Лишняя [44]

Ксюша лежала на спине, бледная и поникшая, и смотрела неподвижно в одну точку на потолке. На наше появление она никак не отреагировала. Я подтолкнула Тимура, нерешительно топтавшегося у двери. Он покрепче сжал в руке букет васильков и подошел к её кровати:

-Здравствуй, родная, - поцеловал в лоб и присел рядом.

Ксюша перевела равнодушный взгляд на него и еле заметно кивнула.

- Как ты?
Она приподнялась на локтях и шепнула:
- Нормально.

Тимур взял её за руку.

Я нервно кусала губы за дверью палаты. Напрягало обстановку то, что остальным мамочкам, лежавшим вместе с Ксенией в палате, уже принесли их младенцев и они упоенно их кормили грудью, изредка кидая в сторону Тимы и Ксю любопытствующе-жалостливые взгляды.

- Ксюшенька, скоро я заберу вас домой, тебя и нашу дочку, - несмело начал Тимур.

Подруга покачала головой, и в голубых её глазах показались слезы:

-Не хочу… Тимур, я не возьму её с собой…
- Но…
- Я не смогу, - прошептала Ксюша, бессильно опускаясь обратно на кровать, - Я просто не смогу…
- Ты не одна, любимая, я буду с тобой.
- Мне её даже не показали… Настолько все страшно? – она подняла взгляд на мужа.

Все, хватит. Я решительно толкнула дверь плечом и вошла в палату.

-Ксюхенций, - обняла я подругу.
- Настя!
- Так, дорогая моя, а теперь слушай. Это твоя дочь, и заберешь ты её отсюда в любом случае, - я говорила решительно, но тихо, стараясь избегать этих противных взглядов мамашек-зевак.
- Но…
- Ксю! Вот скажи мне, только честно – ты испытывала когда-нибудь ко мне чувство отвращения, жалости, хотела порвать со мной дружбу, лишь из-за того, что я какая-то не такая?!

Ксюша опустила голову в свои ладони. Её плечи затряслись от рыданий. Но я была непоколебима:

- Ответь.
- Нет… Но ты… ты сильная… и не давала себя пожалеть.
- А ты думаешь, твоя дочь даст себя в обиду?
-Я… Я не знаю… Я не смогу смотреть на неё…
- Надо хотя бы дать ей шанс, Ксюш. Ведь это ваша дочь, - я опустилась на колени перед её кроватью и взяла её за руку, - Я знаю, что это ужасно несправедливо, и ты не знаешь, что делать с этим дальше, но ради новой жизни, прошу тебя – дай ей шанс. Хотя бы маленькую толику шанса.

Ксюша посмотрела на меня, потом на Тима… и тихо шепнула:

- Я не буду писать отказную.

Неделю спустя, мы встречали новоявленных родителей и их дитя из роддома. Я собрала нескольких общих друзей, родителей Ксюши и Тима, мы нарядили машины плакатами с поздравлениями и шариками, и с нетерпением ждали, когда же из дверей роддома появится счастливая пара со свертком в руках.

Наконец двери скрипнули, и вышла Ксюшка с букетом цветов, а за ней шагал Тимур, осторожно сжимая в руках крохотное розовое одеяльце.

Я закричала:

-Уррра!!!! – и все подхватили, маленький оркестр заиграл марш, родители – а теперь бабушки и дедушки, - выпустили в небо шары, а друзья стрельнули многочисленными пробками открывающегося шампанского.

Тим счастливо заулыбался, Ксюша растянула губы в какой-то ненастоящей улыбке, но все же улыбнулась, засверкали вспышки фотоаппаратов, посыпались поздравления…

Дома Ксюшка всучила мне в руки маленький розовый сверток, а сама умчалась в ванную – реветь.
Я ободряюще улыбнулась Тиму, осторожно положила ребенка на кровать, помыла руки, и лишь потом развернула розовое одеяльце и пеленки. Девочка, милое хрупкое создание, причмокнула маленькими губками, поморщилась, пошевелила крохотными ручками и продолжала спать. У ней были тоненькие рыжеватые волосики, носик – кнопочка и длинные белесые реснички. Я осторожно перевела взгляд на то место, где у неё должны были быть ноги. Там тихонечко вздрагивали два несимметричных обрубка, это не выглядело настолько уж страшно, скорее наоборот – было безумно жаль это маленькое существо, только начавшее жить, и уже потерявшее нечто необходимое…

-Тимка… - шепотом позвала я друга, - Иди сюда, посмотри – она прекрасна.

Тим опустился перед кроватью на колени, посмотрел на свою дочь, тихо улыбнулся и… заплакал.

-Ты что, Тим?
- Насть… - всхлипнул он. – Ты правда думаешь, что она… она красивая?
- Идиот, - я шутя отвесила ему затрещину , - Она очень похожа на тебя, а значит, прекрасна вдвойне. Смотри-смотри, у ней Ксюшины голубые глазки!

Малышка приоткрыла глаза и приготовилась заплакать. Ксюшка прибежала из ванной с зареванным лицом, шикнула на нас «Вы что, ей же холодно!», завернула дочь обратно в пеленки и приложила её к груди. Девочка принялась жадно сосать.

Я обняла Тимура, и мы так и сидели, на полу перед кроватью, смотря, как Ксюша кормит их дочь.

- Илария. – вдруг сказал Тимур.
- Что? – не поняли мы с Ксюшей.
- Назовем её Иларией.

Малышка громко икнула, как бы соглашаясь. Мы громко рассмеялись.