Возвращение Ангела (глава 51)
Эта глава не имеет смысловой нагрузки. Абсолютно никакой. Но, тем не менее, она важна.
Наконец-то здесь появляется тот, кого некоторые из вас так долго ждали.
Знакомьтесь, новый герой.
Р.S.: Лана, прости, что Вова получился таким… Наверное, тебе виделось что-то более изящное… Извиняй! :)))
Глава 51
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Этот сон снится ему давно. Ровно столько, сколько он помнит себя.
Сновидение приходит к нему в разных вариациях, но непременно в нём присутствует одно и то же – особняк, больше напоминающий небольшой дворец, холод и незнакомая девушка, лица которой он не в силах разобрать…
Что означают эти странные видения? Тени прошлого? Картины будущего? Просто фантазии? У него нет ответа на эти вопросы.
Сон приходит часто, почти каждую ночь, заставляя его до ломоты в затылке задумываться о том, какое отношение имеет к нему происходящее с ним во сне…
Ночь. Темнота… Где-то за окном шуршит опадающей листвою осень, да луна назойливо бьётся в стекло, и её свет нестерпимо режет глаза. По дому гуляет одиночество…
Отчётливо слышится шёпот ветра. И в этом шёпоте ему чудится женское имя, которое он никак не может вспомнить, когда просыпается. Он твёрдо уверен в том, что в этом имени есть буква «с»…
Дикий холод пронзает тело, и он тянет пальцы к огню, горящему в камине, силясь согреться и признавая тщетность своих попыток… Этот холод терзает не тело. Он пронизывает душу…
Гонимые ветром, носятся по двору осенние листья, шорох которых сопряжён с песней огня в камине и торопливым звуком шагов.
Он уже знает, кто идёт к нему и ждёт этой встречи, терпеливо отходя в тень и позволяя хрупкой женской фигурке приникнуть в это одинокое жилище и немного погреться у камина, который он растопил для неё. Он точно знает, что она должна прийти – темноволосая девушка в испачканной одежде, замёрзшая и испуганная. А ещё он уверен – она догадывается о его существовании и почему-то страшно его боится…
В чём причина её страха? Что такого он ей сделал? Чем обидел?
Он не знает. Просто ждёт её появления.
И она приходит… Сначала он слышит её осторожные шаги, доносящиеся из коридора. Они всё ближе и ближе к нему… И вот, наконец, она появляется в гостиной. На миг замерев, вертит головою по сторонам и нерешительно подходит к камину.
Ледяное оцепенение сковывает его тело. Что-то светлое, дурманящее разум, начинает ворочаться в его сознании. Он неотрывно наблюдает за девушкой, стоящей к нему спиной, растягивая сумасшествие небывалой нежности и терзаясь от невыносимой внутренней боли.
Она не может быть ему чужой. Не может… К постороннему человеку невозможно испытывать то, что он испытывает к ней. Разве можно так мучительно желать приблизиться к ней, с силой схватить её за плечи, развернуть к себе, покрыть её тело поцелуями, если ты даже не знаешь, кто перед тобой? Разве может чужой человек вызвать в тебе половодье чувств и желаний?
Словно услышав что-то, она оборачивается. Он ещё не видит её лица, скрытого от него темнотой ночи, но уже чувствует её страх, поднимающийся откуда-то из самых недр её души…
Она боится его. Смертельно боится…
Он нерешительно делает шаг вперёд, затем ещё и ещё… Она стоит, недвижима, в каком-то одной ей ведомом порыве сцепив руки «замком».
Ещё шаг… Ещё… Ещё…
Контуры её лица всё отчётливее проступают из темноты. Ещё пара шагов, и он сможет увидеть её всю…
Небывалое тепло разливается по телу…
Один шаг…
Он узнаёт её… Её имя… Имя…
- Вова! Вова, мы проспали… - вырывается в уши истерический бабий вопль.- Будильник не прозвонил!
Девичье лицо, мелькнувшее перед ним на секунду, стремительно исчезает. И совсем другое – заспанное, с красным следом от подушки, появляется перед его глазами, заставляя напрочь забыть об увиденном во сне…
«Здравствуй, утро…» - иронично подумал он, резко вскакивая с кровати и поддёргивая необъятные семейные трусы «термоядерной» сиренево-оранжевой расцветки, пошитые ему минувшей зимой Наташкой.
Сама Наташка одной рукой шарила по полу в поисках пёстрого хлопчатобумажного халата, а другой – стремительно «ощипывала» со своих каштановых волос металлические бигуди…
Будильник, чёрт бы его побрал! Опять подвёл… Очередное китайское барахло. Говорил же Наташке, что нужно нормальный брать. Хотя бы отечественный… Нет же, погналась за дешевизной! Сколько раз ей объяснять, что хорошая вещь не может стоить дёшево?
- С добрым утром, - зевая, произнёс он, сладко, до ломоты в костях, потягиваясь.
Его вторая половина на его приветствие не обратила никакого внимания, свесив существенную часть своего тела с кровати и бренча несклоняемыми «бигудями», которые он склонял и в хвост, и в гриву.
- Вова… - твердила Наташка, выдёргивая из-под его босой пятки свой халат, на который он, ещё окончательно не проснувшись, наступил впотьмах. – Ты давай вот что… Иди умывайся, а я тебе пока завтрак приготовлю.
- Завтрак? – переспросил он, скребя пятернёй крепкую загорелую спину и мгновенно чувствуя проявление голода. – Давай…
- А времени… Времени-то сколько? – ей, наконец, удалось «отвоевать» у него свой халат. Проворно вскочив на ноги, женщина торопливо натянула его поверх линялой фланелевой сорочки и, прошествовав к двери, щёлкнула выключателем.
Свет озарил более чем «спортанскую» обстановку спальни – двуспальная скрипучая кровать, покрытая нежно-голубым с жёлтым рисунком бязевым постельным бельём, крепкий трёхстворчатый шкаф, трельяж, полированная прикроватная тумбочка, два полумягких стула, обитых дермантином. Вот и все «предметы интерьера». Что же касается «внутренней отделки», здесь тоже всё было просто: белёный водоэмульсионкой потолок, стены, кривовато оклеенные честно «упёртыми» им с последней работы обоями в розовый цветочек, коворолин на полу, «добытый» из того же источника. На окне, как и положено – занавески, на подоконниках – хлорофитумы в керамических горшках…
Он бросил взгляд на часы. Шесть пятьдесят девять.
Завтрак не отменяется. Умыться бы успеть, да на работу собраться…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
«По морде будильничьей вижу – сейчас звонить будешь», - зевая, подумала я, проснувшись за минуту до того, как раздастся звон будильника. Эту привычку я приобрела ещё в те, как мне сейчас казалось, бесконечно далёкие времена, когда Лина только-только родилась, и нас выписали из роддома. Тогда, чтобы не тревожить её и без того беспокойный сон, я научилась чутко реагировать на каждое движение моей девочки и мгновенно открывала глаза, стоило ей только заворочаться в своей кроватке. Вот и сейчас, прислушиваясь к тишине, доносившейся из детской, я с облегчением думала о том, что мой чертёнок ещё не проснулся…
Всё, хватит валяться. Время…
Во сколько бы я ни ложилась и во сколько бы мне ни нужно было вставать, я всегда умудрялась жить по своему собственному «внутреннему» времени и, нужно сказать, оно ещё ни разу меня не подводило.
На часах – шесть пятьдесят девять утра. Пора.
Итак…
Три… Два… Один… Поехали!
Коротким движением сбросив с себя тяжёлое одеяло, я села на в меру мягкой кровати, ещё раз зевнула, прикрыв рот ладонью, и одним резким движением оказалась на ногах.
Персидский ковёр, покрывающий пол моей спальни, приятно щекотал нежную кожу стоп.
Отлично. Вот я и проснулась.
Утро деловой женщины началось…
Начинается оно всегда одинаково – с «монументального» махрового халата «в пол» и взгляда, брошенного в зеркало, в котором я неизменно сталкиваюсь с сосредоточенным выражением своего лица.
Моё время слишком дорого, и я не могу тратить его на пустое самолюбование…
Тем более, что там, в зеркале, всё идеально, начиная от стрижки-каре и заканчивая педикюром. Женщина должна быть красива всегда, даже, как я – минуту назад проснувшаяся и завёрнутая в длинный чёрный халат, привезённый, если мне не изменяет память, мною из Испании.
Идём дальше.
Одного короткого взгляда в открытую дверь мне хватает для того, чтобы убедиться: ночь моя Лина провела спокойно. Она, как всегда, спит на животе, обхватив смуглыми ручонками розовую подушку. Чёрные волосы, которые я на ночь заплетаю ей в две тугие косички, чтобы было легче утром их расчёсывать, выбиваются неровными прядями… Непослушные волосы – это наша семейная проблема.
Лина спокойно дышит, чуть-чуть приоткрыв розовый ротик, и с минуту я любуюсь этой «домашней» картинкой. Моя девочка стала совсем большой. Четыре года… И когда только время пролетело?
Я не даю меланхоличной грусти проникнуть в сердце. Лариса Никитина не умеет грустить. Ей вообще чуждо что-то человеческое, кроме огромной, всепоглощающей любви к дочери – единственному существу в этом мире, за которое я, не задумываясь, отдам жизнь. Больше не за кого.
С тех пор, как четыре года назад пропал без вести мой муж, Алина осталась единственным смыслом моей безрадостной серой бабьей жизни. Я давно не тешила себя надеждами на возвращение Игоря, а фраза «бумеранг всегда возвращается» не вызывала абсолютно никаких чувств. Забылось. Перегорело. Переболело…
Более того – моё замужество стало для меня проблемой. Я была, как поётся в песне Виктора Петлюры «и не жена, и не вдова». Официально оформить развод я не могла, пока Игоря не признают мёртвым, а времени для этого должно пройти…
Так… Не о том думаю. Напрасно трачу время. А время – деньги.
Постояв ещё несколько секунд, осторожно, стараясь не шуметь, иду в ванную…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Владимир, громко топая босыми пятками, отправился в кухню и, мимоходом пройдя мимо небольшого холодильника, доходившего ему почти до груди, бегло осмотрелся по сторонам.
Отлично, Наташки нет. Наверное, «красоту наводит».
Стараясь не шуметь, он распахнул облепленную разномастными магнитиками дверцу холодильника и заглянул внутрь. Еда была… Была, да… Но какая-то совершенно несъедобная… Сырая курица, две банки с вареньем, майонез, распечатанная упаковка сосисок, кетчуп, вчерашние макароны, заботливо упакованные Наташкой в пластиковый контейнер, миска с посиневшией от холода варёной картошкой, четыре яйца, кефир, тюбик с краской для бровей и ресниц «Лондестон» и загадочная коробочка с надписью «Глазной мёд». Негусто. Со смутной надеждой он распахнул «овощевку», но ничего, кроме сморщенного огурца и пожухлого пучка зелени не обнаружил.
Он постоял ещё немного, пошевелил мёрзнущими пальцами на ногах, ещё раз поддёрнул свои цветастые «семейники» и задумчиво почесал затылок.
«Жрать нечего…» - обречённо подытожил он и, выудив из упаковки сосиску, захлопнул дверцу холодильника. Владимир с сомнением глянул в сторону микроволновки, но потом, справедливо решив, что тримминг – он и в Африке тримминг (хорошо, не крахмал) - махнул рукой, почти целиком запихнул сосиску в рот и, пожёвывая её, вышел из дома.
Ванной в доме, построенном, как он подозревал, задолго до его рождения, не было, как и душа.
Нет, душ, конечно, был. На улице. Летний. Он сам его соорудил в прошлом году из подручных средств, которые умудрился «умыкнуть» со стройки, а именно – четырёх столбов и старого бака.
Что может быть приятнее, чем окунуться в прохладные струи воды в жаркий летний день? А если это струи летнего душа, построенного своими руками, то удовольствие от купания в нем ни с чем не сравнимо.
Но одно дело – залезть в душ, чтобы прийти в себя после одуряющей жары или работы, и совсем другое – ползти туда после душной жаркой ночи, наступая на разбросанные по двору грабли, доски, вилы и кряхтящего петуха, ползающего впотьмах по двору.
Во дворе было темно и душно.
«Нет, душ это не вариант…» - решил он, дожевав сосиску, и направился к умывальнику.
Он до отказа открутил вентиль и сунул голову под кран. Холодная вода скатывалась с подбородка на шею, извивалась дорожками по загорелым до черноты плечам и груди.
«Суровый мужик моется хозяйственным мылом. Горячая или холодная вода не имеет значение. Губки всякие ему не нужны, он наждачкой моется…» - припомнилась ему услышанная где-то фраза… Кстати, о мыле. Где оно? Было же вчера…
Владимир громко фыркнул, яростно вороша сильными пальцами свои чёрные, с серебряными нитями на висках, сильно отросшие волосы. Он в который раз уже не без внутреннего содрогания думал о том, что придётся попросить Наташку укоротить их при помощи машинки…
Машинка в доме была. Philips, кажется. Только вот толку от неё было – ноль. Вероятнее всего, её ждала участь её бесполезных «сестёр». Дешёвые китайские машинки, так горячо любимые Наташкой, с его густыми жёсткими волосами не справлялись и ломались, а на дорогую денег было жалко…
«Дали бы получку на этой неделе, - подумал он. – Хоть в парикмахерскую сходить…»
При мысли о зарплате он помрачнел. Её не выдавали уже два месяца… Два месяца бесконечных: «Подождите, деньги будут…» А этих слов явно недостаточно, чтобы в магазин сходить за продуктами и в кассе расплатиться…
Чёрт, как же неприятно. Так же все рабочие разбегутся… Нет, определённо, нужно разговаривать с прорабом. Сколько можно задарма работать?
Он плотно закрутил кран и почувствовал, как что-то мягкое коснулось его плеча.
- Спасибо, Наташ… - произнёс Владимир, стискивая норовящие застучать от холода зубы и принимая из её рук полосатое махровое полотенце. – Макароны мне разогрей, хорошо?
Она послушно кивнула и направилась в дом…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Семь часов восемь минут. Ванная.
Бестолковому «восседанию» в джакузи по утрам я, в целях экономии времени, предпочитаю душ.
Быстро сбросив с себя халат и пижаму из натурального китайского шёлка, я приступаю к водным процедурам. Кожа моментально покрывается мурашками, зато глаза наконец-то распахиваются окончательно, а в голове уже начинает выстраиваться распорядок сегодняшнего дня.
«Водные процедуры» начинаем с головы. Я ещё в студенческие времена приноровилась мыть голову дегтярным мылом. Несколько изменив своим привычкам, я теперь мою голову шампунем, в состав которого входит натуральный дёготь. Он придаёт моим волосам здоровый вид и обладает приятным горьковатым запахом…
Волосы привычно липнут к телу, и – уже который раз – в голову приходит мысль о том, что их не мешает укоротить. «Необходимо обсудить возможность сделать короткую стрижку», - думаю я, заранее предвидя протест моего парикмахера. Между прочим, зря. Стрижка «боб», определённо, мне бы пошла. Мы, деловые женщины, находимся в вечном цейтноте. Работа отнимает массу времени, а ведь нужно еще поддерживать себя в форме и умудриться выкроить время на свою личную жизнь. Впрочем, с последним у меня был полный порядок – всё моё свободное время без остатка принадлежало Линочке. Жаль только, что времени этого катастрофически не хватало…
Так вот, возвращаясь к причёске. Нужно подобрать себе модную короткую стрижку, которая была бы строгой и элегантной одновременно, при этом требуя минимум времени на укладку и расчесывание.
Конечно, моё каре, делающее меня отдалённо похожей на звезду латиноамериканского сериала «Земля любви – земля надежды» Габриэлу Дуарте, и не подразумевало длинных волос, но мне всё равно хотелось иногда обкромсать даже то, что было, дабы не мучиться всякий раз в напрасных попытках уложить жёсткие непокорные пряди, которые всё равно норовили вылезти из причёски.
С волосами всё ясно. Растираем тело жёсткой мочалкой, увлажнённой гелем для душа с ароматом марокканских пряностей.
Куплен он был в Фесе, куда мы с Лииной не так давно летали по банальной причине – поесть знаменитые марокканские мандарины… Ну что поделаешь – увидела заветный чёрный ромбик на солнечно-оранжевом боку фрукта и заинтересовалась этой страной. Поездка стоила мне достаточно серьёзного контракта с какой-то польской фирмой, но отказать моему маленькому чуду я была не в состоянии. Поэтому, когда выбор встал между желанием дочери и бизнесом, я, не задумываясь, выбрала Алину… Впрочем, не всё так страшно – к полякам я слетала через какое-то время и всё равно склонила их подписать договор на нужных мне условиях. Кто посмеет отказать мне, Ларисе Никитиной? Пожалуй, никто…
Так, не отвлекаемся. Трём кожу до тех пор, пока она не порозовеет.
Густая пена с резким, типично «восточным» запахом обволакивает тело. Мочалка скользит по изгибам моего тела, и хлопья мыльной пены разлетаются в разные стороны. В такие моменты в мой мозг, ещё не до конца забитый цифрами и планами на день, вторгалась настойчивая мысль об отдалённом моём сходстве с древнеримской Венерой – богиней любви, рождённой из морской пены…
Ополоснув мочалку и, почти не целясь, привычным движением бросив её в раковину, я смываю с себя остатки геля и шампуня. Теперь – контрастный душ. Сначала теплая вода. Затем несколько минут горячей, минуту холодной, опять несколько минут горячей, опять минуту холодной. И так минут десять. Если есть время, можно и больше. У меня его нет. Десять минут – этого достаточно.
Всё, пора выходить…
Тряхнув головой, я ступаю на холодный кафель и, схватив полотенце, принимаюсь энергично растираться им.
Сон окончательно проходит… Голова – ясная и свежая. То, что надо.
С неохотой одевшись, я, едва касаясь босыми ногами пола – никак не могу отвыкнуть от босяцкой привычки ходить босиком – шагаю в гардеробную …
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Владимир торопливо вошёл в спальню и, потянув дверцу шкафа, извлёк оттуда мятые джинсы, которые вчера вечером, скомкав как попало, сунул туда подальше от Наташки. Все его вещи занимали в этом огромном шкафу лишь две полки. На одной горкой были сложены его два свитера, две клетчатых рубахи, три футболки и джинсы, а на другой – то, что принято называть нижним бельём – носки, майки и трусы.
Был, правда, ещё костюм. Серый, в тонкую белую полоску, парадно-выходной, с кремовой рубашкой и уродским серебристо-серым галстуком, который он ни за что бы себе не купил. Наташка вынудила его купить в прошлом году, когда они собирались на свадьбу соседей. За ним, правда, пришлось тащиться в сам Ужгород и долго колесить по местным магазинчикам, пытаясь подобрать что-нибудь, более-менее ладно сидящее по его нестандартной фигуре… Знал бы он об этом заранее – отговорился бы работой. В итоге, несмотря на вопли и протесты Наташки, пиджак и галстук он так и не надел, заявив, что и в рубашке смотрится как клоун… Н-да, что есть, то есть. Больше костюм не пригодился. Не на работу же его носить, в самом деле. Там у него свой «костюм», рабочий…
Владимир быстро напялил свои единственные джинсы неопределённого цвета (когда-то, кажется, он назывался «мокрый асфальт»), застегнул ремень с тяжёлой металлической бляхой, огляделся по сторонам в поисках твёрдого дезодоранта, но вспомнил, что тот закончился ещё неделю назад. Недовольно сморщившись, он быстро сунул пальцы под мышку и поднёс к носу. Вроде, не воняет. А там, если что, можно у ребят спросить…
Затем натянул футболку, которая, обтягивая его широкие плечи, разве что не расползалась от натяжения по швам, и принялся методично обшаривать полку в поисках двух одинаковых носков (желательно, не совсем драных), проклиная Наташкину привычку тащить в стирку всё, что он носил дольше двух дней.
Пресловутые носки отыскались не сразу, но, наконец, задача была решена, и он, «в полной амуниции», не считая обуви, подошёл к трельяжу, вытянул из него расчёску и провёл ею по спутанным ещё влажным волосам, укладывая их «на косой пробор».
«Надо стричься…» - второй раз за утро подумал Владимир, задумчиво погладив небритый подбородок, заросший трёхдневной щетиной.
Ладно, фиг с ним. Не на конкурс красоты идёт… Побреется вечером, если силы после работы останутся… Ну, или утром.
Бросив в зеркало последний взгляд, он вышел в кухню, где, шипя и отплевываясь жиром, разогревались на чугунной сковородке макароны…
Семь тридцать утра…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Семь часов тридцать минут. Утро…
Недовольно подёргивая шеей от неприятных ощущений, доставляемых мне мокрыми волосами, которые упорно лезли за ворот халата, я прохожу в гардеробную, заранее настраивая себя на рабочий лад и мысленно перебирая в уме перечень дел, которые необходимо выполнить сегодня…
Машинально распахиваю дверцу шкафа. Мои пальцы с неброским маникюром быстро и так же механически пробегают по краям одежды, аккуратно развешанной на вешалках. Порядок – это своего рода залог успешности. Он должен быть во всём, как и дисциплина.
Шелест материи сопровождается металлическим трением вешалок о штанги… Противный звук, от которого у меня непроизвольно сводит зубы.
Утром - встреча в аэропорту, днем - деловой обед, вечером - светское мероприятие... Ритм современной жизни обязывает деловую женщину быть в форме с утра и до вечера, поэтому в ее повседневном гардеробе деловые костюмы соседствуют с трикотажными платьями, а практичные брюки прекрасно уживаются с изысканными вечерними платьями… Я – не исключение.
Мне, в принципе, всё равно, что надеть. Лариса Александровна Никитина всегда выглядит идеально. Это – закон.
Холодная улыбка на мгновение трогает мои губы…
Опуская собственные похвалы в свой адрес, хочу отметить, что мой гардероб не отличается буйством оттенков и разнообразием моделей. Полагаю, ни для кого не секрет, что деловые женщины, достигшие определённых высот в бизнесе, должны с особой тщательностью следить за собственным гардеробом. К счастью, деловая мода очень и очень консервативна (я бы сказала – «однотипна»), поэтому мне не приходится тратить время на бесконечные посещения торговых центров и бутиков в желании угнаться за модой. Элегантность классики в моде всегда.
Я придерживаюсь в одежде определённых правил, раз и навсегда сформировавшихся в моей голове.
Типичным цветом одежды для меня является чёрный. Костюмы, сшитые исключительно на заказ у именитых модельеров, брюки, классические юбки-карандаши – всё чёрного цвета…
Яркие оттенки – негласное табу.
Светлые… Ну, разве что блузки пастельных тонов, придающие повседневному образу свежесть и новизну…
Пуловерам и водолазкам, которые обычно ношу с жилетом, предпочитаю рубашки.
Платья? Исключительный вариант. Разве что наличие такого является непременным требованием моего присутствия на каком-нибудь светском мероприятии, которые я вынуждена время от времени посещать…
Итак, светских раутов сегодня не предвидится, поэтому я могу вполне удовольствоваться строгим чёрным костюмом и блузкой нежного оливкового оттенка. Чулки с ажурными резинками – не выношу колготки – и туфли на высоком каблуке прекрасно дополнят образ преуспевающей молодой женщины…
Молодой… Мне почти двадцать шесть. Какая уж тут молодость?
Усмешка на короткое мгновение появляется на моих губах и тает, словно её никогда там не было. Лариса Никитина никогда не улыбается во весь рот. В её глазах никогда не горят озорные огоньки.
«Каменная баба» - так меня за что-то прозвали мои подчинённые. Что ж, возможно, в этом что-то есть. «Снежная Королева» звучит слишком избито и сказочно, а я давным-давно разучилась верить в сказки. «Сушёная акула» отдаёт сталинскими «любовью, комсомолом и весной». «Мымра» из «Служебного романа» - грубо.
Моё прозвище гораздо оригинальнее… Разумеется. Так и должно быть. Лариса Никитина – исключение из правил.
Стремительно распахиваю двери гардеробной и вновь шествую в комнату, дабы придать заключительные штрихи и без того ясно проступающему образу бизнес-леди. Я называю это «декоративной штукатуркой».
Залог успеха деловой женщины состоит не только в ее профессиональных качествах, серьезном подходе к делу, но и во внешнем облике. Встречают у нас до сих пор по одежке. И, прежде всего, обращают внимание на лицо. Поэтому ему необходимо уделить самое пристальное внимание.
Леди-босс ассоциируется с постоянной нехваткой времени. Но при этом нельзя оставить лицо без макияжа. Для вечно спешащих женщин, наподобие меня, делюсь секретом: наносим тональную основу на лицо и шею, растушёвываем ее на лице по направлению к волосам и на шее по направлению к груди, чтобы убрать границу. Затем наносим коричневого оттенка тени на глаза, втираем их в веки таким образом, чтобы создалось ощущение отсутствия макияжа. Наносим тушь на ресницы один слой, на губы — помаду матовую темного оттенка нетолстым слоем, можно использовать карандаш в тон. Затем наносим еще один слой туши на ресницы. Всего пять минут, и макияж готов.
Ювелирных украшений – минимум. Неброские золотые серьги в ушах, обручальное кольцо на пальце. Иногда – золотая цепочка на шее.
Образ деловой женщины завершён.
«Контрольный» взгляд в зеркало. «Проверка идеальности» прошла успешно.
На часах – семь пятьдесят пять. Самое время спуститься к завтраку…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
- Вова, макароны готовы, - радостно сообщила Наташка, вываливая в глубокую тарелку обваленные в жиру слипшиеся макароны, местами – высохшие до первородного своего состояния и пожелтевшие. - Будешь? – поколебавшись немного, женщина вытащила из холодильника упаковку сосисок, на которые он совершил «набег» несколько минут назад и вопросительно посмотрела ему в глаза.
На плите стояла турка с кофе.
- Нет, - он решительно тряхнул головой и уронил взгляд на наручные часы. Это была странная привычка – всё время смотреть на своё запястье, чтобы узнать, который час. Настолько странная, что с первой же получки он купил себе часы, с которыми почти никогда не расставался. – Скоро Мишка за мной приедет, а я ещё хотел подошву на кроссовке подклеить. Отвалилась, зараза…
- Вова, ну, может, кеды наденешь? – с сомнением в голосе спросила Наташка, пристраиваясь подле него. – Ну что ты выёживаешься? Как будто в драных кроссовках лучше… Хорошие же. Новые…
Ну да, конечно. Вот только кедов ему не хватало, чтобы по грязи ползать. В кроссовках-то неудобно, а в «кирзачах» - жарко… Лето всё-таки.
- Вова, ну я их выкину когда-нибудь, - взмолилась Наташка.
- Я тебе «выкину»… Только попробуй! – шутливо пригрозил Владимир и, выдрав из слипшейся массы клок макарон, намотал их на вилку. Всё-таки, свежие они лучше.
Некоторое время сидели молча. Владимир жевал сухие макароны в прикуску с тем самым пучком петрушки, который углядел в «овощевке». Наташка потягивала кофе со вчерашним хлебом на закуску. Она вообще предпочитала не завтракать – говорила, что бережёт фигуру… Какая уж тут фигура – в сорок-то лет?
Он на короткое время задумался. Интересно, сколько ей, Наташке? Живут вместе уже третий год, а он так и не знает. И, по сути, совсем ничего о ней не знает. Особенно – о её прошлом. Она только обронила как-то коротко, что в своё время была замужем за военным, с которым тихо-мирно развелась чёрт знает когда, после чего долго моталась по стране, пытаясь прибиться к одному месту. Прибилась, в итоге, к монастырю – шестой год работала экскурсоводом, тянула немудрёное хозяйство, которое рассыпалось и рассыхалось, пока не появился он…
Они сошлись как-то сразу – легко и просто, и уже через пару дней после знакомства он перетаскивал свои пожитки из вагончика-бытовки в её немного накренившийся на один бок дом…
Вот такая простая история…
С Наташкой было легко. Она была самой обыкновенной украинской бабой… С домашними делами справлялась легко, на работе особо не напрягалась, в постели вполне соответствовала его непритязательному вкусу. В общем, «стандарт». Жениться бы, что ли, на ней? Ну да, женишься, как же…
- Ты до скольки сегодня? – спросила женщина, смахивая ладонью крошки со стола.
Риторический вопрос… Значения слово «риторический» он не знал, но это слово периодически произносила Наташка применительно к чему-то неопределённому.
- Как всегда, - Владимир передёрнул плечами
Его «как всегда» могло означать и восемь вечера, и девять, и десять… Могло – три часа ночи. Всё зависит от того, как работа пойдёт…
Владимир мысленно прикинул фронт работ на сегодня. Вертикальная морщина прорезала его лоб… Да, пожалуй, не стоит думать о том, чтобы вернуться сегодня раньше полуночи. Сроки работ давным-давно сорваны, народ разбегается, наплевав на долги начальства перед рабочими… Конечно, сколько можно работать «за спасибо»? И кто может гарантировать, что по окончании реставрации они вообще что-нибудь получат? Тем более, работают без оформления, почти как «гастарбайреры»…
«Да, бригадир, останешься скоро без бригады… Что тогда станешь делать?» - невесело подумал он про себя и постарался переключиться на дела насущные. Рабочие вопросы он будет решать на работе…
- Вова, я тебе с собой собрала, - Наташкин голос проник в его мысли, заставляя вскинуть глаза и отправить в рот очередную порцию макарон. – Картошечки вчерашней в банку положила и сосисок. Есть где разогреть?
- Есть, конечно, - привычно соврал он, понимая, что разогреть обед ему негде, и сегодня он обречён будет трескать холодную картошку и сырые сосиски.
Типичная «пролетарская» еда. Впрочем, он и не рвётся в начальство. Какое уж из него начальство?
Он – обычный мужик-работяга, привыкший своим горбом зарабатывать себе на жизнь. Так было всегда…
Всегда?
Владимир напряг память, но ничего, кроме привычной пустоты и какого-то серого тумана оттуда не извлёк… Он попытался сосредоточиться, но в ушах стоял тягучий звон… Владимир не сразу сообразил, что это не в ушах звенит, а доносится с улицы автомобильный гудок.
Пора…
- Вова, я тебе там ещё кефирка положила. Ты его на солнышке не держи, - щебетала Наташка. – А то опять вздуется… Будешь как в прошлый раз…
- Хорошо, - он резко поднялся из-за стола и, отерев салфеткой пальцы, поправил бляху на ремне. Он помнил этот «прошлый раз» и просроченный кефир, купленный Наташкой и заботливо сунутый ему в сумку. Прекрасно помнил.
- Сумка в прихожей, - напомнила Наташка.
- Помню, - он развернулся к ней спиной и торопливо прошёл в прихожую.
Вытащил из самодельной обувницы свои кроссовки, которые были ему немного маловаты. Что поделаешь, если нога «нестандартная»? Вскинул на плечо небольшую спортивную сумку.
Готов. Можно ехать.
- Я тебе твою «рабочку» постирала… - неслось вслед.
- Спасибо, - Владимир похлопал себя по бёдрам, вытащил из кармана джинсов мятую пачку сигарет и машинально сунул одну в рот. – Всё, поехал… - не оборачиваясь, он зашагал к калитке, где ждал его приятель Мишка, биргадир штукатуров, на своей гнилой Ниве.
- Позвони, как освободишься! Я тебе ужин разогрею… - это было последнее, что он услышал, садясь в неудобное узкое сидение и пристраивая на коленях сумку…
Положить её в багажник или на заднее сидение было нереально – Мишка вечно возил сзади какой-то хлам, и Владимир про себя называл его тарантас «сараем на колёсах»…
Короткий взгляд на часы. Семь пятьдесят пять…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Восемь часов утра.
Первым человеком, который приветствует меня в гостиной, была и остаётся домработница Евгения Владимировна, которая верой и правдой работает в этом доме… Кстати, сколько лет она здесь работает, если только я знаю её в течение пяти? Нужно поинтересоваться.
- Доброе утро, Лариса Александровна, - её дребезжащий голосок заставляет меня отрывисто кивнуть головой.
- Доброе, Евгения Владимировна. Кофе готов?
- Разумеется, Лариса Александровна.
Мой завтрак состоит из кофе. Ванильный капучино с двойными сливками. Как всегда… Пожалуй, этот напиток, да ещё запись в паспорте – это единственное, что осталось от меня прежней. Больше ничего.
Всё другое. И я тоже другая… Так получилось.
- Мама! – радостный голосок побуждает меня обернуться.
Моя дочурка, шустро перебирая по покрытым коровой дорожкой ступенькам лестницы пухленькими ножками, обтянутыми белыми гольфами с красными кисточками, весело улыбается. Чёрные глаза сияют на румяном детском личике как две звёздочки на небосводе.
«Чёлка отросла… - отмечаю про себя. – Записать к парикмахеру…» Я всегда с удивлением замечала, как быстро отрастают у Лины волосы. Чёлку нужно стричь раз в десять дней, иначе через две недели она будет лезть в глаза, а через месяц, наверное, спустится до самого подбородка… Будь у моей дочери волосы золотистого цвета, я бы, наверное, всерьёз подумала об изменении её имени с Алины на Рапунцель… Ужас какой! Нет, пусть остаётся Алиной. Алина Игоревна Кондратенко…
Лина, тем временем преодолевает расстояние от лестницы до меня и с радостным визгом бросается не на шею…
Господи, сколько же она весит? Неужели, это – то крохотное чудо, которое я когда-то боялась взять в руки из опасений что-нибудь ему сломать? Теперь это чудо, скорее, мне что-нибудь сломает… Шею точно оторвёт, если ещё немного повисит…
- Доброе утро, - шепчет она мне в ухо, щекоча успевшими выбиться из «корзинки» волосами мою шею.
- Привет… - отвечаю я, бережно спуская её на пол. – Как спалось, радость моя?
- Хорошо, - кивает она. – Я сегодня во сне карусельку видела, - радостно щебечет Лина, чинно расправляя складки своего красного с белой отделкой платьица. – И мы крутимся, крутимся… - она вкладывает свою горячую ручонку в мою руку, и мы вместе идём в столовую. – И меня кто-то позвал по имени… А потом я проснулась и поняла, что это Полина…
Всё ясно. Похода на карусели нам не миновать… Когда бы только?
Перед глазами возникают страницы моего ежедневника… Воскресенье, кажется, относительно свободно… Можно попробовать…
Господи, я становлюсь такой, как мой отец! У меня совершенно не хватает времени на собственного ребёнка. Срочно в отпуск… Оставлю замов «на хозяйстве» и поеду. Отключу, нахрен, телефон – пусть без меня крутятся как хотят… Имею я право на личную жизнь?
Риторический вопрос…
- Доброе утро, Лариса, - слышится голос Полины.
- Привет, Полина, - я киваю ей в ответ.
Как хорошо, что она рядом. Полина – единственный человек, которому я могу смело доверить воспитание дочери. Когда-то давно она заменила мне маму. Теперь стала бабушкой для моей дочери…
Завтрак проходит в молчании. Я, ёрзая на стуле при мысли о том, что мне нужно сделать ряд звонков, тем не менее, дожидаюсь, пока Алина покончит со своим завтраком. Наконец, последняя ложка овсяной каши с фруктами съедена, последний глоток сока выпит.
Можно ехать…
- Лариса Александровна, доброе утро, - Николай, начальник охраны, как всегда встречает меня возле подъезда. Неизменный ритуал. Охране и прочей обслуге нечего делать в квартире. Только Полина и Евгения Сергеевна. Никаких посторонних.
- Доброе утро, Николай, - вежливо киваю и прохожу мимо.
- Колька, привет! – радостно щебечет Лина.
- Доброе утро… - сдержанно улыбается он.
В этом мужчине в строгом ладно сидящем костюме, гладко выбритом и обрызганном каким-то загадочным парфюмом, от которого мне неизменно хочется сунуть два пальца в рот, никто и никогда не узнал бы лесника Коляна из таёжной сибирской глуши. И, тем не менее, это он…
Его сын Дмитрий, некогда прославившийся на всю Хакасию как оборотень, тоже работает у меня. Водителем. Он широко распахивает дверь Bentley Continental, и мы с дочерью оказываемся в светлом салоне, пахнущим дорогой кожей, смешанной с каким-то горьковатым запахом освежителя воздуха.
- Доброе утро, Лариса Александровна, - по-военному чётко произносит Дмитрий.
- Здравствуйте, Дима. В садик…
Машина плавно трогается с места. На положенном расстоянии от нас грозной махиной движется джип с охраной. Все как всегда… В голову закрадывается мысль о том, что неплохо бы сменить старину Bentley на что-нибудь более серьёзное. Mercedes-Benz S 600 Guard Pullman, например. Я недавно наткнулась в автомобильном журнале на статью о том, что внутри этой машины можно будет оборудовать настоящий офис на колесах. И при желании заказчика в салон установят не только DVD-проигрыватель, но компьютер, факс, принтер и так далее. А уж про наличие холодильника и минибара, наверное, и говорить не стоит. Практично. Мне нравится… Нужно заняться…
День идёт своим чередом. Всё налажено. Сбоев нет и не будет…
Лариса Никитина едет на работу…
Почему-то мне доставляет удовольствие давать себе характеристики. Вот, например: «Независима, самостоятельна, конкретна. С судьбой вежлива. Считаю, что всё в этой жизни происходит не зря и не просто так, а по желанию сильных мира сего, к коим с некоторых пор причислю себя. В своём выборе свободна. Не боюсь принимать рискованных решений, и брать на себя ответственность за совершенные мною поступки. С подчинёнными строга. В управлении придерживаюсь авторитарного стиля. Считаю единственно верным для коллектива жесткие приказы и распоряжения, не допускающие каких-либо возражений или собственного мнения подчиненных, что весьма эффективно в экстремальных ситуациях или в условиях низкой трудовой дисциплины… И так далее, и тому подобное… Одним словом – сплошной идеал. Ну, за исключением, пожалуй, одного – я никогда не признаю своих ошибок. Я просто их не допускаю…»
Этот день ничем не отличается от остальных. Он пройдёт в постоянных звонках, переговорах, решении важных задач и планировании. Иногда я позволяю себе во время рабочего дня отдохнуть с дочерью в парке, любимом кафе или заняться спортом. Я вновь вернулась к занятиям каратэ, которое забросила ещё в школе. Нужно же быть оригинальной и как-то выделяться среди моих коллег по бизнесу, растрясающих свои жиры в тренажёрных залах…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода – ХХХ мужской монастырь
Из магнитолы вырываются шипящие звуки, и Мишка, в который раз помянув «добрым словом» купленную недавно «Бошевскую» антенну вытащил из бардачка диск с каким-то сборником шансона. Владимиру это направление в музыке никогда не нравилось. Он предпочитал группу «ДДТ», и разного рода «зоновские стенания» были от него далеки…
- Хорошая песня, - подмигнул Мишка, крутанув ручку магнитолы до отказа. – «Бутырка» поёт. Называется «Вдова». Я, когда её слышу, про Никитину вспоминаю. Вот думаю, не под заказ ли написана? Хотя, вряд ли… Группа российская. Хотели ба заказать, так нашим бы заказали…
И глубокомысленно замолчал.
Кто такая Никитина, Владимир не слышал… Может, конечно, и слышал, но в памяти не отложилось… Тем более – вдова. Какая-нибудь жена солдатская, что ли?
Спрашивать бесполезно – Мишка своим густым басом подпевал в такт магнитоле…
Снова пацан подвыпивший в двери стучится к ней.
Рада вдова соседушка – встретит ночных гостей.
Он часик-другой порадует да и гляди - сбежит.
Ох, не везёт, не клеится ей мужика дожить…
Нет, не солдатская жена, а, скорее, бандитская жена. Одного мужика пристрелили, к другому пошла. Обычное дело… Физиология. Так и пойдёт по рукам, пока где-нибудь на трассе не окажется…
Дочка растёт - помощница. Спросит, а что сказать?
Папка уж не воротится - ей этого не понять.
Только кольнёт, и вспомнятся прошлые светлые дни -
Счастлива раньше семья была - с дочкой теперь одни.
Он не думал об этой женщине, которой, может быть, блатная российская группа посвятила эту песню. А, может, и не посвятила… Даже фамилия её из головы улетучилась.
Владимира сейчас гораздо больше заботило другое – нужно подтянуть работу до приезда спонсоров, которые приедут посмотреть, как осваиваются их деньги. Хорошо осваиваются. Главный инженер третий месяц на участок глаз не кажет, зато, по слухам, на новом Porsche Cayenne ездит. Прораб, вроде как, дом сайдингом обшил и двухэтажную баню себе построил… Осваиваются ваши деньги, господа спонсоры. Осваиваются…
Женщина одинокая плачет, глядит в окно -
Так на земле уж водится - счастье не всем дано.
И снова, пацан подвыпивший, в двери стучится к ней -
Но есть у него законная и навсегда он с ней.
Просто жить, да жить - жить бы не тужить,
Да детей растить, им тепло дарить.
И супруга ждать, жарко целовать…
Всю любовь свою лишь ему отдать.
Просто жить да жить, счастьем дорожить
И любимой быть да семью хранить.
Только как найти счастье, отыскать?
Где оно живёт, как его позвать?
- Это… - Мишка сочувственно вздохнул. – Хорошая песня. Ты в курсе, что она к нам приезжает?
- Кто? – не понял Владимир, всё ещё думая об «освоении» денег главным инженером и прорабом. – «Бутырка»?
- Какая «Бутырка»? Никитина… Её же фирма отчасти даёт денег на реставрацию монастыря… А я-то думал, что это Митрич так засуетился, заставил работягам каски выдать. А потом краем уха услышал, что она приезжает… Мерзкая, говорят, баба. Въедливая. Холодная…
Владимир равнодушно передёрнул плечами. От того, холодная эта Никитина или горячая, ему самому ни горячо, ни холодно. Пусть приезжает. Может, и хорошо… Может, получку под это дело дадут…
Надоело, честное слово! Вот уже полгода его бригада трудится над восстановлением монастыря, а зарплату платят с перебоями. Куда это годится? Получить, что ли, деньги и смотаться куда подальше? Может, в Ужгород на заработки податься? Хоть кем, лишь бы платили... Подашься, как же! Так Наташка его и пустит...
День промелькнул незаметно. Можно написать целое сочинение о том, чем он занимался, а можно сказать проще: работал. Работал, как проклятый. Недостаток в рабочих руках был сильный, и приходилось вкалывать наравне со всеми, показывая своей потной согнутой в вопросительный знак спиной, «Стахановские темпы».
Спина потом долго и противно болела, ноги гудели от усталости, а проклятые кроссовки всё-таки развалились. И почему он Наташку не послушался? Надо было одевать кеды…
На строительстве только и было разговоров, что о грядущем приезде Никитиной. Раза с пятого он уже запомнил её фамилию, а с десятого – имя. Лариса Алексеевна… Нет, Александровна… Или всё же Анатольевна? Неважно… Главное – получку обещали дать под её приезд и очень просили не напиваться «в бребодан», чтобы главный инженер не упал лицом в грязь перед «каменной бабой», как почему-то, посмеиваясь, называли Никитину мужики…
Почему «каменная»? А мужик у неё, тогда, какой? Ещё круче? Хотя, куда уж круче. Подкаблучник, наверное…
Разошлись далеко за полночь, и Наташка так и не дождалась его вечернего звонка, потому что заночевал он в вагончике с рабочими…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел - царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил -
И усы лишь обмочил…
Я дочитала последние строчки пушкинской «Сказки о царе Салтане» и попыталась осторожно отнять у Лины краешек одеяла, который она по привычке засунула в рот… Что ты будешь делать! Как её отучить от этого? Не дай Бог, испортит форму рта… Ничего не получилось – моя крошка недовольно заворочалась и крепко вцепилась своими пальчиками в одеяло. Попробуй, отбери у неё что-нибудь! Упрямая. Ни за что не отступится. Вся в па… В маму… В меня, то есть…
Мысль о том, что рано или поздно Алина спросит меня об отце, всякий раз приводила меня в полушоковое состояние. Я не представляла, как ответить, что её папа умер? Что я ей скажу? Что её папа смотрит на нас с неба?
Наверное, именно так и придётся поступить. А потом, когда она подрастёт, я расскажу ей о расстрелянных машинах, о двух убитых охранниках и ещё четырёх людях, которых так и не нашли и не найдут уже никогда. О тех четырёх, среди которых был её отец…
На месте трагедии сейчас стоит высокий памятник из чёрного мрамора, больше напоминающий обелиск. На нём – имена шести погибших, даты рождения и одна на всех дата смерти… Так правильно. У родственников должно быть место, куда они могут прийти, чтобы поклониться тем, кто уже никогда не вернётся…
Я положила книгу на стол и, потушив ночник, вышла из комнаты, оставив дверь открытой. На всякий случай… Мало ли что…
- Ну что, Лариса? – Полина встретила меня в гостиной с кофейным сервизом. – Кофе?
- Спрашиваешь…
- Уложила свою пострелку?
- Уложила, - вздохнула я. – Пока всего «Царя Салтана» не оттарабанила, не уснула… - зевнула я, откинувшись на спинку кожаного кресла. – Устала, Полина… Так устала…
- Знаю, девочка. Отдохнула бы…
- Отдыхать – не работать, - иронично усмехнулась я. – Столько дел – ты не представляешь… Давай свой кофе. И расскажи мне, как у Лины прошёл день…
* На фото - прототип Лины
Наконец-то здесь появляется тот, кого некоторые из вас так долго ждали.
Знакомьтесь, новый герой.
Р.S.: Лана, прости, что Вова получился таким… Наверное, тебе виделось что-то более изящное… Извиняй! :)))
Глава 51
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Этот сон снится ему давно. Ровно столько, сколько он помнит себя.
Сновидение приходит к нему в разных вариациях, но непременно в нём присутствует одно и то же – особняк, больше напоминающий небольшой дворец, холод и незнакомая девушка, лица которой он не в силах разобрать…
Что означают эти странные видения? Тени прошлого? Картины будущего? Просто фантазии? У него нет ответа на эти вопросы.
Сон приходит часто, почти каждую ночь, заставляя его до ломоты в затылке задумываться о том, какое отношение имеет к нему происходящее с ним во сне…
Ночь. Темнота… Где-то за окном шуршит опадающей листвою осень, да луна назойливо бьётся в стекло, и её свет нестерпимо режет глаза. По дому гуляет одиночество…
Отчётливо слышится шёпот ветра. И в этом шёпоте ему чудится женское имя, которое он никак не может вспомнить, когда просыпается. Он твёрдо уверен в том, что в этом имени есть буква «с»…
Дикий холод пронзает тело, и он тянет пальцы к огню, горящему в камине, силясь согреться и признавая тщетность своих попыток… Этот холод терзает не тело. Он пронизывает душу…
Гонимые ветром, носятся по двору осенние листья, шорох которых сопряжён с песней огня в камине и торопливым звуком шагов.
Он уже знает, кто идёт к нему и ждёт этой встречи, терпеливо отходя в тень и позволяя хрупкой женской фигурке приникнуть в это одинокое жилище и немного погреться у камина, который он растопил для неё. Он точно знает, что она должна прийти – темноволосая девушка в испачканной одежде, замёрзшая и испуганная. А ещё он уверен – она догадывается о его существовании и почему-то страшно его боится…
В чём причина её страха? Что такого он ей сделал? Чем обидел?
Он не знает. Просто ждёт её появления.
И она приходит… Сначала он слышит её осторожные шаги, доносящиеся из коридора. Они всё ближе и ближе к нему… И вот, наконец, она появляется в гостиной. На миг замерев, вертит головою по сторонам и нерешительно подходит к камину.
Ледяное оцепенение сковывает его тело. Что-то светлое, дурманящее разум, начинает ворочаться в его сознании. Он неотрывно наблюдает за девушкой, стоящей к нему спиной, растягивая сумасшествие небывалой нежности и терзаясь от невыносимой внутренней боли.
Она не может быть ему чужой. Не может… К постороннему человеку невозможно испытывать то, что он испытывает к ней. Разве можно так мучительно желать приблизиться к ней, с силой схватить её за плечи, развернуть к себе, покрыть её тело поцелуями, если ты даже не знаешь, кто перед тобой? Разве может чужой человек вызвать в тебе половодье чувств и желаний?
Словно услышав что-то, она оборачивается. Он ещё не видит её лица, скрытого от него темнотой ночи, но уже чувствует её страх, поднимающийся откуда-то из самых недр её души…
Она боится его. Смертельно боится…
Он нерешительно делает шаг вперёд, затем ещё и ещё… Она стоит, недвижима, в каком-то одной ей ведомом порыве сцепив руки «замком».
Ещё шаг… Ещё… Ещё…
Контуры её лица всё отчётливее проступают из темноты. Ещё пара шагов, и он сможет увидеть её всю…
Небывалое тепло разливается по телу…
Один шаг…
Он узнаёт её… Её имя… Имя…
- Вова! Вова, мы проспали… - вырывается в уши истерический бабий вопль.- Будильник не прозвонил!
Девичье лицо, мелькнувшее перед ним на секунду, стремительно исчезает. И совсем другое – заспанное, с красным следом от подушки, появляется перед его глазами, заставляя напрочь забыть об увиденном во сне…
«Здравствуй, утро…» - иронично подумал он, резко вскакивая с кровати и поддёргивая необъятные семейные трусы «термоядерной» сиренево-оранжевой расцветки, пошитые ему минувшей зимой Наташкой.
Сама Наташка одной рукой шарила по полу в поисках пёстрого хлопчатобумажного халата, а другой – стремительно «ощипывала» со своих каштановых волос металлические бигуди…
Будильник, чёрт бы его побрал! Опять подвёл… Очередное китайское барахло. Говорил же Наташке, что нужно нормальный брать. Хотя бы отечественный… Нет же, погналась за дешевизной! Сколько раз ей объяснять, что хорошая вещь не может стоить дёшево?
- С добрым утром, - зевая, произнёс он, сладко, до ломоты в костях, потягиваясь.
Его вторая половина на его приветствие не обратила никакого внимания, свесив существенную часть своего тела с кровати и бренча несклоняемыми «бигудями», которые он склонял и в хвост, и в гриву.
- Вова… - твердила Наташка, выдёргивая из-под его босой пятки свой халат, на который он, ещё окончательно не проснувшись, наступил впотьмах. – Ты давай вот что… Иди умывайся, а я тебе пока завтрак приготовлю.
- Завтрак? – переспросил он, скребя пятернёй крепкую загорелую спину и мгновенно чувствуя проявление голода. – Давай…
- А времени… Времени-то сколько? – ей, наконец, удалось «отвоевать» у него свой халат. Проворно вскочив на ноги, женщина торопливо натянула его поверх линялой фланелевой сорочки и, прошествовав к двери, щёлкнула выключателем.
Свет озарил более чем «спортанскую» обстановку спальни – двуспальная скрипучая кровать, покрытая нежно-голубым с жёлтым рисунком бязевым постельным бельём, крепкий трёхстворчатый шкаф, трельяж, полированная прикроватная тумбочка, два полумягких стула, обитых дермантином. Вот и все «предметы интерьера». Что же касается «внутренней отделки», здесь тоже всё было просто: белёный водоэмульсионкой потолок, стены, кривовато оклеенные честно «упёртыми» им с последней работы обоями в розовый цветочек, коворолин на полу, «добытый» из того же источника. На окне, как и положено – занавески, на подоконниках – хлорофитумы в керамических горшках…
Он бросил взгляд на часы. Шесть пятьдесят девять.
Завтрак не отменяется. Умыться бы успеть, да на работу собраться…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
«По морде будильничьей вижу – сейчас звонить будешь», - зевая, подумала я, проснувшись за минуту до того, как раздастся звон будильника. Эту привычку я приобрела ещё в те, как мне сейчас казалось, бесконечно далёкие времена, когда Лина только-только родилась, и нас выписали из роддома. Тогда, чтобы не тревожить её и без того беспокойный сон, я научилась чутко реагировать на каждое движение моей девочки и мгновенно открывала глаза, стоило ей только заворочаться в своей кроватке. Вот и сейчас, прислушиваясь к тишине, доносившейся из детской, я с облегчением думала о том, что мой чертёнок ещё не проснулся…
Всё, хватит валяться. Время…
Во сколько бы я ни ложилась и во сколько бы мне ни нужно было вставать, я всегда умудрялась жить по своему собственному «внутреннему» времени и, нужно сказать, оно ещё ни разу меня не подводило.
На часах – шесть пятьдесят девять утра. Пора.
Итак…
Три… Два… Один… Поехали!
Коротким движением сбросив с себя тяжёлое одеяло, я села на в меру мягкой кровати, ещё раз зевнула, прикрыв рот ладонью, и одним резким движением оказалась на ногах.
Персидский ковёр, покрывающий пол моей спальни, приятно щекотал нежную кожу стоп.
Отлично. Вот я и проснулась.
Утро деловой женщины началось…
Начинается оно всегда одинаково – с «монументального» махрового халата «в пол» и взгляда, брошенного в зеркало, в котором я неизменно сталкиваюсь с сосредоточенным выражением своего лица.
Моё время слишком дорого, и я не могу тратить его на пустое самолюбование…
Тем более, что там, в зеркале, всё идеально, начиная от стрижки-каре и заканчивая педикюром. Женщина должна быть красива всегда, даже, как я – минуту назад проснувшаяся и завёрнутая в длинный чёрный халат, привезённый, если мне не изменяет память, мною из Испании.
Идём дальше.
Одного короткого взгляда в открытую дверь мне хватает для того, чтобы убедиться: ночь моя Лина провела спокойно. Она, как всегда, спит на животе, обхватив смуглыми ручонками розовую подушку. Чёрные волосы, которые я на ночь заплетаю ей в две тугие косички, чтобы было легче утром их расчёсывать, выбиваются неровными прядями… Непослушные волосы – это наша семейная проблема.
Лина спокойно дышит, чуть-чуть приоткрыв розовый ротик, и с минуту я любуюсь этой «домашней» картинкой. Моя девочка стала совсем большой. Четыре года… И когда только время пролетело?
Я не даю меланхоличной грусти проникнуть в сердце. Лариса Никитина не умеет грустить. Ей вообще чуждо что-то человеческое, кроме огромной, всепоглощающей любви к дочери – единственному существу в этом мире, за которое я, не задумываясь, отдам жизнь. Больше не за кого.
С тех пор, как четыре года назад пропал без вести мой муж, Алина осталась единственным смыслом моей безрадостной серой бабьей жизни. Я давно не тешила себя надеждами на возвращение Игоря, а фраза «бумеранг всегда возвращается» не вызывала абсолютно никаких чувств. Забылось. Перегорело. Переболело…
Более того – моё замужество стало для меня проблемой. Я была, как поётся в песне Виктора Петлюры «и не жена, и не вдова». Официально оформить развод я не могла, пока Игоря не признают мёртвым, а времени для этого должно пройти…
Так… Не о том думаю. Напрасно трачу время. А время – деньги.
Постояв ещё несколько секунд, осторожно, стараясь не шуметь, иду в ванную…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Владимир, громко топая босыми пятками, отправился в кухню и, мимоходом пройдя мимо небольшого холодильника, доходившего ему почти до груди, бегло осмотрелся по сторонам.
Отлично, Наташки нет. Наверное, «красоту наводит».
Стараясь не шуметь, он распахнул облепленную разномастными магнитиками дверцу холодильника и заглянул внутрь. Еда была… Была, да… Но какая-то совершенно несъедобная… Сырая курица, две банки с вареньем, майонез, распечатанная упаковка сосисок, кетчуп, вчерашние макароны, заботливо упакованные Наташкой в пластиковый контейнер, миска с посиневшией от холода варёной картошкой, четыре яйца, кефир, тюбик с краской для бровей и ресниц «Лондестон» и загадочная коробочка с надписью «Глазной мёд». Негусто. Со смутной надеждой он распахнул «овощевку», но ничего, кроме сморщенного огурца и пожухлого пучка зелени не обнаружил.
Он постоял ещё немного, пошевелил мёрзнущими пальцами на ногах, ещё раз поддёрнул свои цветастые «семейники» и задумчиво почесал затылок.
«Жрать нечего…» - обречённо подытожил он и, выудив из упаковки сосиску, захлопнул дверцу холодильника. Владимир с сомнением глянул в сторону микроволновки, но потом, справедливо решив, что тримминг – он и в Африке тримминг (хорошо, не крахмал) - махнул рукой, почти целиком запихнул сосиску в рот и, пожёвывая её, вышел из дома.
Ванной в доме, построенном, как он подозревал, задолго до его рождения, не было, как и душа.
Нет, душ, конечно, был. На улице. Летний. Он сам его соорудил в прошлом году из подручных средств, которые умудрился «умыкнуть» со стройки, а именно – четырёх столбов и старого бака.
Что может быть приятнее, чем окунуться в прохладные струи воды в жаркий летний день? А если это струи летнего душа, построенного своими руками, то удовольствие от купания в нем ни с чем не сравнимо.
Но одно дело – залезть в душ, чтобы прийти в себя после одуряющей жары или работы, и совсем другое – ползти туда после душной жаркой ночи, наступая на разбросанные по двору грабли, доски, вилы и кряхтящего петуха, ползающего впотьмах по двору.
Во дворе было темно и душно.
«Нет, душ это не вариант…» - решил он, дожевав сосиску, и направился к умывальнику.
Он до отказа открутил вентиль и сунул голову под кран. Холодная вода скатывалась с подбородка на шею, извивалась дорожками по загорелым до черноты плечам и груди.
«Суровый мужик моется хозяйственным мылом. Горячая или холодная вода не имеет значение. Губки всякие ему не нужны, он наждачкой моется…» - припомнилась ему услышанная где-то фраза… Кстати, о мыле. Где оно? Было же вчера…
Владимир громко фыркнул, яростно вороша сильными пальцами свои чёрные, с серебряными нитями на висках, сильно отросшие волосы. Он в который раз уже не без внутреннего содрогания думал о том, что придётся попросить Наташку укоротить их при помощи машинки…
Машинка в доме была. Philips, кажется. Только вот толку от неё было – ноль. Вероятнее всего, её ждала участь её бесполезных «сестёр». Дешёвые китайские машинки, так горячо любимые Наташкой, с его густыми жёсткими волосами не справлялись и ломались, а на дорогую денег было жалко…
«Дали бы получку на этой неделе, - подумал он. – Хоть в парикмахерскую сходить…»
При мысли о зарплате он помрачнел. Её не выдавали уже два месяца… Два месяца бесконечных: «Подождите, деньги будут…» А этих слов явно недостаточно, чтобы в магазин сходить за продуктами и в кассе расплатиться…
Чёрт, как же неприятно. Так же все рабочие разбегутся… Нет, определённо, нужно разговаривать с прорабом. Сколько можно задарма работать?
Он плотно закрутил кран и почувствовал, как что-то мягкое коснулось его плеча.
- Спасибо, Наташ… - произнёс Владимир, стискивая норовящие застучать от холода зубы и принимая из её рук полосатое махровое полотенце. – Макароны мне разогрей, хорошо?
Она послушно кивнула и направилась в дом…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Семь часов восемь минут. Ванная.
Бестолковому «восседанию» в джакузи по утрам я, в целях экономии времени, предпочитаю душ.
Быстро сбросив с себя халат и пижаму из натурального китайского шёлка, я приступаю к водным процедурам. Кожа моментально покрывается мурашками, зато глаза наконец-то распахиваются окончательно, а в голове уже начинает выстраиваться распорядок сегодняшнего дня.
«Водные процедуры» начинаем с головы. Я ещё в студенческие времена приноровилась мыть голову дегтярным мылом. Несколько изменив своим привычкам, я теперь мою голову шампунем, в состав которого входит натуральный дёготь. Он придаёт моим волосам здоровый вид и обладает приятным горьковатым запахом…
Волосы привычно липнут к телу, и – уже который раз – в голову приходит мысль о том, что их не мешает укоротить. «Необходимо обсудить возможность сделать короткую стрижку», - думаю я, заранее предвидя протест моего парикмахера. Между прочим, зря. Стрижка «боб», определённо, мне бы пошла. Мы, деловые женщины, находимся в вечном цейтноте. Работа отнимает массу времени, а ведь нужно еще поддерживать себя в форме и умудриться выкроить время на свою личную жизнь. Впрочем, с последним у меня был полный порядок – всё моё свободное время без остатка принадлежало Линочке. Жаль только, что времени этого катастрофически не хватало…
Так вот, возвращаясь к причёске. Нужно подобрать себе модную короткую стрижку, которая была бы строгой и элегантной одновременно, при этом требуя минимум времени на укладку и расчесывание.
Конечно, моё каре, делающее меня отдалённо похожей на звезду латиноамериканского сериала «Земля любви – земля надежды» Габриэлу Дуарте, и не подразумевало длинных волос, но мне всё равно хотелось иногда обкромсать даже то, что было, дабы не мучиться всякий раз в напрасных попытках уложить жёсткие непокорные пряди, которые всё равно норовили вылезти из причёски.
С волосами всё ясно. Растираем тело жёсткой мочалкой, увлажнённой гелем для душа с ароматом марокканских пряностей.
Куплен он был в Фесе, куда мы с Лииной не так давно летали по банальной причине – поесть знаменитые марокканские мандарины… Ну что поделаешь – увидела заветный чёрный ромбик на солнечно-оранжевом боку фрукта и заинтересовалась этой страной. Поездка стоила мне достаточно серьёзного контракта с какой-то польской фирмой, но отказать моему маленькому чуду я была не в состоянии. Поэтому, когда выбор встал между желанием дочери и бизнесом, я, не задумываясь, выбрала Алину… Впрочем, не всё так страшно – к полякам я слетала через какое-то время и всё равно склонила их подписать договор на нужных мне условиях. Кто посмеет отказать мне, Ларисе Никитиной? Пожалуй, никто…
Так, не отвлекаемся. Трём кожу до тех пор, пока она не порозовеет.
Густая пена с резким, типично «восточным» запахом обволакивает тело. Мочалка скользит по изгибам моего тела, и хлопья мыльной пены разлетаются в разные стороны. В такие моменты в мой мозг, ещё не до конца забитый цифрами и планами на день, вторгалась настойчивая мысль об отдалённом моём сходстве с древнеримской Венерой – богиней любви, рождённой из морской пены…
Ополоснув мочалку и, почти не целясь, привычным движением бросив её в раковину, я смываю с себя остатки геля и шампуня. Теперь – контрастный душ. Сначала теплая вода. Затем несколько минут горячей, минуту холодной, опять несколько минут горячей, опять минуту холодной. И так минут десять. Если есть время, можно и больше. У меня его нет. Десять минут – этого достаточно.
Всё, пора выходить…
Тряхнув головой, я ступаю на холодный кафель и, схватив полотенце, принимаюсь энергично растираться им.
Сон окончательно проходит… Голова – ясная и свежая. То, что надо.
С неохотой одевшись, я, едва касаясь босыми ногами пола – никак не могу отвыкнуть от босяцкой привычки ходить босиком – шагаю в гардеробную …
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
Владимир торопливо вошёл в спальню и, потянув дверцу шкафа, извлёк оттуда мятые джинсы, которые вчера вечером, скомкав как попало, сунул туда подальше от Наташки. Все его вещи занимали в этом огромном шкафу лишь две полки. На одной горкой были сложены его два свитера, две клетчатых рубахи, три футболки и джинсы, а на другой – то, что принято называть нижним бельём – носки, майки и трусы.
Был, правда, ещё костюм. Серый, в тонкую белую полоску, парадно-выходной, с кремовой рубашкой и уродским серебристо-серым галстуком, который он ни за что бы себе не купил. Наташка вынудила его купить в прошлом году, когда они собирались на свадьбу соседей. За ним, правда, пришлось тащиться в сам Ужгород и долго колесить по местным магазинчикам, пытаясь подобрать что-нибудь, более-менее ладно сидящее по его нестандартной фигуре… Знал бы он об этом заранее – отговорился бы работой. В итоге, несмотря на вопли и протесты Наташки, пиджак и галстук он так и не надел, заявив, что и в рубашке смотрится как клоун… Н-да, что есть, то есть. Больше костюм не пригодился. Не на работу же его носить, в самом деле. Там у него свой «костюм», рабочий…
Владимир быстро напялил свои единственные джинсы неопределённого цвета (когда-то, кажется, он назывался «мокрый асфальт»), застегнул ремень с тяжёлой металлической бляхой, огляделся по сторонам в поисках твёрдого дезодоранта, но вспомнил, что тот закончился ещё неделю назад. Недовольно сморщившись, он быстро сунул пальцы под мышку и поднёс к носу. Вроде, не воняет. А там, если что, можно у ребят спросить…
Затем натянул футболку, которая, обтягивая его широкие плечи, разве что не расползалась от натяжения по швам, и принялся методично обшаривать полку в поисках двух одинаковых носков (желательно, не совсем драных), проклиная Наташкину привычку тащить в стирку всё, что он носил дольше двух дней.
Пресловутые носки отыскались не сразу, но, наконец, задача была решена, и он, «в полной амуниции», не считая обуви, подошёл к трельяжу, вытянул из него расчёску и провёл ею по спутанным ещё влажным волосам, укладывая их «на косой пробор».
«Надо стричься…» - второй раз за утро подумал Владимир, задумчиво погладив небритый подбородок, заросший трёхдневной щетиной.
Ладно, фиг с ним. Не на конкурс красоты идёт… Побреется вечером, если силы после работы останутся… Ну, или утром.
Бросив в зеркало последний взгляд, он вышел в кухню, где, шипя и отплевываясь жиром, разогревались на чугунной сковородке макароны…
Семь тридцать утра…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Семь часов тридцать минут. Утро…
Недовольно подёргивая шеей от неприятных ощущений, доставляемых мне мокрыми волосами, которые упорно лезли за ворот халата, я прохожу в гардеробную, заранее настраивая себя на рабочий лад и мысленно перебирая в уме перечень дел, которые необходимо выполнить сегодня…
Машинально распахиваю дверцу шкафа. Мои пальцы с неброским маникюром быстро и так же механически пробегают по краям одежды, аккуратно развешанной на вешалках. Порядок – это своего рода залог успешности. Он должен быть во всём, как и дисциплина.
Шелест материи сопровождается металлическим трением вешалок о штанги… Противный звук, от которого у меня непроизвольно сводит зубы.
Утром - встреча в аэропорту, днем - деловой обед, вечером - светское мероприятие... Ритм современной жизни обязывает деловую женщину быть в форме с утра и до вечера, поэтому в ее повседневном гардеробе деловые костюмы соседствуют с трикотажными платьями, а практичные брюки прекрасно уживаются с изысканными вечерними платьями… Я – не исключение.
Мне, в принципе, всё равно, что надеть. Лариса Александровна Никитина всегда выглядит идеально. Это – закон.
Холодная улыбка на мгновение трогает мои губы…
Опуская собственные похвалы в свой адрес, хочу отметить, что мой гардероб не отличается буйством оттенков и разнообразием моделей. Полагаю, ни для кого не секрет, что деловые женщины, достигшие определённых высот в бизнесе, должны с особой тщательностью следить за собственным гардеробом. К счастью, деловая мода очень и очень консервативна (я бы сказала – «однотипна»), поэтому мне не приходится тратить время на бесконечные посещения торговых центров и бутиков в желании угнаться за модой. Элегантность классики в моде всегда.
Я придерживаюсь в одежде определённых правил, раз и навсегда сформировавшихся в моей голове.
Типичным цветом одежды для меня является чёрный. Костюмы, сшитые исключительно на заказ у именитых модельеров, брюки, классические юбки-карандаши – всё чёрного цвета…
Яркие оттенки – негласное табу.
Светлые… Ну, разве что блузки пастельных тонов, придающие повседневному образу свежесть и новизну…
Пуловерам и водолазкам, которые обычно ношу с жилетом, предпочитаю рубашки.
Платья? Исключительный вариант. Разве что наличие такого является непременным требованием моего присутствия на каком-нибудь светском мероприятии, которые я вынуждена время от времени посещать…
Итак, светских раутов сегодня не предвидится, поэтому я могу вполне удовольствоваться строгим чёрным костюмом и блузкой нежного оливкового оттенка. Чулки с ажурными резинками – не выношу колготки – и туфли на высоком каблуке прекрасно дополнят образ преуспевающей молодой женщины…
Молодой… Мне почти двадцать шесть. Какая уж тут молодость?
Усмешка на короткое мгновение появляется на моих губах и тает, словно её никогда там не было. Лариса Никитина никогда не улыбается во весь рот. В её глазах никогда не горят озорные огоньки.
«Каменная баба» - так меня за что-то прозвали мои подчинённые. Что ж, возможно, в этом что-то есть. «Снежная Королева» звучит слишком избито и сказочно, а я давным-давно разучилась верить в сказки. «Сушёная акула» отдаёт сталинскими «любовью, комсомолом и весной». «Мымра» из «Служебного романа» - грубо.
Моё прозвище гораздо оригинальнее… Разумеется. Так и должно быть. Лариса Никитина – исключение из правил.
Стремительно распахиваю двери гардеробной и вновь шествую в комнату, дабы придать заключительные штрихи и без того ясно проступающему образу бизнес-леди. Я называю это «декоративной штукатуркой».
Залог успеха деловой женщины состоит не только в ее профессиональных качествах, серьезном подходе к делу, но и во внешнем облике. Встречают у нас до сих пор по одежке. И, прежде всего, обращают внимание на лицо. Поэтому ему необходимо уделить самое пристальное внимание.
Леди-босс ассоциируется с постоянной нехваткой времени. Но при этом нельзя оставить лицо без макияжа. Для вечно спешащих женщин, наподобие меня, делюсь секретом: наносим тональную основу на лицо и шею, растушёвываем ее на лице по направлению к волосам и на шее по направлению к груди, чтобы убрать границу. Затем наносим коричневого оттенка тени на глаза, втираем их в веки таким образом, чтобы создалось ощущение отсутствия макияжа. Наносим тушь на ресницы один слой, на губы — помаду матовую темного оттенка нетолстым слоем, можно использовать карандаш в тон. Затем наносим еще один слой туши на ресницы. Всего пять минут, и макияж готов.
Ювелирных украшений – минимум. Неброские золотые серьги в ушах, обручальное кольцо на пальце. Иногда – золотая цепочка на шее.
Образ деловой женщины завершён.
«Контрольный» взгляд в зеркало. «Проверка идеальности» прошла успешно.
На часах – семь пятьдесят пять. Самое время спуститься к завтраку…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода
- Вова, макароны готовы, - радостно сообщила Наташка, вываливая в глубокую тарелку обваленные в жиру слипшиеся макароны, местами – высохшие до первородного своего состояния и пожелтевшие. - Будешь? – поколебавшись немного, женщина вытащила из холодильника упаковку сосисок, на которые он совершил «набег» несколько минут назад и вопросительно посмотрела ему в глаза.
На плите стояла турка с кофе.
- Нет, - он решительно тряхнул головой и уронил взгляд на наручные часы. Это была странная привычка – всё время смотреть на своё запястье, чтобы узнать, который час. Настолько странная, что с первой же получки он купил себе часы, с которыми почти никогда не расставался. – Скоро Мишка за мной приедет, а я ещё хотел подошву на кроссовке подклеить. Отвалилась, зараза…
- Вова, ну, может, кеды наденешь? – с сомнением в голосе спросила Наташка, пристраиваясь подле него. – Ну что ты выёживаешься? Как будто в драных кроссовках лучше… Хорошие же. Новые…
Ну да, конечно. Вот только кедов ему не хватало, чтобы по грязи ползать. В кроссовках-то неудобно, а в «кирзачах» - жарко… Лето всё-таки.
- Вова, ну я их выкину когда-нибудь, - взмолилась Наташка.
- Я тебе «выкину»… Только попробуй! – шутливо пригрозил Владимир и, выдрав из слипшейся массы клок макарон, намотал их на вилку. Всё-таки, свежие они лучше.
Некоторое время сидели молча. Владимир жевал сухие макароны в прикуску с тем самым пучком петрушки, который углядел в «овощевке». Наташка потягивала кофе со вчерашним хлебом на закуску. Она вообще предпочитала не завтракать – говорила, что бережёт фигуру… Какая уж тут фигура – в сорок-то лет?
Он на короткое время задумался. Интересно, сколько ей, Наташке? Живут вместе уже третий год, а он так и не знает. И, по сути, совсем ничего о ней не знает. Особенно – о её прошлом. Она только обронила как-то коротко, что в своё время была замужем за военным, с которым тихо-мирно развелась чёрт знает когда, после чего долго моталась по стране, пытаясь прибиться к одному месту. Прибилась, в итоге, к монастырю – шестой год работала экскурсоводом, тянула немудрёное хозяйство, которое рассыпалось и рассыхалось, пока не появился он…
Они сошлись как-то сразу – легко и просто, и уже через пару дней после знакомства он перетаскивал свои пожитки из вагончика-бытовки в её немного накренившийся на один бок дом…
Вот такая простая история…
С Наташкой было легко. Она была самой обыкновенной украинской бабой… С домашними делами справлялась легко, на работе особо не напрягалась, в постели вполне соответствовала его непритязательному вкусу. В общем, «стандарт». Жениться бы, что ли, на ней? Ну да, женишься, как же…
- Ты до скольки сегодня? – спросила женщина, смахивая ладонью крошки со стола.
Риторический вопрос… Значения слово «риторический» он не знал, но это слово периодически произносила Наташка применительно к чему-то неопределённому.
- Как всегда, - Владимир передёрнул плечами
Его «как всегда» могло означать и восемь вечера, и девять, и десять… Могло – три часа ночи. Всё зависит от того, как работа пойдёт…
Владимир мысленно прикинул фронт работ на сегодня. Вертикальная морщина прорезала его лоб… Да, пожалуй, не стоит думать о том, чтобы вернуться сегодня раньше полуночи. Сроки работ давным-давно сорваны, народ разбегается, наплевав на долги начальства перед рабочими… Конечно, сколько можно работать «за спасибо»? И кто может гарантировать, что по окончании реставрации они вообще что-нибудь получат? Тем более, работают без оформления, почти как «гастарбайреры»…
«Да, бригадир, останешься скоро без бригады… Что тогда станешь делать?» - невесело подумал он про себя и постарался переключиться на дела насущные. Рабочие вопросы он будет решать на работе…
- Вова, я тебе с собой собрала, - Наташкин голос проник в его мысли, заставляя вскинуть глаза и отправить в рот очередную порцию макарон. – Картошечки вчерашней в банку положила и сосисок. Есть где разогреть?
- Есть, конечно, - привычно соврал он, понимая, что разогреть обед ему негде, и сегодня он обречён будет трескать холодную картошку и сырые сосиски.
Типичная «пролетарская» еда. Впрочем, он и не рвётся в начальство. Какое уж из него начальство?
Он – обычный мужик-работяга, привыкший своим горбом зарабатывать себе на жизнь. Так было всегда…
Всегда?
Владимир напряг память, но ничего, кроме привычной пустоты и какого-то серого тумана оттуда не извлёк… Он попытался сосредоточиться, но в ушах стоял тягучий звон… Владимир не сразу сообразил, что это не в ушах звенит, а доносится с улицы автомобильный гудок.
Пора…
- Вова, я тебе там ещё кефирка положила. Ты его на солнышке не держи, - щебетала Наташка. – А то опять вздуется… Будешь как в прошлый раз…
- Хорошо, - он резко поднялся из-за стола и, отерев салфеткой пальцы, поправил бляху на ремне. Он помнил этот «прошлый раз» и просроченный кефир, купленный Наташкой и заботливо сунутый ему в сумку. Прекрасно помнил.
- Сумка в прихожей, - напомнила Наташка.
- Помню, - он развернулся к ней спиной и торопливо прошёл в прихожую.
Вытащил из самодельной обувницы свои кроссовки, которые были ему немного маловаты. Что поделаешь, если нога «нестандартная»? Вскинул на плечо небольшую спортивную сумку.
Готов. Можно ехать.
- Я тебе твою «рабочку» постирала… - неслось вслед.
- Спасибо, - Владимир похлопал себя по бёдрам, вытащил из кармана джинсов мятую пачку сигарет и машинально сунул одну в рот. – Всё, поехал… - не оборачиваясь, он зашагал к калитке, где ждал его приятель Мишка, биргадир штукатуров, на своей гнилой Ниве.
- Позвони, как освободишься! Я тебе ужин разогрею… - это было последнее, что он услышал, садясь в неудобное узкое сидение и пристраивая на коленях сумку…
Положить её в багажник или на заднее сидение было нереально – Мишка вечно возил сзади какой-то хлам, и Владимир про себя называл его тарантас «сараем на колёсах»…
Короткий взгляд на часы. Семь пятьдесят пять…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Восемь часов утра.
Первым человеком, который приветствует меня в гостиной, была и остаётся домработница Евгения Владимировна, которая верой и правдой работает в этом доме… Кстати, сколько лет она здесь работает, если только я знаю её в течение пяти? Нужно поинтересоваться.
- Доброе утро, Лариса Александровна, - её дребезжащий голосок заставляет меня отрывисто кивнуть головой.
- Доброе, Евгения Владимировна. Кофе готов?
- Разумеется, Лариса Александровна.
Мой завтрак состоит из кофе. Ванильный капучино с двойными сливками. Как всегда… Пожалуй, этот напиток, да ещё запись в паспорте – это единственное, что осталось от меня прежней. Больше ничего.
Всё другое. И я тоже другая… Так получилось.
- Мама! – радостный голосок побуждает меня обернуться.
Моя дочурка, шустро перебирая по покрытым коровой дорожкой ступенькам лестницы пухленькими ножками, обтянутыми белыми гольфами с красными кисточками, весело улыбается. Чёрные глаза сияют на румяном детском личике как две звёздочки на небосводе.
«Чёлка отросла… - отмечаю про себя. – Записать к парикмахеру…» Я всегда с удивлением замечала, как быстро отрастают у Лины волосы. Чёлку нужно стричь раз в десять дней, иначе через две недели она будет лезть в глаза, а через месяц, наверное, спустится до самого подбородка… Будь у моей дочери волосы золотистого цвета, я бы, наверное, всерьёз подумала об изменении её имени с Алины на Рапунцель… Ужас какой! Нет, пусть остаётся Алиной. Алина Игоревна Кондратенко…
Лина, тем временем преодолевает расстояние от лестницы до меня и с радостным визгом бросается не на шею…
Господи, сколько же она весит? Неужели, это – то крохотное чудо, которое я когда-то боялась взять в руки из опасений что-нибудь ему сломать? Теперь это чудо, скорее, мне что-нибудь сломает… Шею точно оторвёт, если ещё немного повисит…
- Доброе утро, - шепчет она мне в ухо, щекоча успевшими выбиться из «корзинки» волосами мою шею.
- Привет… - отвечаю я, бережно спуская её на пол. – Как спалось, радость моя?
- Хорошо, - кивает она. – Я сегодня во сне карусельку видела, - радостно щебечет Лина, чинно расправляя складки своего красного с белой отделкой платьица. – И мы крутимся, крутимся… - она вкладывает свою горячую ручонку в мою руку, и мы вместе идём в столовую. – И меня кто-то позвал по имени… А потом я проснулась и поняла, что это Полина…
Всё ясно. Похода на карусели нам не миновать… Когда бы только?
Перед глазами возникают страницы моего ежедневника… Воскресенье, кажется, относительно свободно… Можно попробовать…
Господи, я становлюсь такой, как мой отец! У меня совершенно не хватает времени на собственного ребёнка. Срочно в отпуск… Оставлю замов «на хозяйстве» и поеду. Отключу, нахрен, телефон – пусть без меня крутятся как хотят… Имею я право на личную жизнь?
Риторический вопрос…
- Доброе утро, Лариса, - слышится голос Полины.
- Привет, Полина, - я киваю ей в ответ.
Как хорошо, что она рядом. Полина – единственный человек, которому я могу смело доверить воспитание дочери. Когда-то давно она заменила мне маму. Теперь стала бабушкой для моей дочери…
Завтрак проходит в молчании. Я, ёрзая на стуле при мысли о том, что мне нужно сделать ряд звонков, тем не менее, дожидаюсь, пока Алина покончит со своим завтраком. Наконец, последняя ложка овсяной каши с фруктами съедена, последний глоток сока выпит.
Можно ехать…
- Лариса Александровна, доброе утро, - Николай, начальник охраны, как всегда встречает меня возле подъезда. Неизменный ритуал. Охране и прочей обслуге нечего делать в квартире. Только Полина и Евгения Сергеевна. Никаких посторонних.
- Доброе утро, Николай, - вежливо киваю и прохожу мимо.
- Колька, привет! – радостно щебечет Лина.
- Доброе утро… - сдержанно улыбается он.
В этом мужчине в строгом ладно сидящем костюме, гладко выбритом и обрызганном каким-то загадочным парфюмом, от которого мне неизменно хочется сунуть два пальца в рот, никто и никогда не узнал бы лесника Коляна из таёжной сибирской глуши. И, тем не менее, это он…
Его сын Дмитрий, некогда прославившийся на всю Хакасию как оборотень, тоже работает у меня. Водителем. Он широко распахивает дверь Bentley Continental, и мы с дочерью оказываемся в светлом салоне, пахнущим дорогой кожей, смешанной с каким-то горьковатым запахом освежителя воздуха.
- Доброе утро, Лариса Александровна, - по-военному чётко произносит Дмитрий.
- Здравствуйте, Дима. В садик…
Машина плавно трогается с места. На положенном расстоянии от нас грозной махиной движется джип с охраной. Все как всегда… В голову закрадывается мысль о том, что неплохо бы сменить старину Bentley на что-нибудь более серьёзное. Mercedes-Benz S 600 Guard Pullman, например. Я недавно наткнулась в автомобильном журнале на статью о том, что внутри этой машины можно будет оборудовать настоящий офис на колесах. И при желании заказчика в салон установят не только DVD-проигрыватель, но компьютер, факс, принтер и так далее. А уж про наличие холодильника и минибара, наверное, и говорить не стоит. Практично. Мне нравится… Нужно заняться…
День идёт своим чередом. Всё налажено. Сбоев нет и не будет…
Лариса Никитина едет на работу…
Почему-то мне доставляет удовольствие давать себе характеристики. Вот, например: «Независима, самостоятельна, конкретна. С судьбой вежлива. Считаю, что всё в этой жизни происходит не зря и не просто так, а по желанию сильных мира сего, к коим с некоторых пор причислю себя. В своём выборе свободна. Не боюсь принимать рискованных решений, и брать на себя ответственность за совершенные мною поступки. С подчинёнными строга. В управлении придерживаюсь авторитарного стиля. Считаю единственно верным для коллектива жесткие приказы и распоряжения, не допускающие каких-либо возражений или собственного мнения подчиненных, что весьма эффективно в экстремальных ситуациях или в условиях низкой трудовой дисциплины… И так далее, и тому подобное… Одним словом – сплошной идеал. Ну, за исключением, пожалуй, одного – я никогда не признаю своих ошибок. Я просто их не допускаю…»
Этот день ничем не отличается от остальных. Он пройдёт в постоянных звонках, переговорах, решении важных задач и планировании. Иногда я позволяю себе во время рабочего дня отдохнуть с дочерью в парке, любимом кафе или заняться спортом. Я вновь вернулась к занятиям каратэ, которое забросила ещё в школе. Нужно же быть оригинальной и как-то выделяться среди моих коллег по бизнесу, растрясающих свои жиры в тренажёрных залах…
Июнь 2009 года
Закарпатская область, село Свобода – ХХХ мужской монастырь
Из магнитолы вырываются шипящие звуки, и Мишка, в который раз помянув «добрым словом» купленную недавно «Бошевскую» антенну вытащил из бардачка диск с каким-то сборником шансона. Владимиру это направление в музыке никогда не нравилось. Он предпочитал группу «ДДТ», и разного рода «зоновские стенания» были от него далеки…
- Хорошая песня, - подмигнул Мишка, крутанув ручку магнитолы до отказа. – «Бутырка» поёт. Называется «Вдова». Я, когда её слышу, про Никитину вспоминаю. Вот думаю, не под заказ ли написана? Хотя, вряд ли… Группа российская. Хотели ба заказать, так нашим бы заказали…
И глубокомысленно замолчал.
Кто такая Никитина, Владимир не слышал… Может, конечно, и слышал, но в памяти не отложилось… Тем более – вдова. Какая-нибудь жена солдатская, что ли?
Спрашивать бесполезно – Мишка своим густым басом подпевал в такт магнитоле…
Снова пацан подвыпивший в двери стучится к ней.
Рада вдова соседушка – встретит ночных гостей.
Он часик-другой порадует да и гляди - сбежит.
Ох, не везёт, не клеится ей мужика дожить…
Нет, не солдатская жена, а, скорее, бандитская жена. Одного мужика пристрелили, к другому пошла. Обычное дело… Физиология. Так и пойдёт по рукам, пока где-нибудь на трассе не окажется…
Дочка растёт - помощница. Спросит, а что сказать?
Папка уж не воротится - ей этого не понять.
Только кольнёт, и вспомнятся прошлые светлые дни -
Счастлива раньше семья была - с дочкой теперь одни.
Он не думал об этой женщине, которой, может быть, блатная российская группа посвятила эту песню. А, может, и не посвятила… Даже фамилия её из головы улетучилась.
Владимира сейчас гораздо больше заботило другое – нужно подтянуть работу до приезда спонсоров, которые приедут посмотреть, как осваиваются их деньги. Хорошо осваиваются. Главный инженер третий месяц на участок глаз не кажет, зато, по слухам, на новом Porsche Cayenne ездит. Прораб, вроде как, дом сайдингом обшил и двухэтажную баню себе построил… Осваиваются ваши деньги, господа спонсоры. Осваиваются…
Женщина одинокая плачет, глядит в окно -
Так на земле уж водится - счастье не всем дано.
И снова, пацан подвыпивший, в двери стучится к ней -
Но есть у него законная и навсегда он с ней.
Просто жить, да жить - жить бы не тужить,
Да детей растить, им тепло дарить.
И супруга ждать, жарко целовать…
Всю любовь свою лишь ему отдать.
Просто жить да жить, счастьем дорожить
И любимой быть да семью хранить.
Только как найти счастье, отыскать?
Где оно живёт, как его позвать?
- Это… - Мишка сочувственно вздохнул. – Хорошая песня. Ты в курсе, что она к нам приезжает?
- Кто? – не понял Владимир, всё ещё думая об «освоении» денег главным инженером и прорабом. – «Бутырка»?
- Какая «Бутырка»? Никитина… Её же фирма отчасти даёт денег на реставрацию монастыря… А я-то думал, что это Митрич так засуетился, заставил работягам каски выдать. А потом краем уха услышал, что она приезжает… Мерзкая, говорят, баба. Въедливая. Холодная…
Владимир равнодушно передёрнул плечами. От того, холодная эта Никитина или горячая, ему самому ни горячо, ни холодно. Пусть приезжает. Может, и хорошо… Может, получку под это дело дадут…
Надоело, честное слово! Вот уже полгода его бригада трудится над восстановлением монастыря, а зарплату платят с перебоями. Куда это годится? Получить, что ли, деньги и смотаться куда подальше? Может, в Ужгород на заработки податься? Хоть кем, лишь бы платили... Подашься, как же! Так Наташка его и пустит...
День промелькнул незаметно. Можно написать целое сочинение о том, чем он занимался, а можно сказать проще: работал. Работал, как проклятый. Недостаток в рабочих руках был сильный, и приходилось вкалывать наравне со всеми, показывая своей потной согнутой в вопросительный знак спиной, «Стахановские темпы».
Спина потом долго и противно болела, ноги гудели от усталости, а проклятые кроссовки всё-таки развалились. И почему он Наташку не послушался? Надо было одевать кеды…
На строительстве только и было разговоров, что о грядущем приезде Никитиной. Раза с пятого он уже запомнил её фамилию, а с десятого – имя. Лариса Алексеевна… Нет, Александровна… Или всё же Анатольевна? Неважно… Главное – получку обещали дать под её приезд и очень просили не напиваться «в бребодан», чтобы главный инженер не упал лицом в грязь перед «каменной бабой», как почему-то, посмеиваясь, называли Никитину мужики…
Почему «каменная»? А мужик у неё, тогда, какой? Ещё круче? Хотя, куда уж круче. Подкаблучник, наверное…
Разошлись далеко за полночь, и Наташка так и не дождалась его вечернего звонка, потому что заночевал он в вагончике с рабочими…
Июнь 2009 года
Одесса, квартира Л. Никитиной
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел - царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил -
И усы лишь обмочил…
Я дочитала последние строчки пушкинской «Сказки о царе Салтане» и попыталась осторожно отнять у Лины краешек одеяла, который она по привычке засунула в рот… Что ты будешь делать! Как её отучить от этого? Не дай Бог, испортит форму рта… Ничего не получилось – моя крошка недовольно заворочалась и крепко вцепилась своими пальчиками в одеяло. Попробуй, отбери у неё что-нибудь! Упрямая. Ни за что не отступится. Вся в па… В маму… В меня, то есть…
Мысль о том, что рано или поздно Алина спросит меня об отце, всякий раз приводила меня в полушоковое состояние. Я не представляла, как ответить, что её папа умер? Что я ей скажу? Что её папа смотрит на нас с неба?
Наверное, именно так и придётся поступить. А потом, когда она подрастёт, я расскажу ей о расстрелянных машинах, о двух убитых охранниках и ещё четырёх людях, которых так и не нашли и не найдут уже никогда. О тех четырёх, среди которых был её отец…
На месте трагедии сейчас стоит высокий памятник из чёрного мрамора, больше напоминающий обелиск. На нём – имена шести погибших, даты рождения и одна на всех дата смерти… Так правильно. У родственников должно быть место, куда они могут прийти, чтобы поклониться тем, кто уже никогда не вернётся…
Я положила книгу на стол и, потушив ночник, вышла из комнаты, оставив дверь открытой. На всякий случай… Мало ли что…
- Ну что, Лариса? – Полина встретила меня в гостиной с кофейным сервизом. – Кофе?
- Спрашиваешь…
- Уложила свою пострелку?
- Уложила, - вздохнула я. – Пока всего «Царя Салтана» не оттарабанила, не уснула… - зевнула я, откинувшись на спинку кожаного кресла. – Устала, Полина… Так устала…
- Знаю, девочка. Отдохнула бы…
- Отдыхать – не работать, - иронично усмехнулась я. – Столько дел – ты не представляешь… Давай свой кофе. И расскажи мне, как у Лины прошёл день…
* На фото - прототип Лины
Санкт-Петербург
Была 03 ноября 2015
Разделы:Всякого только что родившегося младенца следует старательно омыть и, давши ему отдохнуть от первых впечатлений, сильно высечь со словами: «Не пиши! Не пиши! Не будь писателем! »
Если же, несмотря на такую экзекуцию, оный младенец станет проявлять писательские наклонности, то следует попробовать ласку.
Если же и ласка не поможет, то махните на младенца рукой и пишите «пропало». Писательский зуд неизлечим.
/А. П. Чехов в воспоминаниях современников/
а ведь это не Вова))))
Это Игорь, да? Ален, не разбивай мои мечты, ну пожалуйста!!!
Ярди68 16 сентября 2011
В таком позорном виде?
С бывшей же... *чуть не проболталась* С какой-то Наташкой? Е
щё и без денег?
Работает на стройке, откуда прёт всё, что плохо лежит?
Даже и не знаю :)))
_А-Л-Ё-Н-К-А_ 16 сентября 2011
вот он живой... только амнезия видимо...
Лариса чуть чуть и найдется твое счастье... При амнезии и не такое бывает =))) счастье то какое.
Читала в захлеб, жду жду с нетерпением продолжения и хорошего только хорошего(ну очень хочется и так хватает сложностей в жизни).
Спасибо тебе солнышко за такой замечательный рассказ. жду жду жду.
solnyshko_88 16 сентября 2011
Как же я рада,что ты хоть на недолго заглянула в сеть,а то уже который день места себе не нахожу - как ты и что с тобой?
Что поехала сама - молодец. Чего кота за хвост тянуть и изводить себя. Все правильно - надеюсь все разрешится благополучно)
Задумку нашу я помню и спасибо тебе,что даже в поганом состоянии не забываешь о такой мелочи)
Теперь о твоей блестящей главе.
1.Дочурка у Ларки просто чудо. Вся в папу!
2.Тебе не за что извиняться. И знаешь почему? Ты не поверишь! Но именно таким я себе и представляла. Строителем,самым обычным пролетариатом,проживающем в дряхлом доме с удобствами во дворе и чудом в несклоняемых бигудях под боком. Я даже эти умопомрачительные цветастые семейки видела исключительно на нем! Все правильно. Именно такой мужик и нужен нашей Никитиной. ИМЕННО ОН!
3. Лариса.Уже бизнес-леди -круто.Я не сомневалась,что она сможет.Умница! Понравилась ее самохарактеристика - она себе не изменяет) Каменная баба? Хм... Смешно)
А вообще жду-не дождусь судьбоносной встречи)
Короче,офигительная глава!2
Мне удалось не только погрустить и погордиться Ларисой, но и похохотать вдоволь)
Спасибо)
Твой верный единомышленник=)
Лавитта 16 сентября 2011
Потрясающая глава!!!
Лариса очень изменилась! Ее уже и Ларкой не назовешь))) Но такой она мне тоже нравится!!! Я рада, что героиня сама взялась за фирму, к не кому-то там доверила.
Кажется, она вообще мало кому доверяет. Только самым близким)
Рассуждения Лариски порадовали!
Вова... Загадочный персонаж))) Я заинтригована! Мысли героя тоже заставили улыбнуться!!!
Не буду гадать, какого претендента на "бумеранга" ты оставила, у то напридумываю еще)))
Лина очень милая!!!
Безумно интересно, что же дальше!
От главы так и веет теплом! А еще я растягиваюсь в улыбке)))
Умничка, Ален!!!
Жду с нетерпением!
Olen`ka))) 17 сентября 2011
Спасибо тебе за отзыв. Не факт, конечно, что загадочная личность - это Игорь. Тем более, что история ещё в стадии редактирования :) Хотя... Кто его знает :)))
Лариска обязательно найдёт своё счастье. До него - рукой подать. Всего каких-то два годика.
Продолжение появится в понедельник. Не знаю, насколько хорошее, но позитивное - это точно!!!
А тебе спасибо за замечательный отзыв и терпеливое ожидание :)
_А-Л-Ё-Н-К-А_ 18 сентября 2011
Вот я и возвращаюсь обратно. "Отчёт о поездке" - в Контакте. Не знаю, насколько всё это точно, но главный вывод я для себя сделала и рада, что не стала "рубить с плеча", а выслушала противоположную точку зрения.
Одно огорчает: Калининград я так и не посмотрела :(
Спасибо тебе за твою поддержку! Очень помогло:)
А теперь, собственно, о главе:
1. Маленькое чудо похоже на папу. И не только внешне, но и характером. Такое же упрямое :)
2. Правда? Тогда я безумно рада, что тебя не разочаровала:) Потому что в последнее время я стала задумываться о том, что наворотила что-то не то - подсунула Лариске откровенную деревенщину и радуюсь как ребёнок :)
Я с тобой полностью согласна - именно такой мужик ей и нужен. Правда, сам мужик ещё не в курсе, что ей нужен именно он - единственный и неповторимый. Но я это скоро исправлю...
3. Лариска выросла окончательно. Уже не девочка, а взрослая женщина, которая умеет "брать быка за рога" и поворачивать в нужном ей направлении.
Судьбоносная встречу уже не за горами. Ты помнишь кефирчик? Во-ооот... Он сыграет в этой встрече не последнюю роль :)
Это тебе спасибо!
И не только за отзыв :)
_А-Л-Ё-Н-К-А_ 18 сентября 2011
Лариса превратилась в настоящую деловую женщину. Повзрослела, поумнела, научилась трезво смотреть на вещи... Действительно, единственный её минус - недоверие. Она и раньше видела во всём подвох, а теперь... Но ничего. Она ещё будет счастлива. Обещаю!
Вова... Не знаю почему, но он мне нравится. Типичный деревенский мужик, погружённый в мысли о получке и о том, что бы такое полезное в хозяйстве "умыкнуть" с работы :)
С "бумерангом" были сомнения, но теперь я точно определилась с выбором. Поэтому самое время - "выпускать" Вову...
Спасибо за тёплый отзыв.
Продолжение обязательно будет :)
_А-Л-Ё-Н-К-А_ 18 сентября 2011
Как же это я так могла целых три дня не замечать твоей главы!!! Нет мне прощения!!!
А мне Вова тоже очень понравился. Классный мужик.
А Наташка еще сыграет какую-то роль в истории? Не зря же она снова показалась тут.
А Лина так вообще повергла меня в дикий восторг. Другого ребенка у Ларисы и Игоря просто не мог родиться. С их то характерами...
Очень нравится какой стала Лариса. Такая сильная духом бизнес-леди, но как она любит дочь. "...Отдыхать – не работать, - иронично усмехнулась я. – Столько дел – ты не представляешь… Давай свой кофе. И расскажи мне, как у Лины прошёл день…" - чего только стоит эта фраза...
Кстати, сказкой о царе Салтане ты мне напомнила, что я уже два месяца как собираюсь купить сборник сказок Пушкина дочке. Спасибо, что напомнила:)
Очень-очень-очень жду понедельника, чтоб прочитать обещанное позитивное продолжение.
С уважением,
Аксиния 18 сентября 2011
Да, Вова забавен. Простой как пять копеек мужик-работяга, думающей о мелких делах насущных.
Наташка действительно не зря здесь появилась. Она обязательно сыграет свою роль. Правда, не совсем положительную.
Лина... Дитя многих талантов, забравшее у родителей всё лучшее (хотя, и худшее тоже), в первую очередь - их твердолобость и прямолинейность.
Лариска очень изменилась. Этой заключительной фразой я хотела сказать, что, несмотря на всё то, чего она добилась за эти четыре года, она с удовольствием сменила бы роль бизнес-леди на возможность чаще бывать с дочерью. Всё-таки, ворочать деньгами - это не женское дело, и моя героиня за него взялась лишь потому, что к этому её вынудили обстоятельства...
Вот видишь, теперь точно не забудешь про сборник сказок:)
Спасибо тебе за твой отзыв! Распакую чемодан и начну редактировать продолжение :)
_А-Л-Ё-Н-К-А_ 19 сентября 2011
Гость 24 июля 2020