
Зачем ты их делил?»
«А, потому, однако,
Что чёрные – мои!»

«Вконец я разобрался!
Чьи, белые, тогда?»
«Мои! Кто б сомневался?»
«Ох! -- вздох – Вот это да-а-а!»

Урок дан журналисту.
Что Правда есть -- своя,
Нельзя не согласиться!
На том закончу я.

Лужица
Владимир Шебзухов

читает автор
видео

https://youtu.be/qWWJuQ7OoGY

Москва Новый Арбат библиотека им. Н. А. Добролюбова
День защиты детей 1 июня 2017г
Выступает Владимир Шебзухов

https://youtu.be/-0JSOAIZJTk

по Виктору Кротову

"В одно окно смотрели двое.. ...
читать целиком »

по Евгению Санину (монах Варнава)


«Скорей, скорей откройте дверь!
Я, к вам пришла, Беда!
Не ждали вы никак, видать!
Тут хочешь, верь не верь!»

«Семьёю всей мы рады вам!» --
Ответом удивив,
Промолвили хозяева,
Лишь, двери отворив.

Вдруг с удивленьем в голосе --
«Вас, как-то, не понять!
Должны уж дыбом волосы
На голове стоять!
Беда, Беда я! Поняли???»
«Да поняли мы вас!
От Бога – польза вовремя.
И для Беды свой час!»

Задумалась от слов таких.
Замешкалась Беда.
«Наверно, удивлю других…
Не ждали бы, когда б!

Но, их придётся поискать
И, думаю, найду.
Тем, кто не ждёт меня-Беду,
Смогу бедою стать!

Творил гений-скульптор ваяний немало.
Но был безызвестным средь знатных творцов.
Скульптуры его разрушали вандалы.
Ох, кабы поймал, растерзать был готов.

Но гений, однако, на то он и гений.
Ушёл весь в себя, стал ночами не спать.
Так плод гениальный не вызвал сомнений,
Коль неповторимое смог он создать!

Творцов на открытие было немало.
Народ любопытный тянулся ещё.
Восторженно ахнули, тряпка лишь спала.
Вандалам сей памятник был посвящён!

Однажды бедняк у шашлычной присел.
Уже вечерело, с утра он не ел.
Взглянул, помолившись со вздохом, на небо,
Достал из сумы своей корочку хлеба.

Пусть пища скудна, но жевал её с «ахом»,
Ведь, сел он случайно, откуда шёл запах.
«Как вкусно наелся!» -- нежданно сказал.
Хозяин шашлычной пред ним вдруг предстал.

«Пора расплатиться за вкусный обед!
Не мне объяснять тебе, в чём был секрет.
Но вкусный тот запах -- шашлычной моей.
И спор здесь бессмыслен, плати же скорей!

«Ох, были бы деньги – бедняк возразил –
То к корочке хлеба шашлык я купил.
Присел, где пришлось, ведь устал больно я!»
Услышал в ответ: «Нас рассудит судья!»

Повёл бедолагу хозяин к судье.
Поведал, где, как, обвиняемый ел.
Служитель Фемиды молчал до сих пор.
И выслушав, вынес он свой приговор.

«Брать деньги за запах -- здесь я промолчу!
Но денег, однако, у бедного нет!
Поэтому я за него заплачу!»
Достал из кармана мешочек монет.

Потряс тем мешочком над ухом хозяина.
Пал духом, хозяин! Вослед – «До свидания!»

В несчастии друга познал.
Его, друга, близким назвал.
Познал "друга близкого" в радости,
Услышав(от зависти) -- гадости!


Сын попросил отца
(Поймёт всегда отец)
В сей просьбе, он сказал:
«Женюсь я, наконец!

Не больно нагружу
Я просьбами тебя,
Лишь только попрошу,
Чтоб позвонил друзьям.

В такой-то час и день,
Их, мне на свадьбу ждать!
Не то, чтобы мне лень --
Всё в хлопотах опять!

Здесь список всех друзей!»
Листочек протянул.
И побежал скорей,
Чем папу улыбнул.

День свадьбы наступил.
Отца стал упрекать,
Не всем, мол, позвонил.
Как всё это понять;

Ведь в списке – пятьдесят,
Присутствуют лишь семь.
Жених, ни дать ни взять,
Был огорчён совсем.

«Взгрустнул, сынок, ты зря,
В столь светлый в жизни день.
Очами не воздень!
Я позвонил друзьям.

И поняли, глядишь,
Что в хлопотах сын мой.
Напрасно ты грустишь,
Здесь -- ВСЕ друзья с тобой!»

На разных ветках голуби сидели.
Млада голубка, млад и голубок.
Глядели друг на друга и хотели,
Чтобы подул на ветки... лёгкий ветерок.

И, как ни странно, своего дождались.
Ведь ветерок подув, соединил
Две эти ветки. Вот поцеловались.
Младым крылатым поцелуйчик мил.

И ублажать, иль раздражать кого-то,
У ветра -- и желанья, и дела.
У каждого, поди, свои заботы.
Туда спешил, где мельница ждала.

Покинув, на местах своих остались,
И ветви, и голубка с голубком.
Забыть не могут, как поцеловались.
Случилось что-то, всё-таки, потом .

Слегка подув на двух голубок,
Соединяя ветви вновь
Для сладострастных клювов-губок,
Восславил ветер так -- любовь!

Что ветер трудится, и ангелочек знает.
И оттого, порою, отдыхает!

«Каждый перед совестью, знать, из вас, не чист! --
Обратился к пастве вдруг так евангелист --
Если в храм спешите, значит в том нужда!
Видимо, грешите в чём-то вы всегда!

Плох и безобразен грех, так же, как другой.
Брат Уильям, прав ли я? Согласись со мной --
Все -- в одном повинны -- врать, что воровать!»
Стал моленник Уильям головой кивать.

«Прелюбодеяние, что убийство – грех!
Правда ль, сестра Джулия? Подтверди… для всех!»
От, сестра попала! (Грешница, видать).
«Я не убивала, так почём мне знать!»

У мафиози знатного
Любимый брат убит.
Без лишних слов понятно нам,
В печали он, скорбит.

Такие наставления
Священнику дал он:
«Жду от тебя -- и верю я --
Красивых похорон.

Когда закончишь отпевать,
Труд оплачу я твой,
Но, чтоб у гроба смог сказать,
Что брат мой был святой!
А, коли мне откажешь в том,
Раскаешься потом!»

Оставил батюшку он так
Стоять с раскрытым ртом.

Без сна две ночи проводил.
В срок проповедь была.
Чтоб выполнить, о чём просил,
Смекалка помогла.

Уверено звучала речь:
«Покойник был лжецом!
При жизни бы язык отсечь
И не жалеть о том!

Ведь, в наказанье -- свой резон.
Грабитель стал б немой.
Но, по сравненью с братом он,
Уж точно был святой!

По Виктору Кротову


На клёне вдруг вырос прекрасный цветок.
О чуде таком клён и думать не мог!
Все соки свои он цветку отдавал.
Доселе и радости этой не знал.

Пожухла листва, огорчения нет!
Шептал он цветку: «Принесёшь семена,
Клён вырастет новый, окрасив свой цвет.
Осталась по жизни мечта лишь одна!»

«Хорош я и так!» – фыркнул, как-то, цветок.
Не принял сего, что кормилец хотел.
Дождаться осеннего ветра лишь смог,
С пожухлыми листьями сам улетел.

Так, осенью хмурой, не клён огорчил,
Хоть был и "в ответе, кого приручил"!

по Джебрану Халилю


«О, как же ты шумишь,
Лишь, с дерева летишь!
Сны разгоняешь надо мной!»
Промолвил стебель травяной,
В сердцах, осеннему листу.
Лист так же возмутился тут –

«Кому меня в том упрекать?
Жить в вышине – тебе не знать!
Ты -- безголосая брюзга!
Красивых песен избегал!»

Осенний лист, упав, заснул.
Глубоки сны, аж до весны…
Весенним воздухом вздохнул.
Но был уж… стеблем травяным.

Вновь слышит осенью трава,
Как с шумом падает листва.
Ворчлив был голос и угрюм –
«От листьев слышен только шум!
Кому же листья те нужны?!
Ведь разгоняют наши сны!»

Капризной, но красивою с лица,
Была жена богатого купца.
А сам богач-купец трудягой был.
Богатство всё, своим трудом добыл.

Вот, как-то раз, собрался уезжать,
Как прежде, по купеческим делам.
Что с просьбами жена должна предстать,
Едва собрался, догадался сам.

Капризна речь, пожалуй, не впервой.
«Хоть и привозишь мне подарки, дорогой,
Но все они, какие-то, не те,
Коль по моей не равны красоте!»

«Тебе все годы смог я привозить --
Княгиням не подарят и князья!»
«Сумеешь привезти и удивить,
Такое же красивое, как я?»

Купцу в дорогу головная боль.
Но дабы избежать капризных слёз,
Жене, вернувшись, произнёс: «Изволь,
Что попросила, я тебе привёз!

По-прежнему сильна моя любовь.
Закрой глаза, любимая, скорей!»
Едва закрыв глаза, открыла вновь.
Предстало зеркало обычное пред ней.

Довольна ли, красавица, как знать.
Ан, просьбу выполнил купец, ни дать ни взять!

по Евгению Санину (монах Варнава)



"…конь и о четырех ногах, да спотыкается"
А.С.Пушкин. «Капитанская дочка»


Сказала Глупость людям:
«Зачем мне парашют?
С зонтом я прыгать буду!»
Ан Мудрость тут как тут.

И переубедила --
«С зонтом ли, без зонта,
Коль прыгать ты решила --
Одна погибель та!»

Жива поныне Глупость.
Прислушалась не зря...
Корит частенько Мудрость,
За тот совет, себя!