Возвращение Ангела (глава 21)

Глава 21
Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

Игорь уже битый час стоял под душем, стараясь прийти в себя после этого сумасшедшего вечера. Ледяные струи с силой били по покрытой мурашками спине, не производя обычного эффекта. Успокоение так и не приходило… Ещё чуть-чуть, и он просто сойдёт с ума под гнётом свалившихся на него проблем. Причём, свалившихся разом.
Проблемы… Всего на «повестке дня» их было три.

«Проблема номер раз, - подумал Игорь. – Илья».
С этим идиотом всё понятно. У него окончательно «сорвало крышу». Кто бы мог подумать, что его переклинит на Ларисе? А надо было, надо было об этом подумать!
«Что ж за жизнь такая ср…ная!» – вздохнул Игорь, облокотившись одной рукой о кафельную стену и закрывая глаза. Илью вечно «переклинивало», когда не надо. И, по закону подлости, это всегда происходило, когда у него хоть что-то в жизни начинало складываться. Причём, неважно, где именно – в личной жизни или в бизнесе. Илья всегда был начеку, старательно карауля, чтобы счастье долго не продлилось.
Убогая, дрожащая тварь, вечно сопевшая в спину… Ничтожество, которое может подставить в любой момент… Оно и подставит. С удовольствием.
Он молчать не будет. Пообещал уже рассказать про то, что произошло в девяносто девятом году. И даже если Игорь его опередит, это всё равно ничего не решит. Илья быстро «разрулит ситуацию» и так всё изг…няет, что Лариска от него на Южный полюс удерёт, ко льдам и пингвинам. И слушать его не станет, потому что голова у неё устроена не так, как у нормальных людей… И что ему, в этом случае, делать? Надевать валенки и тулуп и переться вслед за ней? Зашибись, мать её, ситуация!
«Пришить его, да и дело с концом! Пустить «в расход». Замуровать нахрен в домике в Карпатах", - подумал он и, наверное, в миллионный раз отверг эту спасительную мысль. Нет… Это было бы слишком просто… Слишком гуманно после всего того, что он натворил. За свои поступки Илья ещё ответит… Непременно ответит…
«Пусть живёт, - решил он, ненавидя себя за это решение. – Точнее, существует…»
Существует, но где-нибудь подальше от него и, главное, как можно дальше от Ларисы. Илью надо убрать. Непременно. Обязательно. Тихо и незаметно для него, чтобы не вздумал брыкаться. И, главное – чтобы не взболтнул лишнего…
А как этого можно добиться? Только одним способом… Сделать «финт ушами» и изолировать от него Лариску. Проще говоря – спрятать… Спрятать… Легко сказать! Эта дурёха за свою работу держится как игумен за святые мощи. Идиот! С тем же успехом он мог поставить на должность главного редактора Володю, своего начальника охраны – тому хоть доверять можно. Нет же, он был уверен, что Илья, этот юродивый, этот ущербный человечишка лучше поймёт, что от него требуется… Поймёт он, как же…
«Идиот, трижды идиот! – фыркнул он с презрительной усмешкой и обеими руками провёл по мокрым волосам. – Поймёт он… Маленькая моя… Не бойся, никому тебя не отдам. За тебя – убью…»

При мысли о девушке, свернувшейся клубочком в его спальне, горячая волна пробежала по сердцу, заставив его нетерпеливо переступить в душевой кабинке босыми ногами… Начинается…
Игорь судорожно сжал и разжал ладони, пытаясь загнать обратно чувства, надёжно запертые и дремавшие в потаённых уголках его сознания… Хватит с него этих чувств. Обжёгся один раз на Регине. Больше экспериментировать не стоит.
При воспоминании о том, что произошло между ним и Ларисой пару часов назад, он еле слышно застонал, стискивая зубы так, что скулы заходили ходуном. Это ненормально – испытывать к ней то, что испытывает он… «Понять бы только, что именно, размышлял он, снова шагнув под ледяную струю. - Безудержное желание. Теплота. Стремление обладать. Желание защищать. Страсть. Неконтролируемое влечение. Нежность. Страх потерять. Предчувствие того, что непременно потеряю. Обречённость. Надежда. Острота. Мания. Тоска. Слабость… И как это называется? Чёрт… Люблю я тебя, Никитина… Три гр…аных года люблю… И как только сумел так вляпаться?»
Теплоту, разлившуюся по телу, не могла остудить стремительно скатывающаяся по широким плечам холодная вода… Её не то, что душевой – водой из проруби не остудишь. И напрасно он сейчас кривляется в душевой кабинке, мёрзнет и убеждает себя в том, что холодный душ – лучшее на данный момент средство для решения всех его проблем.

«Как тут сосредоточишься на проблемах?» - подумал он, тряхнув головой и твёрдо подавив основной мужской инстинкт, давший о себе знать, стоило ему некстати восстановить подробности этой ночи… Да и прошлой…
Впервые за всю свою жизнь Игорь вёл себя так, как даже семнадцатилетним пацаном в училище не позволял себе вести. Рядом с этой девочкой он не мог мыслить рационально… Какое там «мыслить» - он голову терял, когда её видел и, целуя её, всякий раз едва сдерживал желание по-простонародному задрать её платье и продолжить процесс где угодно, невзирая на её протесты, вопли и сопли. Только опыт подсказывал, что нежные, едва уловимые прикосновения значат для неё куда больше, чем акробатические трюки в постели с озабоченным любовником-переростком. Поэтому контролировал каждое своё движение, стараясь не причинить ей боли и, учитывая её хрупкую комплекцию, ничего ей не повредить и не сломать. Или, что ещё хуже, не напугать до полусмерти…
«Придурок», - обругал он самого себя.



Сентябрь 2004 года
Одесса

Улица моя лиственная...
Взгляды у людей пристальные...
Стать бы нам чуть-чуть искреннее –
Нам не жить друг без друга…

Звуки рвущейся из колонок стереосистемы музыки ударяли в уши и, наверное, перебудили всех соседей.
Плевать… Потерпят…
Он же терпит… Столько лет терпит боль и унижения, которым подвергает его Игорь…
Вот и сегодня. Он должен, обязан был отдать ему Ларису. Она принадлежит ему. По праву принадлежит! Он больше пяти лет неотступно следит за её жизнью. Пять лет оберегает от всех напастей, от её озабоченных сокурсников, от её отца-дегенерата… Он любит её. Пусть пока безответно, но стоит ему рассказать ей о своих чувствах, она сумеет его понять и полюбить. Непременно! Так всегда бывает… Он столько раз видел это в кино…

Она только того и ждёт, чтобы он появился в её жизни. Чтобы увёз её в Карпаты… Сама ещё не знает, но ждёт. Не Игоря… Нет, его, Илью! И они будут счастливы… Будут, чёрт бы всех побрал! Как не могли быть счастливы больше десятка лет назад, когда она ещё была Алисой…
«Алиса… - продумал он, низко опуская голову и пропуская сквозь лёгкие очередную порцию никотиновой отравы. – Алиса… Я знаю, ты была бы со мной… Не оставила бы… Но я всё исправлю. Я верну тебя… Верну, слышишь?»

Скорости вокруг бешеные,
Мы себя едва сдерживаем.
Значит, надо быть бережнее
Нам не жить друг без друга…
Бережнее… Бережнее… О да! Он сумеет оберечь её от опасности. Разумеется, сумеет. Опасность – это Игорь. И он убьёт её.
Окровавленная простыня. Застывшее удивление в зелёных глазах. Волосы, разметавшееся по подушке. Непонятная, странная улыбка на губах… Что же она такие увидела там, в сгущавшемся сумраке, когда была Алисой? Своё возвращение к нему? Наверное… Он знал, что она вернётся. Всегда знал, иначе бы не выжил…
И она появилась – пятнадцатилетняя девочка, промчавшаяся мимо него с коротким приветствием и устремившаяся в объятья светловолосого парнишки. Он знал, что эта детская любовь долго не продлится. Он сделал всё для того, чтобы она не продлилась… Сумел. Смог…
По всем раскладам она должна была принадлежать ему! И принадлежала бы, если бы не Игорь…

«Ничего… - мстительно прошипел он сквозь зубы. – Посмотрим ещё, кто кого…»
Он молчать не станет. Нет! Завтра же с утра вызовет Ларису в свой кабинет и устроит ей капитальную «чистку мозгов». Расскажет, что сидел её ненаглядный Игорь за изнасилование и убийство несовершеннолетней дочери севастопольского криминального авторитета. Они, девушки, страшно боятся этой статьи – «изнасилование и убийство»… Интересно, какой там номер статьи? Надо бы поинтересоваться…
«Да здравствует наш суд! Самый гуманный суд в мире», - Илья мрачно улыбнулся, затушив сигарету об уголок стола. – И этот суд справедливо наказал его… Так ли велика разница, какая причина отправила Игоря на тюремные нары, если он кругом виноват? И прежде всего перед ним, перед Ильёй – за его разбитую жизнь, за растоптанную гордость, за всё… За всё…
А ещё… Ещё он расскажет о том, какие отношения связывают Игоря с её драгоценным папочкой…



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

«Проблема номер два, - скрипнув зубами, подумал Игорь, возвращаясь на бренную землю – если можно было так назвать душевую кабину – из своих эротических фантазий. – Никитин. Этого м…ка на кривой козе не объедешь…»
Что есть, то есть. Если от слов Ильи можно хоть как-то откреститься, ляпнуть что-то из серии: «Прости, любимая, он просто не дружит с головой…»
Любимая… Он несколько раз повторил про себя это слово, с каким-то суеверным ужасом понимая, что ему нравится так её называть. На лице, вопреки его стараниям, зажглась улыбка, а биение сердца отозвалось в висках барабанным боем.
«Проблема номер два, - повторил он про себя, жестоко отодвигая мысли о Ларисе в дальний угол сознания. – Никитин. Его просто так не уберёшь. И неизвестно, кому Лариска больше поверит, выслушивая историю про тот самый, пропади он пропадом, злосчастный девяносто девятый год. Ему, который, по сути, ей «никто, ничто и звать никак» или родному отцу. Да нет, здесь как раз всё ясно. Естественно, Никитину. Естественно, ему, старому козлине… Кому же ещё?

А ему не просто нужно – жизненно необходимо, чтобы она поверила именно ему. Поверила и осталась с ним.
Он не сможет без неё. Уже не сможет… Просто подохнет без неё…
Чёрт… Как же всё надоело! Когда же это, к чертям собачьим, закончится?
Почему он не может жить как все нормальные люди? Почему обязательно контролировать свои мысли, чувства, эмоции? Почему всякий раз должен заново отвоёвывать своё место под солнцем? Ежедневно, ежечасно, ежеминутно… Почему должен жить с вечной оглядкой назад? Вечно просчитывать ситуацию на несколько шагов вперёд, чтобы, не дай Бог, не допустить какой-нибудь ошибки. И вот теперь эти ошибки, определённо, выходят ему боком! Там недоглядел, тут недосмотрел…

Никитин… Он поступил по отношению к нему справедливо. Сделка есть сделка, и он честно соблюдал все условия. Кто виноват в том, что произошёл форс-мажор? И то, что старый козёл свесил все свои беды на него, совсем не означает, что он действительно в чём-то виноват… Проклятая фура! Он бы многое отдал сейчас для того, чтобы узнать, что произошло в тот день, когда она пересекла границу и исчезла, и кто виновен в её исчезновении… Не сам ли Никитин, который сэкономил даже на охране? Вряд ли… Надо же было умудриться послушать Илью и дать Никитину в долг на «выгодное предприятие» - покупку какой-то штуковины в Антверпене, которая стоила немереных денег… Куда уж выгоднее! Волком выть хочется от такой «выгоды»…
Игорь закрутил кран и ступил на кафельный пол… Дьявол их задери, эти полы с подогревом! Какой кретин их придумал?



Сентябрь 2004 года
Одесса

Илья в задумчивости барабанил костяшками пальцев по столу.
Никто и никогда не поверит в то, что исчезновение фуры с оборудованием, направлявшейся в 1999 году на склад компании «Империя Ник-Мед» – не есть дело рук Игоря Кондратенко. Всё верно – он давал деньги Никитину в долг, он же оттяпал у него солидный кусок фирмы… Все стрелки указывают на него… Именно на него – бандита с большой дороги, бывшего севастопольского «бригадира», не так давно вернувшегося из мест не столь отдалённых, а ныне – легального бизнесмена… У таких людей нет ничего легального. Такие – вообще не люди, а так, «особи»…
Да, всё получилось так, как должно было получиться. Как и в деле с Алисой, все следы вели в сторону Игоря… И никто не мог заподозрить в произошедшем скромного сотрудника, который занимался поставками, контрактами и договорами. Никто! И меньше всего – сам Никитин, который после своего краха даже выбил ему должность директора филиала…

Знал бы он, что не должность ему нужна, а дочка шефа – наверное, пришёл бы в ужас… Хотя, может, и догадывался – не зря же с завидным упорством отметал все его попытки поговорить о том, чтобы она работала с ним, в Львове… Всё пытался сослать её подальше, в Запорожье… Тарас Бульба недоделанный!
Ничего. Если гора не идёт к Магомеду, то Магомед обязательно топает к горе. Он не гордый. Ему и на должности главного редактора неплохо. Тем более, что денег, упёртых за пять лет из-под носа будущего тестя у него предостаточно, не считая тех, что были выручены от продажи оборудования… Им с Лариской на жизнь хватит. Ещё и правнукам останется…

Слышал я слова правильные,
Все искал пути праведные...
А твои слова памятные
Нам не жить друг без друга…
Да, он подберёт правильные слова. Непременно подберёт! Уже завтра она услышит кровавую повесть в лучших традициях современного детектива. Не забыть бы только сказать, что это он уговорил Игоря оставить её отца на руководящем посту в фирме и оставить ему хотя бы тридцать процентов «НикМеда». Да… Главное – не забыть… Он всегда был на их стороне, всегда защищал их интересы… она это оценит. Непременно оценит!



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

Итак, Никитин… Какова вероятность, что Лариса не поверит отцу и не обвинит его в том, что это он пустил машину под откос, поджёг, а оборудование перепродал? Невелика. Процента два, от силы – три. Да даже если и поверит… По факту, «отжал» семьдесят процентов компании её отца именно он. Разорил, пустил по миру… Значит, он для неё – враг народа номер один. И плевать ей на то, что бизнес есть бизнес…
Некстати вспомнился её взгляд, когда она заговорила об отцовском компаньоне во время празднования десятилетия «Империи Ник-Мед». Знала бы, что это он – горло бы перегрызла… Возможно, он на её месте поступил бы точно так же…

Но он не на её месте, а на своём. И сейчас ему жизненно необходимо сделать так, чтобы не потерять Лариску из-за глупого конфликта с её отцом.
«Думай, думай… - торопил он самого себя, наблюдая за своим отражением в зеркале и ожесточённо вытираясь махровым полотенцем. – Ну… Кому, кроме отца, она может поверить? Есть у неё кто?..»

Догадка, пришедшая в голову, была так проста, что поначалу показалась ему бредом. Отступив на несколько шагов назад, он сел на бортик ванной и глубоко задумался.
«А это – мысль… - неожиданно подумал он и, невзирая на всю бедовость пришедшего в голову решения, вдруг улыбнулся. – Избавиться нахрен. Скинуть… Переписать… Нет, подарить… По случаю… Так… День рождения прошёл, Новый год нескоро, восьмое марта – подавно… А если…» Второй раз за несколько минут вторая по счёту шальная мысль пришла ему в голову, показавшись единственно верной.

Игорь не привык принимать скоропалительных решений. Наоборот. Он всегда обдумывал каждый свой шаг всесторонне. Но сейчас ему не хотелось ничего обдумывать. Просто сбросить этот хомут с шеи… И он это сделает. Самым простым, естественным способом. Одним росчерком пера… Или ручки… Сделает!
И всё. Да здравствует свобода. Прощай, сомнительная лавочка под названием «Империя Ник-Мед», совладельцем которой он является уже пять лет… Главное – успеть. И пусть тогда кто угодно говорит что угодно. На нет и суда нет… Итак, решено.
Завтра… Нет, уже сегодня он займётся подготовкой всех необходимых документов…
Да, завтра, похоже, ему предстоит нелёгкий денёк…



Сентябрь 2004 года
Одесса

Илья прислушался к словам песни. Александр Градский… Красивое имя Александр. Сильное…
Ленточка моя финишная!
Всё пройдет, и ты примешь меня...
Примешь ты меня нынешнего…
Нам не жить друг без друга.
Она обязательно его примет. По-другому и быть не может… Она одумалась, образумилась за столько лет, его Алиса. Не хочет же она снова оказаться на той самой окровавленной простыне, как тогда, когда посмела ему отказать… Конечно, нет… Она – умная девочка, его Лариса. Умничка… Она только с Игорем ошиблась. А тогда, одиннадцать лет назад, сумела как-то избежать этой ошибки. Впрочем, только благодаря своему отцу и избежала.
Алису Игорь почти не знал. Видел, наверное, пару раз, да и то мельком, включая тот, когда обнаружил застывшее тело девушки в свой спальне. Жаль, камеры не было, чтобы установить её в квартире и посмотреть на выражение его лица, когда он обнаружил такой «сюрприз». Эту запись можно было прокручивать и просматривать раз, второй, трети, пятый, десятый, сотый, тысячный…
Да, они не были знакомы. Гораздо лучше Игорь знал её отца, известного в определённых кругах под кличкой Казбек, отношения с которым были у него более чем напряжёнными. Казбек отец был своего рода легендой криминального мира приморского городка, в котором «работала» бригада Игоря. Когда страна взяла крен в сторону рэкета, он одним из первых в городе стал активно вовлекать коммерсантов в свои криминальные сети… Да, он был достаточно серьёзной фигурой в криминальном мире. Своеобразной, надо сказать, фигурой. У него никогда не было доверенных людей. Казбек не доверял никому. Даже за порядком в квартире, где он жил с семьёй – женой и дочкой – следил сам. Ходили слухи, что и машину он чинил сам… Патологическое недоверие… Его короновать, если верить молве, хотели, но он от такой сомнительной чести отказывался… Почему отказался? Этого Илья никак не мог понять…
Игорю Алиса была безразлична. Он, наверняка, просто механически занёс в память её имя и вряд ли помнил лицо… А вот Илья её любил. Любил страстно, безудержно… Но – в который раз – его чувства обречены были на безответность… И тогда он решился. Не мытьём, так катаньем…
«Нет, - перебил он самого себя, чиркая зажигалкой. – Не я. Игорь… Его осудили. Он и виноват… Я просто любил…»
И вдруг, опустив голову, расплакался пьяными слезами…



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

«Проблема номер три. Лариска. Она же – проблема номер четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять и десять… - мысленно сосчитал он, запахнув белый халат, в котором она ещё утром ходила по квартире. Парадокс… Халат до сих пор хранил её запах, тепло её тело… Нет, что за бред! Какое тепло? Это – всего-навсего кусок тряпки, а не термос…

Он вошёл в спальню. Толстый ковёр поглотил звук его шагов…
Лариса лежала на середине кровати, свернувшись клубочком и подсунув под голову уголок одеяла. До чего же она маленькая, его проблема номер три. Совсем ещё ребёнок… От дерзкой капризной девчонки с таким ходом мыслей, от которых можно сойти с ума, не осталась и следа. Лариса казалась совсем юной и беззащитной… Настолько беззащитной, что мучительно захотелось прижать её к себе и никогда не отпускать…
Игорь сделал несколько шагов вперёд и, почти перестав дышать, опустился на колени подле кровати. Некоторое время он прислушивался к её ровному медленному дыханию, вглядывался в спокойное, расслабленное лицо. Прядка чёрных волос упала на щеку девушки, и когда он попытался отвести их назад, она лишь недовольно фыркнула и пошевелила пальцами правой руки…
«Устала», - улыбка тронула его губы. Совсем он её загонял…
Интересно, знает ли она, что спит с открытым ртом и тихонько сопит, если поворачивается на спину? Что предпочитает спать на левом боку, сложив ладони «лодочкой» и засунув под ухо сложенный «треугольником» уголок одеяла… Что, засыпая, натягивает на себя одеяло и не упокоится до тех пор, пока, уснув, не заберёт его полностью… Что под правой лопаткой у неё небольшая коричневая родинка…
Острая, нечеловеческая боль резанула сердце, заставляя его глубоко вздохнуть и сжать пальцы в кулаки… Нет, так не пойдёт… И кто хвастался тем, что умеет скрывать свои эмоции?

Поднявшись с колен, он обошёл вокруг кровати и устроился рядом, досадливо поморщившись, услышав, как скрипнула под его весом кровать, когда он нырнул под одеяло. Он замер, бросив встревоженный взгляд на спящую девушку. Проснётся – потом до утра спать не будет…
Нет, обошлось… Не проснулась. Даже не пошевелилась…
Игорь осторожно, по миллиметру, подсунул руку под её талию. На эту «операцию» у него ушла уйма времени. Наверное, целая вечность. Рука занемела, и пальцы сводило судорогой. Он осторожно пошевелил ими, пытаясь восстановить кровообращение. Свободной рукой он осторожно притянул Ларису, прижимаясь животом к её спине… Для надёжности… Чтобы не убежала…
«Не убежишь, - думал он, сходя с ума от запаха её волос и отчётливо сознавая, что эту ночь он проведёт без сна… - Дверь закрыта, а ключ у меня… Спи, моя маленькая. Завтра у нас трудный день…»
Задавив желание украдкой поцеловать спящую девушку, он осторожно погладил расслабленное горячее тело – ровно настолько, насколько позволяла согнутая в локте рука…



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

Я проснулась. Щурясь от яркого солнца, врывавшегося в окно сквозь тонкий, как облако, тюль, как-то мгновенно пришла в себя и так же мгновенно осознала, что на дворе – утро. Причём, утро позднее…
«Вторник… - зевая, сообщил мне внутренний голос. Такое ощущение, что он специально проснулся раньше меня, и теперь с интересом ждёт моей реакции. – Мы проспали на работу. Судя по всему, сейчас около полудня… С добрым утром, Никитина! Угадай, где ты!»
Мама дорогая! Да тут и угадывать ничего не надо… Ну опять, опять… И как я могла допустить, чтобы такое со мной произошло? Один раз – ещё куда не шло: стресс, гормоны и всё такое… Но второй… Блин…
Я повернулась набок, рассчитывая разбудить Игоря энергичным «втыканием» локтя под рёбра, но с удивлением обнаружила, что кровать пуста. О том, что эту ночь я провела не в целомудренном одиночестве, красноречиво свидетельствовала смятая подушка рядом и простыня, у которой был такой вид, как будто её попеременно прожевало и выплюнуло стадо коров. И ещё – моё состояние. Поганее некуда. Как будто меня раскатали катком, потом соскребли с асфальта, кое-как собрали и отправили спать. Единственное, что у меня не болело – это, кажется, глаза…
Игорь… Странная у него манера – исчезать. И где, спрашивается, его носит? Неужели, опять у меня дома? После вчерашнего от него всего можно ожидать…

Я села в кровати и, подтолкнув под спину подушку, задумчиво натянула одеяло почти до шеи… Так… Кто-нибудь, случайно, не видел, где моя одежда? Хотя бы приблизительно?
«Вон там», - отозвался в голове внутренний голос.
Свой костюм я обнаружила аккуратно висящим на спинке кресла. Там же была сложена моя водолазка, а на ней – о ужас – моё нижнее бельё, выстиранное и наглаженное. Последнее окончательно выбило меня из колеи и заставило покраснеть даже в тех местах, которые, по определению, краснеть не могут… И всё-таки, пересилив себя, я кое-как сползла с кровати и, одевшись, как боец Красной Армии, за 45 секунд, отправилась на поиски Игоря…

Тихонько прокравшись в коридор, я остановилась и замерла, не дыша. Откуда-то доносился холодный и сторгий голос Игоря. Прислушавшись, я пошла на его звук и остановилась перед неплотно закрытой дверью кабинета. Но, как назло, успела услышать только окончание разговора: «Когда? – задумчиво произнёс Игорь, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Чем раньше, тем лучше. Желательно - завтра… В жизни нет ничего невозможного… Сделаешь – позвони. Всё, отбой…»
И, развернувшись в кресле, смерил меня взглядом.
Почему он так любит белые костюмы? И чёрные рубашки… И галстук он почти никогда не носит… Завязывать, что ли, не умеет?

- Привет, - негромко произнёс он, улыбаясь мне и лениво поднимаясь с чёрного кожаного кресла - настолько огромного, что трое таких, как я, запросто в нём поместились бы. – Завтракать будешь?
Я ответила отрицательно и завертела головой в поисках часов. Они отыскались над дверью и показывали семь минут одиннадцатого.
- Я опоздала на работу… - беспомощно промямлила я, отступая на шаг.
- Знаю, - он кивнул головой, обнимая меня за талию.
Его губы стремительно прижались к моим губам, и я сдалась без борьбы… Не хотела и не могла я сопротивляться любимому человеку, несмотря на то, что разгадать его намерения было невозможно. Что он от меня хочет? Зачем он это делает? Ведь нет и не может быть у него ко мне никаких чувств. Он вообще не знает о том, что такое чувства… Моё сердце колотилось в груди с такой неимоверной скоростью, что всю меня сотрясало от этих ударов, и со стороны я, наверное, была похожа на эпилептика во время припадка…
Игорь всегда умел нагнать на меня страх. Мне страшно было от его силы, с которой он легко подчинял меня своей воле. И мне страшно было от своей слабости, которая заставляла меня ему подчиняться…

- Можешь считать, что у тебя выходной. Твой шеф в курсе, - произнёс он, отпуская меня.
Замечательно. «Без меня - меня женили». Фарс в хрен знает скольких частях. Часть вторая – «Оказывается, у меня выходной». Наверное, часть последняя будет носить название «Меня снова уволили».
- Выходной? – тупо переспросила я, изо всех сил пытаясь унять предательскую дрожь, которая всё никак не хотела отступать.
- Да, - Игорь окинул меня непроницаемым взглядом, по которому трудно было понять, шутит он или говорил серьёзно. – Поэтому сейчас ты приводишь себя в порядок, мы завтракаем и уезжаем…
«И пойду я вон», старательно преследующее меня весь вчерашний день, наступило. Сердце, словно оборвавшись, полетело вниз, в пятки. Итак, меня выпроваживают… Хорошо, хоть накормят… Надеюсь, не стрёмными макаронами…
Я кивнула и, ничего ему не ответив, молча прошла в ванную, стараясь не показывать того, что чем-то расстроена.
Не расстроена я, мать его! Не расстроена, чтоб он подох! Я и не стоила планов на счастливое будущее. Никогда…

Какое там «привести себя в порядок»? Он, что, очумел совсем?
Устроившись на бортике ванной и низко опустив голову, я постаралась понять, что мне делать дальше. Игорь сломал мне жизнь. Сломал во всех смыслах – и в прямом, и в переносном… Оставил без будущего…
Хотя… За что боролась, на то и напоролась. Сама дура, если допустила то, что мною просто воспользовались разок-другой и выставили через два дня. И где, спрашивается, был мой хвалёный «Никитинский» характер? Где-где… В Караганде…
«Ага… - всхлипнул внутренний голос, напугав меня до полусмерти своей тоскливостью. – Ну что мы теперь делать будем? Дурак он… Как есть дурак… И почто он нас так обидел…» - запричитал он. Ну вот… У моего внутреннего голоса истерика… А у меня почему-то совсем сухие глаза. Даже странно как-то...

Наверное, это потому, что я всегда знала – это закончится. Обязательно закончится.
Блин… Знал бы он, как сложно его отпускать! "Отпускать"... Отпустить можно, если человек тебе принадлежит. А Игорь... Игорь - не моя собственность. Я просто его люблю. С ним просто хорошо… С ним забываешь обо всём – о моём катастрофическом невезении, о неприятностях на работе, об отце, периодически доводящем меня до «белого сияния».
Когда я рядом с ним, мне кажется, что мы одни во вселенной. Только мы, и нет больше никого… Хочется, чтобы он всегда был рядом – такой большой, надёжный, как каменная стена… Мне не нужно, чтобы он меня любил. Достаточно того, что я его люблю… Достаточно всего пары взглядов, прикосновений… Достаточно просто сознавать, что он есть на этом свете… Пусть он молчит или, как всегда издевается надо мной – лишь бы не уходил… Да он, собственно, и не уходит никуда. Это он меня выгоняет…

Ну и хрен с ним! Хрен, хрен и ещё раз хрен!
Я решительно поднялась и, включив кран с холодной водой, пару раз плеснула себе в лицо. Затем, за неимением второй зубной щётки, почистила зубы указательным пальцем и тщательно прополоскала рот…

Я не буду плакать. У меня не случится истерика. Я не дам ему шанса увидеть мои слёзы. Я не настолько слаба, чтобы плакать. Нет! Уйду с высоко поднятой головой…
В голове не было чёткого понимания того, как я должна поступить, как выглядит это проклятое «с высоко поднятой головой». Как не показать человеку, которого я люблю, что мой мир рухнул, погребая меня под осколками?

Выходной… Выходной мне дали, чтобы я кое-как привела в порядок свои расстроенные чувства и завтра с новыми силами приступила к выполнению своих новых должностных обязанностей, в которых нифига не смыслю.
Логично…

Вот и всё. Закончилась моя сказка.



Сентябрь 2004 года
Одесса, квартира И. Кондратенко

- Кондратенко, я готова, - прокричала я из коридора, надевая натёртые до блеска туфли. Я, конечно, за своей обувью слежу, но никогда не думала, что могу увидеть в туфлях своё отражение… Блин… Зачем было чистить мне обувь? Он бы ещё… Ну да, это он тоже сделал… Зачем-то…
Зачем? Решил оставить благоприятное впечатление о себе?

- Зачем так кричать? – спокойно произнёс Игорь, появляясь в прихожей. – Я не глухой. А завтрак?
- Иди ты со своим завтраком, - обиделась я. – У меня выходной… В кафе поем…
- Как знаешь, - он пожал плечами. – Можно и в кафе. Подожди минуту. Проверю документы, и можем ехать.

Я обречённо покачала головой. Какие документы? С его-то физиономией, которую все, кому не лень знают…



Сентябрь 2004 года
Одесса

Машина плавно затормозила перед зданием железнодорожного вокзала. Это место я ненавидела лютой ненавистью. Здесь закончилась моя счастливая «ленинградская» жизнь и началась мрачная «одесская»… Хотя, нет. Я, наверное, лукавлю. Были и в моей «одесской» жизни счастливые моменты.

- Зачем мы здесь? – я перевела удивлённый взгляд на Игоря.
По-моему, он что-то перепутал. Или просто забыл, где находится мой дом? Или уезжает, но решил всё-таки подбросить меня до вокзала, дать денег и отправить на такси? А почему сразу было не отправить? Зачем обязательно тащить меня на вокзал? Или… Или что?

«Куда ты завел нас?» - лях старый вскричал.
«Туда, куда нужно!» - Сусанин сказал…
По-моему, как-то так в «Иване Сусанине»… Ничего не понимаю!

- Мы едем в Киев, - спокойно произнёс Игорь.
А-а, ну раз в Киев, то всё понятно… Стоп! Какой ещё Киев? И что значит «мы»? Мы – это и я тоже? Мать моя! Шутит он, что ли? Где я и где Киев? Он точно ничего не перепутал? Он, что, решил меня на экскурсию в столицу отвезти?
Или… О Господи… Этот извращенец решил испытать на мне, что такое «дорожный секс»… Чёрт… Бежать… Бежать отсюда нафиг…
Я испуганно всматривалась в его лицо, пытаясь найти ответы на свои вопросы в его лице… Ага, размечталась! По выражению его лица вообще трудно было понять, шутит он или говорит серьёзно. Оно было непроницаемым… Гипсовая статуя. Бронзовая… Что хочешь, то и думай!

- В Киев… А… А зачем? – осмелилась спросить я, на всякий случай хватаясь за ручку двери, чтобы её распахнуть и пулей вылететь из машины… Или вывалиться как куль с картошкой. Как повезёт.
- В Одессе нет ни одного приличного ЗАГСа… - медленно выговорил Игорь, заблокировав дверь и бросая на меня полный непонятного мне значения взгляд. – Мне больше нравится Центральный в Киеве. К тому же, в столице больше банкетных залов… Да… И, кстати, я совсем забыл спросить… У тебя нет морской болезни? Как ты относишься к тому, чтобы пару недель провести в круизе по Средиземноморью? Полагаю, в большинстве из этих стран ты уже была, и… Почему ты так странно на меня смотришь?
А как я должна на него смотреть? Как? Я нихрена не понимаю, что он мне говорит!
Так… Думай, Никитина, думай и медленно соединяй… ЗАГС – это там, где смерть регистрируют. И рождение. И брак… И ещё какие-то справки выдают… Зачем ему в ЗАГС? Справку решил какую-то заказать? Да на здоровье. Я-то тут при чём? Так-с… Он, что, кого-то пришил, хочет выписать свидетельство о смерти и заодно это отметить в банкетном зале? А я-то… Я - ладно. А круиз здесь причём? Он, что, тело с собой повезёт? Нет, не тело, наверное, а урну… По Средиземноморью? Но, пардон, с какой целью? И не нанималась я как-то с трупом путешествовать...
Нет, бред какой-то у меня получается… А если по частям… Нет, только расчленёнки мне не хватало… Ой, да что я всё о смерти? Не совсем же он дурак, чтобы чей-то труп с собой везти… Или? Или труп мой будет? Он, что, убить меня решил?
От этой мысли я поперхнулась и закашляла… Надо же такое придумать!

- Лариса, ты что? – Игорь окинул меня вопросительным взглядом. – Ты плохо себя чувствуешь?
Нет, блин, хорошо! И улыбается ещё… Хочет убить, отпраздновать это событие и выкинуть в Средиземное море… Мне очень весело! Ха-ха-ха…
- А… Э-ммм… Не вижу связи между вокзалом, Киевом, ЗАГСом, ресторанами и Средиземноморьем… - думаю, высказывать вслух ход моих мыслей не стоило. Может, всё не так страшно? Может, я что-то недопоняла… К примеру, он приглашает меня к себе в гости в Киев. В столичный ЗАГС ему надо, чтобы получить какую-нибудь бумажку для предстоящих выборов, а банкетный зал, например…

- Связь? Объясняю. Через… - он бросил беглый взгляд на часы, - тридцать две минуты отправляется поезд, и через десять часов мы будем в Киеве. Потом доберёмся до моего дома, выспимся и поедем в «Бермудский треугольник»…
- Куда? – переспросила я.
Он, по-моему, надо мной издевается. Какой к чёрту Бермудский треугольник? Это что? И где? И вообще…
- Так называют Центральный ЗАГС. Я уже договорился. Заведующая ждёт нас завтра в пятнадцать часов. Образец анкеты мне прислали на электронку. Её нужно заполнить. Думаю, спешить не стоит. Расписаться спокойно можно через месяц. Кстати, у тебя есть сутки, чтобы подумать насчёт того, какую фамилию ты будешь носить. На своей я не настаиваю… - он замолчал и внимательно посмотрел мне в глаза. В его чёрных глазах мелькнуло что-то похожее на сомнение. Затем, словно решившись на что-то, Игорь усмехнулся и, стиснув мою руку, твёрдо произнёс. – Я люблю тебя, Лариса. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Даже если ты сейчас ответишь «нет», это ровным счётом ничего не изменит. У тебя есть три варианта ответа. Как в армии: да, есть и так точно. Выбирай. Я согласен на любой.

Я соображала медленно. Туго. Долго… Выбирала, наверное...
По-моему, мне только что сделали предложение. Нет, не так. Меня только что поставили в известность о том, что, оказывается, через месяц у меня свадьба… И что меня, вроде как, любят…
Я осторожно засунула руку под рукав и больно ущипнула себя за предплечье… Боль была самой настоящей. Значит, не сплю… Ага…
Когда смысл сказанных им слов достиг моего сознания, произошло то, чего со мной не происходило много лет. Я вскинула на него глаза и, сдавленно охнув, шмякнулась в обморок…

"Поздравляю, Никитина!" - эта реплика моего внутреннего голоса была последним, что я почувствовала (или услышала?) прежде чем провалилась в темноту...