* * *

если ты вдруг полюбишь кого-то, значит будешь любить и в омуте, и в огне, на палубе и на дне, но если это не нужно тебе, слышишь?- расскажи, зачем это нужно мне?
или просто возьми-научи себя не любить, вырежи (не гвоздём на скамейке), а как опухоль (из души), расскажи, как дышать и что значит «свободно жить», не звони пьяными и бессонными, не пиши и (желательно) не дыши, меня вспоминая, у меня даже от этого уши горят. я- как заброшенная фабрика: вся пустая, никого здесь не ждут, ежесуточно принимают бродяг, скучают, скорбят.
ну а ты, видимо, как всегда заточен, по-босяцки небрит и слегка поддат, как солдат моей неудачи, айсберг для корабля, намазанный маслом канат, по которому я (как казалось) вверх, а сама расшиблась о скалы несколько раз подряд.
я устала искать тебя в маломальски начитанных, пахнущих точно так, чуть сутулых, с такими же скулами, у которых тоже бардак в душе, анархия, неразбериха.
что тут за иерархия?- ты как царь, ну а я- портниха, которая шьёт когда надо, ждёт (постоянно) и рада видеть всегда. я разве хоть раз была с тобой холодна, хотя бы в один приход тебя не обняла?
так бывает, когда пожелала чего-то величественного, на- получи беду. я тебя ненавижу, проклинаю и в жутком ночном бреду по новой пишу:
не могу без тебя,
чудовище,
дьявол, бес.
я хочу, чтобы ты сгинул,
меня покинул, исчез,
но все без тебя- будто
тёмный, дремучий лес.
жить не могу,
есть,
дышать,
о чем-то думать и что-то решать.
даже спать боюсь- упаду.
не могу без тебя,
люблю тебя.
пропаду.

Георгий Аланский