Единственной зови (глава 17)

Глава 17

Полечу я, словно птица,
Чтобы сердце сжечь в огне,
Я не дам слезе пролиться –
За нее заплатят мне...



Август 2009 г.
Барнаульская область

Раздался треск рушащихся бревен, и узкий язык пламени взвился над головой Ильдара, словно кто-то поднял огненно-красный стяг во время демонстрации… Его обдало испепеляющим жаром, ослепило сверканьем тысячи раскаленных солнц, оглушило чудовищным треском и грохотом. Дым разъедал ноздри, Ильдар закашлялся, задыхаясь в удушливом дыму и понимая, что найти выхода из пылающей клетки не может… Какие-то подобные вечности мгновения он находился в центре огненного вихря, затем что-то с тяжёлым грохотом обрушилось на его голову, и внезапно его обступил мрак…
Откуда-то из подсознания выплыло лицо Леськи – смеющееся, улыбающееся чему-то.
Он слабо прошептал её имя, прежде чем провалиться в чёрную бездну.


Август 2009 г.
г. Барнаул

Свадьба, свадьба!
Кольца, кольца!
Я люблю тебя, моё солнце!
Свадьба, свадьба –
Всё будет хорошо…
Сумасшедшая песенка неслась из колонок музыкального центра, не в силах поднять мне настроение. Мне было плохо, как никогда. Не то из-за волнения, не то из-за вчерашней бессонной ночи я чувствовала себя отвратительно. Голова кружилась, сознание ускользало, а перед глазами расплывались отвратительные жёлто-сиреневые пятна. Мой желудок выкидывал со мной совсем мерзкие вещи – меня тошнило от всего: от маминых новых духов, от запаха Светкиной губной помады, от лака для волос, которым укладывали мою причёску. Но больше всего почему-то от фотографии, на которой мы были засняты вдвоём с Пашкой. Светке пришлось в срочном порядке вынести её из комнаты, чтобы не произошло конфуза – невесту вырвало на фото жениха. Как мило…
Кто-то наверху явно не хотел этой свадьбы… Не хотела и я, но что поделаешь – глупость человеческая неисчерпаема. Спроси у меня кто-нибудь, зачем я выхожу замуж, я вряд ли бы ответила. То, что Пашка – не мой принц, я понимала всегда. И, между тем, ничего не сделала для того, чтобы прямо сказать ему об этом. Мне было гораздо проще оставить всё как есть. Я искренне верила в то, что смогу когда-нибудь быть с ним счастлива и сделать счастливым его. И вот теперь, накануне свадьбы, до меня, наконец, дошло – такого не будет. Рано или поздно Пашка поймёт, что я никогда его не любила и, наверное, уже не полюблю. Сначала он из кожи вон будет лезть, чтобы доказать мне, что он – ого-го, а потом плюнет и тихо сопьётся… Невесёлая перспектива…

Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на своё отражение в зеркале. «Ну что, госпожа Александрова? – насмешливо подумала я. – О, пардон, госпожа Суворина! Вы сделали всё возможное для того, чтобы испоганить собственную жизнь. Примите от всего сердца самые искренние поздравления! Наконец-то Вам это удалось…» От сознания того, что, выходя замуж, я совершаю, наверное, самую большую глупость за всю свою жизнь, мне хотелось скрючиться на полу и завыть в голос. Но я сдержалась. Не заплакала. Просто плотно сжала губы и подмигнула своему отражению. Так-то лучше. Нельзя никому показывать своего дурного настроения перед свадьбой свадьбы, даже самой себе. Что хотела, то и получила…
Боже, что я делаю? Буду же всю жизнь стоять у плиты и тушить его любимого хека… А как же свобода? Да хрен с ней, прости Господи, с этой свободой! А как же красивая мечта о том, что когда-нибудь я выйду замуж по любви? Где она, эта самая большая чистая любовь? Ильдар, ну где тебя носит? Неужели так сложно понять, что я просто боюсь оказаться тебе ненужной, потому и убегаю постоянно. Хотя бы раз ты пробовал меня догнать, схватить за руку, наорать, пригрозить, заставить остаться с тобой? Нет. А почему? Почему, если именно этого я так отчаянно хочу… Какие же вы, мужики, все «непробиваемые».
«Всё, хватит ныть, - приказала я самой себе. – Ты хотела выйти замуж? Хотела. Чего тебе ещё? Раньше надо было думать…»
Я вздохнула и, шурша подолом длинного воздушного свадебного платья, подошла вплотную к зеркалу. Я ещё раз окинула себя придирчивым взглядом. Белоснежное свадебное платье, милое, простое и красивое, щедро украшенное тончайшим кружевом. Наверное, больше бы подошло совсем юной девочке и идеально подчеркнуло бы очарование свежей красоты и грации… Плечи чуть обнажены и нежно обхвачены широкой филигранной кружевной полосой, а очертания груди повторяет шелковая лента, скрепленная в центре изысканной брошью… Не принцесса Мия из диснеевского фильма, конечно, но и не баба на чайнике. Облегающий силуэт, тонкая роскошная ткань, летящая прозрачная драпировка – штрихи к портрету мистически прекрасной Незнакомки… Длинные миньетки, плотно облагающие руки до локтей. Расшитая миниатюрная сумочка (меня уверяли, что это – ручная работа). Крохотные туфельки на высоком каблучке (чтобы хоть как-то увеличить мой рост). Лёгкая дымка фаты. Ещё высокая причёска и простенький букет из роз и фрезий… Всё до тошноты скромно, но со вкусом. Идеальная невеста… Пашке понравится…
От одной этой мысли хотелось зареветь, но все слёзы я давно выплакала.

Из-за двери раздавался вкрадчивый мелодичный голос Светки:
Что ж вы так вот, всем гуртом
Обступили этот дом?
Чем влечёт вас это место?
Отвечайте...
Ага, значит, Пашка уже приехал, и теперь моя подружка трясёт его как грушу, пытаясь «выцыганить» у него побольше наличности.
Мне хотелось перефразировать это четверостишие, переведя его в более грубую форму: «Что надо? Чего припёрлись?» Так короче и понятнее…
Чем «сие место» его привлекало, Пашка ответить так и не смог, и я не могла не улыбнуться, услышав приторно-сладкий и какой-то писклявый голосок моей будущей свекрови: «За невестой…» Ага, вот ей-то больше всех невеста нужна…

Мама, между тем, развлекала меня воспоминаниями о своей собственной свадьбе: «А у нас с папой произошёл ляпсус, - она качала головой и мило улыбалась мне из угла комнаты, откуда я не могла чувствовать запаха её духов. – Мы с ним кольца покупали за несколько месяцев до свадьбы, просто увидели и приобрели. А день бракосочетания выдался жаркий, июнь – и нервишки сдавать начинали, я всё время нервничала. Словом, кольцо на меня не налезало… Ну никак! И все это перед регистрацией. Искали мыло и, представь себе, нашли подсолнечное масло, помогли девушки-регистраторши… Ах, ну почему у меня не было такой прелести, как свадебный фоторепортаж о том, как мне на палец лили масло, а мы смеялись на весь ЗАГС и мне чуть не испортили платье…»
Я так живо представила себе это самое масло, что с трудом сдержала рвотный позыв. А ещё матерью называется… Это же надо – о таких мерзких вещах говорить. Не видит, что ли, что мне и без того плохо?

Когда открылась дверь, и на пороге, обтянутый чёрным костюмом с торчащей из кармана бутоньеркой и свадебным букетом под мышкой появился Пашка, мои нервы, кажется, меня окончательно подвели.
«Заче-еееем? – подумала я, досадуя не то на себя, не то на него. – Зачем я это делаю?» Но я и сама прекрасно понимала, что менять что бы то ни уже поздно. Поэтому, сдержав рвущееся с губ «пошёл вон», улыбнулась и спокойно приняла букет, позволив ему меня поцеловать.

Спуск по лестнице я одолела с трудом. Ноги подкашивались, и если бы не Пашкина рука, я, наверное, давно потеряла бы равновесие и кубарем скатилась бы вниз. Но, повиснув на его локте, я кое-как переставляла ноги, мечтая только об одном – добраться поскорее до машины. Хорошо, что в машине есть климат-контроль. Надеюсь, что есть…
Увы, мои ожидания не оправдались. Увидев у подъезда украшенную шариками белую Волку с сидящей на капоте рыжей куклой, я тупо подумала: «Климат-контролю не будет…» И больше ничего. И кто, спрашивается, догадался «подогнать» нам это чудо? Пашкин папа, кто же ещё…
Оставалось надеяться на то, что обещанный «шикарный банкетный зал» не окажется обыкновенной городской столовой. И вообще, не люблю я сюрпризов. А таких – тем более…

Дорогу до ЗАГСа я помнила смутно. Пашка всё время что-то говорил, стараясь меня развлечь. Мне же почему-то хотелось разуться и затолкать туфлю ему в рот, чтобы он хоть ненадолго замолчал. И я бы, наверное, это сделала, если бы не была уверена в том, что сама же потом буду извиняться и спрашивать: «Пашенька, тебе не больно?»

Через час нас распишут… Я стану его женой… Счастье-то какое... Господи, ну за что же мне такое наказание?

Я, зевнула, уставилась в окно и задумалась.
«Вот и всё… - печально подумала я про себя. – Жизнь кончена. После этой свадьбы ты можешь пойти и повеситься. Как тебе такая перспектива?» Такая перспектива меня абсолютно не устраивала, и мне ничего не оставалось, как упорно делать вид, что я на седьмом небе от счастья. Я должна была сыграть роль счастливой новобрачной. А за всем этим маячила нескончаемая роль идеальной жены и матери… Я прижалась щекой к прохладному стеклу и, прикрыв глаза, тихонько вздохнула. Неужели, это со мной происходит? Неужели, мой Ангел-Хранитель не прилетит и не выцарапает меня из этой нелепой ситуации, в которую я, со свойственной мне глупостью, вляпалась?
Ангел… А разве бывают они, Ангелы?



Август 2009 г.
г. Барнаул

Диск в магнитоле заклинило, и водитель включил радио. Передавали, конечно же, новости. И, разумеется, о пресловутых пожарах. Эта тема упорно преследовала меня с утра, и я лишь покачала головой – надо же, раздуть столько шума из ничего. Ну, согрело что-то. Ну, погибли человек десять – двадцать. И что с того? Не так уж и много…
Диктор что-то вещал и вещал своим занудным голосом, мешая мне жалеть себя, то и дело вклиниваясь в мои мысли. Я уже открыла было рот, чтобы попросить водителя включить что-то более оптимистичное, как услышала, в числе других слов, четыре, которые заставили сердце в груди на мгновение остановится. Первые два означали имя и фамилию самого близкого мне человека. Вторые звучали как как приговор – «списки погибших»…
Погиб… Ильдар погиб…
Эти слова сплелись в моём сознании в тугой узел. Стало больно и тяжело дышать…

Уши как будто заложил ватой. Мелкая, холодная дрожь страха расползлась по всему телу и отозвалась в кончиках похолодевших пальцев неприятной, колющей болью.… Погиб… Ильдар погиб…
Нет, это какое-то недоразумение. Так не бывает. Так не должно быть… Просто однофамилец, и всё. Просто совпадение…
- Остановите машину… - тихо прошептала я, не понимая, что меня никто не слышит.
- Шурочка, что?... – Пашка беспомощно поморщился. – Что-то случилось? Тебе плохо?
- Машину остановите! – заорала я, не жалея лёгких. – Я сказала… - по щекам, окрашенные тушью, покатились горькие слёзы.
Водитель мягко затормозил и, включив «аварийку», с недоумением оглянулся на нас с Пашкой. Ещё бы! Было чему удивляься…
- Шурочка, солнышко…
- Паш, прости, - выдохнула я, набираясь храбрости. – Свадьбы не будет. Я тебя не люблю…
Так, оказывается, просто. Всего несколько слов. Нужно только решиться… Почему же я, в таком случае, не решилась раньше? Кому она теперь нужна, эта моя смелость, когда Ильдара нет в живых? Никому…
- Шурочка, я понимаю, ты волнуешься… - промямлил Пашка, бледнея. – И я…
- Что – ты? Что – ты? – я не замечала ни его расстроенного лица, ни боли, застывшей в глазах. – Да ты мне всю жизнь испортил! Люблю я его, понимаешь? Люблю! И давно была бы с ним, если бы не ты, идиот… Напугал меня шесть лет назад. «Жить без тебя не могу», «сдохну», «я тебя люблю». А я, дура, и уши развесила. Жалела тебя. Терпела… А ты… Ты… - разрыдалась я. – Это ты во всём виноват!
- Солнышко…
- Пошёл в ж…пу, дурак! – взвизгнула я, открывая дверцу машины. Ещё миг и, подобрав широкую юбку свадебного платья, я стрелой мчалась по улице, не видя и не слыша ничего вокруг.

Больница… Мне нужно в больницу… Или сразу в морг?
Я замерла посреди улицы, отчётливо понимая, что не знаю, где в нашем городе находится морг. Столько лет здесь жить и не знать элементарных вещей!
Нет, не надо морга! Ошибка… Это просто ошибка… Так не должно быть…
Только бы успеть… Только бы успеть… Куда и зачем я хотела успеть – мне до сих пор неясно. куда я бежала - я тоже не понимала.
Пусть это всё окажется неправдой. Пусть! Пусть!



Август 2009 г.
г. Барнаул

Над городом, потонувшем в дымовом смоге, повисла зловещая, могильная тишина. Тяжёлые чёрные тучи явно говорили о том, что будет гроза… Даже деревья словно затихли и перестали шелестеть листвой в ожидании дождя… Почему этот дождь не пошёл вчера? Почему он не затушил тот огонь, в котором, может быть, погиб Ильдар? Поздно… Так поздно…
И дождь пошёл поздно, и я слишком поздно поняла, сколько ошибок совершила за свою жизнь…
Я быстро шла по улице, натыкаясь на редких прохожих, удивлённо оглядывающих невесту, разгуливающую по городу в душный полдень, насквозь пропитанный дымом и гарью. Кровь стучала в висках. Было трудно дышать из-за туго затянутого корсета, но и это не могло заставить меня умерить шаг.
Здесь совсем недалеко… Всего пара кварталов…

Жизнь словно разделилась на «до» и «после». Всё, что было «до» - наша с Ильдаром детская любовь, подлость Тимура, Пашка – всё перестало существовать. Значение имело только одно – Ильдар не может и не должен умереть. Умереть, так и не узнав о том, что я любила его все эти годы. Любила, хотя постоянно пыталась доказать всему миру обратное…
Ну почему же я так поздно всё поняла? Для чего ломала глупую, никому не нужную комедию? Кому это теперь нужно...
«Только живи… - мысленно умоляла я. – Живи, пожалуйста… Ты так мне нужен… Так нужен…»
В моём сознании произошло какое-то "расслоение". С одной стороны, я убеждала себя в том, что Ильдар погиб, с другой - упрямо не хотела в это верить. Пусть даже он действительно в больнице. Пусть даже останется инвалидом... Всё равно... Был бы жив! Был бы жив, а на остальное - плевать...



Август 2009 г.
г. Барнаул

Не замечая ничего и никого вокруг, я перебегала через дорогу, не обратив внимание на запрещающий сигнал светофора. Какой-то странный звук привлёк моё внимание. Я повернула голову и застыла, парализованная страхом…
В нескольких шагах меня набирал скорость Порш Cayenne. Шурша шинами по асфальту, автомобиль выглядел угрожающе – наподобие плоскоголового варана, высунувшего язык, чтобы схватить свою жертву. В том, кто будет этой жертвой, я уже не сомневалась…
Cayenne приближался неумолимо, напоминая мне чудовище, выбравшееся из преисподней…
Расстояние между мною и Поршем стремительно сокращалось, но вместо того, чтобы отскочить в сторону, я замерла на асфальте, словно окаменев. Ситуация шестилетней давности повторялась. Я снова стояла на проезжей части и смотрела на машину как, наверное, кролик смотрит на удава… Только на этот раз всё было гораздо проще. Тогда мне нужно было жить, а сейчас… Сейчас-то для чего? Пашка из-за меня руки на себя наложит, Ильдар… А если его уже нет на свете?.. Зачем, в таком случае, мне жить? Ответ очевиден…
Я стояла и смотрела, как железная махина, угрожающе рыча, двигалась прямо на меня…
«Ещё несколько мгновений, и всё будет кончено…» - рассуждала я, поглядывая в тупом оцепенении на вращающиеся в бешеном темпе колёса, которые спустя несколько секунд протащат меня по асфальту и раздавят бесчувственное тело…
Но, как и шесть лет назад, неизбежного опять не произошло. Ситуация повторялась с поразительной точностью.
«Не могу…» - поняла я и в два прыжка оказалась на тротуаре. У меня не хватило воли даже на это…
Земля ушла из-под ног, и, падая на асфальт, я увидела, как блестящая громада промчалась мимо, обдав меня горячей волной воздуха. Больно ударившись головой, я ощутила боль. Я закусила губу, стараясь не потерять сознание…

- Твою мать, ты дура совсем! – раздалось у меня над ухом.
Чьи-то руки грубо сгребли меня с асфальта, и я, судорожно всхлипнув, уставилась обречённым взглядом в светившиеся справедливым негодованием глаза мужчины, крепко державшего меня за руки… Он что-то орал и тяжело матерился, но до меня не доходил смысл его слов. Несмотря на всю серьёзность ситуации, на моём лице появилось даже какое-то подобие улыбки…
- А я Вас помню… - тихо произнесла я, когда гневная тирада, обрушившаяся на мою дурную голову, была закончена.
- Что? – на лбу мужчины появились складки. – Что-о?
- Я Вас помню… - трудно в это поверить, но именно он чуть было не переехал меня шесть лет назад, когда я, сломя голову, мчалась к Пашке, вообразив, что тот умирает. – Шесть лет назад… Вы тогда ещё меня до дома довезли… Помните?
Некоторое время он смотрел на меня с недоверием. Затем в его глазах вспыхнули весёлые огоньки, и он рассмеялся – весело, заразительно…
- Куда на этот раз? – спросил он. – Опять мир спасать?
- Что-то вроде, - вздохнула я.
- Подвезти?
- Если возможно… - и, устроившись на сидении автомобиля, назвала адрес больницы. Просить незнакомого человека отвезти меня в морг я не решилась…

- Так что у тебя случилась? Опять кто-то умирает? – спросил водитель, включив передачу.
- Да.
- Как тогда?
- Тогда всё обошлось… А сейчас… Сейчас… - я захлебнулась слезами.
- Ну, может, и сейчас всё обойдётся, - миролюбиво произнёс он.
Больше мы не разговаривали. Как же мне хотелось поверить ему! Как хотелось, чтобы ситуация шестилетней давности повторилась. Прийти бы в больницу, а там скажут, что Ильдар к ним не поступал… Как было бы хорошо…
И вообще… Дура я. Настоящая дура. Не туда я бежала шесть лет назад. Не туда и не к тому.

Почему нельзя повернуть время вспять? Почему не изобрели ещё машину времени? Почему?
Всё могло быть иначе. Я все эти годы могла не просто любить, но и быть любимой. А теперь осталась одна. Совершенно одна… Если Ильдар погиб, то, получается, у меня ничего не осталось кроме жалкой горстки воспоминаний…

Я достала из сумочки мобильный телефон и, повертев его в руках, сунула обратно. Звонить мне было некому… Некоторое время я сидела, сцепив руки замком и глядя отрешённым взглядом в окно, за которым шёл дождь. Когда-то, давным-давно, Ильдар рассказывал, что любил гулять под дождём. Нет, не под дождём. Не так он говорил. Скорее, с дождём… Ему казалось, что дождь – это его друг, с которым никогда не было скучно. Не было с ним и весело, но всё равно он верил в то, что косые линии, хлещущие по щекам, дают ему понять, что он на этом свете не один… А потом он вырос и научился прятаться от дождя под зонтом…
Чёрные тучи угрюмо нависали над городом, почти касаясь раздутыми боками крыш домов и осыпая улицы колючими иглами дождевых капель. Дождь сердито барабанил по крышам автомобилей, казавшимися из окна утлыми судёнышками, попавшими в водоворот вселенского бедствия. Город, почти безлюдный, казался иллюстрацией к какой-нибудь статье о Чернобыле. «Когда-то здесь жили люди» - наверное, так она должна называться… Я отчётливо слышала глухой шум дождевых капель, бьющихся в окно. Извиваясь змейками и оставляя после себя причудливые дорожки, они стекали по окну, словно оплакивая того, кого, возможно, больше нет на свете.
«Будет гроза», - с уверенностью подумала я и вдруг вспомнила, что Ильдар давно, ещё в школе, рассказывал, как в детстве боялся грозы. И темноты. И вдруг представила его совсем одного в маленькой холодной комнате с белыми кафельными стенами, в полной темноте, прикрытого белой простынёй. Если он умрёт, я не выдержу… Не смогу…



Август 2009 г.
г. Барнаул

В больницу я ворвалась ураганом. Запутавшись в подоле платья, подбежала к стойке регистратуры. За стеклом сидела тучная женщина, всем своим видом показывающая презрение к больнице, посетителям и пациентам. Она неторопливо вязала спицами серый шерстяной шарф…
Отлично, как кстати! Если Ильдар не выживет, будет на чём повеситься…
- Здравствуйте, мне… У меня… - слова не шли с языка. От быстрого бега я задыхалась, и всё никак не могла привести в норму дыхание.
- Фамилия, имя? – недружелюбно спросила она, окинув меня полным неодобрения взглядом из-под очков в роговой оправе.
- Мои?
- Мужа… К мужу пришла?
Ну да, конечно. Свадебное платье, фата… Даже букет зачем-то припёрла. Вот дура! Пусть будет муж. Пусть будет, если захочет… Был бы жив…
- Ильдар Гиреев, - выдохнула я и повторила. – Ильдар Айратович Гиреев…
Она уставилась в компьютер. Её ответа я ждала как приговора, но женщина ставить запятую во всем известной фразе «казнить нельзя помиловать» не спешила…