Лишняя[20]

В общем, наши с Ваней отношения возобновились. Просто так, без лишних слов и объяснений, так же незаметно, как и ушел, он вернулся. И я приняла его. Он позвонил, потом пришел, потом еще раз пришел… И я почувствовала, что опять не могу без него. Этот человек сломил мою волю и напрочь убил здравый смысл.

Вот только о будущем теперь думалось с трудом. Всего через неделю мне нужно было уезжать на учебу, а Ваньке – в столицу. Как мы будем в разлуке, и будем ли вообще вместе – я не знала. И его не спрашивала, а сам он ничего не говорил. И я ненавязчиво пыталась жить сегодняшним днем, терпеливо отгоняя мысли о предстоящей разлуке.

Ксюшка, узнав о нашем примирении, долго ругалась. Ходила взад-вперед по моей комнате и называла меня «бесхарактерной дурой», кричала, что «не ожидала я от тебя такого, думала, ты умная, а ты вообще, оказывается, жизни не знаешь». Я согласно кивала головой, сидя на кровати, и виновато опустив глаза в пол. Однако про себя утешалась мыслью «Но ведь, если сильно любишь – то можно?...»

Многое можно простить, когда любишь. Я все отдала бы за те минуты, когда Ванька обнимал меня и вдыхал запах моих волос, а я зарывалась лицом в пространство между его подбородком и шеей. От него вкусно пахло чем-то до боли родным, я целовала его в ямочку между хрупкими и такими немальчишескими ключицами, и мне хотелось плакать от счастья. Ну и пусть негордая, зато мы вместе…пока.

Странная она, любовь.
* * *
Первый день в новом учебном заведении прошел странно. Никак - ни хорошо, ни плохо. Мне, естественно, страшно хотелось плакать – ведь вчера я слезно прощалась с Ванькой, моим Ванькой. Он пообещал, что несмотря на расстояние, мы будем вместе, и заверил, что все будет хорошо. Я ему верила, но еще одна разлука сильно меня подкосила.

После линейки и посвящения первокурсников, где совсем не было понятно, с кем из этой трехсотенной кучи людей мне предстоит общаться и учиться ближайшие пять лет, нас наконец-то отвели в аудитории и разделили на группы. Моей группе из тридцати человек присвоилась аббревиатура «М12», что означало – математики, первый курс, вторая группа.

Я села за первую парту. Рядом со мной уселись двое рослых парней и худенькая, моего роста, светловолосая девочка. Парни о чем-то перешептывались между собой – видимо, они были знакомы, а девочка сидела, сложив руки перед собой, и вообще, держалась как-то неестественно прямо и напряженно.

«Отличница» - сразу догадалась, искоса её разглядывая. В этом не было сомнений – одета аккуратно, небогато, безо всяких излишеств: темно-серый кардиган, обтягивающий узенькую фигурку, белый накрахмаленный воротничок рубашки, черные брюки и туфли без каблуков. На руках никаких украшений, только узкое неприметное золотое колечко – скорее всего, подарок родителей на выпускной, или какой другой знаменательный праздник. На среднем пальце правой руки – небольшая мозоль – признак того, что она много писала. Взгляд светло-серых глаз спокойно-испуганный, готова ко всему новому, но волнуется. Косметики на лице никакой, светлые волосы собраны в низкий пучок. Я как-то сразу прониклась к ней симпатией.

Парней я разглядеть не успела, так как вошла девушка лет двадцати пяти – куратор нашей группы.
Все встали, как по команде, по старой школьной привычке.
-Садитесь, - рассмеялась куратор, махнула рукой и села сама, разложила на столе какие-то бумаги и продолжила:

-Ну, что ж. Давайте знакомиться. Меня зовут Ирина Аркадьевна, я ваш куратор. Со всеми вопросами, жалобами, претензиями и предложениями можете подходить ко мне. А сейчас я хотела бы на вас посмотреть. Сделаем вот как – я называю фамилию, вы выходите, если она ваша (она рассмеялась, произнеся последнее), и представляетесь. Как вас зовут, что вы любите, что не любите, чем дышите и живете. Согласны?
-Да, - нестройным хором ответили мы.
-Договорились. Итак, Арыкин…

Студенты вставали, выходили к доске, краснея, представлялись, бормотали что-то вроде « Вадим, люблю математику и компьютеры, люблю бегать», и садились обратно, вжав голову в плечи.

-Корикова, - произнесла куратор, и девочка, сидевшая за моей партой, поднялась с места, прошла к доске, повернулась к классу и бойко ответила:

-Софья, художник, увлекаюсь точными науками, потому и поступила сюда. Катаюсь на роликах, люблю музыку, пишу стихи…Надеюсь, что найду друзей, - она широко улыбнулась и шутливо присела в реверансе.

Я улыбнулась в ответ. Но не успела я расслабиться, как прозвучала моя фамилия.
-Листницких.
Я встала из-за парты. Стараясь шагать нормально, вышла к доске. На меня уставились двадцать девять пар любопытных глаз. Я беспомощно улыбнулась, и представилась:
-Настя. Рисую, играю на гитаре, интересуюсь кинематографом и пытаюсь стать знаменитой. Думаю, буду давать списывать, -отшутилась я.
-Смело, -улыбнулась куратор, -Присаживайтесь, Анастасия.
Я села на свое место и с облегчением выдохнула. Не думала, что это так трудно.

Оставшееся время я пыталась запомнить в лицо и по имени своих одногруппников. Однако такое количество информации мой мозг отказывался умещать, и запомнились мне только эти трое, что сидели со мной. Девочка-отличница Софья, парень с копной кудрявых золотистых волос – Рома, он обладал шикарным голосом («Наверняка поет»- подумала я, и не ошиблась – он тут же признался, что занимается вокалом, всему классу…ой!теперь уже группе, простите, никак не привыкну) и веселым нравом, и Сергей – худой длинноногий мальчишка с каштановыми волосами и темными глазами, он до боли напомнил мне моего Тимку.

Потом мы выбрали старосту – ей стала высокая девчонка с длинными распущенными волосами, иссиня-черными, явно крашеными. По надменному выражению ярко-голубых глаз было видно, что она привыкла быть лидером, и она первая подняла руку, предложив себя на должность старосты.
Звали её, кажется, Юля.

И, записав расписание на завтрашний день на доске, куратор попрощалась с нами и вышла из аудитории. Толпа новоявленных студентов ринулась к доске.

Я записала в ежедневник названия предметов («Математический анализ», «Дискретная математика», «ПЭВМ» - гласило расписание) и протолкнулась на выход. Вдохнув грудью прохладный сентябрьский воздух, я зашагала домой.