Вслед за листопадом. (9 глава)

Вместе со всеми я с трудом залезла в вагон и пристроилась на одном из ближних к выходу сидений. Наконец-то я вырвалась из холодного плена улицы в тёплый вагон электрички. Теперь самое время было подкрепиться и согреться.
Капли медленно стекали по стеклу, дождь исстрачивал свои последние силы и больше не стал сопротивляться постоянно налетающему ветру, и под его воздействием тучи поплыли на юг. Вскоре электричка тронулась, но я успела грустным взглядом проводить этот город, так и не ставший для меня настоящей родиной. Эти широкие улицы и тихие дворы... С ними столько связано хорошего и счастливого, и почти с каждым поворотом, которые теперь быстро пролетали перед моими глазами, было связанно что-то тёплое, детское, наивное. Но теперь уже поздно. Поздно сожалеть, я сижу в тёплом вагоне электрички и согреваюсь, ем украденный из папиной сумки бутерброд, и верю, что совсем чуть-чуть осталось до другой, на этот раз счастливой жизни.
Мы выехали за город, и я начала вспоминать, как частенько родители отвозили меня к бабушке на электричке именно этой дорогой. Сразу после моста через пересохшую речку должен начинаться лес, и идти почти до самой Москвы, лишь изредка прерываясь некошеными лугами и небольшими деревеньками. Но больше всего мне нравилось ездить на поезде, без пересадок. Лежать и слушать тишину, нарушаемую только редкими гудками поезда и успокаивающим стуком колёс, любоваться окрестной природой, смотреть за никогда неугасающими огнями Москвы, уходящими вдаль и образующими цветной туман на фоне ночного столичного неба. Электричка – конечно не поезд, здесь не было той дорожной романтики, покоя и уединения, но здесь было что-то своё, особенное. Мы ехали тихо, вагон был почти пустой, человек десять, не больше. И каждый был занят своим делом, кто-то развалившись на пол сиденья читал газету, сидящая на другом конце вагона девушка мечтательно смотрела в окно, парень в тёмном капюшоне слушал музыку через торчащие во все стороны наушники, остальные просто отдыхали... Я всматривалась во внешность каждого, пытаясь понять, знаю я этого человека или нет.
Между тем дорога петляла через бескрайнее поле с редкими заросшими болотцами в низинах. Иногда встречались одинокие берёзки, шелестевшие желтеющей листвой, и дубы ещё не тронутые яркими красками осени. Хмурое небо стало ниже, но дождь уже не шёл с прежней силой, лишь изредка на землю выпадали крупные и тяжёлые капли. Но вся незамысловатая природа за окном казалась мне напряжённой, и от этого в моё сердце начинали закрадываться тревога и сомнения, а туда ли мы едем? Поле долго не кончалось, хотя его уже давно должен был сменить лес, не было никаких намёков на населённые пункты, хотя на этом участке дороги местность должна пестреть яркими крышами деревень. Но последнюю каплю в чашу моих сомнений добавил шикарный мост через широкую, по берегам заросшую непролазными кустами реку, которого тоже не должно было быть.
Я ещё раз огляделась вокруг – всё тот же вагон, всё те же лица, и подозрительная тишина... Мне стало страшно, ведь я одна, а вокруг чистое поле... Куда мы в конце концов едем? Зачем, зачем я убежала из дома? Как теперь быть? Вопросы один за одним пролетали в моей голове так и не получая каких-либо чётких ответов, в сердце вселился страх и паника, я нервно ёрзала на сидении и то и дело посматривала вперёд, мне казалось, что вот-вот вдали зазеленеет лес и все мои сомнения развеются, но всё это было напрасно. Неужели я больше никогда не вернусь домой? А как же мама с папой, Олька, Мурлыська... Как же они без меня? К горлу подошёл комок и стало трудно дышать, я осталась одна, совсем одна, и теперь мне больше никто не поможет. Больше не в силах сдерживать в себе страх и отчаяние я навзрыд зарыдала... Теперь мне было всё равно, что на меня удивлённо смотрит весь вагон, мне было плохо, хотелось забыть всё это как страшный сон. Я выла всё громче и громче, тем самым стараясь заглушить душевные переживания...
- Девочка, девочка ты чего? – прошептал над моим ухом мягкий мужской голос. Я подняла красные от слёз глаза и вгляделась в лицо незнакомца.
- Я? – на несколько секунд мне стало стыдно, но я внимательно смотрела в тёмно-зелёные очи, он улыбнулся и сел напротив меня.
- Почему ты плачешь? – спросил он мягким и не торопливым голосом.
- Дядя, а как до Москвы доехать? – так и не ответила я на вопрос, в моё сердце всё же вселилась смутная надежда попасть к бабушке.
- До Москвы? Зачем тебе до Москвы? – удивился незнакомец.
- За хлебом, - буркнула я первое, что пришло мне в голову. Мужчина расхохотался, и мне самой стало смешно от сказанного, но я старалась не подавать виду и упорно сжимала губы, чтобы не улыбнуться.
- Ну да, конечно, у нас в Волоколамске хлеб кончился! – подыграл мне незнакомец, - А если серьёзно?
- Хорошо, я расскажу вам, но обещайте, что никому не скажете! – не знаю почему, но я ему верила, верила его взгляду и доброй улыбке. Мне захотелось рассказать ему всё-всё-всё, наверное, потому, что я никому никогда не рассказывала о своих проблемах, они никого не интересовали. Теперь слова лились из меня неостановимым потоком, и я на ушко рассказывала ему о родителях, бабушке и плане побега. С моего лица мгновенно ушли слёзы, я забыла обо всём на свете, увлечённо рассказывая ему свою историю.
Так мы познакомились с этим странным человеком. Как выяснилось, его звали дядя Юра, и у него есть сын. Больше ничего выяснить мне не удалось, потому что нашу душевную беседу прервал громкий женский голос.
- Ваш проездной, - потребовала контролёрша, пожилая женщина с каменным лицом и выбивающимися из-под форменной шапки прядями седых волос. Дядя Юра достал кошелёк и молча протянул ей штраф, и она пошла дальше.
- Если бы ты сейчас одна сидела, то тебя бы в милицию сдали, а это страшнее, чем я! – улыбнулся он.
- Дядь Юр, а куда я теперь пойду? – спросила я, смущённо поднимая глаза.
- Ко мне пойдёшь, а потом я тебя домой отведу, - ответил он.
- Не надо домой... – погрустнела я, - пожалуйста, не надо!
Нет, теперь всё будет по-другому. Хотя... Но всё-таки, вернуться домой лучше, чем уехать непонятно куда...