Киев - Москва - Киев

Мне в жизни пришлось непросто. Родилась я в маленьком городке Киевской области, росла без отца. Всегда полутёмная квартира, пропахшая валокордином, пакет молока, две буханки хлеба и полкило мозговых костей на неделю, мамины красные глаза, щёки в лиловых прожилках и седеющий затылок – самые яркие воспоминания из детства. А я мечтала о красивой жизни. Сначала – чтобы был хлеб с маслом, и была колбаса сверху. Потом представляла, как хожу по собственной квартире с посудомоечной машиной и огромной пиццей в холодильнике. Я росла очень замкнутым ребёнком, поэтому мама отдала меня в бесплатную модельную школу, чтобы я набралась уверенности в себе и избавилась от чудоковатой косолапой походки. Общеобразовательную школу я закончила хорошисткой, поступила в университет на факультет филологии. На втором курсе стала подрабатывать экскурсоводом в Киеве. Однажды я случайно встретилась со своей старой знакомой Викой (мы вместе посещали занятия в школе моделей). Красавица Вика в пальто марки Prada открыла секрет своей состоятельности: она заводила отношения с богатыми мужчинами - без обязатеьств, без обид; всё обговорено, всё оплачено. И я последовала её примеру.Я познакомила с Костей, который открыл для меня чудный мир пафоса, где так хорошо и мухи не кусают. Показав всем, кому нужно, свою новую куколку с голливудской улыбкой, Костя исчез из моей жизни. Зато появился Эдик. Я не рассказывала маме, что езжу до станции «Крещатик», к Эдику, который даёт баксы. Мама хотела свести меня с Петей. У Пети изо рта воняло квасом, он отвратительно щурился и дарил мне лилии. Я ставила его лилии в жёлтую потрескавшуюся вазу, расписанную уродливыми зелёными завитками, похожими на жирных змей, и уезжала в Киев. Так продолжалось до тех пор, пока Эдик не встретил Галю. У Гали была не такая круглая попка, как у меня, зато Эдик её любил. После Эдика – случайные связи, случайные заработки. Спрос рождает предложение. Сейчас выгодно быть длинноногой девочкой без претензий. Мои мужчины показали мне, что можно жить, как в телевизоре, что можно не выключать за собой свет в комнате, что можно съесть обед за семьдесят баксов. Совесть грызла сердце, ведь я не могла поделиться этими прелестями этой сладкой жизни с мамой, которая вырастила меня, пусть со словами «Я терпела, и ты терпи, раз жизнь такая», но вырастила. И гордилась мной, думая, что я зарабатываю на жизнь, монотонно рассказывая незаинтересованной разнопёрой толпе, в каком году был наконец-таки восстановлен Крещатик. И мне приходилось изображать на лице восторг, когда мама покупала мне безобразную искусственную шубу. А я прятала в шкафу норковое болеро. Отмечая Новый год с мамой, я морщилась от вкуса «Советского» и запаха лака для волос «Прелесть». Моё сердце снова сжималось, ведь мама не знала, что цена моей сумочки – три её зарплаты. Но я не чувствовала своей вины, о таком детстве, какое было у меня, не мечтают, а я хотела расти, как цветок в оранжерее. Поэтому стала упорной, пронырливой и циничной. Потом, вслед за Викой я переехала в Москву и стала моделью. Я знала, как развратен модельный бизнес, в то же время красив и привлекателен, представляла, насколько хороши корпоративки, как щедры выпившие дяденьки, могла угадать их мысли, рождающиеся при виде длинноногих нимфеток, разгуливающих на их голодных глазах в платьицах из латекса. Однажды моя жизнь изменилась. Я познакомилась с Артёмом. Он тоже был состоятелен как принц. Каждый свой день я проводила с Артёмом. Пропускала кастинги, забросила блядство, думала о нём – улыбалась.
- Настёнка, как же я соскучился… - говорил Артём.
Я смотрела на часы. Мы не виделись уже полтора часа. Я смеялась и отвечала в телефонную трубку:
- И я.
- Я люблю тебя, - сказал Артём. В первый раз.
Я каким-то чужим охрипшим, но тёплым голосом, сказала:
- Я тебя тоже люблю.
- Наська, я не доживу до вечера… Давай увидимся пораньше?
И я наскоро приводила себя в порядок и с горящими глазами ловила такси.
Артём целовал мои губы, щёки, лоб, волосы, и я ощущала его запах: сигареты, коньяк, парфюм и терпкий аромат тела. Вскоре я забеременела. Я вздохнула. Кроме возможной негативной реакции Артёма меня пугала моя собственная. Я не хотела ребёнка. Совсем. Я закрылась в ванной и заплакала. Как же давно я не ощущала солёных струй на своих опухших губах…
Мне оставалось одно: рассказать о своей беременности Артёму. Я надеялась, что он заставит меня полюбить ребёнка. Ведь это наш малыш, результат нашей любви. Ведь он не может отреагировать иначе.
К Артёму я пришла поздним вечером, без звонка. - Тём, я беременна.
Мой принц с растерянным видом закусил губу. Мы молча сели за кухонный стол, друг напротив друга. Артем, опустив глаза, сказал:
- Настя, не время сейчас…
Я молчала.
- Понимаешь… - Артём вздохнул, - В общем, мне кажется, необходимо сделать аборт…
Я продолжала молчать.
- Я сейчас дам тебе деньги…
Наши мнения совпали. Но я сказала:
- А я хочу родить нашего ребёночка.
- В таком случае нам придётся расстаться.
- Вот так, запросто? Чувства прошли?
- Лола, я четыре года прожил с женщиной, которую люблю. Мы расстались, но поняли, что не сможем друг без друга…
- Вы опять будете вместе? А как же я?
- Настя, ты мне её не заменишь…
- Ты меня не любил?
Артём пожал плечами:
- А ты?..
Я ничего не ответила.
- Ну, Лола, ты возьми деньги. В любом случае.
Да, меня снова использовали. Но если во всех предыдущих случаях трахали моё тело, то в этот раз отымели душу. Это больно. Наверное, потому, что в этом плане я была девственна. Через три дня я сделала аборт. Я действительно сломалась. Впервые. Я поняла, что осталась одна. И что ничего я в этой жизни не добилась, а сейчас и вовсе опустила руки. Я пыталась удержаться на пьедестале, хватаясь за жемчужные бусы и богатых папиков. Никакой опоры под ногами нет, поэтому я лечу вниз. Что делать? Я купила билет в один конец. Маршрут – «Москва – Киев». Во всяком случае, обратный билет купить всегда успеется.