Возвращение Ангела (глава 24)

Глава 24
Сентябрь 2004 года
Киев

Организация свадьбы – это, оказывается целая наука…
Раньше мне казалось, что подготовка к свадьбе состоит из неустанного бегания по городу в поисках свадебного наряда, букета, тамады, фотографа, ресторана и свадебного кортежа. Ну, и так далее, и тому подобное… Этот процесс кропотлив. Миллионы вариантов нужно пересмотреть, забраковать и оставить из них только один, самый-самый… Почему эти хлопоты люди называют приятными – непонятно. Что может быть приятного в том, когда стаптываешь ноги до шеи?
Но, как оказалось, мои представления о подготовке т такому важному событию оказались просто доисторическими. Думать не пришлось ни о чём – только выбирать из того обилия вариантов, которые предложили нам с Игорем в свадебном агентстве…
Именно там я узнала, что регистрация назначена на 8.30 утра. Такое сумасшедшее время было обусловлено вполне объективной причиной – на момент подачи заявления мест в ЗАГСе на эту дату, разумеется, уже не было, и нас кое-как «втолкнули» перед первой парой… Не скажу, что этот факт сильно меня обрадовал. Это во сколько же надо встать, чтобы успеть одеться, накраситься и встретить будущего мужа во всеоружии? Часа, наверное, в три ночи… Или лучше вообще не ложиться? Бедная Надька! Она меня живьём съест, когда узнает…

Кроме времени регистрации, я узнала много чего интересного. Например, что свадьба будет совсем скромной, человек на 100 (в душе не знаю, с какого потолка Игорь взял эту цифру), что свадебной прогулки, как таковой, не будет, а банкет пройдёт в принадлежавшем Игорю загородном ресторане…
При мысли о ресторане я покраснела, потом побледнела, потом - позеленела… Мир тесен, а земля круглая… В те далёкие времена, на заре нового века, когда я была начинающим амбициозным журналистом, я писала обличающую статью, целью которой было пробудить интерес общественности к детскому дому, в котором нашли приют около 25 ребятишек. Земля, на которой находился детдом, приглянулась какому-то инвестору, и он делал всё возможное и невозможное для того, чтобы прибрать к рукам приглянувшейся ему клочок земли…


2001 год
Киев

Мы с Костей Давыдовым вместе с ним ездили чуть ли не по всей стране и брали интервью для нашего журнала. Очень скоро выяснилось, что писать о детских домах, интернатах, больницах, колониях – это моё призвание. Репортажи у нас с Костей всегда получались живые и не похожие на стандартные беседы коллег…

Вот уже несколько дней, получив письмо от заведующей детским домом, в котором красочно рассказывалось о бедах этого учреждения, мы с Костей собирали необходимую информацию. Костя и сам не рад был, что показал мне это письмо, но, как говорится, «поезд ушёл». Я настолько прониклась идеей о справедливости, что не мыслила ни о чём другом, кроме как плюнуть в лицо тому, кто покусился на самое святое в этой жизни – на детство. Тому, кто хотел лишить крыши над головой и так обиженных Богом детей, до которых никому и так не было никакого дела…
По слухам, детдом собирались закрыть и на его месте построить развлекательный центр… Конечно, я понимала, что вряд ли удастся его «отстоять», тем более, что я была всего лишь амбициозным начинающим журналистом, а здесь необходимо вмешательство целого штата квалифицированных юристов с обширными связями «наверху» и ещё бог знает кого из «сильных мира сего»… Не надеясь на успех, я по дурости обратилась к матери, но была послана куда подальше. Отец тоже ответил мне категорическим отказом…
Какое-то время я покривлялась, но моя борьба со строительной фирмой была похожа на борьбу с ветряными мельницами. Все мои статьи были сложены «под сукно» ввиду их «неактуальности». Детдом закрыли, сотрудников уволили, детишек расшвыряли по разным детским учреждениям…

Вот, значит, как… Не развлекательный комплекс, а ресторан…
Хорошее настроение, появившееся было после посещения брачного агентства, улетучилось… Я, не глядя, подписала какую-то макулатуру под названием «договор», не особо вникая в смысл. Единственное, что вызвало у меня лёгкое изумление – это присутствие нотариуса. Кто-нибудь понимает, для чего при заключении договора на оказание услуг подобного рода он нужен? Вот и я не понимала…



Сентябрь 2004 года
Киев

Мы вышли из здания, в котором располагалось агентство, и направились к стоянке.
Машина Игоря, покрытая, я так думаю, каким-то составом, чтобы блестеть в солнечных лучах нестерпимым ярким блеском, от которого резало глаза… Блеск... Через несколько дней этот блеск будет неотъемлемой атрибутикой моей жизни. Фальшивый блеск империи Кондратенко, построенной на человеческой крови и костях, омытый детскими слезами… Кажется, я только что открыла новый мир, новую вселенную. И всё в этой вселенной, абсолютно всё без исключения, было фальшивым.

Как странно… Когда Игорь рассказывал мне о своём прошлом, я почти поверила в его романтическую «бандитскую сагу», совершенно не придавая значения его «это тебе не интересно». Мне казалось, что, будь он бандитом с большой дороги, я не изменила бы к нему своего отношения. Правду говорят – любовь слепа, глуха и нема… И вот теперь…
Всё вдруг показалось мне серым и скучным: и мой скоропалительный роман, и предстоящая свадьба, и будущая семейная жизнь…
Как странно… Нет, как страшно… Страх смотрел на меня испуганными глазами малышей, которых три года назад лишили крыши над головой только для того, чтобы такие, как Игорь и я, могли отмечать праздники в хорошем ресторане. Справедливо ли это? Конечно, нет…

- Что-то не так? – Игорь бросил на меня удивлённый взгляд. – Ты не согласна с чем-то? Ещё не поздно вернуться и внести коррективы в договор.
Договор? Ну да, договор… У меня же свадьба. Совсем скоро. В субботу… Свадьба… И ресторан – тот самый, что стоит на месте детского дома…
- Всё в порядке, - сдержанно ответила я, мягко пресекая его попытку взять меня под руку.
- Что такое? – Игорь остановился и, положив руки мне на плечи, тепло улыбнулся. – Что-то случилось?
От его прикосновения мне стало холодно. Я непроизвольно передёрнула плечами и опустила глаза…
Ничего не изменилось. Я как любила его, так и люблю… Просто трудно, безмерно трудно мирится мне с его «нехорошими», мягко говоря, поступками. Смогу ли я привыкнуть к тому, какой он… Действительно, а какой он на самом деле? Точнее, какой он – настоящий? Тот человек, который с лёгкостью принимает решения, не задумываясь ни о ком и ни о чём, кроме собственных материальных благ, или тот, что так старательно утешал меня сегодня ночью, когда мне приснился этот глупый сон. Кто из них – настоящий? Кого из них я люблю?
Столько вопросов, и ни одного ответа. Мне никогда не разгадать его… Я никогда не перестану его бояться… Никогда…

- Всё в порядке, - повторила я и сама удивилась отрешённости, скользившей в каждом моём слове.
- Так… - Игорь сделал глубокий вдох. Улыбка погасла, а глаза пронзительно заглядывали куда-то мне в душу.
Что он там видел? Наверное, видел что-то, иначе бы не помрачнел окончательно.
- Что случилось? Только давай начистоту, хорошо? - с этими словами он крепко стиснул мою руку и потащил по направлению к машине.

Устроившись поудобнее в кожаном кресле и привычно закинув ноги на сидение, я зевнула и погрузилась в свои невесёлые мысли, демонстративно отвернувшись к окну.
- Пристегнись, - голос Игоря не выражал никаких эмоций. Он вставил ключ в замок зажигания и, бросив на меня короткий взгляд, резко рванул с места.
Мы ехали молча. Я даже не интересовалась тем, куда он меня везёт.
Гораздо больше меня интересовало другое. Кто я теперь? Кем буду уже через пару дней? Как я буду называться? В голове настойчиво вертелось «бандитская жена». Неправду говорят, что время способно изменить людей… Взять хотя бы Игоря… Он теперь – легальный бизнесмен. А толку-то? Есть ли в этом его бизнесе хоть что-то легальное? Хоть что-то настоящее?
Вот ещё ночью он говорил мне, что любит. А так ли это? Способен ли он любить?

Любовь… Что такое любовь? Прежде всего – жертвенность… Далеко ходить не надо. Мой взгляд скользнул по светло-голубой рубашке Игоря. Безумно дорогой, наверное… Жертвенность – это кому-то что-то отдать. Сними с себя рубашку и отдай ближнему. А бизнес? Бизнес – это накопительство. Имеешь две рубашки – сними с ближнего третью… А Игорь снимет. И третью, и четвертую, и пятую…

- Так и будешь молчать? – этот вопрос прервал течение моих мыслей. – Из-за ресторана?
И как он догадался? Впрочем, он всегда всё обо мне знал…
Я кивнула.
- Лариса, я мог бы тебе сейчас сказать всё, что угодно, - негромко, с каким-то олимпийским спокойствием произнёс он. – И сделать так, чтобы ты мне поверила. Но я не буду… Не хочу начинать нашу с тобой жизнь с вранья. Да, ресторан принадлежит мне. Да, я построил его на месте детского дома. Да, это так. И это называется «бизнес». Там свои законы. Не ты – так тебя...
А ведь мог бы обмануть. Сказать, что купил этот ресторан... Зачем он мне правду говорит? Зачем?
- И мне не жаль этих детей, - продолжал он. - Ни капельки. Это жестоко, но это так. Эти дети, маленькие уродцы с психическими отклонениями – это даже не люди, а так, существа… У их родителей в своё время был выбор, но они предпочли оставить их на попечение государства. Главное – родить, а там кто-нибудь пусть думает, что с ними дальше делать… Гораздо гуманнее таких детей убивать. Гуманнее хотя бы по отношению к ним…
- Да как ты можешь! – возмущённо задохнулась я.
- Могу, - Игорь передёрнул плечами. – Хотя бы потому, что знаю всю эту жизнь. Они всё равно умрут – рано или поздно. Из них мало кто увидит своё совершеннолетие… Они все – обречены… К тому же, - он повысил голос, - они были просто перераспределены по другим заведениям подобного рода…
- Да, но ведь… Ведь детские дома переполнены, и хотя бы из соображений элементарных норм…
- Норм? А ты считаешь, что сарай с прохудившейся крышей и стенами, покрытыми грибком, хоть в какие-то нормы укладывается? И деньги на ремонт этой богадельни выделялись. Исправно. И рапортовала заведующая о том, сколько всего сделано, закуплено, отремонтировано. Слова! Всё финансирование уходит в карманы таких вот заведующих… Поэтому она так держалась за это место… Ты у неё дома была? Молчишь… Не была, значит… А надо бы… Когда хочешь написать правду, её нужно уметь видеть со всех сторон, девочка моя… Больные дети нужны для того, чтобы здоровые заведующие жили в своё удовольствие. Это называется бизнес… И не надо плакать… Я могу что угодно вынести, кроме твоих слёз, маленькая моя… Не стремись сделать этот мир лучше. Его нельзя исправить…
Я украдкой смахнула подступившие к глазам слёзы. То, что он говорил… Неужели – правда?

Тишину, царившую в салоне автомобиля, нарушали слова какой-то песни, негромко лившейся из колонок… Кажется, я где-то её уже слышала:
Это тихое слово «братва»…
Я прошу говори его реже
И судить о делах не берись,
Если это дела не твои…
Мы умеем жестокими быть,
Но никто не любил так же нежно
Как познавшие рыночный спрос
На еще один день для любви…
«На ещё один день для любви… - тихонько повторила я про себя. – На ещё один день для любви…» И всё равно… Всё равно, несмотря на чудовищность этих слов, сказанных им, я понимала, что люблю его… Даже если бы он рассказал, что заставил детдомовцев копать себе могилы, а потом его люди расстреляли бы их из автоматов, оно всё равно не утихло бы… И где-то в глубине души шевельнулось странное подозрение: я ничего не знаю о том мире, в котором живу. Ничегошеньки! А он, этот мир, оказывается, страшный…
Как хорошо, что Игорь рядом со мной... С ним не будет страшно... С ним мне ничего не угрожает - я знаю это точно...



Сентябрь 2004 года
Киев, дом И. Кондратенко

Игорю нравилось наблюдать за тем, как она спит… Это называется «поза зародыша», когда «на перинке ушки»…
«Устала… - улыбнулся он, вспоминая сегодняшний день и нежно поглаживая кончики её чёрных жёстких волос. Они по-прежнему пахли горечью... Получается, это не шампунь, как он думал. Это запах волос такой... Такой родной... – Устала, маленькая моя…»

Денёк действительно выдался сумасшедшим, начиная с составления договора дарения и доверенности от имени его будущей жены на имя нотариуса, который возьмёт на себя все хлопоты по переоформлению «подарка»…
«Подписала неглядя…» - вздохнул он и покачал головой. Даже не видела, что подписывает… Какая наивная! Так доверять людям... Он же что угодно мог ей подсунуть! Как научить её не доверять людям?
Он тяжело вздохнул. Похоже, на сегодняшний день она не доверяет только ему...

Это было жестоко – использовать в качестве «отвлекающего маневра» ресторан, который он не так давно купил за бесценок… Пусть думает, что это он его построил, что это он спровадил детей из детского дома… Пусть что угодно думает, лишь бы не видеть притягивающих взгляд слов «Империя НикМед» - фирмы её отца, две трети которого с сегодняшнего дня принадлежали ей… Подарок по случаю обручения...
Что бы ей такое на свадьбу подарить? Надо подумать...

Так правильно. Так и должно быть… Он никогда бы не вернул бы «Империю» Никитину. Не заслужил… Да, он создал её. Да, пахал как вол. Но он и потерял её. А в бизнесе ошибок не прощают… Гораздо проще подарить эту конторку жене. Весь механизм управления ею отлажен как часы, и единственное, что останется делать Ларисе – это участвовать в собраниях акционеров и получать проценты…
Хоть бы это самое собрание акционеров никогда не состоялось! Какой «фортель» может выкинуть Лариса, когда узнает о его «подарке» - трудно себе вообразить…
Он представил себе выражение лица Никитина и улыбнулся. Как бы не хватил его будущего тестя инфаркт, когда он узнает, что с сегодняшнего дня "Империя" - их с дочерью совместный бизнес…

Улыбка быстро сменилась выражением глубокого раздумья… Никитин… Как же он не подумал… А ведь этот пройдоха будет терроризировать его жену, требуя переписать фирму на него. И, в конце концов, она так и сделает…
Фирму не жалко, а вот Лариску…
Нужно уезжать. Непременно уезжать…
После свадьбы она в Одессу не вернётся… Хочет работать в журнале – он купит ей этот журнал. Хоть два! Но в Одессу ей нельзя.

Подальше от Никитина и, главное, подальше от Ильи… Тот не будет сидеть, сложа руки… Конечно, он слишком слаб и труслив, чтобы «напакостить» напрямую, а вот исподтишка – пожалуйста! Знать бы только, что у этого дурачка на уме… Знать бы…

Лариса повернулась набок и упёрлась носом в его грудь, заставляя его сердце на мгновение остановиться, а дыхание - прерваться. Лямка шёлковой ночной сорочки соскользнула с плеча, и он осторожно поправил её, словно это могло как-то отразиться на спокойствии её сна…
Эта сорочка куплена была сегодня вместе с сумасшедшим количеством вещей, за которые Лариска его чуть было не прибила… Точнее, поначалу она начала было плести какую-то чушь по поводу того, что у неё много вещей дома, в Одессе, и её подруга, которая будет на свадьбе свидетельницей, не откажется их привезти… И вообще, ей от него ничего не надо, и цены в магазине атомные, а на самом деле она-то знает, что весь ассортимент товара, выставленный в бутике, привезён с рынка… И так далее, и тому подобное… Причём, всё это высказывалось на глазах у изумлённых продавцов-консультантов… Что ж, пусть развлекутся девочки - не всё им жён олигархов одевать!

Впрочем, он тоже в долгу не остался, измучив её едкими замечаниями и требованиями пройтись, повернуться, наклониться, не сутулиться, не волочить ноги… О, сколько всего он ей сказал… И на каждое замечание она реагировала как-то по особому… В конце концов, просто бросила на пол кучу тряпья и расплакалась… Зачем он только сказал, что не вынесет её слёз? А слёзы эти, оказалось, совсем близко – как у клоуна из цирка…
Он быстро положил конец этому издевательству, сгрёб в кучу всё, что видел, расплатился за это, рассовал по пакетам и отвёз её домой, где долго выслушивал её мнение о его садистских замашках…
Всё-таки, она его любила…
Он это точно знал...

Её дыхание было тёплым… Не горячим, а именно тёплым. Он бережно прижал её к себе…
Как бы уснуть?
«Так… - соображал он. – Дверь заперта, ключ с собой, Володя предупреждён… Можно спать…»
И мгновенно провалился в спокойный сон без сновидений.



Сентябрь 2004 года
Киев, дом И. Кондратенко

Звонить или не звонить?
Не звонить или всё-таки позвонить?
Решением этого вопроса я занималась всё утро… По идее, позвонить, конечно, надо. Тем более, что отец – он всё-таки один. Но, с другой стороны… Что я ему скажу? «Папа, я выхожу замуж. Радуйся!» - зло прошептала я про себя. И загнётся он с такой радости…

А, может, Игоря попросить позвонить? Тем более, что они давно знакомы, отношения у них партнёрские… доверяют они друг другу, вроде как…
В конце концов, должен же он официально попросить у отца моей руки…

А может, ну её нафиг, эту «официаловку»? Отправлю ему приглашение по почте и мобильный телефон Игоря припишу… Точно! «По возникающим вопросам просьба обращаться по телефону…» - этот текст мгновенно составился в моей голове.
Нет. Тогда отец меня точно убьёт! И закопает где-нибудь под кустом, чтобы тело никогда не нашли…

Ладно, позвоню после обеда! К тому же, у меня Надька приезжает…



Сентябрь 2004 года
Киев

Приезд Надьки, надо сказать, хоть что-то в моей безумной жизни расставил по местам. Не успела она появиться на пороге, как, отодвинув в сторону Игоря, принялась давать ценные советы…
Я и сама не заметила, как оказалась в свадебном салоне, где моя подруга, даже не отдохнув после поездки и не выслушав мою сумасшедшую историю сватовства и грядущего замужества (так и сказала: «Некогда, Никитина… Потом расскажешь. Не успеваем нефига…»), заставила меня поочерёдно примерить все имеющиеся свадебные платья…

Разумеется, платья моего размера не было. Разумеется, помочь мне с подгонкой никто не мог (правильно, какой дурак согласится перешивать платье аж на целых шесть размеров, да ещё – в течение дня?). Разумеется, у меня всё было не как у людей…
Классическим цветом для свадебного платья невесты является белый. В европейской традиции этот цвет ассоциируется со свежестью, чистотой, невинностью. Его смысловая нагрузка призвана подчеркнуть непорочность новобрачной. Кроме того, белый - цвет официальный, торжественный и, пожалуй, самый «благородный». Словом, как решили европейские предки, это наиболее подходящий для невесты цвет в день свадьбы. И вот уже довольно продолжительное время он и выступает в роли главного, традиционного цвета на свадебной церемонии…
С боем протиснувшись сквозь толпу невест, под вечер, уставшие и измочаленные, мы штурмом взяли один из многочисленных салонов и там (о чудо!) удалось подобрать мне платье… Безумно красивое, в меру пышное, расшитое золотыми нитями… Небольшой прилегающий лиф, выполненный в виде корсета, пышная длинная юбка со шлейфом. Словом, этакий королевский наряд. Верхняя часть свадебного платья была выполнена из кружева, атласа нижняя - из шелка. Всё бы ничего, но платье было светло-зелёное! Выбора у меня не было. На безрыбье, друзья, и рак – рыба… Пришлось, как говорится, брать «что было»…

С аксессуарами было проще. Не глядя, я схватила то, «что давали» и, подталкивая Надьку в спину, выкатилась из салона, понимая, что следующими её словами будут: «А теперь, Никитина, поищем салон красоты и попытаемся уломать кого-нибудь нам помочь…» И правда! "Кто-нибудь" отыскался, надо сказать, с первой же попытки. Так что, с мастером макияжа и причёски у меня - даже странно - проблем не возникло...

А потом, сидя в кафе, я рассказывала Надьке о событиях минувших дней. Подруга слушала меня молча, тиха изумляясь и качала головой, веря и не веря в то, что сказка о Золушке сбылась...

День прошёл незаметно, и лишь под вечер я вспомнила об отце, которому так и не позвонила…
Я с надеждой взглянула в глаза Надьке, но та лишь отрицательно покачала головой. Её вид красноречиво говорил: "Сама, Никитина, сама... Не маленькая! замуж выходишь..."
А звонить-то не хотелось...