Северное кладбище. Глава 4 (продолжение)
Всем привет! История не моя. Автор Юлия Лежнина. Выкладку произведения остановила потому как кто-то не дожидаясь меня выложил продолжение истории сам. Поэтому опубликую продолжение и конец истории.
Девятый со дня смерти Сереги день приходился как раз на тридцать первое декабря, но обстоятельства сложились так, что у Кирилла не оказалось никакой возможности ни отпроситься с работы, ни поменяться. В их бригаде двое были больны, в другой подменить его накануне Нового Года желающих не нашлось- у всех оказались какие-то неотложные дела на этот день. А со сдачей дома и так опаздывали. Поэтому начальник сказал ему: “Дело есть дело! Я конечно все понимаю, но… Придется тебе сходить на кладбище завтра.”
Что ж, парню пришлось смириться и, краснея от стыда, объяснить ситуацию Сережиной матери- убитой горем, потерявшей смысл жизни женщине. Никогда Кирилл не сможет забыть, как сообщал ей о смерти сына. Он, наверное, предпочел бы снова пройти войну, лишь бы избежать этого… Он сам возил ее тогда на опознание, он помогал ей с организацией похорон- и, глядя в ее искаженное страданием лицо, он обещал ей помощь и поддержку всегда и во всем… И вот теперь он вынужден был пропустить девятый день!
- Валентина Ивановна, я сразу, как только закончу работу, заеду на кладбище!- пообещал женщине Кирилл.
- Это не обязательно, - возразила та.
- Обязательно, - твердо сказал парень, - обязательно!
Таким вот образом оказался в тот вечер на кладбище Кирилл Баженов. И он, довольно долго простояв у могилы друга, уже возвращался на дорогу, когда вдруг заметил на скамеечке возле одной из могил маленькую сгорбленную фигурку.
В отличие от Яны, Кирилл не испугался. В оживших покойников он не верил, твердо усвоив на войне истину: бояться надо не мертвых, а живых. Но чье-то еще присутствие в такой час на кладбище показалось парню странным, он решил пойти посмотреть, и вот…
Перед ним стояла девушка, лица которой он не мог толком разглядеть в темноте - но он видел блеск ее глаз, больших и испуганных. Он понял, что она боится его и, чтобы снять напряжение, решил представиться. Ее имя- Яна - показалось ему очень красивым.
- Что ты здесь делаешь?- поинтересовался он.
Яна растерянно посмотрела на него, потом ответила, как есть:
- К отцу приходила.
Она решилась задать встречный вопрос:
- А ты?
- К другу.
Снова тишина, продлившаяся, наверное, с полминуты.
- Что ж, пойдем, - спохватился, наконец, Кирилл, - а то домой к полуночи не успеем. Без десяти одиннадцать уже.
Яна кивнула, но, когда они уже пошли, заметила:
- А я и так не успею.
- А где ты живешь?
- В Автово.
- Ну, тогда не успеешь, - констатировал Кирилл, - я бы подвез, но ты опоздаешь по-любому.
- Да мне, в общем-то, и некуда торопиться, - вздохнула девушка.- Я совершенно не хочу домой.
“Это намек?”- хотел задать вопрос парень, но вместо этого лишь поинтересовался:
- Почему?
- Да так…
“ Ну так - дак так”, - не стал настаивать Кирилл и предложил: - Хочешь - поехали ко мне, - не видя даже толком, кого зовет и не понимая вполне, зачем он это делает - потому ли, что у него уже больше месяца никого не было и просто-напросто хотелось секса, или оттого, что очень тоскливо было отмечать Новый Год одному.
Яна подумала пару секунд, да и согласилась, тоже не зная, почему, только, судя по всему, в принятии такого решения выпитая банка джин-тоника сыграла не последнюю роль. К девушке вдруг пришла полная уверенность, что дома ее все ненавидят (ну, может, не Оля, но мать и брат-то точно), нового знакомого она больше не боялась - так что ей внезапно захотелось сделать что-нибудь назло родным. “Считаете, что я шлюха - ну и считайте дальше! Я специально домой не приду!”
К Кириллу они приехали в половине двенадцатого, по дороге заскочив в круглосуточный супермаркет и затарившись готовыми салатами, вином, шампанским, фруктами - и прочими вкусностями. И только в свете магазина Кирилл до конца рассмотрел свою новую подружку и был удивлен, и приятно - в дороге он не понял, насколько она красива, - и не очень: он думал, Яна старше. Привычки спать с малолетками он как-то никогда не имел. “Хотя шестнадцать-то ей наверняка есть, да и на девочку вроде не похожа”, - размышлял парень. В общем, он решил: чего загадывать? Что будет- то и будет!
Яна тоже изучала нового знакомого - и, надо сказать, находила его весьма привлекательным. Ей нравилось его мужественное лицо: смелые серо-зеленые глаза, прямой нос, жесткая линия рта; нравилось стройное, мускулистое тело… Сила и уверенность угадывались в этом человеке… “И что я планирую делать дальше?» - спросила себя девушка и тоже решила: чего планировать? Будь, что будет.
Пока Кирилл расплачивался на кассе, девушка отошла в сторону и, секунду подумав, снова включила телефон и набрала номер сотового сестры.
- Господи! Слава Богу, Яна!- услышала она едва не плачущий голос Оли.- Где ты?!
- Оль, не волнуйся, со мной все в порядке.
- Но где ты?!
- Неважно, - немного подумав, ответила Яна.- Я сегодня не приду домой.
- Как не придешь?!
- Ну так. Не волнуйтесь, со мной, правда, все хорошо. Я у друга.
- У какого друга, Яна?! Мы всех твоих друзей и подруг обзвонили! Уже в милицию звонить собирались!
“Дай, я с ней поговорю!”- услышала Яна откуда-то издалека раздраженный голос Максима.
- Ладно, до завтра, - сказала она тогда и, не дождавшись ответа сестры, нажала на отбой и опять отключила телефон.
Когда они поднялись к Кириллу, в однокомнатную квартиру на шестом этаже, Яна, едва успев оглядеться в небольшой, но аккуратной и довольно милой прихожей с обитыми деревом стенами и выложенным плиткой потолком, тут же уселась на табуретку и, стащив с ног сапоги, принялась энергично растирать озябшие ступни.
- Замерзла?- спросил парень.
- Ноги страшно замерзли, - пожаловалась девушка.
- Так иди в ванну, погрей, а то заболеешь. А я пока буду по-быстрому на стол накрывать.
Секунду подумав, Яна кивнула. Предложение показалось ей заманчивым.
- И можно я быстренько душ приму?- спросила она.- А то, правда, че-то холодно.
- Пожалуйста, - пожал плечами Кирилл.- Сейчас я тебе полотенце дам. Только ты действительно недолго, ладно? Мне после работы тоже надо ополоснуться успеть, не хочу в новый год немытым входить.
- Конечно, - пообещала девушка.
А минут через десять Яна позвала Кирилла из ванной.
- Может, дашь мне чего-нибудь надеть, - попросила она, просунув голову в дверной проем.
- Что?- не понял Кирилл.
- У меня джинсы от снега промокли до колен, я бы их посушила.
- Ну хорошо, я посмотрю, - парень ушел, а вскоре вернулся с новым махровым халатом: его Кириллу подарила мать, но он оказался мал и так и лежал в шкафу.
- Спасибо, - поблагодарила Яна.
Когда за девушкой закрылась дверь, Кирилл еще пару секунд стоял на месте и смотрел ей вслед. Озорные искорки зажглись в его глазах. “Похоже, Яна, ты не отличаешься скромностью”, - с улыбкой подумал он.
А когда еще минут через пять Яна вышла из ванной и взгляду Кирилла предстали идеально-стройные, загорелые, гладкие, словно шелк, ноги, прикрытые халатом лишь до колен, горячая волна захлестнула парня и он не смог разобрать, что она говорит ему.
- А? Что?- Переспросил Кирилл.
- Джинсы, спрашиваю, куда повесить?
- А… Вон, на стул повесь и к батарее придвинь, а я побегу в душ, а то не успею.
- Может, надо сделать еще чего, ну там порезать че-нибудь, не знаю…
- Да нет. Я все собрал, вроде. Садись, смотри телевизор. Я сейчас.
Проводив глазами Кирилла, Яна обвела взглядом комнату. Площадью она было метров двадцать, по форме приближалась к квадрату. Обставлена была довольно стандартно, но и не без вкуса. Обои, шторы на окнах, обивка на мебели, ковер- все было выдержано в бежевых тонах и идеально гармонировало между собой. Стены украшали пара картин с видами природы и - модная вещь - часы-термометр-барометр, возле окна стояла ваза с сухим можжевельником. И, главное, в помещении царили чистота и порядок.
“Неплохо”, - подумала Яна и, забравшись с ногами на диван, уделила какое-то внимание телевизору. Вскоре она услышала звук открывающейся двери и, повернув голову, увидела в коридоре Кирилла.
- Я успел?- спросил парень, входя в комнату в светлых домашних джинсах и расстегнутой рубашке.
- Пять минут еще до Нового Года, - ответила Яна, невольно задержав восхищенный взгляд на его накачанном до кубиков прессе.
- Давай тогда пока за старый выпьем, - застегнув пуговицы, Кирилл сел рядом с Яной, и девушка уловила возбуждающий, головокружительный аромат дорогой туалетной воды.
- Давай, - согласилась она и, еще раз осмотревшись, с улыбкой заметила:- У тебя очень уютно, не похоже на холостяцкую квартиру.
- А в холостяцкой квартире должны быть слои пыли на мебели, паутина по углам и засохшие от грязи носки под кроватью?- усмехнулся парень, открывая шампанское.- Мне нравится чистота и порядок.
“А мне нравится, когда мужчины считают так, как ты”, - пришло на ум девушке.
Кирилл разлил шампанское по бокалам, Яна разложила закуску.
- Ну что, за старый год?
- За старый год.
Они выпили, встретившись при этом взглядами, и Кирилл утонул в бездонном омуте ее глаз, темных до черноты, таких больших и таких притягивающих… В ней было прекрасно все. Он смотрел на ее волосы - девушка распустила их, и они золотым водопадом покрывали теперь ее плечи. Он смотрел на ее нежные, яркие губы. Он смотрел на ее маленькие изящные ушки со сверкающими в них золотыми сережками. Кирилл любовался ее длинными тонкими пальчиками, державшими фужер. С какой неуловимой грацией поднесла она его ко рту и сделала глоток…
Яна была заворожена моментом не меньше Кирилла, и такая близость с совершенно незнакомым человеком почему-то совсем не пугала ее. Что это между ними наверняка произойдет, она чувствовала - и, как ни странно с учетом недавно пережитого, она хотела, чтобы это произошло. Хотя, кроме его имени и того, что он работает на стройке, не знала о нем почти ничего…
Но Кирилл не форсировал события. Пробили куранты, они выпили теперь за Новый Год, и пошла легкая, непринужденная беседа, причем говорили они обо всем на свете, не касаясь только одной темы- почему они оба оказались в новогодний вечер на кладбище… Но вот часы показали два- и разговор как-то сам собой стих, и с полминуты они общались лишь взглядами, потом Кирилл придвинулся к Яне и медленно, словно боясь напугать девушку, поднес руку к ее лицу и, с нежностью проведя пальцами по бархатистой коже ее щеки, совершенно искренне произнес:
- Я никогда не встречал девушки красивее тебя.
Яна давно привыкла к комплиментам, она относилась к ним довольно равнодушно, хорошо зная цену своей внешности. Но на сей раз, когда взгляд парня был полон столь откровенного восхищения, когда глаза его горели от такого горячего желания, чувства, лишь только начавшие зарождаться в Яниной душе, теперь ярким огнем вспыхнули в ней. Девушка ничего не ответила ему, не сделала встречного движенья, но лихорадочный блеск ее глаз сказал Кириллу “да” , и через пару секунд парень уже страстно целовал Яну, через пару минут они упали на диван и вскоре девушка уже извивалась и стонала в его объятиях от огромного, почти невыносимого наслаждения…
Кирилл был приятно удивлен. Он не ожидал от столь юной девушки таких бурных проявлений страсти, он был от нее в восторге. Каково же было его изумление, когда Яна, вместо того, чтобы после всего доверчиво прижаться к нему, вдруг села и - какая-то поникшая и абсолютно чужая, обхватила себя руками и, не глядя на Кирилла, пробормотала:
- Я вдруг вспомнила… Нет-нет, это не могло повториться, - помотала она головой, - и все равно я в последний момент испугалась… Я ведь думала совсем недавно, что никогда больше не смогу, - голос ее дрогнул, она уронила голову на колени и совсем уже шепотом добавила: - И все равно не надо было.
“ Ну вот, а так здорово все начиналось!”- подумал Кирилл. Ему показалось, что девушка сейчас заплачет - но нет, она сидела, не шелохнувшись, и молчала. Хоть это слава Богу. Как и большинство мужчин, Кирилл совершенно не выносил женских слез, не зная, как на них реагировать. Парень и без слез-то понятия не имел, что теперь делать. Он подождал несколько секунд, но ничего не изменилось. Тогда он просто пододвинулся к ней и, накинув на ее худенькие плечики одеяло, спросил:
- Чаю хочешь?
Ответа Кирилл ждал долго, он уже начал сомневаться, что Яна услышала его - как вдруг она ответила еле заметным кивком головы.
А дальше события развивались еще удивительнее…
Кирилл, вернувшись из кухни с чашкой, спросил:
- Сахар положить?
- Не надо, - рассеянно ответила девушка.
- А с чем пить будешь? Торт? Конфеты?
- Ничего не буду, - пробурчала Яна и, приняв из рук парня чашку, сделала несколько маленьких глотков и вдруг, отставив ее в сторону, развернулась к присевшему рядом с ней Кириллу и, обхватив его за шею, прижалась к нему своим изящным хрупким телом. Одеяло соскользнуло с ее плеч, но она не заметила этого. Она задрожала - но только не от холода и, совершенно неожиданно для Кирилла, нашла своими горячими губами его губы и начала целовать их, страстно, исступленно… Ошарашенный абсолютной нелогичностью ее поведения парень хотел было остановить ее, но не смог. Его изголодавшееся за недели воздержания тело моментально среагировало во второй раз. И на этот раз огня и страсти было не меньше, чем на первый, а, когда все закончилось, Кирилл крепко обнял Яну, не давая ей опять ускользнуть, но она к этому больше и не стремилась. Полежав немного молча, она прошептала:
- Не думай, что я сумасшедшая…Может быть, когда-нибудь, если ты захочешь знать, я тебе расскажу…
- Не волнуйся, я ничего такого не думаю, - заверил Кирилл.- Ты - восхитительная!
Парень улыбнулся девушке, и она ответила ему счастливой улыбкой, а потом на обоих накатила усталость, и так они и заснули, обнявшись…
Яна проснулась от аромата кофе, она учуяла его раньше, чем успела открыть глаза, а, когда открыла их, то увидела Кирилла с подносом в руках. На подносе стояли две чашки, над которыми дымился пар, тарелка с бутербродами и нарезанным тортом, кувшинчик со сливками и сахарница.
- Ты как любишь?- спросил парень.
- Послаще и с молоком, - ответила Яна, садясь в постели и, взяв в руки чашку, поднесла ее к носу.
- Обалденный аромат!- прошептала она, расплывшись в улыбке.
- Это ванилин, - пояснил Кирилл.- Я люблю его добавлять. Ты на вкус попробуй!
Яна добавила в кофе пару ложечек сахара, сделала глоток и от удовольствия закрыла глаза.
- Где ты научился так варить кофе?!- удивилась она.
- Ну я, вообще, много чего умею, - похвастался Кирилл.
Яна была вынуждена признать его правоту, она даже чуть покраснела, вспомнив, какие штуки они вытворяли ночью. Но ночь- это ночь, а сейчас наступил новый день и то, что еще недавно представлялось простым и естественным, теперь уже не казалось таким уж однозначным. И Яна молчала, не зная, как ей разговаривать с Кириллом. Кто он ей? “Никто!- отвечал разум.- Ты даже не удосужилась хоть немного узнать его, прежде чем лечь с ним в постель”. Но сердце возражало, что люди, разделившие хотя бы одну ночь любви, уже не могут быть друг другу никем. Хотя, вспоминая Витьку, с которым она спала неоднократно, Яна понимала, что можно заниматься сексом и оставаться при этом абсолютно чужими , но … почему-то девушке сосем не хотелось сравнивать Витьку и Кирилла.
И, тем не менее, Яна думала с грустью, что дальнейшие отношения вряд ли возможны. Не так закладывается что-то долговечное. Она не собиралась оправдываться перед Кириллом за свое, возможно, аморальное, поведение- это было бы полнейшей глупостью, но она была готова к тому, что, несмотря на столь галантное обращение сегодня утром, парень, на самом деле, считает ее не более чем шлюхой. Да и потом… Самой-то ей эти отношения нужны?!. Не желая задумываться над этим вопросом, Яна решила: допиваю кофе, благодарю за теплый прием, собираюсь и ухожу. Однако что-то в ее душе протестовало против такого почти английского ухода, и Яна медлила с кофе и не двигалась с места.
Пребывал в растерянности и Кирилл, чувствуя, что нечто неординарное произошло этой ночью. Сколько девушек перебывало у него после армии - и Яне первой он захотел принести кофе в постель. Этой маленькой, странной и, может, не совсем нормальной девчонке, которую он встретил - кому только сказать - на кладбище, которая даже не пыталась отказать ему и вытворяла буквально чудеса в сексе, потом едва не закатила истерику - а потом вдруг снова воспылала желанием и сама набросилась на него…
Нет, он никогда бы не применил в отношении нее то слово, которым, как думала Яна, он может называть ее в своих мыслях. И не потому, что был лишен типичного мужского ханжества; он мог, как и многие, сначала прилагать все усилия, чтобы затащить девушку в постель, а, когда ему это удавалось - и, особенно, если удавалось без особых сложностей - совершенно искренне полагать, что она не заслуживает звания порядочной. Потому же, во-первых, что она подарила ему слишком большую радость, чтобы он мог допускать подобные мысли в ее адрес, а, во-вторых… Во-вторых, все было вообще не как всегда, и Яна была не как все, и вне применимых к другим категорий. И, Кирилл это понимал, не доступность это была с ее стороны- это боль и отчаяние привели ее к нему домой и толкнули в его объятия. Вот это-то, как раз, и настораживало Кирилла. Он недоумевал: что такого могло произойти с очень красивой, совсем молоденькой, судя по всему, из обеспеченной семьи, девочкой- что заставило ее придти в новогоднюю ночь на кладбище, и не хотеть возвращаться домой, и броситься в объятия практически незнакомого человека… Конечно, он мог бы спросить ее об этом, он и хотел спросить, но не решался, понимая, что, узнав ее боль, он впустит ее в свою жизнь, а он не знал, готов ли к этому. Он не был уверен, что достаточно здоров сам для того, чтобы брать на себя ответственность за чью-то еще больную душу.
Так не проще ли ни о чем не спрашивать, просто дождаться, пока она допьет кофе, и позволить ей уйти, и потом лишь изредка вспоминать ее как приятное новогоднее приключение и…
Но Кирилл не успел додумать, его сбил голос Яны. Она сказала:
- Мне пора домой. Уже два часа почти.
Парень невольно посмотрел на часы - действительно, скоро два. Что же, она сама этого хочет. Но тут внутренний голос закричал: “А вдруг нет?! И что ты будешь делать, если она уйдет?! Ведь она больше не вернется! Ты думаешь, что будешь вспоминать ее просто как хорошенькую девочку, которую трахнул под Новый Год? Как же! Твоя душа так долго была пуста- а в эту ночь Яна заполнила ее, и, если ты позволишь Яне уйти, твоя душа осиротеет, в нее закрадется черная, глухая тоска, и ты будешь с горечью осознавать, что упустил свой шанс, возможно, единственный- ведь встречи под Новый Год на кладбище не могут быть случайными.”
Нет, Кирилл не хотел, чтобы она уходила, но и просить остаться не мог. Еще и потому, что вполне допускал: она жалеет о том, что произошло, и на самом деле мечтает оказаться от него как можно дальше. Зачем тогда он станет ей навязываться? Кирилл был горд, его самолюбие боялось отказа. И тогда парень нашел третий вариант, показавшийся ему самым оптимальным, а именно - хоть немного отсрочить принятие решения. Он сказал:
- Я довезу тебя до дома.
- Не беспокойся, я доберусь, - возразила она, но в ее голосе не было твердости, и Кирилл подумал, что Яна сомневается так же, как и он.
- Я довезу, - повторил парень
- Далеко же, - снова попыталась спорить девушка.
- Я сказал, что отвезу, - отрезал Кирилл тоном, не допускающим возражений, может, чуть раздраженно, и все равно, от того, как он это произнес, как при этом посмотрел на нее, - волна прежде незнакомой, волнующей нежности разлилась в Яниной душе. Девушка почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу, как громче и чаще забилось сердце. Отчего-то это ужасно смутило Яну, она опустила глаза, перестала спорить, пробормотала “спасибо ” и вскоре убежала в ванную приводить себя в порядок.
Как ни странно, почти всю дорогу они болтали о пустяках, шутили, смеялись (может, и не искренне), и, лишь когда до Яниного дома осталось каких-то пять минут езды, разговор начал терять свою непринужденность, в салоне стало ощущаться напряжение, а от Комсомольской площади до метро, напротив которого жила Яна, они и вовсе не произнесли ни слова. Девушка, кивая в такт музыке, изучала свои ухоженные длинные ногти, парень сосредоточенно смотрел на дорогу. И вот, наконец, этот момент настал. Машина остановилась у Яны во дворе.
Нежность твоих глаз
Для меня важней
Сотни пышных фраз
От чужих людей.
И другим мужчинам
Я не уступлю.
Лишь твоя я , милый,
Лишь тебя люблю.
Яна не была особой поклонницей этой исполнительницы, но притворялась, что для нее принципиально важно дослушать песню, и не выходила из машины. Тянула время. Кирилл понимал, что она тянет время, и Яна знала, что он это понимает, как знала и то, что его чувства, похоже, сродни ее.
Но вот песня закончилась. “Что же, ладно”, - решила девушка, горько вздохнула про себя.
- Ну все, счастливо тогда. Спасибо, что подвез, - сказала она, выдавив из себя улыбку, и потянулась правой рукой к дверной ручке. И в тот же момент почувствовала, как ее левую руку накрыла теплая, сильная мужская ладонь.
- Не уходи, - попросил Кирилл, и Яну заворожили его прикосновение, взгляд, голос.
- Но я должна, - нехотя возразила она.- Надо дома показаться.
- Но я могу тебе позвонить?
- Можешь.
Кирилл достал сотовый. Яна продиктовала ему номер. Парень обещал позвонить завтра вечером, потому что днем, как он объяснил, он должен был заехать к матери друга, а послезавтра он предлагал встретиться.
- Хорошо, - улыбнулась Яна.- Ну пока тогда, до встречи.
- Подожди!- Кирилл притянул ее к себе и долго, нежно целовал.- Это был самый лучший Новый Год в моей жизни, - прошептал он, прежде, чем отпустить ее.
Когда Яна вышла из машины, голова ее кружилось, как у пьяной, а сердце замирало в груди от радости и еще- от страха перед чем-то незнакомым, большим и важным, чего она еще не осознала до конца, но что уже захлестнуло ее с головой и наполнило новым, особенным смыслом ее жизнь.
Девушка еще не успела скрыться в подъезде, а парень уже почувствовал, что скучает. Когда за ней закрылась дверь, он завел двигатель, но не торопился ехать. С того места, где он остановил машину, хорошо просматривались нижние окна Яниного подъезда, и Кирилл перескакивал взглядом с одного на другое, боясь упустить момент, если она вдруг покажется в одном из них. Ему так хотелось еще раз - пусть даже мельком - увидеть ее.… Но он никого не увидел - очевидно, она жила высоко.
Парень огорчился. Теперь ждать до встречи с ней целых два дня. Но что поделаешь? Кирилл уже собирался нажать на газ, но посторонний предмет на полу привлек его внимание. Парень нагнулся и поднял женскую перчатку. Из светло-коричневой замши, отороченная меховым ободком, она идеально гармонировала с Яниной дубленкой. Кирилл улыбнулся. Похоже, во всем, что касалось внешности, девушка не допускала несовершенства. Он хотел было сообщить о своей находке по сотовому, но передумал. Может, у нее дома еще пять пар таких перчаток - так она и скажет: мол, ладно, отдашь при встрече. А Кириллу так не хотелось упускать повод для еще хотя бы одной минуты общения с ней. К тому же, ему хотелось хоть с лестницы заглянуть в квартиру, в которой обитает такое прекрасное создание. Ему казалось, это должен быть необычный, какай-то сказочный дом. Правда, номера ее квартиры он не знал, но решил, что, раз в парадную никто не заходил, и никто не выходил из нее- то, значит, там, где находится сейчас лифт, и вышла Яна. А дальше- дальше он разберется. Рассуждая таким образом, Кирилл вышел вместе с перчаткой из машины и направился к Яниному подъезду.
Поворачивая ключ в замке, Яна чувствовала, что возвращается домой другим человеком, не той, что уходила вчера. Нет, она пока не стала прежней, да, наверное, и не станет никогда, что, возможно, и к лучшему, но душа ее освободилась от тоски и на все происходящее Яна смотрела теперь в новом свете, на свои поступки в том числе. Ошибочность ее суждений о том, что все ее ненавидят, была теперь ей очевидна, как стало очевидно и то, насколько нелепым и жестоким по отношению к близким был ее вчерашний поступок. Конечно, не окажись она вчера вечером на кладбище - и она никогда бы не встретила Кирилла, но это не смягчало ее вины. Однако Яна больше не собиралась прятаться от собственной совести, выстраивая стену отчуждения между собой и своими близкими. Напротив, она хотела, насколько это возможно, вернуть со всеми прежние отношения. Она была готова признать свою вину и просить прощения.
Войдя в квартиру, Яна увидела мать. Услышав звук открываемой двери, Татьяна сразу выбежала в коридор, и теперь стояла и с грустью, тревогой и упреком смотрела на дочь. И молчала.
- Прости меня, пожалуйста, - сказала тогда Яна негромко.
- Зачем ты ушла?- спросила мать.
- Я не знаю. Я плохо соображала, что делаю. Прости, мам, - повторила девушка.- За это - и за все.
- Януля!- выдохнула Татьяна и, подойдя к дочери, заключила ее в объятия.- Но где ты была? У какого друга? Мы всех твоих друзей обзвонили! Мы так волновались!
- Ты его не знаешь, но все в порядке, мам, правда. Теперь все будет хорошо!
- Как же этот друг сумел тебя так утешить, что тебе сразу стало хорошо? А, сестренка?
- Максим?- Яна отстранилась от матери, с раскаянием посмотрела на брата.- Я все объясню.
- Объяснишь?!- переспросил парень, приблизившись к ней. Похоже, ему дела не было до ее раскаяния. В его взгляде, обращенном на Яну, было столько злобы и презрения, что, если бы взглядом можно было убить, она была бы, наверное, уже мертва.
- Объяснишь, да?!. Ты думаешь, достаточно сказать “извините”- и все должны будут упасть к твоим ногам?! Привыкла к тому, что вокруг тебя всю жизнь носились! А ты подумала о том, какую ночку ты нам устроила?!
- Максим, хватит!- потребовала Татьяна, но парень проигнорировал ее слова. Он продолжал наступать на Яну, и ей ничего не оставалось, кроме как начать отходить в сторону двери.
- Максим, не надо так!- полушепотом попросила она.
- Ах, не надо, - возмутился брат.- А, может, хватит строить из себя невинную овечку?!. Ты еще скажи, что не трахалась сегодня ночью!
- Максим!- закричала мать.
- Да как ты смеешь?- вспыхнув, воскликнула Яна.
- Как смею я?! Да как у тебя язык-то поворачивается?! Тебе мало, что ли, что из-за тебя умер отец?! Всех остальных тоже решила в могилу загнать?!
Это было последней каплей.
- Из-за меня умер?!- заорала девушка, не замечая, как из глаз ее брызнули слезы.- А ты вспомни, как все произошло! Ты знаешь, что виноват не меньше меня - оттого и бесишься!
- Не я виноват в том, что у наших родителей, уж не знаю, за какие грехи, родилась такая б…ь, как ты!
На секунду все замерли. Татьяна побледнела как снег.
- Я тебе приказываю, прекрати!- предупреждающе процедила она сквозь зубы.
Яна не была намерена никого ни о чем предупреждать. Быстро и ловко взлетела в воздух ее рука, раздался звонкий хлопок - и щеку Максима украсил красный след.
В следующую секунду парень, взорвавшись, бросился на Яну, и, наверное, плохо бы ей пришлось, но мать и появившаяся на крик Оля повисли у него на руках. Однако Яна нисколько и не испугалась, посмотрела только на Максима с невыразимой горечью во взгляде и, открыв замки, выбежала из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.
Она чувствовала боль, обиду, растерянность. Она ведь всегда считала Максима своим братом и любила его как брата, а он был так жесток с ней. Конечно, она очень, бесконечно виновата, но ведь людям свойственно оступаться. Неужели же ее грех столь страшен, что, несмотря на ее самое искренне раскаяние, близкий, родной человек готов закидать ее камнями?! Насколько счастливой Яна три минуты назад пришла домой, настолько несчастной сейчас она выбегала из дома. Но… не бывает худа без добра.
- А я тут стою и думаю: в какую квартиру звониться…- сказал Кирилл, увидев Яну.
- Ты…Здесь… - удивленно пробормотала девушка - и вдруг печальное лицо ее озарилось на миг улыбкой радости, а потом она упала в его объятия, рыдая от горя и счастья одновременно, ибо то, что испытывала она сейчас, можно было описать несколькими фразами: “Любит. Защитит. Мой. И я - его.”
Она не хотела больше ничего от него скрывать.
- Я совершила ужасный поступок, - шептала она, глядя в глаза Кириллу своими большими, блестящими от слез глазами.- Я так много лгала, все считали меня ангелом, а я была совсем другой… А , когда отец узнал, с ним случился сердечный приступ- и он умер… Умер из-за меня!, - рыдания ее душили, в горле стоял ком, мешавший говорить, но она выдавливала из себя слова, потому что держать это в себе было слишком больно.- И мой брат, - продолжила Яна.., - мой брат… он не может мне простить, он говорит страшные вещи, но ведь я раскаиваюсь, я искренне раскаиваюсь…
- Все уладится, вот увидишь, - пообещал Кирилл и нежно поцеловал ее в макушку - и как раз в этот момент дверь квартиры Еруновых снова распахнулась и на площадку вылетел Максим, которого женщинам не удалось долго удерживать.
- Слышь, ты, стерва, вернись, или я за волосы тебя домой приволоку!- крикнул он и остолбенел. Оказывается, никого никуда тащить было не надо - его сестра находилась в паре метров от него и - вот наглость - уже обнималась с каким-то мужиком!
- Так ты и есть наш новый друг?!- зловеще спросил Максим.
- Наверное, это я и есть, - спокойно ответил Кирилл.
- Ах, так…, - и Максим замахнулся, целясь Кириллу в подбородок. Оля и Вика, выбежавшие вслед за Максимом на площадку, вскрикнули, Татьяна ахнула, Яна испуганно обернулась- но удара не произошло, кулак был перехвачен на лету стремительно выброшенный вперед рукой, словно валанчик для бадминтона.
Максим опешил. Он попытался выдернуть руку, но пальцы Кирилла были железными, взгляд- стальным.
- Я не собираюсь драться, особенно при женщинах, - сказал незнакомец.- Отойдем.
Он отпустил соперника, не желая дальше унижать его перед семьей, но глаза его говорили: ”Не спорь со мной!” Максим спорить не собирался, в конце концов, должен же он был как-то реабилитироваться и показать, что он - мужчина!
- Давай- давай, отойдем!- охотно согласился он, свирепо глядя на Кирилла.
- Но Макс, - попыталась вмешаться Вика, однако Татьяна сказала: “Девочки, пойдемте в дом”, и никто не решился возражать, Яна же была и так относительно спокойна. Она верила Кириллу - и верила в него.
Как только парни спустились этажом ниже, Максим тут же с наездом спросил:
- Ну и о чем же ты намерен говорить? Поведаешь, как развлекался с моей сестрой, пока мы тут с ума сходили от беспокойства, это при том, что из-за нее наша семья и так осиротела, если тебе известно…
- Мне известно, - ответил Кирилл, - и все же ты ведешь себя неправильно по отношению к ней.
- Да кто ты такой, чтобы меня учить?!- возмутился Максим. Кулаки его так и чесались, однако на вторую попытку ударить Кирилла он не отваживался, и от этого еще больше злился.- Какой-то случайный ё…рь…
Но и терпение Кирилла имело границы, и не такие уж отдаленные. Он мог быть спокоен и холоден, пока его сильно не достали, но если достанут - тогда тушите свет, он за себя уже не отвечал. Но кому он не хотел навредить - так это Яниному брату, потому что тем самым он причинил бы боль ей и поставил бы под угрозу все их дальнейшее общение. Поэтому он предупредил:
- Сбавь обороты!
- Что?!- не понял Максим, но в интонации собеседника он услышал угрозу, которую, учитывая его физические возможности, не решился проигнорировать.
- Так кто же она тебе?!- повторил он уже спокойнее.
- Она?..- Кирилл задумался, и вдруг сказал совершенно неожиданно даже для себя самого:
- Она - самый дорогой мне человек.
- Не ври!- не поверил Янин брат.- Не было у нее такого знакомого как ты до вчерашнего вечера!
- Не все измеряется временем. Ты спросил- я ответил, про сегодня, а не про вчера, а врать мне незачем.
Максим ненадолго замолчал, потом, исподлобья глядя на Кирилла, с иронией произнес:
- То, что моя сестра за ночь успела стать тебе столь дорога, конечно, заслуживает умиления. Но, надеюсь, ты не очень удивишься, если я скажу, что на тебя мне насрать? А вот каким образом это оправдывает ее поведение, мне непонятно. Со дня смерти отца прошло семь дней - и она сбегает ночью из дома и еще и идет с мужиками знакомится.
- Если от того, что Яна испытывает боль, тебе становится легче, я скажу тебе: я не встречал человека более страдающего, чем она этой ночью. Можешь верить, можешь - нет. Но уж горя я побольше тебя видел…
- И где же ты ее повстречал, такую страдающую? У барной стойки, что ли?
Теперь у Кирилла очень сильно зачесались кулаки. Оправдываться и объясняться не входило в его привычки, тем более перед теми, кто упорно не хотел ничего слышать и оскорблял дорогих ему людей. В десятый раз парень повторил себе, что делает это ради нее…
- Если я скажу тебе, ты мне даешь слово мужчины, что никто, в том числе и Яна, не узнает об этом?- спросил он у Максима.
- Даю, - после непродолжительного раздумья и все еще не без издевки в голосе ответил тот. И услышал:
- На кладбище. Да. Мы познакомились на кладбище, - повторил Кирилл в ответ на его удивленный взгляд.- Что делал там я - это уже мое дело, а она сидела одна у могилы отца, она пришла туда ночью, рискуя быть изнасилованной, убитой, ограбленной, преодолев страхи и предрассудки, она могла просто заблудиться и замерзнуть, в конце концов. Но она пришла туда, чтобы ее отец не был один в Новогоднюю ночь - и после этого ты посмеешь говорить, что она не раскаивается и не страдает?!
Максим молчал, пораженный.
Кирилл продолжал:
- Ты можешь спросить, почему она не поехала потом домой - я тебе отвечу и на этот вопрос. Потому что у нее уже не оставалось сил на то, чтобы выдержать и твои нападки, и укоряющее молчание матери… Скажешь, она струсила? Я возражу, что нет. Ей всего шестнадцать, она еще не взрослая. Но для своих лет она очень смелая девочка. Она совершила ошибку, да, и, возможно, не одну - но она раскаялась сполна и заслуживает того, чтобы ее простили.
На сей раз тишина повисло надолго. Не глядя друг на друга, парни курили, каждый из своей пачки. Но, наконец, Максим прервал молчание.
- Я верю тебе, - сказал он.- Трудно признавать свою неправоту, но я согласен, что был неправ и нехорошо с ней обошелся. И, знаешь, мне не легче от ее страданий, и я не хочу, чтобы она мучилась. Если она будет счастлива с тобой - что же я буду только рад. А перед ней я виноват, и попрошу прощения. И ты извини, если что не так.
- Не бери в голову, - ответил Кирилл.
- Тогда будем знакомы. Максим.
Кирилл представился и ответил на рукопожатие.
Они поднялись наверх и вошли в квартиру, и Максим сразу позвал младшую сестру. Она вышла из своей комнаты и нерешительно встала в дверях, не зная, чего ждать от него. Но он смотрел на нее совсем по-другому, с сожалением и нежностью - и тогда она сделала шаг ему навстречу.
- Прости меня, Яна, - сказал Максим.
- И ты меня прости, - ответила она и позволила брату крепко обнять себя.
А потом она всем своим существом обратилась к тому, кто стоял позади Максима и, немного смущаясь, представила его родным:
- Ну вот, это- Кирилл.
Парню тоже было несколько неловко, но он, тем не менее, с улыбкой на лице познакомился со всеми тремя женщинами, сказал для приличия несколько дежурных фраз, а потом попросил Яну выйти с ним на площадку на пару слов.
А там он сказал ей:
- Я так не хочу отпускать тебя сейчас. Я знаю, тебе надо побыть с семьей, но может быть, проведем еще хоть немного времени вместе?
Ее не нужно было уговаривать. Она хотела того же, что и он. Но она должна была спросить у матери.
Видя как светятся глаза дочери, когда она смотрит на этого парня, Татьяна, конечно, не стала возражать, и, наскоро переодевшись, Яна снова упорхнула с ним из родного гнезда. А Максим, только что желавший ей счастья, почувствовал что-то вроде ревности, хотя, наверное, это была нормальная реакция на появления мужчины в жизни сестры.
И вот они уже снова сидят у Кирилла в машине, и Яне больше не надо никуда торопиться, и камня у нее на душе больше нет. И парень видит, что она очень изменилась в течение этих суток, она больше не страдает, она почти счастлива. И от этого - только от этого одного, он уже счастлив сам. И какое это, оказывается необыкновенное ощущение - такое огромное счастье и, главное, не просто твое личное, а общее, одно на двоих…
- Ну что, куда едем?- спросил он.
- Не знаю, - пожала плечами девушка, - мне все равно.
- Тогда предлагаю прокатиться по центру, на вечерний город посмотреть, а там доедем до моего дома, оставим машину, поймаем тачку и в какой-нибудь бар заедем.
Едва они тронулись, у Кирилла зазвонил телефон.
- Але, Вань, - обрадовался Кирилл.- Дома уже?.. Спасибо, и я тебя поздравляю… Да хорошо, а ты?
Яна слушала, как Кирилл говорит с другом - и одновременно разглядывала черты уже успевшего стать любимым лица, самого красивого мужского лица для нее, потому что это было лицо ее мужчины. Яна вдруг заметила небольшой шрам над правой бровью Кирилла (другой, побольше, она увидела еще вчера на его правой груди), и от острого желания прикоснуться к нему у нее защемило сердце. Она подняла было руку, но та застыла в воздухе - девушка увидела, как переменилось, помрачнело лицо парня. Опустились углы рта, злым и печальным сделался взгляд.
- Да, Вань, - сказал он.- Я на кладбище вчера вечером заезжал, домой завтра собираюсь… конечно, поедем вместе…Хорошо… Слушай, а ты сейчас чего делать собираешься?
И вот снова зажегся свет в его глазах, и снова потеплело у Яны на сердце.
- Вот и отлично, - продолжал он, - давайте с Олеськой вдвоем, нас тоже двое… Ну, увидишь… Мы щас чуток покатаемся, потом машину поставим- и двинем в какую-нибудь кафешку, можно в “Калибри” на Пионере, чтобы всем было удобно… В восемь? Идет. До встречи.
Парень убрал мобильник - и как раз им загорелся красный свет. Кирилл повернулся к Яне.
- Это мой друг, Ванька, они с девушкой только из Египта вернулись. Я предложил им посидеть с нами, ты не против?
- Не против, - ответила Яна, но парень заметил тень грусти на ее лице. Он угадал ее мысли.
- Наш лучший друг, Серега, погиб на днях, вчера девять дней было… Я уговорил Ваньку не прерывать отдых - они так долго этого ждали…
- Но как это случилось?- прошептала Яна, вздрогнув.
- Не знаю, - пожал плечами Кирилл, - на вскрытии сказали передозировка, но я не верю. Серега никогда не кололся, да он бы ни за что и не стал! Он смерть слишком близко видел, чтобы свою жизнь так глупо просрать… Извини за грубое слово, - спохватился он.
- Ничего, - ответила Яна и задумалась о том, что же пережил сидящий рядом с ней человек, какие воспоминания хранит его сердце… Наконец, набравшись смелости, она спросила:
- Ты был на войне?
- Был, - ответил Кирилл и спросил, напрягшись:
- Тебя это пугает?
Он подвел машину к обочине и посмотрел Яне в глаза.
Девушка не смутилась, не отвела взгляда. Она ответила:
- Вовсе нет. Меня пугает другое.
- Что?!
- Ты воевал, ты шел бок о бок со смертью, поэтому теперь ты по-другому смотришь на жизнь, ты знаешь, что настоящее, а что нет, ты можешь отличить правду ото лжи… А у меня все было совсем иначе. Я тоже очень близко видела смерть, и не одного человека - но я не ценила чужую жизнь и навлекла все это на себя сама, и не на себя одну…Я была такой глупой, такой самонадеянной…Я боюсь, что ты не сможешь принять меня со всем этим…
Яна разволновалась, покраснела, а по левой щеке ее пробежала слезинка. Молчание Кирилла в ответ на ее откровенность она расценила как тот факт, что наговорила лишнего - и от этого она еще больше смутилась и, отвернувшись, пробормотала: “Прости!”
И тут он привлек ее к себе и, обняв крепко-крепко, спросил:
- За что?.. Ты у меня самая лучшая, - прошептал он.- И ты уже часть моей жизни. Самая главная ее часть. И я буду счастлив, если ты когда-нибудь скажешь, что и я - часть твоей.
Кирилл и сам смутился, он по натуре был далеко не романтиком и никому никогда не говорил таких слов, и все же сейчас он чувствовал потребность их сказать. И он добавил, все еще не отпуская ее от себя:
- Если б ты знала, Януля, как после войны я запутался сам… Мне кажется, я ничего не понимаю в этом мире…
Потом Кирилл предложил поговорить о чем-нибудь более веселом. Он сбегал в ларек, купил колы и фисташек, и скоро беззаботный смех Яны уже наполнил салон автомобиля. Покатавшись немного по центру и оставив потом машину у Кирилла во дворе, с небольшим опозданием ребята прибыли на условленное место встречи, где их уже поджидали Ваня с Олесей. Вечер прошел на удивление весело, все чувствовали себя так, будто сто лет знакомы, и никто не вспоминал о грустном. В начале двенадцатого Яна позвонила домой и заручилась разрешением матери переночевать у Кирилла. А ночью, лежа в его объятиях и не желая, чтобы между ними оставались какие-то секреты, она рассказала ему про Краснопольского. И слезы счастья потекли по ее лицу, когда Кирилл, выслушав ее, с нескончаемой нежностью в голосе пообещал:
- Милая моя, маленькая моя, с тобой больше ничего плохого не случится, я защищу тебя ото всех! Я…- он запнулся.- Я не знаю, как об этом говорят, - продолжил он, - я ни разу не пробовал, но…мне кажется…Нет, мне не кажется, - поправился он.- Я тебя люблю. Больше всего на свете. Больше жизни.
- Зачем ты так говоришь?- недоверчиво спросила Яна.- Ведь ты знаешь, что жизнь бесценна!
- Если не знал бы, то не говорил бы, - ответил Кирилл.
Секунду подумав, Яна произнесла:
- И я знаю. И я тоже люблю тебя больше жизни, Кирюша.
Девятый со дня смерти Сереги день приходился как раз на тридцать первое декабря, но обстоятельства сложились так, что у Кирилла не оказалось никакой возможности ни отпроситься с работы, ни поменяться. В их бригаде двое были больны, в другой подменить его накануне Нового Года желающих не нашлось- у всех оказались какие-то неотложные дела на этот день. А со сдачей дома и так опаздывали. Поэтому начальник сказал ему: “Дело есть дело! Я конечно все понимаю, но… Придется тебе сходить на кладбище завтра.”
Что ж, парню пришлось смириться и, краснея от стыда, объяснить ситуацию Сережиной матери- убитой горем, потерявшей смысл жизни женщине. Никогда Кирилл не сможет забыть, как сообщал ей о смерти сына. Он, наверное, предпочел бы снова пройти войну, лишь бы избежать этого… Он сам возил ее тогда на опознание, он помогал ей с организацией похорон- и, глядя в ее искаженное страданием лицо, он обещал ей помощь и поддержку всегда и во всем… И вот теперь он вынужден был пропустить девятый день!
- Валентина Ивановна, я сразу, как только закончу работу, заеду на кладбище!- пообещал женщине Кирилл.
- Это не обязательно, - возразила та.
- Обязательно, - твердо сказал парень, - обязательно!
Таким вот образом оказался в тот вечер на кладбище Кирилл Баженов. И он, довольно долго простояв у могилы друга, уже возвращался на дорогу, когда вдруг заметил на скамеечке возле одной из могил маленькую сгорбленную фигурку.
В отличие от Яны, Кирилл не испугался. В оживших покойников он не верил, твердо усвоив на войне истину: бояться надо не мертвых, а живых. Но чье-то еще присутствие в такой час на кладбище показалось парню странным, он решил пойти посмотреть, и вот…
Перед ним стояла девушка, лица которой он не мог толком разглядеть в темноте - но он видел блеск ее глаз, больших и испуганных. Он понял, что она боится его и, чтобы снять напряжение, решил представиться. Ее имя- Яна - показалось ему очень красивым.
- Что ты здесь делаешь?- поинтересовался он.
Яна растерянно посмотрела на него, потом ответила, как есть:
- К отцу приходила.
Она решилась задать встречный вопрос:
- А ты?
- К другу.
Снова тишина, продлившаяся, наверное, с полминуты.
- Что ж, пойдем, - спохватился, наконец, Кирилл, - а то домой к полуночи не успеем. Без десяти одиннадцать уже.
Яна кивнула, но, когда они уже пошли, заметила:
- А я и так не успею.
- А где ты живешь?
- В Автово.
- Ну, тогда не успеешь, - констатировал Кирилл, - я бы подвез, но ты опоздаешь по-любому.
- Да мне, в общем-то, и некуда торопиться, - вздохнула девушка.- Я совершенно не хочу домой.
“Это намек?”- хотел задать вопрос парень, но вместо этого лишь поинтересовался:
- Почему?
- Да так…
“ Ну так - дак так”, - не стал настаивать Кирилл и предложил: - Хочешь - поехали ко мне, - не видя даже толком, кого зовет и не понимая вполне, зачем он это делает - потому ли, что у него уже больше месяца никого не было и просто-напросто хотелось секса, или оттого, что очень тоскливо было отмечать Новый Год одному.
Яна подумала пару секунд, да и согласилась, тоже не зная, почему, только, судя по всему, в принятии такого решения выпитая банка джин-тоника сыграла не последнюю роль. К девушке вдруг пришла полная уверенность, что дома ее все ненавидят (ну, может, не Оля, но мать и брат-то точно), нового знакомого она больше не боялась - так что ей внезапно захотелось сделать что-нибудь назло родным. “Считаете, что я шлюха - ну и считайте дальше! Я специально домой не приду!”
К Кириллу они приехали в половине двенадцатого, по дороге заскочив в круглосуточный супермаркет и затарившись готовыми салатами, вином, шампанским, фруктами - и прочими вкусностями. И только в свете магазина Кирилл до конца рассмотрел свою новую подружку и был удивлен, и приятно - в дороге он не понял, насколько она красива, - и не очень: он думал, Яна старше. Привычки спать с малолетками он как-то никогда не имел. “Хотя шестнадцать-то ей наверняка есть, да и на девочку вроде не похожа”, - размышлял парень. В общем, он решил: чего загадывать? Что будет- то и будет!
Яна тоже изучала нового знакомого - и, надо сказать, находила его весьма привлекательным. Ей нравилось его мужественное лицо: смелые серо-зеленые глаза, прямой нос, жесткая линия рта; нравилось стройное, мускулистое тело… Сила и уверенность угадывались в этом человеке… “И что я планирую делать дальше?» - спросила себя девушка и тоже решила: чего планировать? Будь, что будет.
Пока Кирилл расплачивался на кассе, девушка отошла в сторону и, секунду подумав, снова включила телефон и набрала номер сотового сестры.
- Господи! Слава Богу, Яна!- услышала она едва не плачущий голос Оли.- Где ты?!
- Оль, не волнуйся, со мной все в порядке.
- Но где ты?!
- Неважно, - немного подумав, ответила Яна.- Я сегодня не приду домой.
- Как не придешь?!
- Ну так. Не волнуйтесь, со мной, правда, все хорошо. Я у друга.
- У какого друга, Яна?! Мы всех твоих друзей и подруг обзвонили! Уже в милицию звонить собирались!
“Дай, я с ней поговорю!”- услышала Яна откуда-то издалека раздраженный голос Максима.
- Ладно, до завтра, - сказала она тогда и, не дождавшись ответа сестры, нажала на отбой и опять отключила телефон.
Когда они поднялись к Кириллу, в однокомнатную квартиру на шестом этаже, Яна, едва успев оглядеться в небольшой, но аккуратной и довольно милой прихожей с обитыми деревом стенами и выложенным плиткой потолком, тут же уселась на табуретку и, стащив с ног сапоги, принялась энергично растирать озябшие ступни.
- Замерзла?- спросил парень.
- Ноги страшно замерзли, - пожаловалась девушка.
- Так иди в ванну, погрей, а то заболеешь. А я пока буду по-быстрому на стол накрывать.
Секунду подумав, Яна кивнула. Предложение показалось ей заманчивым.
- И можно я быстренько душ приму?- спросила она.- А то, правда, че-то холодно.
- Пожалуйста, - пожал плечами Кирилл.- Сейчас я тебе полотенце дам. Только ты действительно недолго, ладно? Мне после работы тоже надо ополоснуться успеть, не хочу в новый год немытым входить.
- Конечно, - пообещала девушка.
А минут через десять Яна позвала Кирилла из ванной.
- Может, дашь мне чего-нибудь надеть, - попросила она, просунув голову в дверной проем.
- Что?- не понял Кирилл.
- У меня джинсы от снега промокли до колен, я бы их посушила.
- Ну хорошо, я посмотрю, - парень ушел, а вскоре вернулся с новым махровым халатом: его Кириллу подарила мать, но он оказался мал и так и лежал в шкафу.
- Спасибо, - поблагодарила Яна.
Когда за девушкой закрылась дверь, Кирилл еще пару секунд стоял на месте и смотрел ей вслед. Озорные искорки зажглись в его глазах. “Похоже, Яна, ты не отличаешься скромностью”, - с улыбкой подумал он.
А когда еще минут через пять Яна вышла из ванной и взгляду Кирилла предстали идеально-стройные, загорелые, гладкие, словно шелк, ноги, прикрытые халатом лишь до колен, горячая волна захлестнула парня и он не смог разобрать, что она говорит ему.
- А? Что?- Переспросил Кирилл.
- Джинсы, спрашиваю, куда повесить?
- А… Вон, на стул повесь и к батарее придвинь, а я побегу в душ, а то не успею.
- Может, надо сделать еще чего, ну там порезать че-нибудь, не знаю…
- Да нет. Я все собрал, вроде. Садись, смотри телевизор. Я сейчас.
Проводив глазами Кирилла, Яна обвела взглядом комнату. Площадью она было метров двадцать, по форме приближалась к квадрату. Обставлена была довольно стандартно, но и не без вкуса. Обои, шторы на окнах, обивка на мебели, ковер- все было выдержано в бежевых тонах и идеально гармонировало между собой. Стены украшали пара картин с видами природы и - модная вещь - часы-термометр-барометр, возле окна стояла ваза с сухим можжевельником. И, главное, в помещении царили чистота и порядок.
“Неплохо”, - подумала Яна и, забравшись с ногами на диван, уделила какое-то внимание телевизору. Вскоре она услышала звук открывающейся двери и, повернув голову, увидела в коридоре Кирилла.
- Я успел?- спросил парень, входя в комнату в светлых домашних джинсах и расстегнутой рубашке.
- Пять минут еще до Нового Года, - ответила Яна, невольно задержав восхищенный взгляд на его накачанном до кубиков прессе.
- Давай тогда пока за старый выпьем, - застегнув пуговицы, Кирилл сел рядом с Яной, и девушка уловила возбуждающий, головокружительный аромат дорогой туалетной воды.
- Давай, - согласилась она и, еще раз осмотревшись, с улыбкой заметила:- У тебя очень уютно, не похоже на холостяцкую квартиру.
- А в холостяцкой квартире должны быть слои пыли на мебели, паутина по углам и засохшие от грязи носки под кроватью?- усмехнулся парень, открывая шампанское.- Мне нравится чистота и порядок.
“А мне нравится, когда мужчины считают так, как ты”, - пришло на ум девушке.
Кирилл разлил шампанское по бокалам, Яна разложила закуску.
- Ну что, за старый год?
- За старый год.
Они выпили, встретившись при этом взглядами, и Кирилл утонул в бездонном омуте ее глаз, темных до черноты, таких больших и таких притягивающих… В ней было прекрасно все. Он смотрел на ее волосы - девушка распустила их, и они золотым водопадом покрывали теперь ее плечи. Он смотрел на ее нежные, яркие губы. Он смотрел на ее маленькие изящные ушки со сверкающими в них золотыми сережками. Кирилл любовался ее длинными тонкими пальчиками, державшими фужер. С какой неуловимой грацией поднесла она его ко рту и сделала глоток…
Яна была заворожена моментом не меньше Кирилла, и такая близость с совершенно незнакомым человеком почему-то совсем не пугала ее. Что это между ними наверняка произойдет, она чувствовала - и, как ни странно с учетом недавно пережитого, она хотела, чтобы это произошло. Хотя, кроме его имени и того, что он работает на стройке, не знала о нем почти ничего…
Но Кирилл не форсировал события. Пробили куранты, они выпили теперь за Новый Год, и пошла легкая, непринужденная беседа, причем говорили они обо всем на свете, не касаясь только одной темы- почему они оба оказались в новогодний вечер на кладбище… Но вот часы показали два- и разговор как-то сам собой стих, и с полминуты они общались лишь взглядами, потом Кирилл придвинулся к Яне и медленно, словно боясь напугать девушку, поднес руку к ее лицу и, с нежностью проведя пальцами по бархатистой коже ее щеки, совершенно искренне произнес:
- Я никогда не встречал девушки красивее тебя.
Яна давно привыкла к комплиментам, она относилась к ним довольно равнодушно, хорошо зная цену своей внешности. Но на сей раз, когда взгляд парня был полон столь откровенного восхищения, когда глаза его горели от такого горячего желания, чувства, лишь только начавшие зарождаться в Яниной душе, теперь ярким огнем вспыхнули в ней. Девушка ничего не ответила ему, не сделала встречного движенья, но лихорадочный блеск ее глаз сказал Кириллу “да” , и через пару секунд парень уже страстно целовал Яну, через пару минут они упали на диван и вскоре девушка уже извивалась и стонала в его объятиях от огромного, почти невыносимого наслаждения…
Кирилл был приятно удивлен. Он не ожидал от столь юной девушки таких бурных проявлений страсти, он был от нее в восторге. Каково же было его изумление, когда Яна, вместо того, чтобы после всего доверчиво прижаться к нему, вдруг села и - какая-то поникшая и абсолютно чужая, обхватила себя руками и, не глядя на Кирилла, пробормотала:
- Я вдруг вспомнила… Нет-нет, это не могло повториться, - помотала она головой, - и все равно я в последний момент испугалась… Я ведь думала совсем недавно, что никогда больше не смогу, - голос ее дрогнул, она уронила голову на колени и совсем уже шепотом добавила: - И все равно не надо было.
“ Ну вот, а так здорово все начиналось!”- подумал Кирилл. Ему показалось, что девушка сейчас заплачет - но нет, она сидела, не шелохнувшись, и молчала. Хоть это слава Богу. Как и большинство мужчин, Кирилл совершенно не выносил женских слез, не зная, как на них реагировать. Парень и без слез-то понятия не имел, что теперь делать. Он подождал несколько секунд, но ничего не изменилось. Тогда он просто пододвинулся к ней и, накинув на ее худенькие плечики одеяло, спросил:
- Чаю хочешь?
Ответа Кирилл ждал долго, он уже начал сомневаться, что Яна услышала его - как вдруг она ответила еле заметным кивком головы.
А дальше события развивались еще удивительнее…
Кирилл, вернувшись из кухни с чашкой, спросил:
- Сахар положить?
- Не надо, - рассеянно ответила девушка.
- А с чем пить будешь? Торт? Конфеты?
- Ничего не буду, - пробурчала Яна и, приняв из рук парня чашку, сделала несколько маленьких глотков и вдруг, отставив ее в сторону, развернулась к присевшему рядом с ней Кириллу и, обхватив его за шею, прижалась к нему своим изящным хрупким телом. Одеяло соскользнуло с ее плеч, но она не заметила этого. Она задрожала - но только не от холода и, совершенно неожиданно для Кирилла, нашла своими горячими губами его губы и начала целовать их, страстно, исступленно… Ошарашенный абсолютной нелогичностью ее поведения парень хотел было остановить ее, но не смог. Его изголодавшееся за недели воздержания тело моментально среагировало во второй раз. И на этот раз огня и страсти было не меньше, чем на первый, а, когда все закончилось, Кирилл крепко обнял Яну, не давая ей опять ускользнуть, но она к этому больше и не стремилась. Полежав немного молча, она прошептала:
- Не думай, что я сумасшедшая…Может быть, когда-нибудь, если ты захочешь знать, я тебе расскажу…
- Не волнуйся, я ничего такого не думаю, - заверил Кирилл.- Ты - восхитительная!
Парень улыбнулся девушке, и она ответила ему счастливой улыбкой, а потом на обоих накатила усталость, и так они и заснули, обнявшись…
Яна проснулась от аромата кофе, она учуяла его раньше, чем успела открыть глаза, а, когда открыла их, то увидела Кирилла с подносом в руках. На подносе стояли две чашки, над которыми дымился пар, тарелка с бутербродами и нарезанным тортом, кувшинчик со сливками и сахарница.
- Ты как любишь?- спросил парень.
- Послаще и с молоком, - ответила Яна, садясь в постели и, взяв в руки чашку, поднесла ее к носу.
- Обалденный аромат!- прошептала она, расплывшись в улыбке.
- Это ванилин, - пояснил Кирилл.- Я люблю его добавлять. Ты на вкус попробуй!
Яна добавила в кофе пару ложечек сахара, сделала глоток и от удовольствия закрыла глаза.
- Где ты научился так варить кофе?!- удивилась она.
- Ну я, вообще, много чего умею, - похвастался Кирилл.
Яна была вынуждена признать его правоту, она даже чуть покраснела, вспомнив, какие штуки они вытворяли ночью. Но ночь- это ночь, а сейчас наступил новый день и то, что еще недавно представлялось простым и естественным, теперь уже не казалось таким уж однозначным. И Яна молчала, не зная, как ей разговаривать с Кириллом. Кто он ей? “Никто!- отвечал разум.- Ты даже не удосужилась хоть немного узнать его, прежде чем лечь с ним в постель”. Но сердце возражало, что люди, разделившие хотя бы одну ночь любви, уже не могут быть друг другу никем. Хотя, вспоминая Витьку, с которым она спала неоднократно, Яна понимала, что можно заниматься сексом и оставаться при этом абсолютно чужими , но … почему-то девушке сосем не хотелось сравнивать Витьку и Кирилла.
И, тем не менее, Яна думала с грустью, что дальнейшие отношения вряд ли возможны. Не так закладывается что-то долговечное. Она не собиралась оправдываться перед Кириллом за свое, возможно, аморальное, поведение- это было бы полнейшей глупостью, но она была готова к тому, что, несмотря на столь галантное обращение сегодня утром, парень, на самом деле, считает ее не более чем шлюхой. Да и потом… Самой-то ей эти отношения нужны?!. Не желая задумываться над этим вопросом, Яна решила: допиваю кофе, благодарю за теплый прием, собираюсь и ухожу. Однако что-то в ее душе протестовало против такого почти английского ухода, и Яна медлила с кофе и не двигалась с места.
Пребывал в растерянности и Кирилл, чувствуя, что нечто неординарное произошло этой ночью. Сколько девушек перебывало у него после армии - и Яне первой он захотел принести кофе в постель. Этой маленькой, странной и, может, не совсем нормальной девчонке, которую он встретил - кому только сказать - на кладбище, которая даже не пыталась отказать ему и вытворяла буквально чудеса в сексе, потом едва не закатила истерику - а потом вдруг снова воспылала желанием и сама набросилась на него…
Нет, он никогда бы не применил в отношении нее то слово, которым, как думала Яна, он может называть ее в своих мыслях. И не потому, что был лишен типичного мужского ханжества; он мог, как и многие, сначала прилагать все усилия, чтобы затащить девушку в постель, а, когда ему это удавалось - и, особенно, если удавалось без особых сложностей - совершенно искренне полагать, что она не заслуживает звания порядочной. Потому же, во-первых, что она подарила ему слишком большую радость, чтобы он мог допускать подобные мысли в ее адрес, а, во-вторых… Во-вторых, все было вообще не как всегда, и Яна была не как все, и вне применимых к другим категорий. И, Кирилл это понимал, не доступность это была с ее стороны- это боль и отчаяние привели ее к нему домой и толкнули в его объятия. Вот это-то, как раз, и настораживало Кирилла. Он недоумевал: что такого могло произойти с очень красивой, совсем молоденькой, судя по всему, из обеспеченной семьи, девочкой- что заставило ее придти в новогоднюю ночь на кладбище, и не хотеть возвращаться домой, и броситься в объятия практически незнакомого человека… Конечно, он мог бы спросить ее об этом, он и хотел спросить, но не решался, понимая, что, узнав ее боль, он впустит ее в свою жизнь, а он не знал, готов ли к этому. Он не был уверен, что достаточно здоров сам для того, чтобы брать на себя ответственность за чью-то еще больную душу.
Так не проще ли ни о чем не спрашивать, просто дождаться, пока она допьет кофе, и позволить ей уйти, и потом лишь изредка вспоминать ее как приятное новогоднее приключение и…
Но Кирилл не успел додумать, его сбил голос Яны. Она сказала:
- Мне пора домой. Уже два часа почти.
Парень невольно посмотрел на часы - действительно, скоро два. Что же, она сама этого хочет. Но тут внутренний голос закричал: “А вдруг нет?! И что ты будешь делать, если она уйдет?! Ведь она больше не вернется! Ты думаешь, что будешь вспоминать ее просто как хорошенькую девочку, которую трахнул под Новый Год? Как же! Твоя душа так долго была пуста- а в эту ночь Яна заполнила ее, и, если ты позволишь Яне уйти, твоя душа осиротеет, в нее закрадется черная, глухая тоска, и ты будешь с горечью осознавать, что упустил свой шанс, возможно, единственный- ведь встречи под Новый Год на кладбище не могут быть случайными.”
Нет, Кирилл не хотел, чтобы она уходила, но и просить остаться не мог. Еще и потому, что вполне допускал: она жалеет о том, что произошло, и на самом деле мечтает оказаться от него как можно дальше. Зачем тогда он станет ей навязываться? Кирилл был горд, его самолюбие боялось отказа. И тогда парень нашел третий вариант, показавшийся ему самым оптимальным, а именно - хоть немного отсрочить принятие решения. Он сказал:
- Я довезу тебя до дома.
- Не беспокойся, я доберусь, - возразила она, но в ее голосе не было твердости, и Кирилл подумал, что Яна сомневается так же, как и он.
- Я довезу, - повторил парень
- Далеко же, - снова попыталась спорить девушка.
- Я сказал, что отвезу, - отрезал Кирилл тоном, не допускающим возражений, может, чуть раздраженно, и все равно, от того, как он это произнес, как при этом посмотрел на нее, - волна прежде незнакомой, волнующей нежности разлилась в Яниной душе. Девушка почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу, как громче и чаще забилось сердце. Отчего-то это ужасно смутило Яну, она опустила глаза, перестала спорить, пробормотала “спасибо ” и вскоре убежала в ванную приводить себя в порядок.
Как ни странно, почти всю дорогу они болтали о пустяках, шутили, смеялись (может, и не искренне), и, лишь когда до Яниного дома осталось каких-то пять минут езды, разговор начал терять свою непринужденность, в салоне стало ощущаться напряжение, а от Комсомольской площади до метро, напротив которого жила Яна, они и вовсе не произнесли ни слова. Девушка, кивая в такт музыке, изучала свои ухоженные длинные ногти, парень сосредоточенно смотрел на дорогу. И вот, наконец, этот момент настал. Машина остановилась у Яны во дворе.
Нежность твоих глаз
Для меня важней
Сотни пышных фраз
От чужих людей.
И другим мужчинам
Я не уступлю.
Лишь твоя я , милый,
Лишь тебя люблю.
Яна не была особой поклонницей этой исполнительницы, но притворялась, что для нее принципиально важно дослушать песню, и не выходила из машины. Тянула время. Кирилл понимал, что она тянет время, и Яна знала, что он это понимает, как знала и то, что его чувства, похоже, сродни ее.
Но вот песня закончилась. “Что же, ладно”, - решила девушка, горько вздохнула про себя.
- Ну все, счастливо тогда. Спасибо, что подвез, - сказала она, выдавив из себя улыбку, и потянулась правой рукой к дверной ручке. И в тот же момент почувствовала, как ее левую руку накрыла теплая, сильная мужская ладонь.
- Не уходи, - попросил Кирилл, и Яну заворожили его прикосновение, взгляд, голос.
- Но я должна, - нехотя возразила она.- Надо дома показаться.
- Но я могу тебе позвонить?
- Можешь.
Кирилл достал сотовый. Яна продиктовала ему номер. Парень обещал позвонить завтра вечером, потому что днем, как он объяснил, он должен был заехать к матери друга, а послезавтра он предлагал встретиться.
- Хорошо, - улыбнулась Яна.- Ну пока тогда, до встречи.
- Подожди!- Кирилл притянул ее к себе и долго, нежно целовал.- Это был самый лучший Новый Год в моей жизни, - прошептал он, прежде, чем отпустить ее.
Когда Яна вышла из машины, голова ее кружилось, как у пьяной, а сердце замирало в груди от радости и еще- от страха перед чем-то незнакомым, большим и важным, чего она еще не осознала до конца, но что уже захлестнуло ее с головой и наполнило новым, особенным смыслом ее жизнь.
Девушка еще не успела скрыться в подъезде, а парень уже почувствовал, что скучает. Когда за ней закрылась дверь, он завел двигатель, но не торопился ехать. С того места, где он остановил машину, хорошо просматривались нижние окна Яниного подъезда, и Кирилл перескакивал взглядом с одного на другое, боясь упустить момент, если она вдруг покажется в одном из них. Ему так хотелось еще раз - пусть даже мельком - увидеть ее.… Но он никого не увидел - очевидно, она жила высоко.
Парень огорчился. Теперь ждать до встречи с ней целых два дня. Но что поделаешь? Кирилл уже собирался нажать на газ, но посторонний предмет на полу привлек его внимание. Парень нагнулся и поднял женскую перчатку. Из светло-коричневой замши, отороченная меховым ободком, она идеально гармонировала с Яниной дубленкой. Кирилл улыбнулся. Похоже, во всем, что касалось внешности, девушка не допускала несовершенства. Он хотел было сообщить о своей находке по сотовому, но передумал. Может, у нее дома еще пять пар таких перчаток - так она и скажет: мол, ладно, отдашь при встрече. А Кириллу так не хотелось упускать повод для еще хотя бы одной минуты общения с ней. К тому же, ему хотелось хоть с лестницы заглянуть в квартиру, в которой обитает такое прекрасное создание. Ему казалось, это должен быть необычный, какай-то сказочный дом. Правда, номера ее квартиры он не знал, но решил, что, раз в парадную никто не заходил, и никто не выходил из нее- то, значит, там, где находится сейчас лифт, и вышла Яна. А дальше- дальше он разберется. Рассуждая таким образом, Кирилл вышел вместе с перчаткой из машины и направился к Яниному подъезду.
Поворачивая ключ в замке, Яна чувствовала, что возвращается домой другим человеком, не той, что уходила вчера. Нет, она пока не стала прежней, да, наверное, и не станет никогда, что, возможно, и к лучшему, но душа ее освободилась от тоски и на все происходящее Яна смотрела теперь в новом свете, на свои поступки в том числе. Ошибочность ее суждений о том, что все ее ненавидят, была теперь ей очевидна, как стало очевидно и то, насколько нелепым и жестоким по отношению к близким был ее вчерашний поступок. Конечно, не окажись она вчера вечером на кладбище - и она никогда бы не встретила Кирилла, но это не смягчало ее вины. Однако Яна больше не собиралась прятаться от собственной совести, выстраивая стену отчуждения между собой и своими близкими. Напротив, она хотела, насколько это возможно, вернуть со всеми прежние отношения. Она была готова признать свою вину и просить прощения.
Войдя в квартиру, Яна увидела мать. Услышав звук открываемой двери, Татьяна сразу выбежала в коридор, и теперь стояла и с грустью, тревогой и упреком смотрела на дочь. И молчала.
- Прости меня, пожалуйста, - сказала тогда Яна негромко.
- Зачем ты ушла?- спросила мать.
- Я не знаю. Я плохо соображала, что делаю. Прости, мам, - повторила девушка.- За это - и за все.
- Януля!- выдохнула Татьяна и, подойдя к дочери, заключила ее в объятия.- Но где ты была? У какого друга? Мы всех твоих друзей обзвонили! Мы так волновались!
- Ты его не знаешь, но все в порядке, мам, правда. Теперь все будет хорошо!
- Как же этот друг сумел тебя так утешить, что тебе сразу стало хорошо? А, сестренка?
- Максим?- Яна отстранилась от матери, с раскаянием посмотрела на брата.- Я все объясню.
- Объяснишь?!- переспросил парень, приблизившись к ней. Похоже, ему дела не было до ее раскаяния. В его взгляде, обращенном на Яну, было столько злобы и презрения, что, если бы взглядом можно было убить, она была бы, наверное, уже мертва.
- Объяснишь, да?!. Ты думаешь, достаточно сказать “извините”- и все должны будут упасть к твоим ногам?! Привыкла к тому, что вокруг тебя всю жизнь носились! А ты подумала о том, какую ночку ты нам устроила?!
- Максим, хватит!- потребовала Татьяна, но парень проигнорировал ее слова. Он продолжал наступать на Яну, и ей ничего не оставалось, кроме как начать отходить в сторону двери.
- Максим, не надо так!- полушепотом попросила она.
- Ах, не надо, - возмутился брат.- А, может, хватит строить из себя невинную овечку?!. Ты еще скажи, что не трахалась сегодня ночью!
- Максим!- закричала мать.
- Да как ты смеешь?- вспыхнув, воскликнула Яна.
- Как смею я?! Да как у тебя язык-то поворачивается?! Тебе мало, что ли, что из-за тебя умер отец?! Всех остальных тоже решила в могилу загнать?!
Это было последней каплей.
- Из-за меня умер?!- заорала девушка, не замечая, как из глаз ее брызнули слезы.- А ты вспомни, как все произошло! Ты знаешь, что виноват не меньше меня - оттого и бесишься!
- Не я виноват в том, что у наших родителей, уж не знаю, за какие грехи, родилась такая б…ь, как ты!
На секунду все замерли. Татьяна побледнела как снег.
- Я тебе приказываю, прекрати!- предупреждающе процедила она сквозь зубы.
Яна не была намерена никого ни о чем предупреждать. Быстро и ловко взлетела в воздух ее рука, раздался звонкий хлопок - и щеку Максима украсил красный след.
В следующую секунду парень, взорвавшись, бросился на Яну, и, наверное, плохо бы ей пришлось, но мать и появившаяся на крик Оля повисли у него на руках. Однако Яна нисколько и не испугалась, посмотрела только на Максима с невыразимой горечью во взгляде и, открыв замки, выбежала из квартиры, громко хлопнув за собой дверью.
Она чувствовала боль, обиду, растерянность. Она ведь всегда считала Максима своим братом и любила его как брата, а он был так жесток с ней. Конечно, она очень, бесконечно виновата, но ведь людям свойственно оступаться. Неужели же ее грех столь страшен, что, несмотря на ее самое искренне раскаяние, близкий, родной человек готов закидать ее камнями?! Насколько счастливой Яна три минуты назад пришла домой, настолько несчастной сейчас она выбегала из дома. Но… не бывает худа без добра.
- А я тут стою и думаю: в какую квартиру звониться…- сказал Кирилл, увидев Яну.
- Ты…Здесь… - удивленно пробормотала девушка - и вдруг печальное лицо ее озарилось на миг улыбкой радости, а потом она упала в его объятия, рыдая от горя и счастья одновременно, ибо то, что испытывала она сейчас, можно было описать несколькими фразами: “Любит. Защитит. Мой. И я - его.”
Она не хотела больше ничего от него скрывать.
- Я совершила ужасный поступок, - шептала она, глядя в глаза Кириллу своими большими, блестящими от слез глазами.- Я так много лгала, все считали меня ангелом, а я была совсем другой… А , когда отец узнал, с ним случился сердечный приступ- и он умер… Умер из-за меня!, - рыдания ее душили, в горле стоял ком, мешавший говорить, но она выдавливала из себя слова, потому что держать это в себе было слишком больно.- И мой брат, - продолжила Яна.., - мой брат… он не может мне простить, он говорит страшные вещи, но ведь я раскаиваюсь, я искренне раскаиваюсь…
- Все уладится, вот увидишь, - пообещал Кирилл и нежно поцеловал ее в макушку - и как раз в этот момент дверь квартиры Еруновых снова распахнулась и на площадку вылетел Максим, которого женщинам не удалось долго удерживать.
- Слышь, ты, стерва, вернись, или я за волосы тебя домой приволоку!- крикнул он и остолбенел. Оказывается, никого никуда тащить было не надо - его сестра находилась в паре метров от него и - вот наглость - уже обнималась с каким-то мужиком!
- Так ты и есть наш новый друг?!- зловеще спросил Максим.
- Наверное, это я и есть, - спокойно ответил Кирилл.
- Ах, так…, - и Максим замахнулся, целясь Кириллу в подбородок. Оля и Вика, выбежавшие вслед за Максимом на площадку, вскрикнули, Татьяна ахнула, Яна испуганно обернулась- но удара не произошло, кулак был перехвачен на лету стремительно выброшенный вперед рукой, словно валанчик для бадминтона.
Максим опешил. Он попытался выдернуть руку, но пальцы Кирилла были железными, взгляд- стальным.
- Я не собираюсь драться, особенно при женщинах, - сказал незнакомец.- Отойдем.
Он отпустил соперника, не желая дальше унижать его перед семьей, но глаза его говорили: ”Не спорь со мной!” Максим спорить не собирался, в конце концов, должен же он был как-то реабилитироваться и показать, что он - мужчина!
- Давай- давай, отойдем!- охотно согласился он, свирепо глядя на Кирилла.
- Но Макс, - попыталась вмешаться Вика, однако Татьяна сказала: “Девочки, пойдемте в дом”, и никто не решился возражать, Яна же была и так относительно спокойна. Она верила Кириллу - и верила в него.
Как только парни спустились этажом ниже, Максим тут же с наездом спросил:
- Ну и о чем же ты намерен говорить? Поведаешь, как развлекался с моей сестрой, пока мы тут с ума сходили от беспокойства, это при том, что из-за нее наша семья и так осиротела, если тебе известно…
- Мне известно, - ответил Кирилл, - и все же ты ведешь себя неправильно по отношению к ней.
- Да кто ты такой, чтобы меня учить?!- возмутился Максим. Кулаки его так и чесались, однако на вторую попытку ударить Кирилла он не отваживался, и от этого еще больше злился.- Какой-то случайный ё…рь…
Но и терпение Кирилла имело границы, и не такие уж отдаленные. Он мог быть спокоен и холоден, пока его сильно не достали, но если достанут - тогда тушите свет, он за себя уже не отвечал. Но кому он не хотел навредить - так это Яниному брату, потому что тем самым он причинил бы боль ей и поставил бы под угрозу все их дальнейшее общение. Поэтому он предупредил:
- Сбавь обороты!
- Что?!- не понял Максим, но в интонации собеседника он услышал угрозу, которую, учитывая его физические возможности, не решился проигнорировать.
- Так кто же она тебе?!- повторил он уже спокойнее.
- Она?..- Кирилл задумался, и вдруг сказал совершенно неожиданно даже для себя самого:
- Она - самый дорогой мне человек.
- Не ври!- не поверил Янин брат.- Не было у нее такого знакомого как ты до вчерашнего вечера!
- Не все измеряется временем. Ты спросил- я ответил, про сегодня, а не про вчера, а врать мне незачем.
Максим ненадолго замолчал, потом, исподлобья глядя на Кирилла, с иронией произнес:
- То, что моя сестра за ночь успела стать тебе столь дорога, конечно, заслуживает умиления. Но, надеюсь, ты не очень удивишься, если я скажу, что на тебя мне насрать? А вот каким образом это оправдывает ее поведение, мне непонятно. Со дня смерти отца прошло семь дней - и она сбегает ночью из дома и еще и идет с мужиками знакомится.
- Если от того, что Яна испытывает боль, тебе становится легче, я скажу тебе: я не встречал человека более страдающего, чем она этой ночью. Можешь верить, можешь - нет. Но уж горя я побольше тебя видел…
- И где же ты ее повстречал, такую страдающую? У барной стойки, что ли?
Теперь у Кирилла очень сильно зачесались кулаки. Оправдываться и объясняться не входило в его привычки, тем более перед теми, кто упорно не хотел ничего слышать и оскорблял дорогих ему людей. В десятый раз парень повторил себе, что делает это ради нее…
- Если я скажу тебе, ты мне даешь слово мужчины, что никто, в том числе и Яна, не узнает об этом?- спросил он у Максима.
- Даю, - после непродолжительного раздумья и все еще не без издевки в голосе ответил тот. И услышал:
- На кладбище. Да. Мы познакомились на кладбище, - повторил Кирилл в ответ на его удивленный взгляд.- Что делал там я - это уже мое дело, а она сидела одна у могилы отца, она пришла туда ночью, рискуя быть изнасилованной, убитой, ограбленной, преодолев страхи и предрассудки, она могла просто заблудиться и замерзнуть, в конце концов. Но она пришла туда, чтобы ее отец не был один в Новогоднюю ночь - и после этого ты посмеешь говорить, что она не раскаивается и не страдает?!
Максим молчал, пораженный.
Кирилл продолжал:
- Ты можешь спросить, почему она не поехала потом домой - я тебе отвечу и на этот вопрос. Потому что у нее уже не оставалось сил на то, чтобы выдержать и твои нападки, и укоряющее молчание матери… Скажешь, она струсила? Я возражу, что нет. Ей всего шестнадцать, она еще не взрослая. Но для своих лет она очень смелая девочка. Она совершила ошибку, да, и, возможно, не одну - но она раскаялась сполна и заслуживает того, чтобы ее простили.
На сей раз тишина повисло надолго. Не глядя друг на друга, парни курили, каждый из своей пачки. Но, наконец, Максим прервал молчание.
- Я верю тебе, - сказал он.- Трудно признавать свою неправоту, но я согласен, что был неправ и нехорошо с ней обошелся. И, знаешь, мне не легче от ее страданий, и я не хочу, чтобы она мучилась. Если она будет счастлива с тобой - что же я буду только рад. А перед ней я виноват, и попрошу прощения. И ты извини, если что не так.
- Не бери в голову, - ответил Кирилл.
- Тогда будем знакомы. Максим.
Кирилл представился и ответил на рукопожатие.
Они поднялись наверх и вошли в квартиру, и Максим сразу позвал младшую сестру. Она вышла из своей комнаты и нерешительно встала в дверях, не зная, чего ждать от него. Но он смотрел на нее совсем по-другому, с сожалением и нежностью - и тогда она сделала шаг ему навстречу.
- Прости меня, Яна, - сказал Максим.
- И ты меня прости, - ответила она и позволила брату крепко обнять себя.
А потом она всем своим существом обратилась к тому, кто стоял позади Максима и, немного смущаясь, представила его родным:
- Ну вот, это- Кирилл.
Парню тоже было несколько неловко, но он, тем не менее, с улыбкой на лице познакомился со всеми тремя женщинами, сказал для приличия несколько дежурных фраз, а потом попросил Яну выйти с ним на площадку на пару слов.
А там он сказал ей:
- Я так не хочу отпускать тебя сейчас. Я знаю, тебе надо побыть с семьей, но может быть, проведем еще хоть немного времени вместе?
Ее не нужно было уговаривать. Она хотела того же, что и он. Но она должна была спросить у матери.
Видя как светятся глаза дочери, когда она смотрит на этого парня, Татьяна, конечно, не стала возражать, и, наскоро переодевшись, Яна снова упорхнула с ним из родного гнезда. А Максим, только что желавший ей счастья, почувствовал что-то вроде ревности, хотя, наверное, это была нормальная реакция на появления мужчины в жизни сестры.
И вот они уже снова сидят у Кирилла в машине, и Яне больше не надо никуда торопиться, и камня у нее на душе больше нет. И парень видит, что она очень изменилась в течение этих суток, она больше не страдает, она почти счастлива. И от этого - только от этого одного, он уже счастлив сам. И какое это, оказывается необыкновенное ощущение - такое огромное счастье и, главное, не просто твое личное, а общее, одно на двоих…
- Ну что, куда едем?- спросил он.
- Не знаю, - пожала плечами девушка, - мне все равно.
- Тогда предлагаю прокатиться по центру, на вечерний город посмотреть, а там доедем до моего дома, оставим машину, поймаем тачку и в какой-нибудь бар заедем.
Едва они тронулись, у Кирилла зазвонил телефон.
- Але, Вань, - обрадовался Кирилл.- Дома уже?.. Спасибо, и я тебя поздравляю… Да хорошо, а ты?
Яна слушала, как Кирилл говорит с другом - и одновременно разглядывала черты уже успевшего стать любимым лица, самого красивого мужского лица для нее, потому что это было лицо ее мужчины. Яна вдруг заметила небольшой шрам над правой бровью Кирилла (другой, побольше, она увидела еще вчера на его правой груди), и от острого желания прикоснуться к нему у нее защемило сердце. Она подняла было руку, но та застыла в воздухе - девушка увидела, как переменилось, помрачнело лицо парня. Опустились углы рта, злым и печальным сделался взгляд.
- Да, Вань, - сказал он.- Я на кладбище вчера вечером заезжал, домой завтра собираюсь… конечно, поедем вместе…Хорошо… Слушай, а ты сейчас чего делать собираешься?
И вот снова зажегся свет в его глазах, и снова потеплело у Яны на сердце.
- Вот и отлично, - продолжал он, - давайте с Олеськой вдвоем, нас тоже двое… Ну, увидишь… Мы щас чуток покатаемся, потом машину поставим- и двинем в какую-нибудь кафешку, можно в “Калибри” на Пионере, чтобы всем было удобно… В восемь? Идет. До встречи.
Парень убрал мобильник - и как раз им загорелся красный свет. Кирилл повернулся к Яне.
- Это мой друг, Ванька, они с девушкой только из Египта вернулись. Я предложил им посидеть с нами, ты не против?
- Не против, - ответила Яна, но парень заметил тень грусти на ее лице. Он угадал ее мысли.
- Наш лучший друг, Серега, погиб на днях, вчера девять дней было… Я уговорил Ваньку не прерывать отдых - они так долго этого ждали…
- Но как это случилось?- прошептала Яна, вздрогнув.
- Не знаю, - пожал плечами Кирилл, - на вскрытии сказали передозировка, но я не верю. Серега никогда не кололся, да он бы ни за что и не стал! Он смерть слишком близко видел, чтобы свою жизнь так глупо просрать… Извини за грубое слово, - спохватился он.
- Ничего, - ответила Яна и задумалась о том, что же пережил сидящий рядом с ней человек, какие воспоминания хранит его сердце… Наконец, набравшись смелости, она спросила:
- Ты был на войне?
- Был, - ответил Кирилл и спросил, напрягшись:
- Тебя это пугает?
Он подвел машину к обочине и посмотрел Яне в глаза.
Девушка не смутилась, не отвела взгляда. Она ответила:
- Вовсе нет. Меня пугает другое.
- Что?!
- Ты воевал, ты шел бок о бок со смертью, поэтому теперь ты по-другому смотришь на жизнь, ты знаешь, что настоящее, а что нет, ты можешь отличить правду ото лжи… А у меня все было совсем иначе. Я тоже очень близко видела смерть, и не одного человека - но я не ценила чужую жизнь и навлекла все это на себя сама, и не на себя одну…Я была такой глупой, такой самонадеянной…Я боюсь, что ты не сможешь принять меня со всем этим…
Яна разволновалась, покраснела, а по левой щеке ее пробежала слезинка. Молчание Кирилла в ответ на ее откровенность она расценила как тот факт, что наговорила лишнего - и от этого она еще больше смутилась и, отвернувшись, пробормотала: “Прости!”
И тут он привлек ее к себе и, обняв крепко-крепко, спросил:
- За что?.. Ты у меня самая лучшая, - прошептал он.- И ты уже часть моей жизни. Самая главная ее часть. И я буду счастлив, если ты когда-нибудь скажешь, что и я - часть твоей.
Кирилл и сам смутился, он по натуре был далеко не романтиком и никому никогда не говорил таких слов, и все же сейчас он чувствовал потребность их сказать. И он добавил, все еще не отпуская ее от себя:
- Если б ты знала, Януля, как после войны я запутался сам… Мне кажется, я ничего не понимаю в этом мире…
Потом Кирилл предложил поговорить о чем-нибудь более веселом. Он сбегал в ларек, купил колы и фисташек, и скоро беззаботный смех Яны уже наполнил салон автомобиля. Покатавшись немного по центру и оставив потом машину у Кирилла во дворе, с небольшим опозданием ребята прибыли на условленное место встречи, где их уже поджидали Ваня с Олесей. Вечер прошел на удивление весело, все чувствовали себя так, будто сто лет знакомы, и никто не вспоминал о грустном. В начале двенадцатого Яна позвонила домой и заручилась разрешением матери переночевать у Кирилла. А ночью, лежа в его объятиях и не желая, чтобы между ними оставались какие-то секреты, она рассказала ему про Краснопольского. И слезы счастья потекли по ее лицу, когда Кирилл, выслушав ее, с нескончаемой нежностью в голосе пообещал:
- Милая моя, маленькая моя, с тобой больше ничего плохого не случится, я защищу тебя ото всех! Я…- он запнулся.- Я не знаю, как об этом говорят, - продолжил он, - я ни разу не пробовал, но…мне кажется…Нет, мне не кажется, - поправился он.- Я тебя люблю. Больше всего на свете. Больше жизни.
- Зачем ты так говоришь?- недоверчиво спросила Яна.- Ведь ты знаешь, что жизнь бесценна!
- Если не знал бы, то не говорил бы, - ответил Кирилл.
Секунду подумав, Яна произнесла:
- И я знаю. И я тоже люблю тебя больше жизни, Кирюша.
Смотри ещё:
Махачкала
Была 30 декабря 2014
Для всех - Нина =)
Связаться со мной можно через ICQ 628 519 827 или по эл.почте ni3na@mail.ru
