⅞ ₯ὍҨҩᴥ₰........

Жизнь — это коробка с печеньем. В коробке с печеньем есть печенюшки любимые, а есть не очень. Съешь первым делом самые вкусные — останутся лишь те, что особо не любишь. Когда мне горько, я всегда думаю об этой коробке. Потерпишь сейчас — проще будет потом.





Не моя рука была ей нужна, а кого-то другого. Не мое тепло ей было нужно, а кого-то другого. Я не мог отделаться от непонятной досады на то, что я — это я.




Потому что, когда я думаю, что уж лучше быть не может, он что-то такое сделает, или скажет, или напишет, что мне снова кажется, что бывает еще больше, еще дальше, еще нежнее.




Я школу ненавидела до смерти, поэтому ни разу не прогуляла. Все время думала: неужели уступлю? Поддашься один раз и… конец. Боялась, что потом уже себя не удержу.




Такое чувство, что благодаря тому, что тебя встретил, смог немножко полюбить этот мир.





— Из всех людей, кого я встречал, ты самый особенный.
— А ты из всех людей, кого я встречал, самый настоящий человек, — сказал он.




Словно калька съехала с оригинала: тут миллиметр, там миллиметр — и всё уже не так.....





Но приходит время, когда каждый возвращается на свое место. Только мне некуда вернуться. Знаешь, есть такая игра — все вокруг стульев бегают, потом садятся — а одному стула не хватает.






— Скажи что-нибудь еще красивее.
— Я тебя очень люблю.
— Как сильно?
— Как весенний медведь.
— Весенний медведь? — опять подняла голову. — В каком смысле — как весенний медведь?
— Ну вот гуляешь ты одна по весеннему полю, а с той стороны подходит к тебе медвежонок с шерсткой мягкой, как бархат, и круглыми глазками. И говорит он тебе: «Здравствуй, девочка. Давай со мной поваляемся?» И вы с ним обнимаетесь и играете весь день, катаетесь по заросшему клевером пригорку. Красиво?
— Правда красиво.
— Вот так сильно я тебя люблю.






— Ты правда меня никогда не забудешь? — тихо, почти шепотом спросила она.
— Никогда, — ответил я. — Мне незачем тебя забывать.





Пока готовишь, уже от этого сытым становишься




… И как становилось грустно по вечерам, — писал я. — Без тебя, я понял, как ты мне нужна. В институте — беспредельная скука, но я посещаю занятия — для самотренировки. Без тебя мне все, что ни делаю, кажется ничтожным. Хочу скорее встретиться с тобой и обо всем не спеша поговорить. Хотя бы на несколько часов приехать к тебе. Это возможно? Если да, то мне хочется, как и прежде, погулять рядом с тобой. Если не трудно, напиши хоть несколько строк.




Я не хочу только спать с тобой. Я хочу жениться, чтобы делить с тобой все, что у тебя внутри.





Обычный полдень в институте. Однако, созерцая этот пейзаж, я вот о чем подумал. Люди выглядят счастливыми, каждый по-своему. Я не знаю, счастливы они на самом деле или просто выглядят такими. В любом случае, посреди славного полдня в конце сентября люди казались счастливыми, и мне было грустно как никогда. Казалось, я один не вписываюсь в этот пейзаж.






Какая странная штука — наша память… Пока я был там, почти не обращал внимания на пейзаж вокруг. Ничем не примечательный — я даже представить себе не мог, что спустя восемнадцать лет буду помнить его так отчетливо. Признаться, тогда мне было не до пейзажа. Я думал о себе, о шагавшей рядом красивой девушке, о нас с ней и опять о себе.