⅞ ₯ὍҨҩᴥ₰........

… И ругаемся, снова ругаемся, потому что я не могу представить, что с ним может случиться беда, и пока ругаемся, в духовке сгорает утка, и я уже ору и плююсь от бешенства, но тут выясняется, что он вообще не ест утку, но эту сгоревшую будет есть все равно, обязательно, потому что это сделала я, и мы деремся, я пытаюсь вырвать раскаленную утятницу и тяну в одну сторону, а он тянет к столу и клянется, что будет кушать все, и полюбит любую дрянь, которую я опять пересолю, как всегда, и я уже дерусь с ним на тему пересола, и кто его знает, что это такое, если не любовь…





Странно, да? Пройти через сотни имен, чтобы снова вернуться к ней. Чтобы узнать, что тебя так отчаянно любили.





Нет, тебе не нужно их сочувствие. Все, что тебе нужно – это упоминание его имени. В общем, пускай они говорят, что угодно, лишь бы о нем.





Он был из тех парней, на которых оглядываешься на улице, оглядываешься и знаешь, о чем он думает: «Эта девчонка оглянулась, потому что я такой сексуальный». Но он этим не пользовался. Он не стремился быть шикарным, он родился таким. Бедняга.




Я устал от умников, кричащих на каждом углу: «Стакан наполовину пуст…. Стакан наполовину полон»… Так и хочется крикнуть в ответ: «Ребята, я тоже знаю этот афоризм! Отстаньте! Я просто хочу пить. Пить свою жизнь большими глотками. А будет этот стакан полным или пустым – пусть решит время…»


-«Сынок, когда встретишь красивую девушку, помни, что рядом обязательно есть парень, которого уже тошнит от секса с ней.»





Если вы встретите в метро или троллейбусе пару молча улыбающихся и нежно гладящих друг друга людей, не спешите думать, что они немые. Это просто разговор двух инопланетян, сходящих друг от друга с ума. Их нет здесь, среди нас. Они где-то там — в космосе.





Ты идешь туда, где он может быть или где бывал, делаешь вид, что все и вправду хорошо. Но себя не обманешь — на самом деле все это ужасно, и очень больно. И можно как угодно хорошо выглядеть, купить новое платье, сделать новую прическу, тоску в глазах не уберет никакой мейкап.






И самое главное во всем происходившем — его глаза. Такие искрящиеся, такие трогательные, иногда со снежинкой на реснице, иногда мутные от недосыпа. Его глаза. Каждый день. Близко-близко…





Снова утро колбасится в сумерках. Скоро кончатся монстры убитые. Буду я паролем тайных уровней, Буду кофе твое недопитое…
Убери меня в недописанное, Перекинь мои слезы в отложенное. Лучше сталью стану бракованной, Чем на серую жижу похожее.
Пометь меня галкой «неважное». Путь останусь пока непроверенное. Буду вновь желанно-нетронутое, Чем тобой навсегда утерянное.







Есть такие люди — создаётся впечатление, что они либо не знают о том, что вы рядом, либо им абсолютно на это наплевать. А если они и знают, что вы существуете, то в грош вас не ставят, как вам кажется. И двадцать лет спустя вдруг признаются, что были от вас без ума, но не сумели этого выразить.





Она устала обнимать подушки, согреваться только благодаря одеялам и переживать романтические моменты исключительно во сне. Устала ждать, чтобы день прошел побыстрее и наступило завтра. Надеяться на то, что каждый следующий день будет лучше и проще. Но так никогда не получалось. Она работала, оплачивала счета и ложилась спать, хотя толком и не спала. Каждое утро груз, лежащий на ее плечах, становился все тяжелее, и каждое утро ей хотелось, чтобы скорее наступила ночь и она смогла бы вернуться в постель, обнять свои подушки и завернуться в теплые одеяла.






— Ты спортом в детстве увлекался?
— Да.
— Помнишь фразу «до свадьбы заживет»? И неважно, что с тобой произошло, у тебя глазное яблоко вываливается, щас вообще оторвется, а тебе все в один голос: «Да ладно, чувак, до свадьбы заживет! »
— Да уж..
— А я между прочим, несколько раз очень сильно калечился, но сама эта идея «до свадьбы заживет» как-то и правда приободряла, помогала мне.






Слушай, я любил, и я знаю, о чём я говорю, и я знаю это чувство — то чувство, что сейчас между нами, — ты пытаешься прогнать его, потому что боишься, но сейчас между нами от напряжения искрится воздух, и ты не можешь этого отрицать.






Он твердил, что всё будет хорошо. Я была ребенком, но знала, что всё хорошо не будет. Он не был обманщиком. Он был отцом.





Он — твой мальчик, ты — его девочка
Он — обманщик, да и ты — не припевочка