Твоей слабостью не может быть человек. Пусть лучше это будет мороженое, хоккей или океан. Но не человек. Человек начнёт этим пользоваться.

в человеке не должно быть дна.
ты знакомишься с новым человеком и ныряешь в него.
есть те, в которых глубоко, и ты купаешься в них, наслаждаешься новыми ощущениями, новыми знаниями, новым опытом. Но в самом себе ты знаешь, что однажды и у этого глубокого человека ты нащупаешь дно, и будет ли достаточно имеющейся глубины, чтобы остаться?
а есть мелкие люди, ты заходишь в них как будто в ручей и сразу чувствуешь дно.
ты выходишь из них быстро, безболезненно, без эмоций и легко идешь дальше, будто их и не было никогда.
глубокие люди запоминаются надолго.
с глубокими людьми есть смысл оставаться.














мне не нужно ничего.
кроме слов.
и глаз твоих.
я не знаю никого - кто похож на нас двоих.
возвращаюсь я домой снова в мыслях о тебе.
я не знаю почему до сих пор ты нужен мне.










я любила в тебе всё ,
от родинок
до твоих ресниц ,
от твоих занудных шуток,
до твоих сладостных слов,
я даже любила ,
когда ты меня обижал,
а потом вымаливал прощения,
после я поняла ты и
есть моё всё.











ты можешь забыть кактусы полить,
отдать книгу в библиотеку,
перчатки на скамейке.
но ты никогда не забудешь его первое "ты мне нравишся"
и последнее "так будет лучше".
никогда.







я стою
в глупом
глупом пальтишко

и конечно,
эти песни о главном
о главном
самом
о главном
слишком.









и я знаю, как все будет
мы будем сидеть в "тануки"
и просто утро среды
превратится в воскресный бал
ты протянешь руки
и спросишь,
почему я так долго не приезжал.

и твои руки..
как можно пожать, поцеловать
весь твой свет?
его хочется прижать
и не отпускать, прижать..

знаешь,
я завтра возьму билет.

я не могу
больше не приезжать.








и эта комната
с незакрытой дверцей
двенадцать метров
не защищенная от ветров
с запахом индии
с запахом карри
и во всей этой дикой молодости гари
во всех этих "нахуй тормоза"
я запомню его глаза

невозможно
голубые
безбожно
голубые.








в детстве ты читал жюль верна
ты думал, что впереди все так интересно, наверное
а сейчас, кроме завтрака в маке мало что радует
и, если закрыть глаза,
то там все время
что-то
падает
падает
ты, конечно, можешь сказать "i am sorry"
и лить этих дней жидкое молоко
но помни, что море
это там, где действительно
глубоко









где ты теперь?
вот такая стандартная фраза,

наверное, пишешь смс-ки очередной Лере,
и наверняка
если б я сидела в кафе за чаем
а ты проходил бы мимо
я была бы тобой нарочно не узнаваема
будто меня подорвало на мине
с момента нашей последней встречи
или мое лицо изуродовано другими
чьи стрижки сводили меня с ума
каждый вечер.









забываю. завываю.
отгоняют. обнимают.








привет.
нервно
нам надо чаще прощаться
наверное

за такое не грех стреляться..
а я привык растворяться
в черно белой палитре
и курить ночь
до фильтра








Знаешь, почему я завидую влюблённым? Я так хочу, чтобы кто-то узнал меня по-настоящему. Что я люблю, чего боюсь, какой пастой чищу зубы. Мне кажется, это замечательно.

"У зеркала два лица"








ты задыхаешься,
учащаются сердечные стуки.
они все не те, они не нужны,
они не как он, они не важны.





из моей жизни люди выпадали
как зубы.
я трепетно собирал их в ладошку.
вот еще один. ясно.
что поделать, пусть хранятся.
на память обо всём хорошем.
...
были люди молочные.
и коренные.
были.
мне не хватает кальция.
витамина D6, В3.
или наоборот.
зато смотри, как широко улыбается
мой, опустевший с годами, рот.











снимки из прошлого- это, увы, неизбежно.
выбросить? жалко.
оставить? надолго? на век?
а с фотографий мне улыбается нежно
уже посторонний, нужный, чужой человек.









ночью - совсем другие разговоры.
после двадцати трёх ноль ноль я покрываюсь паутинкой трещин,
ведь в каждом из нас таится по вещи,
о которых можно поговорить с незнакомцем по дороге домой.








ты как лед внутривенно
как ток по оголенным нервам
как в холодное море с разбега
мгновенно.
ты как удар в солнечное сплетение
как пять минут не дышать.
ты мое утреннее смятение
как гитару по струнам ломать,
и плевать, что в твоих голубо - морских глазах
мне тесно.
Мало места, быть может
ведь ты мне нужен,
до инея по коже
до дрожи