Северное кладбище. Главы 16-17

Глава16.

В тот вечер Яна сидела дома и мучилась, обдумывая то, что только что сказал ей Борис, в одиночестве. Кирилл предупредил, что задерживается на работе. Но и он в этом был с ней нечестен.
После того, что им с Ваней стало известно, друзья потеряли покой. А, поскольку других идей у них все равно не было, они попросили Валентину Ивановну, мать Сереги, и его бывшую девушку Машу встретиться с ними еще раз. Парни надеялись, что, если женщинам станут известны открытые ими факты, те, возможно, смогут вспомнить какие-то относящиеся к делу детали. Но затея себя не оправдала. Валентина Ивановна, как и восемь месяцев назад, только разразилась рыданиями, а Маша разозлилась, воскликнула возмущенно:
- Зачем вы пришли?! Помучить несчастную мать?! Или сообщить мне, что перед смертью любимый мною человек спал с другой женщиной?!
Кирилл и Ваня переглянулись. Они, в общем-то, уже и сами поняли, что пришли зря. Почувствовав себя очень неловко, они поспешили удалиться.
- Мы же уже решили, что хватит, - сказал Ваня, когда они вышли на улицу.- Так давай остановимся!
- И забудем обо всем, что нам известно?!
- И постараемся забыть! Все равно мы ничего не нароем. Или тогда уже надо идти к Вовке и рассказывать про Серегу. Может им с их средствами и удастся увязать одно с другим - но зато они наверняка изваляют память Сереги в дерьме. Тебе это надо?!
Кирилл промолчал. Естественно, ему этого было не надо - и все равно, каким-то шестым чувством он ощущал, что разгадка где-то рядом, совсем близко. Откуда у него были такие предчувствия, он и сам не мог понять, однако они его не обманывали…

* * *

Промучившись целую ночь без сна и привыкнув уже к тому, что поверенной в ее последних делах стала Оля, Яна направилась в Автово за поддержкой и советом.
- Завтра мы с ним встречаемся в ресторане, чтобы обсудить детали контракта, - сказала Яна сестре.
- В ресторане?!- удивленно переспросила Оля.- А тебе не кажется, что одно это уже наводит на размышления?! Почему нельзя все это обсудить в студии?!
- Я думала об этом, - призналась Яна.- Может, и нет никакой подоплеки. А, если он станет на что-то такое намекать - тогда еще проще: пошлю его куда подальше - и все! Буду знать, что Кирилл был прав - и успокоюсь!
- Да прям?!- засомневалась Оля.
- Да как ты можешь!- покраснев, возмутилась Яна.- Естественно, я откажусь, даже секунды не подумаю!
Сестра не успела ей ответить - зазвонил ее мобильный телефон. - Да. Ладно. Через полчаса на Нарвской, - сказала она в трубку.- Это Паша, - доложила она сестре.- У его мамы день рождения через неделю - присмотрел какой-то сервиз, хочет, чтобы я одобрила.
- А-а…
- Я не надолго. Посмотрю на сервиз - и сразу вернусь. Я его заранее предупредила, что у меня уроков много…
Оля ушла, и Яна осталась в квартире одна. Попыталась посмотреть телевизор, попыталась полистать женские журналы - бесполезно: ничто не радовало, ничто не могло заинтересовать. Она все старалась понять, что делать дальше, если она решит подписать контракт. Стоило еще заручиться поддержкой матери - но за это Яна меньше всего переживала. А вот как подойти с этим к Кириллу?! Яна уже решила, что начнет действовать через Ваню. Но и, как построить разговор с Ваней, она тоже не могла придумать - и, наконец, решила заготовить речь на бумаге. Взяла лист - а вот ручки в своей комнате, как на зло, не нашла ни одной. Переезжая к Кириллу, Яна забрала много вещей, в том числе и пишущие принадлежности. Яна посмотрела на кухне - но и там не было ни одной ручки. И тогда девушка заглянула в комнату сестры…
У аккуратистки Оли на столе не лежало вообще ничего - она все убирала в ящики. Яна выдвинула верхний, но того, что искала, не нашла, открыла второй - там лежало сразу несколько ручек, девушка взяла, на всякий случай, две - вдруг одна не пишет - хотела уже закрыть стол, и вдруг зацепилась краем глаза за знакомую обложку. Толстая тетрадь в кожаном переплете одним лишь уголком выглядывала из-под стопки обычных, облаченных в картон. Яна затаила дыхание. “Нет, нет и нет, - сказала она себе.- Я обещала сестре, что ни разу больше!” но словно змей- искуситель шептал ей на ухо: “Ну посмотри! Ну загляни одним глазком! Оля даже не узнает об этом!”
И Яна не вытерпела и решила заглянуть, сама, правда, не зная, зачем - ну какие у ее сестры могут быть секреты?!
Яна вытащила из ящика Олин дневник, раскрыла его - и строчки запрыгали у нее перед глазами.
“Дрянь! Шлюха! Как она смеет его обманывать?! Я бы отдала все за его любовь - а она… А он такой..!”- и рассуждениями на эту тему были заняты последние листов двадцать. Яна была поражена. Кто бы мог подумать, какие чувства скрывались за тихой, спокойной личиной ее сестренки?! Боже! Но неужели Оля действительно влюблена в Кирилла?! И действительно думает то, что пишет?! А она, дура, выбрала ее в советчики!
Яна слышала, как поворачивается ключ в замке, но, не оправившись еще от потрясения, не спешила прятать дневник в стол.
- Яна, ты дома?- с этими словами Оля вошла в комнату и застыла на пороге, переводя ошалелый взгляд с лица сестры на дневник и обратно. С полминуты они молча смотрели друг на друга, потом Оля опомнилась и, подбежав к Яне, вырвала у нее из рук дневник.
-Как ты посмела?!- закричала она.- Ты мне слово дала!
- Я согласна, я плохо поступила, - сказала Яна, вставая, так, что ее глаза оказались на одном уровне с Олиными.- Я прошу прощения - но ведь это же не главное сейчас! То, что ты пишешь там, чудовищно!
Если первой реакцией Оли на то, что сестра влезла в ее дневник, был испуг, то второй мысль: “Хватит!” Раз карты уже открыты - хватит лгать и притворяться! Хватит жить всю жизнь в Яниной тени и, тихо завидуя, копить обиды! Хватит быть скромной, смиренной девочкой Олей, которая всегда боялась ранить других- и поэтому не делала того, что хотела и не говорила того, что думала! Хватит, раз и навсегда! Сейчас она выскажет “любимой” сестренке все, что о ней думает! Она заставит маленькую лицемерку снять маску и посмотреть на себя в зеркало- и ужаснуться от того, как она на самом деле пуста, эгоистична и лжива!
- Чудовищно?!- воскликнула Оля, сверкая глазами.- Чудовищно, во что превратилась ты! Ты - самовлюбленная красивая кукла, которая не считается ни с кем вокруг себя! Ты с пеленок привыкла только брать, брать и брать - и ты считаешь, что так и надо! Ты топчешь людей вокруг себя - и даже не замечаешь этого!
- Оля, опомнись, да кого я топчу?!- взмолилась Яна. -Да разве я виновата, что ты влюбилась в моего парня?! Я даже не уверена, что ты влюбилась - ты просто накрутила себя!
Оля задохнулась от гнева.
- Это ты мне будешь говорить о любви?! Да что ты знаешь о ней?! Ты - просто шлюха, которая спит с тем, с кем удобно, или с тем, кто лучше трахается!
- Да как ты смеешь?!- вспыхнула Яна, едва сдержавшись, чтобы не залепить сестре пощечину.
- Как смею я?!- не унималась Оля.- А разве я не права?! Разве, если бы ты его действительно любила, ты могла бы причинять ему такую боль, ставить под удар ваши отношения из-за какой-то ерунды?!
- Ерунды?! Да у тебя просто никогда не было мечты!
- Разве для любящей женщины недостаточно мечтать о счастье с любимым человеком?!
Яна глубоко вздохнула. Она не знала, как объяснить ей.
- То есть ты хочешь сказать, что я не люблю Кирилла?- горько усмехнувшись, спросила она, наконец.
- Не любишь, - однозначно ответила Оля.
- А ты любишь?
- А я люблю.
- А еще несколько месяцев назад ты безумно любила Дениса! Если твоя любовь так сильна - не слишком ли часто ты меняешь объекты обожания?
Упоминания о Денисе для Оли были до сих пор как соль на рану.
- Не смей вспоминать о нем!- потребовала на.- И вообще, что ты знаешь?!
- О Денисе?! Да уж побольше твоего!
- Что?!
Яна поняла, что сболтнула лишнее. Но она сегодня выслушала столько гадостей и оскорблений в свой адрес, что ей тоже вдруг расхотелось отступать, напротив, тоже захотелось вдруг сделать Оле больно:
- А то, - заявила она, - что твой Денис за мной волочился и говорил, что бросит тебя, если я соглашусь с ним встречаться!
Оля почувствовала, что ей не хватает воздуха, все поплыло у нее перед глазами, и она схватилась за край стола, чтобы не упасть. Ее смертельно побледневшее лицо напугало Яну.
- Повтори, - прошептала Оля.
- Прости!- попросила Яна.- Я не должна была говорить этого, я…
- Повтори, - закричала Оля.
- Да он был подонок и мразь!- заявила Яна. – Что тут повторять?!
- И что ты сделала, когда он тебе это предложил?!
- Я… Ну, я…, - но отступать было уже некуда.- Я рассказала обо всем Кириллу – и он предупредил Дениса, чтобы тот оставил в покое нас обеих.
- Так это ты, - почти беззвучно выдохнула Оля.- Это ты… Ты загнала в могилу отца, ты ломаешь жизнь Кириллу - а тебе все мало. Тебе мало того, что из нас двоих ты всегда была первой - тебе надо отобрать у меня все!
По ее лицу ручьями текли слезы, но глаза горели такой ненавистью, что Яне стало не по себе.
- Оля, но неужели бы ты хотела встречаться с таким, - взмолилась она. – Может, я не имела права решать за тебя, но я же хотела, как лучше, я пыталась уберечь твои чувства!
Но Оля уже не могла адекватно воспринимать то, что говорила ей Яна. У нее подогнулись ноги, она упала на пол и, закрыв руками лицо, сквозь рыдания прокричала: - Ненавижу! Ты мне не сестра! Как же я ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!!!
Яна не могла дальше слушать ее истерику. Она была ошарашена, опустошена, раздавлена. Ее родная сестра, один из самых близких ей людей - и вот так вот, “ненавижу”. И неужели - за дело?!
Яне тоже стало трудно дышать и, одеваясь на ходу, она поспешила на улицу. А Оля, услышав, как захлопнулась дверь, поднялась на слабые ноги и, найдя телефонную трубку, набрала записанный под номером девять домашний номер Кирилла.
Если бы она могла в тот момент думать о последствиях - но она, находясь в истерике, не могла. Если бы Кирилл хоть чуть-чуть задержался на работе- то Оля успела бы успокоиться и передумала бы. Но он пришел на пять минут раньше обычного и схватил лежавшую на тумбочке в коридоре телефонную трубку.
- Але…

- Кирилл?- всхлипнул на том конце провода женский голос.
- Да. А кто это?
- Не важно… она тебя обманывает! Яна нагло врет тебе!
- Кто это?!- повторил вопрос парень, но девушка снова не ответила:
- Какая разница?! Она не любит тебя! Она тебя обманывает! Она уже давно работает с Борисом Голобородько - даже успела записать песню! А завтра она встречается с ним в ресторане, чтобы подписать двухгодичный контракт.
- Что?! – Кирилл ушам своим не верил. – Но кто это?! ( Оля рыдала, и Кирилл не узнавал ее).
Однако девушка продолжала игнорировать этот вопрос. Она думала, чтобы еще такое сказать для большего эффекта - и придумала. В конце концов, она была в этом почти уверена.
-Скорее всего, он захочет, чтобы Яна переспала с ним ради контракта - и она думает, что придется согласиться.
Все. Дело было сделано. Внезапно испугавшись того, что может ответить Кирилл, Оля повесила трубку. А потом, стараясь не думать ни о чем, прошла в комнату матери, достала из тумбочки снотворное и, выпив сразу две таблетки, через четверть часа забылась глубоким, нездоровым сном.

А Кирилл в этот момент с бешеными глазами метался по квартире, опрокидывая стулья и сбрасывая со стола предметы; дважды выбегал на балкон курить- но и это не помогало успокоиться; в очередной раз ударил кулаком в стену- кисть почти сразу опухла и посинела, но он даже боли не почувствовал. Кирилл ощущал такое горе и такое отчаяние, что дикие, безумные мысли со скоростью света сменяли друг друга в его несчастной голове.
Что делать? Застрелиться? Но, раз Яна предала его, она того не стоит. .. Убить ее?.. Он знал, что не сможет. Пришить этого козла- продюсера? Но что это даст, если Янины чувства к нему не стоят и выеденного яйца?!
А ведь он так мечтал, так надеялся… Он так любил представлять ее сначала самой прекрасной невестой у алтаря, потом - счастливой, любящей молоденькой мамой с розовощеким младенцем на руках. А ей, оказывается, ничего этого не надо. Ей подавай только славу, всеобщее обожание - и ради этого Яна готова бросить его и лечь под этого белобрысого старого козла! Вот стерва! И насколько же права оказалась его мать, а он, дурак, все не верил! А чего не верил-то, спрашивается? Знал же, что у нее в жизни уже был подобный эпизод- сама же рассказала, не постеснялась даже. А бабы ведь не меняются! Если она родилась шлюхой, то шлюхой и останется!..
Кирилл услышал, как открывается дверь, и оцепенел. Она вернулась! Он чувствовал одновременно дикую ярость - и жуткий страх, потому что не знал, как смотреть на нее - предавшую его, уже чужую и ненавидимую им – и все равно так сильно, безумно любимую…
А Яна вошла в прихожую, разулась, повесила пальто, поправила перед зеркалом волосы. Спросила: - Кирь, ты дома?
От ее спокойного, лицемерного тона парня захлестнула волна гнева. Он выбежал в коридор и смотрел на нее с перекошенным от злобы лицом, а его испепеляющий взгляд готов был выжечь ее дотла. И Яне стало страшно. Она инстинктивно сделала шаг в сторону двери, но выйти из квартиры не успела. Кирилл бросился к ней, схватил за плечи, и, будто она ничего не весила, приподняв в воздух, отнес в комнату и швырнул в кресло.
-Ты ч..чего?- запинаясь, выдавила из себя девушка, вжимаясь в спинку. Хотя она уже, кажется, догадалась: Оля! И что теперь? Неужели он ее убьет?!
Кирилл, казалось, прочитал ее мысли.
- Я бы тебя убил, - процедил он сквозь сжатые зубы, - потом вдруг резко занес над ней руку. Яна зажмурилась - но ничего не произошло. Открыв глаза, девушка увидела, как он опустил ее, судорожно стиснув пальцы в кулак.- Но я даже ударить тебя не могу, - сказал Кирилл с невыносимой горечью в голосе. – Ты разбила мне сердце, растоптала мою любовь!
- Но Киря!- страх уступил место раскаянию, Яна подалась к нему всем телом, однако он отшатнулся от нее, как от огня, потребовал:
- Не смей до меня дотрагиваться!
- Но почему?!- Яна сделала шаг в его сторону, но парень снова отступил назад, на лице его появилась брезгливость.
-Потому что мне неприятны твои прикосновения, как представлю, что ты, хотя бы мысленно, с этим… А, может, у тебя с ним все уже было?!
- Да ты что?!- Яне аж дурно сделалось от такого предположения. – Я никогда этого не делала - и никогда не сделаю!
- Да неужели?!- заорал Кирилл.- Я все знаю! Ты не только потаскуха - ты еще и лгунья!
От обиды у Яны перехватило дыхание. – Да как ты можешь?!- взмолилась она, когда к ней вернулась способность говорить.- И что ты, вообще, знаешь?! Да, я не говорила тебе о том, что работаю с Голобородько, потому что не знала, как сказать! Потому что ты ничего не хочешь слышать и понимать! Ты сам вынудил меня лгать!
- И скажи еще, что это я толкаю тебя к нему в постель! Не отпирайся: мне эта девушка по телефону ( уж не знаю, кто там у тебя такой доброжелатель) все рассказала. Что, если он потребует переспать с ним ради контракта, ты согласишься на это!
Яна почувствовала, как больно сжалось ее сердце. Боже, и это ее родная сестра!
- Она соврала тебе, - сказала Яна- Это Оля. Мы с ней сильно поссорились, и она узнала про Дениса, и… и она внушила себе, что влюбилась в тебя- и поэтому захотела очернить меня в твоих глазах.
- Не верю!- Покачал головой Кирилл.- Ни одному слову твоему не верю!
- Но это правда!
- Так же, как и твое обещание никогда не вспоминать об этом?!
- Ну Киря, - снова попыталась смягчить его Яна.- Ну подумай, ну что я должна была делать?! Петь - это моя мечта, а ты даже не хотел это обсуждать! Я, конечно, виновата, что не сказала сразу, и все же… Давай все обсудим!
-Обсудим?!- возмущению Кирилла не было предела.- Что тут обсуждать?! Лоха из меня хочешь сделать?! Моя баба будет трахаться с продюсером - а я буду это терпеть?! Не на того напала!
- Хватит чушь нести!
-Чушь?!. Да, я идиот и несу чушь. Ты, умная, объясни тогда идиоту, сделай милость, какого хрена ты тогда сдалась этому продюсеру?! Что, мало таких, которые поют, как ты, а, может, и лучше тебя?!
- Прекрати!- потребовала Яна, но Кирилл, войдя в раж, остановиться уже не мог, злость и обида сделали его почти невменяемым.
-Ты что, и правда, б…ь, считаешь, что ты великая певица?!- Закричал он.- Что у тебя супер - талант?! А я считаю, для того, чтобы перед каждым встречным - поперечным ноги раздвигать, большого таланта не надо! Ты не певица, ты - маленькая проститутка со смазливым личиком, вот, что я считаю!
Секунду они стояли молча, пожирая друг друга глазами. Потом взвилась в воздух маленькая, тонкая рука и со звонким хлопком опустилась на щеку Кирилла. Он остался стоять неподвижно, Яна, схватив в охапку свои вещи, в том числе и сапоги, раздетой и босой выбежала из квартиры.

Бывают такие минуты в жизни, когда человек настолько несчастен, что он перестает понимать, что ему делать дальше и зачем жить вообще. Такой момент переживала сейчас и Яна. Она шла темными дворами, сама не зная, куда, чуть даже пошатываясь из-за сильной слабости во всем теле. Она не ощущала холода, не замечала слез, катившихся по лицу, не видела взглядов редких прохожих, с удивлением смотревших на красивую одинокую девушку, бредущую куда-то в слезах в столь поздний час.
Наконец Яна вышла на какую-то аллею, увидела скамейку и, почувствовав усталость, села. Черная, страшная тоска была у нее на сердце. Два самых родных, самых близких человека ранили ее так сильно в один день - и, если удар от Оли Яна еще могла стерпеть и смириться с ним, то оскорбление, нанесенное Кириллом, отнимало у нее желание жить. И то, что теперь, казалось бы, открыта дорога к ее великой мечте, ни капельки не радовало.
- Такая девушка грустит одна в такой час?- услышала Яна чей-то голос сбоку и, вздрогнув, обернулась. К ней подсел мужчина лет тридцати, подвыпивший и не слишком опрятный, с бутылкой пива в руке. Она не ответила и отвела глаза, но он был настойчив.
- Сидеть здесь одной небезопасно, - заметил он.- Я же вижу, что тебе плохо, мне тоже плохо одному. Пойдем ко мне. Здесь не далеко.
И Яна невольно вспомнила их знакомство с Кириллом девять месяцев назад. Ночь, мороз, кладбище - и ей тогда было тоже больно и одиноко. И она сама напросилась к нему домой. Девять месяцев… За это время рождается новая жизнь - и ровно столько понадобилось, чтобы родиться и умереть их любви…
… Ах, этот же ждет от нее ответа…. Какой тут может быть ответ?! Яну передернуло.
-Нет, спасибо, - тихо сказала она. Наверное, недостаточно убедительно, или кавалер попался уж стишком настырный.
- Да ты меня не бойся, - увещевал он.- Я нормальный парень. Щас зайдем в магазин, вина возьмем, фруктов, закуски - что хочешь.- И он добавил фразу, которая очевидно, по его мнению, должна была склонить Яну дать положительный ответ.- Секс - по желанию.
Да, в одном он был прав - для одинокой девушки сидеть ночью на аллее небезопасно.
- Я же сказала, нет!- повторила она, поднялась со скамейки и пошла, но, заметив, что парень не отстает, обернулась и, строго глядя на него, сказала: - Не ходи за мной! Или я сейчас на помощь позову! ( Благо, было кого - метров в пятидесяти от них выгуливали своих питомцев двое припозднившихся собачников.)
Вздохнув, приставучий тип пробормотал что-то и поплелся восвояси. А Яна, хоть, на самом деле, и не испугалась (потому что была не в том состоянии, чтобы бояться), все же понимала, что надо что надо искать какой-то приют на ночь. Вот только куда ей было податься? Ехать домой? Уже мама должна была вернуться с дачи - и все равно, находиться в одной квартире с сестрой, пусть даже не наедине, Яне не хотелось. Секунду подумав, девушка набрала номер своей подруги Лены и, заручившись ее согласием, поймала машину и поехала к ней.
А ночью подруги долго разговаривали. Яна плакала, Лена утешала ее.
- Ты не виновата, - говорила она. – Кирилл не прав, и не прав абсолютно. То, что он наговорил тебе всяких гадостей - это он в порыве злости. В такие моменты мы часто говорим то, чего не думаем на самом деле.
- Да?!- всхлипнула Яна.- Назвал проституткой?!
- Я не говорю, что ты сразу должна его простить. Наоборот, даже если ты еще хочешь быть с ним вместе, ты должна бороться за свои права! Если он тебя любит, то должен наступить на горло своим комплексам и предрассудкам - и принять тебя такой, какая ты есть!
- Это уже не важно, - тихо ответила Яна.- Он так смотрел на меня: он меня ненавидит, даже презирает. Так что все кончено - и хватит об этом.

А с утра Яна отключила мобильник, но не для того, чтобы Кирилл не звонил, а чтобы и не ждать звонка, которого наверняка не будет. Девушка все пыталась убедить себя, что подруга абсолютно права и, раз Кирилл такой эгоист, то не о чем и жалеть - но это не помогало. На душе была все та же черная, глухая тоска - и полное безразличие к своей дальнейшей музыкальной судьбе.
Но собираться на встречу с Голобородько было все же надо. Заезжать домой не хотелось, а одета Яна была не совсем подходяще для ресторана.
- Шопинг- как раз то, что нужно, чтобы поднять настроение, - заявила Лена и потащила подругу по магазинам, и Яна, расплатившись кредитной картой, приобрела кремовое шелковое платье и шарфик в комплекте с ним.
- Красавица!- всплеснула руками Лена.
- Брось! Бледная, глаза опухшие.
- Не правда!- возразила подруга.- У тебя такое лицо - его ни бледность, ни слезы - ничего не испортит! Ты в этом платье похожа на актрису!
- А на проститутку не похожа?- съязвила Яна и закусила губу, чтобы снова не расплакаться.

Эта ночь была для Кирилла сущим кошмаром. После ухода Яны он начал снова метаться по квартире, едва ли не все там перевернув. Разбил хрустальную пепельницу и напольную вазу, потом открыл холодильник, налил себе стакан водки и залпом осушил его, через несколько минут - второй. Голова налилась свинцовой тяжестью, но легче не стало. Боль не отпустила, а, напротив, придавила к земле. Кирилл попытался забыться сном, с головой укутавшись в плед, и сон пришел - но всю ночь его мучили кошмары.
Ему снилась война, вокруг свистали пули и рвались снаряды, со стонами и криками падали на землю люди, а кровь лилась буквально рекой, и то и дело заставлял содрогаться вид человеческих внутренностей. И, самое ужасное, в этом аду он искал ее, он знал, что она где-то рядом, и что ей грозит опасность- но никак не мог ее найти…
Он проснулся в холодном поту и с больной головой, но, несмотря на это, не отменил ежеутреннего физкульт-комплекса. И после пробежки, отжиманий и душа голова просветлела, сознание прояснилось. Однако ответа на мучившие его вопросы Кирилл так и не нашел. А без Яны в квартире было так пусто и тоскливо. Серый, безрадостный день за окном рождал ощущение безысходности. Парню захотелось вырваться из этих стен, и он, наспех одевшись, спустился вниз и завел машину. Он любил движение- оно помогало заполнить пустоту. Решил он это сам - а может подсознание - или провидение - его вело, но он приехал на Северное кладбище. Заплатив на проходной двадцатку, доехал до могилы Сереги, вышел. Сел на лавочку возле памятника, посидел немного. Поговорил с другом о войне, которая их свела - потому что не знал, что еще сказать Сереге, душа которого была, оказывается, загадкой для него. А потом понял, что приехал сюда не к другу - приехал потому, что впервые встретил здесь ЕЕ. И Кирилл встал и, пройдя пару десятков метров, оказался у могилы ее отца. Вот здесь, на этой скамеечке, сидела Яна в ту ночь, вот она обернулась - и он увидел ее глаза, и они поразили его - он никогда не видел прежде таких прекрасных глаз…
- Не могу я без тебя, Яна, не могу, - в отчаянии прошептал он, обхватив руками голову. Он вскочил и быстрыми шагами направился к машине, завел ее и резко рванул с места. Боль нисколько не притупилась - напротив, она жгла душу еще сильнее, а ответа так и не было - ведь предала же Яна его, ПРЕДАЛА!
И вдруг, перед самым выездом с кладбища, словно луч света озарил темное царство мыслей Кирилла - он не просто увидел, он ЗАМЕТИЛ церковь. Сколько лет он не был в храме? Точнее, был не так давно - как раз здесь, на похоронах Сереги, но ведь это не то. А так - пожалуй, с детства. А ведь он никогда не снимал свой нательный крестик… И словно какая-то сила заставила Кирилла остановиться и выйти из машины. Он вошел в церковь, трижды перекрестился. Подошел к иконе Божьей Матери, хотел молиться - но не знал ни одной молитвы. Хотел попросить своими словами - но не знал даже, что именно просить. И тут Кирилл почувствовал на себе взгляд и обернулся. Чистые, добрые, светло-синие глаза священника внимательно смотрели на него.
- Я знаю, на исповедь надо специально готовиться, но не откажите, батюшка, помогите советом, - сказал вдруг прежде замкнутый, не умевший говорить о себе человек и добавил, опустив глаза:- Мне кажется, я у края пропасти…

Они сделали с полсотни кругов вокруг церкви, священник слушал, не перебивая, лишь изредка осторожно задавал вопросы. Наконец Кирилл закончил, остановился, боязливо заглянул ему в глаза.
- Войдем в храм, сын мой, - сказал батюшка; они вошли и сели на лавку.- А теперь послушай меня. Путь к Богу открыт любому человеку, и для тебя он не будет труден, потому что сердце твое доброе, хотя и запутался ты… Отпускаю я тебе грех за того мальчика и научу тебя, какие молитвы прочесть, чтобы Господь тебя простил. Теперь про твою любовь.., - ясные светло-синие глаза смотрели пристально, но этот взгляд не был тяжел, потому что излучал свет добра.- Девушка обманула тебя, и душа твоя преисполнилась гнева - но где есть место этому разрушительному чувству - там любовь погибает, сын мой. Любовь- это, прежде всего, умение прощать, это способность верить тому, кого ты любишь. Яна сказала тебе, что солгала не по злобе, но из страха - так поверь и прости! И научись любить ее такой, какая она есть, а не такой, какой бы ты хотел ее видеть. Любовь не терпит эгоизма - поэтому забудь о своих сомнениях и дай ей право выбора. Если на уме у того человека зло - она сама это почувствует, и не пойдет не по той дорожке, будь спокоен. Потому что услышал я из твоих слов, что у девочки чистая душа, и любит она тебя тоже искренно хотя, как и ты, и заблудилась…
Кирилл слушал и ощущал, как с каждым следующим словом батюшки тоска уходит из его сердца, а душа обновляется. Да, он все переосмыслил, и все теперь видел иначе. Он был неправ, он был глуп, он был жесток. Что же он наделал?!
- Но, Святой Отец, скажите, что мне делать теперь, после того, как я так сильно ее обидел?!- спросил он со страхом в голосе.- Простит ли она меня?!- и услышал в ответ:
- Простит, потому что любит, и не сомневайся в этом, хоть и были действительно ужасны и несправедливы слова твои. Только помни: любовь и гордыня - вещи взаимоисключающие, поэтому не бойся идти до конца в своем покаянии - и тогда и прощение, и счастье обретешь!
- Спасибо вам, спасибо вам, батюшка!- горячо поблагодарил Кирилл и в новом, незнакомом ему прежде порыве, поцеловал руку священника.- И… вы мне скажите молитвы?..- ему уже не терпелось мчаться исправлять свои ошибки.
- Скажу, - кивнул тот с улыбкой, - сейчас скажу, только… еще одно скажу прежде: любишь - так отчего же живешь во грехе? Женись на своей любимой, обязательно обвенчайтесь в церкви - и тогда сам Господь благословит вашу любовь!
- Женюсь, - пообещал Кирилл.- Непременно женюсь, батюшка, и мы обязательно обвенчаемся в церкви!

Отъехав недалеко от кладбища, Кирилл достал телефон и позвонил Яне на трубку, но она была отключена или вне зоны. И третий раз, и пятый, и десятый. Парень решился позвонить ей домой - ее мать сказала, что Яны нет. Он не поверил - и помчался в Автово.
Проскочив мимо опешившей Татьяны, пробежался по квартире, естественно, никого не нашел.
- Где она?!- тяжело дыша от волнения, спросил он у женщины.
- Где Яна?!- удивилась та.- А почему она не с тобой?!
Краснея, парень признался, что вечером они сильно поссорились, и Яна ушла из дома.
- Но и здесь ее не было, - всполошилась Татьяна, но тут же, не дав себе и Кириллу впасть в панику, предположила, что дочь могла провести ночь у подруги. Информация подтвердилась, но Яны не было уже и там, и Ленина мама не знала, где она. Кирилл догадывался, где, но Татьяне ничего говорить не стал.
- Я поеду, - сказал он.- Передайте ей, пожалуйста, что я жду ее дома и умоляю приехать или, хотя бы, позвонить.
Татьяна пообещала, а Кирилл, возвращаясь домой по вечерним Питерским улицам, действительно надеялся, а, вернее, мечтал, что приедет домой - и застанет там Яну. Естественно, его надежды не сбылись…

Потому что Яна ужинала с Голобородько в дорогом ресторане на Невском проспекте. Не притронувшись к еде, едва пригубив шампанское, сидела она, глядя перед собой пустыми глазами, Борис же тем временем излагал ей условия контракта, называл суммы, которые, вероятно, даже никогда не знавшей бедности Яне должны были показаться баснословными, должны были бы, но… Но девушка не слышала, что ей говорил Голобородько. Перед ее неподвижным взором проплывали сцены из прошлого. Вот она впервые увидела Кирилла, Яна вспомнила испуг, пережитый ею при их первой встрече- и его уверенный и ласковый голос, который моментально успокоил ее… Она вспомнила их первый поцелуй и первый раз, когда она отдалась мужчине по любви, хотя еще и не осознавала тогда, что любит…
А глаза… Какие у него чудесные глаза - темно-серые с зеленоватым оттенком, такие красивые! А взгляд прямой, смелый… А руки… сильные мужские руки, поднимавшие ее и кружившие в воздухе с такой легкостью, словно пушинку…
Она думала, что это навсегда - и вдруг все закончилось, и как закончилось?! “Маленькая проститутка со смазливым личиком!”- его оскорбительные, жестокие слова больно врезались в память, но, как ни странно, больше не вызывали гнева. Только полную опустошенность и безразличие ко всему происходящему.

Борис Голобородько думал в этот момент тоже не только о контракте. Вернее, об определенных его условиях, которые он очень хотел обсудить, но все не решался, боясь, что момент еще не настал - что рыбка может соскочить с крючка. С другой стороны, затягивать с этим тоже не имело смысла: нужно было расставить все точки над i еще до подписания контракта - иначе после она возьмет и откажется, и останется он в дураках, тогда как Краснопольский в свое время сполна насладился этим прелестным юным телом. Ну уж нет, он из себя лоха сделать не позволит. И, глядя на Яну, Борис решил, что момент сейчас самый подходящий: она была бледна, несмотря на макияж, Борис видел слегка припухшие веки, а белки глаз были испещрены красными прожилками. Все это - следы долгих слез и бессонной ночи. Ее вялость и отстраненность придавали Голобородько уверенность в его правоте. И что-то подсказывало Борису, что причиной Яниных слез и страданий был как раз ее хахаль…
А по своему богатому опыту общения с женщинами Голобородько знал: глубокая печаль, сопряженная, к тому же, с горькой обидой на свою вторую половину ( а, вполне возможно, и вызванная ею), делает даже самую гордую красавицу весьма доступной… И Борис решился действовать.
- Ты согласна со всеми условиями контракта?- спросил он у Яны.
Она изумленно посмотрела на него: а что, он уже изложил ей все условия? Странно, она не могла припомнить ни одного. Но, не подавая вида, Яна ответила, что со всем согласна.
- И твоя мать не будет возражать?
- Не будет.
- Что же, очень хорошо, тогда предлагаю подняться ко мне в номер и подписать все бумаги. Там это будет удобнее, чем здесь.
На мгновение девушка застыла. Так, выходит, прав был Кирилл, и Оля была права.
Ничего не будет делаться просто так. И что теперь?! Конечно, она может с негодованием отказаться - тем более что ее голубая мечта в преддверие своего свершения почему-то перестала быть мечтою, и, если Борис не захочет с ней работать без этого, то хуже, чем сейчас, все равно уже не будет. Она может также надеяться и на то, что Голобородько не откажется работать с ней без интима, потому что она для него- способ зарабатывания денег, и немалых…
Она может… И все равно останется для Кирилла “маленькой проституткой со смазливым личиком”. Она бы ни за что не согласилась на это, будь Кирилл с ней, но он не поверил ей, предпочел, жестоко обидев, выбросить из своей жизни. Так зачем же отказываться?! В Яниной душе, напротив, родилось извращенное желание сделать еще больнее и себе, и Кириллу (хоть он об этом и не узнает), и она, сделав большой глоток шампанского, пристально посмотрела в глаза Борису и ответила: - Что же, пойдем.
И все же оставалась у нее еще крохотная надежда, что позвонит, что попросит прощения, что остановит- поэтому Яна, прежде, чем выйти из-за столика, включила телефон. Но за все время до номера Голобородько (целых семь минут!!!) ни одного звонка так и не поступило. Что же, Яна еще раз убедилась, что все кончено.

Уже в номере, разлив по бокалам шампанское, Борис достал из портфеля контракт и протянул один экземпляр Яне.
- Ознакомься лично, - предложил он.
Она прочла через строчку, ответила, что ознакомилась.
- Тогда прошу, - мужчина протянул девушке элегантную дорогую ручку.- Вот здесь, здесь и здесь и - во втором экземпляре.
Яна расписалась везде, где он сказал, и выжидающе смотрела на Голобородько, однако вместо того, чтобы сделать то же самое, Борис, отложив в сторону бумаги, придвинулся вдруг к Яне и приобнял ее за плечи.
-Я подпишу, но только чуть позже, - пообещал он хриплым полушепотом и, припав губами к шее девушки, начал жадно целовать ее.
У Яны в глазах потемнело от отвращения, а его мелочность, доскональная прагматичность и, пожалуй, что и трусость, только усилили это чувство. Резко поднявшись с дивана, она бросила: “Я сейчас” и, не глядя на разочарованного Бориса, убежала в ванную. Там, закрывшись на защелку и включив воду, она почувствовала себя в относительной безопасности и, посмотрев в зеркало на свое пылающее лицо, пробормотала в отчаянии: “Господи! Да что же я делаю?!” Теперь ей хотелось только одного - скорее бежать отсюда, вот только ее одолел страх: а удастся ли? Он возбужден, и наверняка привык брать свое... Что, если Борис не захочет ее отпускать?! Вспомнился Колесов- правда, тогда, в тот ее злосчастный первый раз, ее “нет” было действительно слишком запоздалым - но ведь и Борис - не Витя. “Но и я уже не та девочка, и здесь не лес, а номер отеля”, - попыталась приободрить себя Яна, однако колени отчего-то предательски дрожали. - Киря, ты мне так нужен, как ты мог оставить меня?!- всхлипнула она и вдруг словно услышала: - Я с тобой!
Галлюцинация? Но оживший мобильник галлюцинацией явно не был. И такая мелодия была у Яны поставлена только на Кирилла. Трясущимися руками достала она телефон из сумочки и поднесла к уху: - Але.
- Только не вешай трубку, - услышала она.- Я целый день пытался найти тебя, звонил, приезжал. Я очень виноват перед тобой, прости меня, пожалуйста, прости, ради Бога.
От щемящей сердце нежности Яна на какое-то время лишилась дара речи - да Кирилл бы все равно не дал ей вставить ни слова.
- Я все обдумал, все пересмотрел, - говорил он, задыхаясь, словно в горячке.- Теперь все-все будет по-другому. Я понял, что я был не прав и… еще раз, прости. Только не уходи. Я очень люблю тебя, Яна! – И он взмолился:- Приезжай, пожалуйста, я очень тебя жду!
И сердце громко забилось в Яниной груди, и солнечным светом озарился унылый серый день, и смысл жизни вновь вернулся к Яне - а страхи рассеялись, как дым, потому что Кирилл дал ей частичку своей силы. И она, плача от счастья, коротко ответила: - Жди! Я еду!

Выйдя из ванной, Яна метнулась к дверям, но так просто миновать Бориса ей не удалось. Он вырос у нее на пути и, придержав девушку за плечи и, исподлобья глядя ей в глаза, спросил с затаенной угрозой в голосе:
- Куда это ты собралась?!
- Я?!- сначала Яна растерялась, но потом решила, что ей не за что оправдываться перед Борисом, и она смелым и прямым взглядом ответила на его взгляд и спокойно сказала:- Я была не в себе, когда согласилась придти сюда. Это не для меня. Я пойду.
А в глазах Бориса вся ярче и ярче разгоралась злоба.
- Играть со мной вздумала?- процедил он сквозь зубы.- Думаешь, нашла идиота? Нет, дорогуша. Я еще ничего не подписал, так что… Хочешь быть певицей - придется поработать одним местом!
- Я уже не хочу никем быть, - ответила Яна. – Дай мне пройти!
Но Голобородько не отступал.
- Что ты сказала?!- Прошипел он и вдруг взревел на весь номер:- Что?!
-Я сказала, что вообще передумала всем этим заниматься, и это мое окончательное решение!
Побагровев от гнева, Борис напомнил: - Но ты уже все подписала!
Тогда Яна, вырвавшись из его рук, решительным шагом вернулась к дивану и, схватив оба экземпляра контракта, разорвала их на мелкие кусочки.
- Все, я ничего не подписывала, - сказала она.- Жаль, что зря потратил на меня время - но о своих условиях нашей совместной работы нужно было говорить сразу!
И Яна снова хотела уйти, но Борис уже рассвирепел. Ни одна баба не смела так его унижать, тем более - семнадцатилетняя пигалица.
- Уйдешь, когда я разрешу, - заявил он.- Месяц моего времени дорого стоит, так что придется отработать. – И он стремительно двинулся на девушку, но Яна, с чрезвычайной решительностью выставив перед собой руку, потребовала:
- Стой! Только дотронься до меня - и, я клянусь, я заору на всю гостиницу! Тебе это надо?! Я так не думаю. Так что уйди с дороги!
Борис был вынужден пропустить ее. Скандал был ему, естественно, не нужен. Ситуация, конечно, была не подходящая для того, чтобы поставить на место эту зазнавшуюся мокрощелку- ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. А Голобородько по опыту знал - этим последним, как правило, оказывался именно он.
- Что ж, иди, - сказал он, уже спокойнее.- Но учти: ты об этом очень пожалеешь. Ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.
Но Яна пропустила его слова мимо ушей. Она уже летела на крыльях любви в объятия своего единственного и дорогого, сразу за дверями номера забыв о Борисе и обо всем, что он говорил.

А через полчаса Кирилл уже кружил ее на руках.
- Никогда не оставляй меня! Я не могу без тебя, слышишь?!- шептал он.
И Яна отвечала, плача от радости: - А ты меня не отпускай, никогда-никогда!
А потом они любили друг друга с такой страстью и такой нежностью, какой не знала, должно быть, даже их огромная любовь. А после, лежа в постели, решили, что не будут ждать Яниного совершеннолетия, а, заручившись согласием ее мамы, поженятся как можно скорее.

Вот только у судьбы были другие планы. Вот только зря Яна не восприняла всерьез угроз Голобородько, вот только прошла неделя - и…


Глава17.

И накануне того дня, когда они собирались идти подавать заявление, Яна не вернулась домой.
Придя с работы около восьми, Кирилл сразу позвонил ей на мобильник - “выключен или вне зоны”. Около девяти парень занервничал, набрал ее автовский номер. Татьяна сказала, что дочь не приходила сегодня, тоже забеспокоилась, тут же связалась с Леной, но и та не знала, где подруга. Еще в течение пары часов пытались разыскать Яну по мобильному- бесполезно. В одиннадцать Татьяна, не находя себе места от тревоги, позвонила в милицию, но там ей сказали, что человек считается пропавшим, если с момента его исчезновения прошло трое суток. “Успокоили”, что у семнадцатилетней девушки может быть очень много поводов, чтобы не придти ночевать домой. Рыдая, женщина пересказала все это по телефону Кириллу, впрочем, он от ментов ничего другого и не ожидал. Он попытался кое-как обнадежить несчастную мать, но у самого у него душа сжималась от ужаса. Не он ли пытался раскопать историю исчезновения юных красивых девушек, преимущественно блондинок, двух из которых нашли мертвыми?!. Правда, с момента исчезновения последней прошло много времени- и все же это не слишком успокаивало.
Полчаса бесполезных метаний по квартире, десяток звонков на отключенную трубку - Кириллу показалось, что он вот-вот сойдет с ума. Он набрал номер Вани - но друг не знал, что посоветовать. Тогда Кирилл решил поехать к ее институту, хотя и был уверен заранее, что это ничего не даст. Что он мог там найти?! Были бы у него телефоны ее одногруппников - но откуда? Сейчас же принято пользоваться записной книжкой в мобильнике… Он был уже в дверях, когда вдруг зазвонил телефон.
- Никуда не уходи, - сказал Ваня.- Я сейчас приеду. Я кое-что узнал.

* * *

Первым, что почувствовала Яна, очнувшись, была страшная головная боль. Такая сильная, что не давала открыть глаза. С огромным трудом разомкнув тяжелые веки, девушка увидела над собой незнакомый потолок. Нет, она ничего не помнила и не понимала. Чтобы как следует осмотреться, требовалось сесть, а это было ох как нелегко- стоило оторвать голову от кровати- и все вокруг начинало водить хороводы, а к горлу подкатывал приступ тошноты. Однако потихонечку Яна справилась с недомоганием.
Ее взгляду предстала квадратная, довольно большая комната, чистая, светлая и не лишенная удобств, таких как двуспальная кровать, телевизор, большое зеркало на стене, графин с соком на тумбочке и, по всей видимости, санузел, скрытый за изящной дверью со ставками из матового стекла. В комнате была и другая дверь - массивная, дубовая; за ней, очевидно, был выход. Яна свесила ноги с кровати - и ступни утонули в мягком ковровом покрытии. Заставив себя встать на нетвердые ноги, девушка, пошатываясь, добрела до этой двери. Она подергала ручку - и убедилась, что ее заперли.
Вернувшись обратно на кровать и массируя руками виски, Яна попыталась вспомнить, как она сюда попала. Голова кружилась, мысли путались, но постепенно, по кусочкам девушке удалось воссоздать в памяти картину произошедшего.
… Последняя пара закончилась, она вышла из здания института, попрощалась с одногруппницами, перешла дорогу - и подняла руку, голосуя. И почти сразу к обочине подрулила темно-серая девяносто девятая. Стекла в машине были затонированы - мать говорила ей никогда не садиться в машины с тонированными стеклами, однако Яна, сотню раз ездившая на частниках и всегда без приключений, даже не подумала об осторожности. Водитель - симпатичный парень лет двадцати пяти - тоже не внушил ей опасений.
Яна сказала: “Озерки, сто пятьдесят”. Он ответил: “Поехали”. Она села. Машина тронулась. А потом вдруг Яна услышала какое-то шевеление сзади, но обернуться не успела. Сильные руки схватили ее и прижали ей к лицу тряпку, смоченную какой-то едкой, удушающей жидкостью. Яна тогда не успела даже толком испугаться - почти сразу перед глазами все поплыло, и девушка провалилась в глубокую черную яму.
Так получается, ее похитили. От осознания этого Янина душа наполнилась леденящим ужасом. С ней начался приступ паники: пульс участился, стало не хватать воздуха, на висках выступил пот. Не в силах сидеть на месте, бросилась она к дубовой двери и принялась дергать за ручку, стучать, требовать, чтобы ее выпустили. Но лишь тишина была ответом на ее старания. Выбившись из сил, Яна упала на пол и заплакала, а, выплакав все слезы, села и попыталась думать.
“Если бы меня хотели убить, то, вероятно, уже убили бы, хотели бы изнасиловать - уже изнасиловали бы”, - старалась себя успокоить Яна. Хотя, ей вспомнилась телепередача про извращенца, два года державшего в подвале двух девушек. Но, опять же, на подвал эта комната мало походила. У того, кому это все принадлежало, должно быть, водились деньги. А, как казалось Яне, всякие там маньяки и извращенцы не бывают успешными людьми и денег у них не водится. Хотя, конечно, она могла и ошибаться…
А потом - новый приступ страха, когда она вспомнила про девятнадцать исчезнувших девушек, двух из которых, как рассказал ей в ночь примирения Кирилл, нашли мертвыми. Яна сказала себе, что с момента исчезновения последней девушки прошло много времени - но опять же это ни о чем не говорило…
Пришел ей в голову и еще один вариант- похищение ради выкупа. Еруновы никогда не были миллионерами, но все же деньги у них имелись. Пожалуй, изо все вариантов последний был самым лучшим. Ее родные соберут деньги, и Яну отпустят. “А вдруг не отпустят?- пронеслось в голове.- Вдруг убьют, как свидетельницу?!”- но об этом было лучше вообще не думать.
И, поскольку от бесплодных гаданий легче вообще не становилось, Яна решила постараться вообще выбросить из головы все эти мысли, а лучше осмотреться хорошенько. Может быть, от этого будет больше пользы.
Девушка подошла к окну, но за ним была кромешная темнота и ей не удалось ничего разглядеть, кроме толстых прутьев решетки. Яна заглянула за застекленную дверь - и увидела великолепный санузел с огромной ванной. Чистые полотенца, халат, гель для душа, шампунь, бальзам- все к ее услугам. Она вернулась в комнату, стала изучать содержимое тумбочки. Она обнаружила там всякие гигиенические средства и кое-какую домашнюю одежду - ничего из своих вещей и ничего из того, что могло бы ей помочь - никаких колюще-режущих предметов, и даже зеркала в ванной и в комнате были вмонтированы в стену. Что ж, этого и следовало ожидать, с другой стороны, найди она маникюрные ножницы или бритвенный станок - ну что она могла бы сделать с их помощью? Она же не Никита…
В общем, и осмотр комнаты ничего не принес, а заточение тем временем начало давить на нее, и Яне, никогда, в общем-то, не страдавшей клаустрофобией, стало казаться, что пространство неумолимо сужается. “Так, не сходить с ума!”- приказала она себе и включила телевизор. Но посмотрела его недолго - слишком больно резала сознание мысль, что люди на экране свободны, а она теперь - несчастная пленница и отрезана от них этими каменными стенами, дубовой дверью и толстыми оконными решетками, и судьба ее в чужих руках и неизвестна…
Из новостей Яна узнала, что время сейчас - ровно полночь. Двенадцать ночи… Они с Кириллом бы сейчас готовились ко сну, вероятно, занялись бы любовью. А теперь когда она его увидит, и увидит ли вообще когда-нибудь? Он сейчас, наверное, не находит себе места от тревоги! При мысли о Кирилле на глаза снова навернулись слезы. “Я увижу его, не сегодня, но завтра, или через неделю - мы обязательно встретимся, и не расстанемся уже никогда-никогда, - пообещала себе Яна.- Так что надо держаться, не распускать нюни!”
Надо было чем-то себя занять, благоразумнее всего было бы, наверное, лечь спать - но, несмотря на сильную слабость, Яна знала, что не заснет. А, поскольку телевизор только раздражал, единственной отдушиной оставалась ванна - тем более что девушка присмотрела на трубе даже пену. “А вдруг кто войдет?”- промелькнула мысль, но не вымыться чистюля- Яна все равно не могла- а ванна хотя бы давала шанс чуть-чуть расслабиться…
Но расслабиться не получилось. Видимо, еще циркулировавшая в крови отрава давала себя знать - и от горячей воды Яне почти сразу стало плохо. Голова закружилось так сильно, что девушка побоялась утонуть и решила, пока не поздно, вылезти, однако и это не успела - щелкнул замок, и в комнате раздались шаги…
Вздрогнув, Яна погрузилась поглубже в воду. “Сейчас что-то проясниться”, - промелькнула мысль, - но сам этот момент ожидания, хоть и длившийся не более секунды, был до того страшен, что сердце девушки забилось с такой частотой, будто хотело выскочить из груди. А потом она увидела в дверях человека - и в первый момент очень удивилась, но потом вспомнила его последние слова…- и все равно не могла понять, зачем…

- Да как же так?! Да ты понимаешь, что все могло быть иначе?!- Кирилл в отчаянии хватался за голову.- Мы бы давно вычислили этого урода - и с Яной бы ничего не случилось! Я не понимаю, как она могла?! - Ваня только что поведал другу, что рассказал о случившемся Олесе - а она поделилась с Машей, с которой они раньше довольно тесно общались - и та, узнав об исчезновении Яны, позвонила Ване и призналась, что обманывала их. Что за день до смерти Серега позвонил ей и сказал: “Запомни номер. Если со мной что-то случиться, передашь ребятам.”- Почему она скрыла?!- недоумевал Кирилл.
- Потому что не хотела, чтобы мы связывались с людьми, убившими Серегу, опасалась и за нашу жизнь. А милиции не верила, а, может, просто боялась туда идти…
- Ладно, - Кирилл сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.- Все равно теперь. Что за номер?!
- Номер машины. Вот, смотри.
- Надо базу ГАИ.
- Все схвачено. По пути заскочил к знакомому, который ими торгует.
- Оперативно работаешь.
- Стараюсь.
Они включили компьютер. Кириллу казалось, что он грузится вечность. Конечно, все это могло быть совершенно не связано с исчезновением Яны, и все же… Они вставили диск, вошли в программу, забили номер, и…
- Что?!- у Кирилла глаза на лоб полезли.
- Тебе это имя что-то говорит?!
- Ваня!- взгляд Кирилла горел, словно у лихорадящего, - это не просто зацепка, это- почти ответ!
- Да кто это?!
- Это - Янин музыкальный продюсер, урод сраный! Не знаю пока, при чем тут Серега, но теперь мы просто не можем ее не найти!

Прописан Борис был на Московском проспекте, и, хотя у друзей и было очень сильное сомнение, что супруги Голобородько обитают именно там - но другим адресом они на данный момент все равно не располагали, поэтому отправились туда. И им повезло (если можно так сказать, зная страшную развязку этой ночи). Преодолев препятствие в виде домофона по водосточной трубе- благо, окно между первым и вторым этажами было открыто и не пришлось привлекать внимание соседей звоном бьющегося стекла- они проникли в парадную, поднялись на четвертый этаж, настойчиво позвонили- и не прошло и пары минут, как за железной дверью раздалось громыхание открываемых замков.
- Кто это?- спросил заспанный женский голос.
- Нам нужен Борис Геннадьевич, - ответил Кирилл.
- Его нет, - сказала женщина.
- А вы - его жена?
- Да.
- Тогда мы будем говорить с вами. Если вы не откроете, мы сразу отсюда поедем в милицию и сообщим все, что нам известно - так что вы с вашим супругом проведете остаток жизни за решеткой.
Они, что называется, брали на понт - ведь точно им пока еще ничего не было известно - но рыбка заглотила наживку, и дверь открылась.
- Кто вы?- строго спросила высокая женщина с цепким и властным взглядом светло-серых глаз.
Кирилл был твердо убежден, что воевать с бабами - самое последнее дело, но ситуация была безвыходная.
-Тихо и без глупостей, - потребовал он, направляя на женщину пистолет и, схватив ее за рукав халата, подтолкнул вглубь квартиры.
Они привязали Людмилу к стулу и начали допрос, однако держалась она довольно стойко и, несмотря на направленный на нее ствол, твердила, что ничего не знает - только вот парни не верили ей. А терпение у Кирилла кончалось. Бить женщину он не мог, но прикончить гадину, замешанную в исчезновении Яны - а он не сомневался, что ей все известно - парень, пожалуй, смог бы.
- Я тебя повешу, сука, - пообещал он и, схватив, веревку, которую они принесли с собой, ловко сделал из нее петлю и, сорвав с потолка люстру, привязал петлю к крюку, на котором та висела. Людмила продолжала молчать, наблюдая за ним расширившимися глазами. Но, когда парни, перерезав прежние веревки, скрутили ей руки за спиной и, заставив встать на стул, накинули петлю на шею и принялись его раскачивать, самообладание изменило ей.- Хватит, я все расскажу!- закричала она с рыданием в голосе.
- Вот и славненько, - Кирилл снял ее со стула, ткнув стволом под подбородок, заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза.- Мы тебя слушаем!
… И от того, что и как она рассказывала, даже повидавшим виды Кириллу и Ване стало не по себе- ибо бывают же все-таки в жизни моральные уроды… А рассказала Людмила следующее:

Голобородько был музыкальным продюсером уже давно, однако особых денег на этом не нажил и мечтал о расширении - хотел открыть сеть собственных клубов и казино, но для этого-то, как раз, и не хватало начального капитала. Нужен был альтернативный источник дохода, только вот Борис не мог никак придумать, какой. До тех пор, пока не посмотрел вместе со своим давним знакомым, арабским миллионером Саидом Аль-Шукри, приехавшим к нему погостить, передачу про девушек, вывозимых в Турцию и другие страны для принуждения к занятию проституцией.
- Русские девушки очень красивые, - сказал тогда Аль-Шукри, - но кого интересуют проститутки?! Не понимаю, как можно спать с женщиной, которую поимели до тебя десятки - или даже сотни мужчин?!. У меня другая мечта- я бы хотел гарем из русских девушек. Юных, красивых, с типично славянской внешностью - но, ни в коем случае, не проституток. В идеале, девственниц, хотя с этой категорией, как я понял, в вашей стране туго. Но, определенно, это должны были бы быть девушки из нормальных семей, без дурных склонностей, если не девственницы, то и без богатого опыта по части мужчин…
Наверное, араб просто мыслил вслух, не думая особо о том, что его намерение может воплотиться в реальность, однако цепкий ум Голобородько точно клешнями ухватился за эту идею.
- И сколько ты был бы готов заплатить за одну такую девочку?
- Если бы мне в готовом виде доставили ее в Эмираты?- уточнил Аль-Шукри.
- Именно.
- Ну, думаю, около ста тысяч евро.
Голобородько задумался.
- Возможно, немного дороже, - добавил араб, - в зависимости от качества товара. За девственницу, разумеется, особая цена.
И тогда Борис стал интенсивно работать в этом направлении. Приобрел дом для временного содержания девушек, вышел на людей, которые могли бы сделать загранпаспорта . Оставалось два пункта: вербовка “кандидаток” и способ, которым переправлять их через границу. Со вторым ему помогла супруга. Людмила была выдающимся химиком, но, поскольку в НИИ ее труды не были оценены по достоинству, а средства позволяли, она обзавелась дома небольшой лабораторией, в которой ради эксперимента создавала из простых ингредиентов сложнейшие вещества, которые можно было использовать с разными целями. Опыты она ставила на животных - парни не удивились бы, если бы и на людях - но об этом она умолчала. Ей удалось создать наркотик, обладающий способностью полностью подавлять волю человека и подчинять его чужой воле. Немного поэкспериментировав, Людмила вывела формулу этого вещества длительного действия- оно не ослабляло своего эффекта в течение восемнадцати- двадцати часов. То есть его хватало на то, чтобы спокойно перевезти девушку в другое государство. При этом выглядела жертва, может, немного усталой и заторможенной, но не настолько, чтобы вызвать подозрение у сотрудников аэропорта. И привыкание к наркотику после одно - двукратного употребления не развивалось.
Выполняла Людмила и еще одну функцию. Выйдя на свою бывшую сокурсницу, ныне - биолога- бактериолога, она предложила той подработку. Раз в месяц Людмила возила ей материалы- мазки и кровь из вены, и та делала анализы на СПИД, сифилис и прочие инфекции, передающиеся половым путем. Чьи это анализы, бактериолог не интересовалась: деньги, которые ей платила Голобородько, в три раза превышали ее месячный доход. Материалы для исследования Людмила брала сама, вычитав методику в Интернете. После небольшой практики это стало у нее получаться превосходно. Если у девушки что-то находили - а это за все время случалось трижды - она получала полный курс антибиотиков. Голобородько отвечал за качество своего товара.
Для вербовки девушек Борис нашел двух парней приятной наружности, не лишенных манер и обаяния. Людмила не знала, откуда они, но супруг заверил ее, что ребята надежные. В обязанности парней входило знакомство с девушкой (не в клубе и не в баре, а, желательно, в театре, на выставке, в филармонии); несколько свиданий с ней, на одном из них- обязательная фотография, которая посылалась заказчику ( кроме Саида Аль-Шукри у Голобородько появились и другие клиенты) и обязательный поход в аквапарк ( летом- на пляж)- чтобы удостовериться, что девочка без изъянов- и никакого интима. Также за жертвой устанавливалась обязательная слежка - чтобы у нее не обнаружилось других мужчин - или дурных наклонностей. Следил всегда другой парень - не тот, который заводил знакомство. Если девочка не подходила по одному или нескольким параметрам - или вдруг их парень попадался на глаза ее родным или знакомым- то он просто тихо сливался, а бедняжка горько вздыхала по столь галантному кавалеру, даже не представляя, как ей, на самом деле, повезло.
Затем девушку похищали, обычно подсыпав ей в бокал снотворное, привозили в загородный дом - а там раздевали, осматривали на предмет девственности или ее отсутствия, брали анализы. И, когда все процедуры были выполнены, девушке вкалывали наркотик, и она отправлялась за моря и океаны, где становилась рабыней в гареме богатого тирана.
- Какое отношение имел этот человек к вашей деятельности?!- спросил Ваня, доставая фотографию Сереги.
- Это… Это…
- Кто?!- Кирилл схватил Людмилу за волосы и больно дернул. Теперь это была уже не женщина- это было чудовище.
- Это парень, который убил Вовку, и Борис заставил его работать на нас.
- Что?!- Кирилл и Ваня удивленно воззрились на нее.
Людмила понимала, что молчать не в ее интересах.
- Ну, Вовка- это один из парней, которых Борис тогда нанял. Он был за рулем Бориной машины - и где-то загородом они столкнулись с машиной Сережи. Уж не знаю, кто там был виноват, машинам почти ничего, но Сережа - на пятерке, Вовка - на Мерсе, ну он, естественно, стал наезжать, битой махать - а у Сережи кастет был в кармане, он в висок Вовке и заехал, и тот - замертво. А Борис сидел в машине, все видел. Он работника потерял, а Серега- парень красивый, видный, боевой, к тому же. Он и предложил ему: либо работаешь на меня- и получаешь хорошие деньги, либо садишься за убийство. И Сережа садиться не захотел.
- Почему он умер?- спросил Кирилл.- Почему умерли девушки?
- Девушки?- не поняла Людмила.- Но пришлось убить только одну, Лену Калинину.
“Пришлось убить… Вот так вот просто: пришлось - и убили…”
- А Катя Муромцева?
- Я не знаю никакой Кати Муромцевой, - заверила женщина.
Верить ей или нет - ребята не знали, но сейчас было не до этого. В общем-то, и не до смерти Сереги, но, раз уж они подошли вплотную, то должны были узнать.
- Так из-за чего же умерли Лена и Серега?- повторил свой вопрос Кирилл.
- Из-за того, что он завел с этой Леной роман и пытался помочь ей бежать. Вместо аэропорта хотел отвезти ее в безопасное место- Борис записи с камер просматривал и увидел их разговор - и как они сексом занимались - когда они уже в дороге были. Мы с Борей, конечно, в шоке были, но Леша сказал, что у него есть друг, которому нужна работа. И что они справятся с Серегой. Они выследили его: он сделал ошибку - заехал домой. Может, за деньгами - не знаю. Угрожая пистолетом, они заставили его сесть к ним в машину и там вкололи мое изобретение- смесь снотворного и сыворотки правды - сначала человек выкладывает все, что от него хотят узнать, а потом проваливается в глубокий сон. Этот препарат очень трудно обнаружить в организме, особенно если нет большого желания искать… Сережа сообщил им, что Лена находится у него на даче - он просил ее некоторое время там пересидеть, пока он при помощи своих друзей разберется с Борисом - после чего заснул. Ребята вкололи ему смертельную дозу героина и выбросили из машины, а потом поехали за Леной. Конечно, можно было просто вернуть ее обратно, но Борис не хотел рисковать. Мы и так не знали, кому они уже успели разболтать. Поэтому решено было просто убрать ее и закопать тело.
Ее слова звучали цинично, безумно, дико, она говорила о жизни и смерти людей так, как будто это была какая-то ерунда, не люди, а букашки. Кириллу, наверное, никогда никого не хотелось убить так сильно, как сейчас эту бездушную стерву - хотя нет, сильнее он хотел убить ее муженька, этого гада Голобородько. А для этого и, в первую очередь, для того, чтобы спасти Яну, нужно было оставить Людмилу в живых, хотя бы пока.
- Все понятно, - сказал он, стараясь подавить разгорающийся в душе гнев.- И Яну он решил похитить после того, как она отказалась на него работать?! Но ведь вы же, вроде, с этим покончили?!
- Ну, мы больше не нуждались в финансах, но за твою Яну Аль-Шукри предложил слишком хорошую цену, чтобы отказываться.
“Саид Аль-Шукри - это тот араб на теплоходе, - уже понял Кирилл. Он помнил, как тот смотрел на Яну.- И почему только я тогда не выкинул их обоих за борт?!”- с досадой думал он. Но размышлять о том, как стоило бы поступить когда-то, не было уже поздно.
- И сколько же это - хорошая цена?- поинтересовался он.
- Полмиллиона.
Кирилл и Ваня знали более чем достаточно. Теперь нужно было только найти и освободить Яну, и как можно скорее! Хоть, судя по словам Людмилы, девушка и находилась сейчас в относительной безопасности - но Яна рассказала Кириллу, что Голобородько все-таки потребовал от нее стать его любовницей в обмен на заключение контракта. А если сейчас, когда она в его руках, он захочет силой взять то, что она отказалась отдать ему добровольно?! Но этого не должно было случиться, Кирилл просто не мог этого допустить.
- Ты поедешь с нами, - сказал он Людмиле. – Покажешь дорогу и поможешь войти внутрь. Если будешь слушаться - останешься жить, любой косяк с твоей стороны - и ты умрешь. Поняла?!
Людмила кивнула. Она видела, что он не блефует.

* * *

- Ну здравствуй, Яна, - сказал Борис, присаживаясь на край унитаза. Его хищный, плотоядный взор, ровно как и расстегнутая, выпущенная из джинсов рубашка, очень напугали девушку.
- Здрасьте, - пробормотала она.- Зачем я здесь?
- Зачем или почему?.. Почему?- потому, что ты возомнила себя очень крутой и решила оставить меня в дураках, а с серьезными людьми в детские игры не играют! Зачем? Затем, что я не намерен терять деньги, и тебе теперь предстоит отправиться в далекое путешествие.
- В какое путешествие?!- не поняла Яна.
Борис все улыбался.
- Помнишь Саида Аль-Шукри? Он ждет - не дождется тебя в своем гареме в Арабских Эмиратах.
- Что?!
- А чему ты так удивляешься?! Он уже заплатил аванс - двести тысяч евро. Еще триста я получу, когда доставлю тебя к нему. Ты должна быть польщена, что за тебя платят такие деньги - обычно я получал сто тысяч за обычную девку и двести - за девственницу. А ведь ты далеко не девственница!
И тут Яна поняла, что это не шутка. Так, значит, вот куда исчезали красивые молоденькие девушки. Но она не хотела сообщать ему о своей осведомленности в этом вопросе: - О чем ты?
- Ну, ты не первая, Яна, - объяснил Борис.- Это- бизнес. В гареме Аль-Шукри ты станешь пятой - так что у тебя будут подруги из России.
Яну затрясло. Борис это заметил и поспешил утешить.
-Не бойся. Саид - добрый господин, конечно, если ты будешь его слушаться. А за неповиновение он будет строго наказывать.
- Но я никуда не поеду!- заявила Яна.- Ты не сможешь силой затолкать меня в самолет!
- А сила и не понадобится. Один укол - и ты станешь примером покорности! И я тебе на будущее говорю: учись быть послушной, так твоя дальнейшая жизнь будет намного проще.
От ужаса у Яны возникло ощущение, что она вот-вот потеряет сознание. Арабские Эмираты… Гарем Саида Аль-Шукри… Рабство… И никогда больше не увидеть Кирилла! НИКОГДА!
- И скоро я должна туда отправится?- еле слышно прошептала она.
Ответ был неутешителен:
- Скоро. Как только сделаем загран - через пару дней. Обычно девочку готовили от недели до трех - проверяли на инфекции, лечили, если нужно, но Саид так хочет тебя как можно скорее, что готов в