И была жизнь...

Она стояла у больничного окна, но глаза ее смотрели вовсе не на улицу, оживавшую с наступлением вечерней прохлады. Взгляд словно пронизывал насквозь серые бетонные коробки домов. А там где-то далеко за домами разгорался сочными красками закат. Синие маячки машин "Скорой помощи" бросали отблески на ее лицо, которое и без того было бледным, но сегодня суета этого отдельного мира не касалась ее сознания.
Она думала о том, как давно работает здесь, в этом огромном здании, пропахшем лекарствами и страхом пациентов. Она никогда не замечала этого. Ни страха, ни запаха медикаментов. В это было частью ее жизни. Нет. Все это было ее жизнью. С той самой минуты, когда она еще совсем молодой девчонкой переступила порог, через который сейчас ввозили каталку с очередным пострадавшим санитары.
Жизнь и смерть всегда были перемешаны здесь. Она спасала, теряла, помогала, боролась. Днями и ночами, забывая про сон и еду. Она научилась не жалеть пациентов. Жалость – последнее чувство, особенно, для врача. Она помогала не жалостью, а точным расчетом, скоростью, знаниями.
Она видела сотни смертей, но приучила себя не видеть в этом ничего ужасного. Очень-очень давно, когда она только начинала свой путь, подушка на ее кровати часто впитывала слезы и боль от потери человека. И сердце разрывалось на части. Но ведь сердце у нее одно, а людей спасать и терять приходилось много.
Она вдруг подумала, что уже давно не воспринимает смерть, как что-то страшное, необычное. Смерть... Это слово стало таким же обыденным, как сотни других из ее профессионального словаря. Смерти не существовало. Это было лишь понятие. И оно говорило ей лишь о том, что она что-то сделала не так, где-то ошиблась, что-то не успела.
На улице совсем стемнело, и, наверное, закат превратился в темноту ночи, потому что она еле слышно вздохнула и устало прикрыла глаза.
Неугомонные маячки продолжали отплясывать свой дикий танец на ее прикрытых веках.
Сегодня впервые за долгие годы она встретилась со смертью. Она лечила сотни, тысячи людей. Но впервые его... Она сделала все правильно. Не нужно было прокручивать в мозгу эти минуты. Его просто нельзя было спасти. В этот раз смерть, действительно, пришла. Та, настоящая смерть. Пришла и долго смеялась. А ей было так плохо. Ведь она не могла сказать сейчас, что ошиблась, не успела. Нет... просто Черный Ангел оказался сильнее нее.
И все провалилось в пустоту, все стало неважно. Лишь нестерпимо болело сердце, про существование которого она давно забыла. И было плохо оттого, что она оказалась бессильна, не могла бороться, не могла спасти.
Никогда еще она не была такой слабой. Его нет... Его...
Длинные ресницы взметнулись к бровям. От дверей больницы отъезжала неотложка. Она была... И люди, спешившие куда-то мимо освещенного здания, тоже были. И была та закусочная напротив, где еще неделю назад они пили кофе, когда у нее выдалась свободная минутка. И были те же люди, которым требовалась ее помощь. И закат был. И завтра все вернется вновь. Потому что была жизнь... в которой теперь не было его...