Четвертый кордон. ГЛАВА 9

9. ЖИЗНЬ ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ
Стас принимал оборудование на фабрике, когда позвонил Саня. Что-то сразу нехорошее шевельнулось в его груди, когда он смотрел на дисплей, терзаемый дилеммой брать или не брать.
-Да, Санек, слушаю – наконец, указательный палец как-то сам нажал кнопку «ПРИНЯТЬ».
-Стас, у нас несчастье – начал Потапов в своей привычной манере, начинать издалека, прежде чем шокировать человека новостью. Мимолетная мысль в мозгу Абанина сразу же засела в уставшем от трудовых будней мозгу. «Что-то случилось с Таисией» - решил он. Почему-то больше ничего на ум не шло. Он не видел ее уже вторые сутки и от этого он просто не мог ни о чем другом сейчас думать.
-Что случилось? – начал он подгонять друга, понимая на самом деле, что слышать новость от Потапова совсем не хочет.
-Илью убили.
«Так, стоп! Причем здесь Илья? А Тая? » - продолжал издеваться его мозг.
-Как?
-Горло перерезано. Его Семеныч с Таисией сегодня в лесу нашли – сообщил Потапов, вздыхая тяжело через каждое слово. Вот! Он же чувствовал, что с Таей что-то не то. Эта девчонка сводила его иногда с ума, снова на неприятности нарвалась.
-Как она там? – поинтересовался Стас, все еще до конца не осознав, о чем вообще говорит его друг. Он там что-то про Илью вроде сказал. Ну, Илья снова в загул ушел, они не могли ему со вчерашнего вечера дозвониться, видимо снова рванул в город для поисков приключений на одно место. Бывали у него такие загоны.
-Стас, ты меня вообще слышишь? – перешел Потапов на крик – Илью убили, нашего Илюху, понимаешь?
-Я сейчас приеду, где вы?
Шок от услышанного мешал мозгу работать в нормальном режиме, переключив его на автономный, чтобы добраться до места назначения не свернуть с дороги. Вот только когда Абанин увидел тело друга, которое запихивали на каталке в «труповозку», тогда он понял, о чем говорил Саня. Глаза начало резать от подступивших слез, а в горле стал ком, который никак не хотел проваливаться.
-Кто? Почему? – выдавил он полушепот из себя.
-Не знаю, Жук, следователь будет разбираться – похлопал его по плечу Потап. Они же давно все знали друг друга, и когда Стас только приехал сюда, эти ребята стали его верными друзьями, на которых он мог в любой момент положиться. Теперь одного из них нет. Илюха. Они же даже служили вместе в одной части, вместе ухлестывали за девчонками потому, что имели одинаковый вкус на женский пол, попадали в какие-нибудь ситуации, которые еще долго вспоминали потом. Он ведь всегда был душой компании…
Стас потер резавшие от слез глаза, но он так и не заплакал, как бы тяжело ему не было в этот момент. Он уронил голову на руль и тяжело вздохнул, слушая сквозь какой-то туман звуков голос Потапова. То и дело он обращал свой взор на машину скоро помощи, где сидела бледная Таисия, уставившись в одну точку, как псих из больницы. Светланка с каким-то остервенением пихнула ей под нос вату с нашатырем и он этого издевательства больше не выдержал. Видя ее потерянный вид, ее глаза, которые сейчас напоминали миловидного котенка, ему просто захотелось прижать ее к себе. Он не понимал, откуда возникла тяга к этой девочке, и объяснить это явление кроме как словом «люблю» не мог.
А Светка она не дура, сразу догадалась, что ее старания на его счет бессмысленны. Ну, даже после того, как он расстался с женой, он не жил монашеской жизнью, и Света была одна из тех девушек, что побывали в его постели. Он ни одной не обещал, ни жениться, ни встречаться, ни любить до гроба. Просто молодой фельдшер, у которой сынишке было уже пять лет, пыталась с тех пор женить его на себе.
Абанин вышел из автомобиля и на ватных ногах направился к Таисии, которая в это время интенсивно отбивалась от прилипшей к ней Светке. М-да, видимо, запах нашатыря тоже действует на нее не лучшим образом. Он улыбнулся своим мыслям, которые так и не решился озвучить своему разуму.
Тая подскочила на ноги и сделала всего один шаг, когда ее лицо сделалось еще бледнее, чем было, видимо, состояние сейчас у нее было не из лучших. Абанин в два шага преодолел расстояние, разделявшее их, и обхватил руками ее тонкую талию, которую ему уже довелось запомнить, и утонул в ее взволнованном и одновременно ласковом взгляде. Эти кошачьи глаза были для него как наркотик, потому что он теперь каждую ночь видел их во сне.
Почему-то думать об Илье он сейчас не мог, держа ее хрупкую с болезненным видом в своих руках. Ей сейчас не помешал бы крепкий сон, но Стас отлично понимал, что так просто она не сдастся мягкой кроватке и пушистой подушке. Почему-то в этом он был уверен, но не знал, откуда взялась такая уверенность. Словно она появилась в его жизни не две недели назад, а два десятка лет минуло с их первой встречи. А может, они были знакомы в прошлой жизни?
Да, она была немного непредсказуема своей вспыльчивостью и чрезмерной гордостью, от которой страдала сама, заставляя при этом страдать окружающих ее людей.
Почему он не встретил ее раньше? Почему не она стала его женой? Почему не она стала матерью его дочурке? Ответов он не знал, как и не знал, что она чувствует к нему. На тот момент, когда родилась Маришка, ей было лет 18-19, и на вряд ли она была готова для семейной жизни, хотя и сейчас, в чем он не сомневался, она была тоже не готова.
-Стас – прошептала она, прижимаясь к его широкой груди. Он сначала даже опешил от такого порыва, потому что она даже в те два вечера. Что они провели вдвоем, держалась как-то настороженно с ним. Будто эта черствость его тестя была не чужда и ей.
Нет, на слово «будто» ее поведение совсем не тянуло. Он понимал, что стресс всегда толкает человека на необъяснимые поступки, и то, что она сейчас прижималась к нему, может, и было таким порывом подсознания защититься, укрыться.
-Маленькая моя – выдохнул он, заключая ее в свои объятья, уткнувшись в ее макушку, вдыхая запах ее волос, который кружил голову и заставлял вообще забыть обо всем.
-Стасик, это Илья, да? Это Илья? – повторяла она, как пластинка в его куртку, потому что не смела от него оторваться. Блин, еще два дня назад он сгорал от ревности от того, что его друг уделяет много внимание девушке, в которую он, Стас Абанин, влюбился как мальчишка, которая посмела вытеснить из памяти неприятный осадок от его семейной жизни. Ему впервые за этот год захотелось доверять девушке, отбрасывая свои понятия, что все бабы суки. Такой была его сестра Мила, такой была и ее подружка, которую Милка постоянно пыталась ему навязать, такой была Анька. Пусть, конечно, думают, что это она ушла от него, да забрала дочку. Он не любил выносить, как говориться, ссор из избы, поэтому не хотел остаться в глазах односельчан, да и друзей рогоносцем. Да и так, портить и без того подмоченную репутацию Аньки ему было как-то не принципиально. Главное, чтобы ушла и оставила его в покое.
Что-то его мозг никак не хотел воспринимать то, что его друг умер, поэтому мысли и бродили совсем не в том направлении, путались и совсем не хотели воспринимать ту правду, которую на данный момент ему преподносила жизнь. Он сильный, он должен справиться. Только пока хотелось стоять так всю жизнь и вдыхать ее запах, какой-то такой медовый и сладкий. Так не пахла ни одна его знакомая.
-Извините – откашлялся кто-то неподалеку, пытаясь, видимо, тем самым обратить на себя внимание. Стас повернул голову, скосив взгляд немного вниз, потому что собеседник оказался невысокого роста, хлипкий, и какой-то слишком щуплый для нормального мужчины. Его орлиный нос с горбинкой и впивающийся взгляд заставили Абанина даже передернуться немного. Неприятный тип. Только отличительная черта во внешнем виде этого человека не дала Стасу проигнорировать его. Тая так и не повернула голову на мужчину в форме с погонами майора. Вот именно такие, дотошные, подозрительные типы и становятся в столь раннем возрасте главными следователями в прокуратуре, пусть даже она была районной.
-Чем могу помочь? – поинтересовался Абанин для приличия, хотя прекрасно знал, для чего.
-Мне нужно задать пару вопросов девушке, кажется, ее Таисия Завьялова зовут – майор не представился, как это положено, да и еще к Тае собрался лезть со своими расспросами, ну уж нет. Он все-таки сын своего отца, да и внук своего деда, а Абанины никогда просто так не сдавались, славясь своим упрямством и упорством.
-Майор, ты бы представился сначала – отрезал мужчину Стас. На вид этому «пришибку» было не более тридцати лет, а прыгал выше головы своей, говнюк. Не понравился как-то он сразу…
-А Вы мне не «тыкайте» - процедил майор, юркнув рукой во внутренний карман своего форменного пальто (Именно фОрменного, а не фИрменного!), именуемого бушлатом – Главный следователь районной прокуратуры майор Тищенко – представился он. Перестав скалиться, и теперь тыча в нос Абанину красную корочку со своим «портретом». Если так по сути, Абанину не нужна была эта «ксива», но как-то зацепил его этот Тищенко – Дрыщенко… Почему-то другой ассоциации кроме как «дрыщ», как они дразнили всех худых еще со школьной скамьи, ассоциируя при этом пацанов с почти с г…ном, не могло возникнуть. Даже от того, что форма, да бушлат, придавали этому майору несколько кило в размере, не могли спасти его от того, чтобы Абанин подобрал к нему менее обидный эпитет.
-У девушки истерика была, теперь шок, и она пока не может пока говорить – стал на защиту Таи Стас. Она, словно в подтверждение его слов, прижалась к нему еще сильнее.
-Это мне решать может она говорить или нет – заявил мент. Нет, ну вот наглость у этих рож!
-Майор, ты выполняешь свою работу, вот и выполняй дальше. Пусть о том, что можно, а что нельзя делают заключения врачи – мягко начал Стас. Черт с ним, посадят, так посадят!
-А Вы, собственно, ей кто будете? – ох, какие мы осторожные. Словно справок уже не навел.
-Муж будущий! – заявил Абанин и даже глазом не моргнул.
-Станислав Михайлович, насколько мне известно, Вы являетесь супругом сводной сестры госпожи Завьяловой.
«Вот, бл…ть, ну нах…я спрашивать, если ты и так в курсе?» - хотелось выкрикнуть Абанину, но он по-прежнему демонстрировал человеку в форме свое хладнокровие.
-Ну, значит, ты плохо осведомлен, майор – продолжал гнуть свою линию Стас, обращаясь к следователю на «ТЫ» - Я уже совершенно свободный человек!
-Ах, даже так! – чуть ли не присвистнул следак-м…дак… Стас потряс головой, чтобы прогнать грубые словечки, которые так и пытались вырваться наружу.
-Майор, ты приехал сюда о моей личной жизни поговорить? Так знай, хоть ты и тряс перед моим носом своей «ксивой», это не доказательство, чтобы я тебе исповедовался. Не каждый день находишь в лесу тело своего знакомого, пусть девочка придет в себя, а потом допрашивать будешь – попросил Стас.
-Хм, наглый Вы, господин Абанин, но убедительный – хмыкнул следователь, с жесткой ухмылкой посмотрел на прижимающуюся к Абанину девушку.
-Тебе домой нужно, солнышко – он убрал тяжелую прядку ее волос за ухо и поцеловал в макушку.
-Спасибо – выдохнула она, подняв на него зареванные глаза.
-За что? – он ободряюще ей улыбнулся – Пап – он остановил отца, который садился в автомобиль – Отвезешь домой девушку?
-Конечно! – согласился Абанин старший, усаживаясь на водительское сидение.
-Давай спать? – предложил Стас.
-Ты со мной что ли? – на ее губах заиграла легкая улыбка.
-Нет – хихикнул он – Но я обязательно приеду, как разберусь с делами.
Тая согласно закивала головой, хотя в ее глазах читалось нежелание куда-либо ехать. Да и ему отпускать ее никуда не хотелось, но была еще целая куча дел.
-Заберешь щенка, а то потеряется? – он посмотрел на Тимоху, который путался под ногами, выглядел он очень одиноким и потерянным. Именно такой вид сейчас имела и Таисия.
-Хорошо – согласилась она – А ты точно приедешь? – поинтересовалась она, глядя на него с какой-то детской надеждой. Так наверно ждет Деда Мороза его дочурка.
-Обещаю – он на прощанье снова поцеловал любимую в макушку, как любил сам, она тяжело вздохнула, собрав в охапку Тимоху, который даже и не думал вырываться, и села на пассажирское сиденье.
-Стас, прими мои соболезнование – прошептала она на прощание, проведя теплой ладошкой по его щеке через опущенное стекло. Он словил ее руку губами и благодарно кивнул. Все… Она уехала. С ней как-то исчезло ощущение защищенности, которое он чувствовал, когда держал ее в своих объятьях. Теперь мысли об Илье стали одна за другой проникать в его мозг и тем самым травить душу, которая начала болеть. Болеть так, что просто хотелось кричать от боли и корчиться. Он перевел взгляд на Саню, который время от времени вытирал кожаной перчаткой подступающие слезы, видимо, не зная, что тем самым просто размазывает их по лицу. Вернулась суровая реальность, которую нужно пережить. Он потерял близкого друга…

***
Лемехов наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой с какой-то отрешенностью. Она прижималась к этому молокососу, словно он был единственной соломинкой. Хм, тоже беда нашлась. Это они не знали Илью, а он за эти годы так его выучил с его дешевыми никчемными махинациями… Мальчишка! Нет, конечно, он не заслужил смерти, тем более это как-то по-скотски, вывезти в лес и бросить в кустах. Голова у него неплохо соображала. Еще с тем учетом, что Абанина старшего он обворовал за эти годы неплохо. Только кому достанутся эти деньги?...
Эх, Таечка, знала бы ты какую змею оплакиваешь. Наверно плюнула на его замерзший труп. Ты же такая правильная, как твой папашка, который тоже многим жить мешал. Если бы Захар знал о том, какое воздействие его дочь оказывает на самого Лемеха, то давно бы пришел с топором и отрубал бы ему все половые органы… Ну да, погорячился малость с Анькой. Хотя она сама на шею вешалась. А как говориться, сучка не захочет, кобель не вскочит. А она не намекала, а говорила прямо… Нет, Таисия не такая, она вся в Захара. Может, это и зацепило его? Ворвалась она в его жизнь поздним мартовским вечером и теперь тихо ковыряла в его побитом изношенном сердце очередную рану. Вот заговорил-то, старый хрыч!
Ограничений возрасте у него не существовало никогда, ну, конечно, в пределах разумного, а тут, словно пятнадцатилетний подросток мялся чего-то. Он сам не понял откуда возникло это влечение и она стала потихоньку заполнять его жизнь, которая потеряла всякие краски уже давно, потому что с женой он числился в браке лишь по бумагам, сыновья давно выросли, превратившись в ленивых оболтусов, которые только и ждали куска из его кармана. Сам вырастил…
Лемех перевел тяжелый взгляд на часы и повернул к автомобилю. Как не стой, а дела отлагательств не любят. Уже сидя за рулем, он наблюдал, как Таю этот мальчишка садит в автомобиль к Мишке, как она смотрит на него преданными, полными нежности глазами, как дрожат ее ресницы, резко контрастируя с ее бледным личиком. Она прекрасна! Она совершенна! Правильно, что младшенький Абанин отправил ее домой, нечего ей здесь делать, и так стресс такой пережила. Ей нужен сон и покой. А Варвара она такая, ей как пить дай, только чтобы все дорогие ей люди были живы и здоровы. Она точно напичкает Таечку успокоительными и уложит спать в самую мягкую постельку, оберегая ее сон. Хоть на этот счет он был спокоен, но все же нужно убедиться, что Мишка довезет ее до дома в целости и сохранности.
Он сам не замечал, следуя за «НИССАНОМ» Абанина, что это влечение давно переросло во что-то большее. А он, как человек, побитый жизнью, не хотел упускать те светлые моменты, которые ему дарила эта девочка лишь одним присутствием в его жизни.
Стас он непостоянный, это будет то же самое, что и с Анькой. Не зря же она гулять от него начала, только его Таечка девушка порядочная и влезать в авантюры как Анька не будет. Нет, пока он не станет давить на нее. Она поймет, со временем поймет, что Абанины такие же лгуны, как и все вокруг. И ей не очень понравится, если она узнает, что они замешаны в смерти ее драгоценного папаши. Хм, как же много он всего знает обо всех! С такими козырями в рукавах можно было бы жить себе припеваючи, да только не хотелось ему так по-свински поступать. Она сама должна понять, она сама должна додуматься…

***
Стас потер уставшие глаза, искренне надеясь, что после этого станет легче. Не стало. В доме было темно, и почему-то даже свет не хотелось включать, а часы уже показывали три ночи. Он только что вернулся из райцентра, где жила мама Ильи. Бедная женщина после того, как этот Тыщенко сообщил ей о смерти ее сына, попала в больницу с инсультом. Так к Таиське и не съездил… Хотя должно быть она спит, Варя ей не позволит после случившегося продолжать терзать себя дальше. Ей сейчас не до него. Да и ему пока нет ни до чего дела. Он устал, он просто устал от этой суеты, от этой беготни и от того, что жизнь время от времени так паршиво с ним поступает. Ему почему-то слабо верилось, что Таисия останется с ним. Он к ней сейчас привяжется, а потом она уедет и выяснится, что у нее в городе имеется молодой человек, что у них все хорошо и дело движется к свадьбе. Могло такое быть? Могло, еще как могло. Женька упоминал какого-то там…
«Так, хватит себе накручивать не весть что. Все будет хорошо! Все обязательно будет хорошо!» А еще больше ему хотелось зарыться носом в мягкие светлые волосенки его ангелочка и уснуть рядом с ней. Его дочурка, его Маришка, которая была для него центром Вселенной. Он потянулся рукой к журнальному столику, на котором стояли портреты Марины, и как раз наткнулся на то, где они были втроем, где они были еще семьей. «Эх, Анька-Анька, что же ты наделала своими выходками. Ведь знал же, знал же, что ты сука, но не думал, что даже после рождения дочери ты не успокоишься». Он потряс головой и поставил портрет обратно. Так, нужно выпить, нужно срочно чего-нибудь выпить, чтобы хоть немного забыться. Ох, как же тяжело, но он мужчина и он должен это пережить и не зацикливаться на своих проблемах. Илья умер, глупо как-то и наверно, мучительно, но его жизнь ведь не закончилась…