Приют для изгнанников. Глава 5.

Ещё один эпизод)) Напоминаю, что сие есть Мери-Сью ;)

Глава 5.

Голубое небо… Дорога… Задорные зелёные глаза… Папа… Тихий шёпот «найди»… Весёлый смех… Мама… Широкая долина… Найди… Солнечный свет… Смех… Найди… Дорога вниз… Старый деревянный мост… Найди… Бурная река… Человек на мосту… Найди… Крик мамы… Чёрные глаза… Сдержанная брань от отца… Найди… Визг тормозов… Страшные чёрные глаза… Полёт… Найди… Вода… Нечеловеческие глаза… Удар… Найди… Боль… Чёрные глаза… Мама!... Найди… Папа!... Найди… Вода в салоне… Чёрные глаза… Боль.… Найди… Паника.… Найди… Слёзы… Чёрные глаза незнакомца.… Найди… Вода в лёгких.… Найди.… Это конец… Чёрные глаза.… Найди…

Я резко села, хватая ртом воздух. Тихий шёпот «найди» всё ещё эхом отдавался у меня в голове. На какую-то долю секунды я подумала, что ослепла – настолько темно было в комнате. Потом, когда паника немного улеглась, я сумела различить силуэты предметов.

Потянувшись, я включила ночник на прикроватной тумбе. Аарон мирно посапывал, растянувшись на кровати во весь свой шестифутовый рост. Неоконченная бутылка виски стояла на полу рядом с ботинками и серебряным ножом. Я поставила бутылку на стол, убрала ботинки под кровать, а нож – под подушку напарнику. Потом накрыла его одеялом. Хорошо, что он напился. Теперь хоть поспать спокойно сможет.

Я тихо оделась, взяла сумку с грязной одеждой и ноутбук. Только выйдя на улицу, я сообразила, что не знаю, сколько сейчас времени. Взглянув на часы, я обнаружила, что сейчас четыре утра. Да уж. Вряд ли прачечная работает в это время. Тем не менее, я оглянулась по сторонам. Обнаружив, что на краю комплекса зданий мотеля горела весьма многообещающая вывеска «Прачечная самообслуживания. 24 часа», я решительно зашагала в том направлении.

Несмотря на столь ранний час, в светлом и просторном помещении уже стирали свои вещи несколько человек. Я закинула одежду в огромную машину и устроилась на лавочке с ноутбуком на коленях. Едва экран загорелся, в нижнем углу приветливо замахал красный флажок. Я совсем забыла, что Велез отправил мне письмо. Он сказал, что там очень важная информация. Я колебалась, прежде чем проверить почту.

Моя нерешительность объяснялась двумя вещами. Первое: я боялась думать, что я виновата в смерти моих настоящих родителей. Второе: мне постоянно снились чёрные глаза. Не знаю, навеяно ли это охотой, но мне кажется, что без демонов тут не обошлось.

Тем не менее, я открыла письмо.

«Привет, Кема, - гласил текст. – Ещё раз прости за мою оплошность. Зная, как ты не любишь такие речи, я немедленно затыкаюсь.

В общем, как я уже говорил, твой случай меня крайне заинтересовал. И представь себе моё удивление, когда я с трудом смог откопать хоть какие-то данные о той аварии. Собственно, данные эти косвенные. Знаю, мне не свойственно опираться на такую неточную информацию, но больше я ничего не нашёл. Совсем ничего. То есть, АБСОЛЮТНО ничего, что могло бы пролить свет на инцидент шестнадцатилетней давности. Никаких отчётов коронеров или патологоанатомов о вскрытии тел. Ни свидетельств очевидцев. Ни документации об удочерении. Ничего.

Я перерыл несколько… да что там! – все доступные и недоступные источники. О тебе – ни слова. Твои родители попали в автокатастрофу и погибли. Вдвоём. Тебя там не было. Это по официальным данным. И по неофициальным – тоже. Ты вообще – прости за прямоту, говорю, что раскопал – родилась мёртвой. По всем документам тебя уже давно нет в живых. И представь себе моё удивление, когда я нашёл твоё свидетельство о смерти (фото прилагается).

Но я не остановился. Я подумал, что кто-то захотел стереть информацию о тебе, и продолжил искать. И кое-что нашёл. Собственно, об этом я и хотел тебе сказать. Я нашёл газету, в которой написали про этот инцидент. Там было фото (ссылка внизу). И я подумал, что тебе стоит на него взглянуть. Кажется, на нём можно найти ответ на сей животрепещущий вопрос. Только я не могу понять, зачем им всё это? Большее я сделать, увы, не в силах.

Ты прости, что я влез в твоё прошлое. Но тебе стоит с ним разобраться – уж очень много таинственного тебя окружает.
Позвони, если понадобится помощь или что-то выяснишь. Ты – мой друг, и я хочу помочь.

Велез.»

Чем дальше я читала письмо, тем шире раскрывались от удивления мои глаза. На последних строчках они чуть было не выпали из глазниц. Дочитав до конца, я отложила компьютер в сторону. Нужно перевести дух прежде, чем смотреть прилагающиеся фотографии.

Я мертва? Официально мёртворождённая? Моему удивлению не было предела. Тогда откуда же мои воспоминания? Нет, всё это было. Я в этом уверена. Хоть и смутно, но я помню родителей. Значит, кто-то стёр обо мне всю информацию. Но кто? И зачем? Джейк и Рейчел никогда не скрывали от меня, что они мои ненастоящие родители. Они даже называли имена биологических отца и матери – Питер и Молли Даллас. Тогда кто стёр из всех источников информацию обо мне?

Голова кружилась от вопросов. В животе неприятно заурчало. Я вышла из прачечной и вдохнула холодный, практически зимний воздух Пенсильвании. Жутко захотелось кофе. Я отправилась в здание администрации, где сменщица Эмили – женщина лет сорока – любезно предложила мне горячий напиток (за определённую сумму, разумеется) и свежую булочку. Я снова вышла на улицу и в полной тишине проглотила нехитрый завтрак.

Я постояла немного на парковке, задумчиво глядя на свою машину. Среди хаоса моей жизни именно она стала для меня приютом. Моя звезда. Так я её прозвала, когда первый раз увидела кузов после покраски. Она и до этого была синей, но после того, как мы с Джейком обновили краску, засияла, словно на ней кто-то рассыпал миллион частичек звёзд или миллион алмазных крошек. Помню, как Джейк тогда улыбнулся – нежно и искренне, словно любящий отец. Аарон прав. Что бы между нами не произошло, он – мой отец. Пусть и не кровный, но самый настоящий. И я благодарна ему за это.

Но теперь я сама отправила себя в изгнание в наказание за то, что разочаровала семью. За то, что разочаровала Джейка. И мой приют на колёсах – единственное, что постоянно напоминает о них. Они меня удочерили. Но как? Велез же сказал, что документов, подтверждающих этот факт, нет. Более того, есть другой документ – свидетельство о смерти. Моё свидетельство о смерти. Тогда как я попала в их семью?

Ответ на этот вопрос содержался в файлах, прилагающихся к письму, которое прислал мой инициативный друг. Велез прав – мне нужно разобраться со своим прошлым. Я вновь направилась к прачечной, переложила вещи из стиральной машины в сушилку и, пока громоздкий агрегат с шумом выполнял свою работу, вновь уселась за ноутбук. Немного нерешительно я открыла первый файл – свидетельство о смерти.

С удивлением я прочитала, что некая Молли Даллас 15 июля 1985 года в 5 часов 25 минут утра родила девочку. 15 июля 1985 года в 5 часов 45 минут утра ребёнок скончался в реанимации больницы Милосердия города Монтесума, штат Канзас, от дыхательной недостаточности. Перед смертью девочку крестил больничный пастор Тревор Шепард. Ребёнка назвали Кема Астра Даллас. В свидетельствах о рождении и о смерти значатся родители Питер Кристофер Даллас и Молли Анна Даллас (в девичестве Стивенсон).

20 минут? Официально я жила всего лишь 20 минут? Тогда откуда в моей памяти четыре года? Жаль, что здесь нет фотографий моих родителей. Я хотя бы убедилась, что эти воспоминания реальны, а не игра моего воображения.
Я вновь отложила компьютер и, закрыв глаза, легла на лавку.

В свидетельстве всё так складно написано. Кто-то явно постарался, заметая все следы. На фотографии, которую мне прислал Велез, были хорошо видны официальные печати и размашистые подписи врачей и нотариусов. Я медленно вздохнула, приводя мысли в порядок. Нужно поговорить с кем-нибудь, кто в курсе моего удочерения. Пастор Дилан Колер – друг семьи Силвер. Я его помню с того момента, как впервые попала в дом Джейка. Пастор Дилан помогал отцу в охоте. Он в курсе происходящего, и наверняка знает обо мне всё. Надо с ним связаться.

Но перед этим нужно посмотреть, что за газетную вырезку прислал Велез. Я села и снова залезла в компьютер. Стрелка курсора поползла вниз и наткнулась на файл номер два. Я щёлкнула кнопкой, открывая его.

И едва не свалилась на пол.

Чёрно-белая газетная фотография 1989-го года изображала именно то место, где произошла авария, именно тот мост, который я помню. Но не это удивило меня больше всего. В толпе полицейских, окруживших маленькую, напуганную, мокрую девочку, я увидела Джейка. С мокрыми волосами, завёрнутый в одеяло, он смотрел куда-то в сторону. Я проследила за его взглядом и увидела человека. Именно он стоял посреди моста и смотрел на меня своими нечеловеческими чёрными глазами. Именно он стал причиной той аварии. Фотография была не очень хорошего качества, но я сумела его рассмотреть и узнать. Это был человек из моих снов.

Всё это – правда! Я не сошла с ума! Авария была, и человек этот был.

В голову тут же пришёл миллион других вопросов. Кто этот человек? Почему он стоял на мосту? Почему я осталась жива? Как там оказался Джейк? И почему он смотрел на этого незнакомца? Знал ли он, что этот незнакомец виновен в аварии? Знает ли он, кто этот человек? И почему Джейк меня приютил? Он ли стёр всю информацию обо мне?

От мыслей меня отвлёк грохот сушилки. Аппарат остановился и призывно запиликал, ожидая, что я достану свои вещи. С минуту я непонимающе смотрела на него, потом закрыла ноутбук и отложила его в сторону.

Доставая и слаживая вещи, я размышляла над своими дальнейшими действиями. Мне хотелось узнать правду, но услышать её я боялась. Элен сказала, что сестра просила меня связаться с ней. Что ж, ладно. Я позвоню.

На выходе из прачечной я осмотрелась в поисках телефонной будки. Красное строение обнаружилось недалеко от административного здания, и я направилась туда. Моё решение звонить с таксофона объяснялось обычной конспирацией. Я не хотела, чтобы мой теперешний настоящий номер мобильного телефона засветился у них. Так сложнее меня обнаружить.

Бросив пару монет в щель для оплаты, я набрала номер Мередит. Посмотрев на часы, обнаружила, что сейчас пять часов утра. Это значит, что у них сейчас три. Рановато для звонков. Хотя, какая разница? Она хотела поговорить, вот и поговорим. И пусть не жалуется – во сколько смогла, во столько позвонила.

Минуты две из трубки доносились только длинные гудки. Постепенно моя решительность таяла. Теперь мне уже хотелось повесить трубку. И когда я уже собиралась это сделать, раздался щелчок, и сонный, раздражённый голос Мередит прохрипел:

- Лучше бы тебе звонить по делу, иначе найду и придушу голыми руками.

- Два года найти не могла, не отыщешь и теперь, - усмехнулась я. – Привет, Мередит.

Секунду сестра ошарашено молчала. И не удивительно – последний раз мы с ней разговаривали полгода назад, а виделись очень давно. Я слышала, как она зашуршала одеялом – видимо, встала с кровати.

- Кема? – удивлённо спросила она. – Это ты?

- Нет, призрак отца Гамлета. Ты меня искала?

- Да, - растерянно проговорила она. – Ты давно не звонила. С тобой всё в порядке? Я беспокоилась.

- Физически я в норме.

- Это хорошо… Подожди, что значит «физически»? С тобой что-то не так?

- Со мной всё как обычно: куча проблем и нет лопаты, чтобы её разгрести.

- Тебе помочь? – заботливо спросила сестра.

- Ты что-то конкретное хотела сказать, или просто так меня искала?

- Конкретное, - Мередит замялась, потом продолжила. – Я тут замуж выхожу. Хотела, чтобы ты приехала на свадьбу.

- Замуж? – удивилась я. – За Гэвина, надеюсь? Бедняга за тобой последние лет пять ухаживает.

- За него, - по голосу было слышно, что она улыбнулась.

- А ты ему рассказала о нашей семье? О том, чем мы занимаемся?

Гэвин работал вместе с Мередит в больнице. Весьма талантливый, умный и интересный человек. Я одобряла выбор сестры. Только вот он не знал об охоте.

- Не совсем.

- Что это значит?

- Папа сказал ему, что наша семья занимается кое-чем неестественным. Он рассказал про привидений и прочих тварей. Гэвин ему не поверил. А потом у нас в городе объявились вампиры. Гэвин тогда чуть не погиб. Ну, папа его спас, и после этого он, как сказал бы пастор Дилан, уверовал.

- Он хоть не пострадал?

- Нет. Отделался только лёгким испугом. Но сразу потребовал, чтобы я держалась в стороне от всех этих сверхъестественных разборок.

- А ты только и рада, - улыбнулась я.

- Ты же знаешь, как я ко всему этому отношусь, - хмуро проговорила Мередит.

- Терпимо.

- Вот именно. Только терплю. А тут ещё Пол…

- А что – Пол? – насторожилась я.

- Изгонял он тут одного демона где-то с месяц назад. В процессе поимки ногу повредил. Ты же его знаешь: терпит до последнего. А там разрыв связок оказался. Теперь вот на костылях ходит. Но всё равно в бой рвётся. Того и гляди, запрыгнет папе в багажник и сбежит.

- Да уж, он это может.

- Я всегда удивлялась. Мы с Полом близнецы, но совсем не похожи. То ли дело ты. Вы с братом просто копия друг друга.

- Это комплимент? – засмеялась я.

- Зависит от точки зрения, - ответила сестра.

Мы немного помолчали.

- Свадьба двадцатого января. Ты приедешь? – с надеждой спросила Мередит.

- Всё зависит от твоего ответа, - негромко сказала я.

- Какого ответа? – насторожилась собеседница.

- Мередит, сколько тебе было лет, когда Джейк принял меня в семью? – я начала издалека, давая время сестре сосредоточиться на теме разговора.

- Эм… - замялась она. – Четырнадцать, кажется.

Правильный ответ, подумала я. У нас с ней десять лет разницы. Она прекрасно должна была помнить тот день, когда я появилась в их доме.

- Расскажи, чем Джейк объяснил моё удочерение?

- Что за странные вопросы, Кема? С чего вдруг? – она явно растерялась.

- Отвечай, - с раздражением сказала я.

- Ну, - она помолчала. – Он… Папа сказал, что ты… Хм… Ты – дочь друга семьи. Он сказал, что этот друг погиб, и ты осталась одна. Вот они с мамой и решили удочерить тебя.

Она лгала. Врать Мередит, конечно, умела, но я тоже профессионал в этом деле. Я почувствовала по интонации, по паузам в речи, что она не просто что-то недоговаривает. Она мне лжёт.

Яркая вспышка света чуть не ослепила меня. Воспоминания. Какое-то странное свойство моего мозга доставать из кладовых нужную информацию. Яркий свет перед глазами на мгновение лишил меня ориентации. Когда он погас, в голове остались лишь образы: больничная палата, заботливая медсестра, высокий человек в костюме. Джейк.

Я потрясла головой, пытаясь придти в себя.

- Кема? – озабоченно позвала Мередит. – Сестрёнка, ты в порядке?

- Да, - прохрипела я; голос внезапно сел.

- Точно?

- Вполне. Мне пора идти. Пока.

- Стой! – окликнула она меня, когда я уже собиралась повесить трубку. – Ты приедешь ко мне на свадьбу? Я очень хотела бы тебя увидеть.

- Нет, не приеду. Прости, - мне было противно оттого, что сестра меня пыталась обмануть. Поэтому прощальные слова получились едкими.

- Но почему? – удивлённо спросила девушка.

Я немного помолчала, размышляя над ответом. Потом решила сказать правду.

- Ты мне солгала, Мередит. Ты понимала, насколько важен был для меня этот ответ, но всё равно сказала неправду. Чего ещё в этом случае ты от меня ожидала?

Не дожидаясь ответа, я повесила трубку.

Холодный воздух на парковке казался мне каким-то спёртым. Мне нечем было дышать. Это не паника. Это не страх. Это не ненависть. Это обида. Из всей моей приёмной семьи Мередит была мне ближе всех. Она учила меня всем женским премудростям, понимала меня как никто другой. Она была моей настоящей старшей сестрой. Но солгала. Знала, что я не просто так её спрашиваю, но всё равно обманула. Наплевала в душу.

Слёзы навернулись на глаза, ноги задрожали. Я бросила сумку с постиранными вещами на асфальт и уселась на неё. Меня переполняли эмоции. Сначала обида. Потом злость. А после – совершенно неуместные испуг, отчаяние и чувство вины. Какое-то гудение возникло у меня в ушах. Я потрясла головой, пытаясь избавиться от него. Вместо этого получила добрую порцию новых ощущений – паника, ужас, утрата. Свет одинокого фонаря сначала замелькал, потом разгорелся ярче. Спустя несколько секунд он светил настолько ярко, что стал жечь глаза. Этого только не хватало! У меня такое уже было. Мини-приступ воспоминаний только что произошёл во время разговора с сестрой. Сейчас намечается нечто грандиозное. И хочу я того или нет, но мне придётся смотреть это кино.

Я, пока ещё могла двигаться, уселась поудобнее, прислонившись спиной к телефонной будке. Как раз вовремя, ибо белый свет моих воспоминаний затмил собой всё и лишил меня ориентации. Две секунды бессмысленной борьбы, и я потеряла сознание.