день, который лишь мигом отнял у меня 3 года жизни

День, который лишь мигом, отнял у меня три года жизни...

Тот день перед тем, как она покинула меня я помню, как будто это было
вчера, а не спустя 381 день 41 минуты. Я помню, как она проснулась от
нежного щекотания моей окуратно выбритой щетинки, и лениво приоткрыла
сначала один глаз, а потом и другой, наши взгляды встретились. Она сияла
счатьем, а моя душа была переполнена любовь к девушки лежащий рядом, но в
ее глазах было нечто похожее на страх, отчего и мне стало неуютно и
страшно, я теснее прижался к ней, ощущая как ровно, но как-то замедленно
бьеться ее сердце и заботливо по-интересовался, что стряслось. Жена замерла
и уже было открыла рот, (она хотела сказать про командировку, я узнал об
этом позже) как в комнату вбежал наш сын и со счатливыми воплими, что
сегодня суббота, а по субботом мы обычно ездили куда-нибудь отдыхать, где
полностью посвещали себя семье, кинулся к нам на кровать. Вообще-то она
была преднозначенна для двоих, но для сына всегда находилось место, как на
кровати, так и в сердце, он вообще был смыслом моей жизни, впрочем как и
она. И все втроем мы начали беситься, кидаться подушками, и весело
смеяться. Мы с женой были похожи на маленьких детей и были также наивно
счастливы. Но вот силы иссякли, и в иснеможенни мы откинулись на кровать,
безвольно раскинув руки, но у сына энергия плескалась через край и радостно
улыбаясь он принялся стаскивать меня на пол, а сам занял место рядом с
мамой. Она обняла его и прижала к своему сердцу, а я неотрывно смотрел на
них, устроевшись на полу. Она была красива, ее удивительные темные волосы
ровненько обременяли лицо, лишь одна не послушная прядь покоилась на
кремовой щеке, синии глаза, словно два алмаза ярко блестели, акуратненый
алый рот, которого так и хотелось коснуться, великолепная фигура, которую я
так часто обнимал и целовал. Ее кожа была похожа на спелый персик, была так
нежна на ощупь, что каждый раз сводила с ума, а когда она так обнимала
нашего сына я любил ее в милиарды раз сильнее, а хотя я и так любил ее, как
только мог. Наш сын был похож на нее, практически всем, кроме того, что
цвет глаз его был, словно застывшее озеро зимой, и характером, потому что
они ему достались от меня. Он также любил скорость и имел слабость к
мотоциклам, ему было всего 6 лет, а он уже представляя себя гонщиком и
золотым призером. Иногда я его слушаю и убеждаюсь, что в этом мире он
добьеться многого. В тот день мы отдыхали
на родниковом озере таком кристально чистым, что за пять метров можно было
видить как по дну плавают рыбы, и когда она рассказала мне о командировке,
я жутко расстроился, но пообещал, что приеду к ней, как только улажу дела
на работе, ведь тогда я еще не знал, что это командировка станет последний
в ее жизни, и мне не придеться к ней ехать, что мне вообще больше никогда
не удасться ее увидить.... Мне всегда казалось, что мой сын умнее меня во сто раз и
находчивие, это ему досталось от матери. У нас в семье вообще не
приходилось скучать и я тогда даже не представлял, как смогу жить без них.
Шел шестой год нашей совместной жизни, и у нас за все это время не было
крупных ссор, обид, были маленькие ссоры, по-поводу мебели, покупок и
всякой другой мелочи, и иногда мне становилось непосебе от мысли, что все
слишком хорошо, но так и было, пока не настал тот день, день, который всего
в одно мгновения лишил меня всего! Это словно долго, долго отстраиваешь
дом, заделавая все щели и создавая удобства, а потом Бум, взрыв и в секунду
от всего сооружения остаеться никому не нужный пепел и слишком глубокие
раны, если кому-то удалось спастись. Тот день был концом моей жизни, я
должен был это знать ведь еще с самого утра даже погода предвещала плохое.
Небо было затянуто мутными серыми тучами и они с садистким удовольствием
проливали на сухую потресковшуюся землю, свои холодные пресные слезы, но
она решила ехать именно сегодня и я согласился. Она села в таксти, а я
вспомнил, что забыл документы, если я не привезу их меня “убьют” и сказал,
что приеду вслед за ними на мотоцикле, она прикоснулась к моим губам на
прощанием, а потом дверь захлопнулась и машина двинулась в путь. Я подошел
к двери нашей порадной, когда произошло то, что навсегда изменило мою
фантастическую до этого и никчемную после этого жизнь...
Как это не банально, но ее поцелуй «на прощанье» стал действительно
прощальным.
Я еще не коснулсь ручки на двери. Когда за спиной раздался оглушительный
грохот... Спину ошпарило горячим воздухом... Колени подкосились и я осел на
ледяной плиточный пол.... Как я мог думать о том, как жить если не привезу
начальнику документы??? Теперь придется думать о том, как жить без нее и
маленького сына... Я не оборачивалсь, потому что знал, что там увижу... Я
просто сидел на коленях перед дверью дома и плакал, беззвучно, горько,
по-детски, но потом вскочил побежал к ним, крича, и моля о помощи, я готов
был ринуться в пламя лишь бы попытаться спасти их, как никак тогда я был
начинающим хирургом, но подоспевшии прохожии держали меня, не давали пойти
к ним, пойти к своей семье. В тот момент я проклянал всех, но больше всего
себя. Я смотрел на лица подоспевших людей и не мог им простить того, что у
них нет ее и они могут с этим жить, я мял стекло, осколки от машин, словно
шоколад в руке, я резал свои пальце за то, что они больше не прикоснуться к
ней, я просто мечтал умиреть, а может и сейчас мечтаю? Идет уже второй год
со дня смерти моей семьи, а у меня ничего не меняеться, душа пуста, слез
больше не осталось, мечтаний тоже. Я больше не умею любить и не знаю, что
такое счастье все это умерло со мной в тот день, когда умерло мое сердце.
Сколько бы девушек не было в моей жизни после нее, они больше не могли
завладеть даже частичкой моей любви, я просто больше не знаю этого понятия,
также как и не знаю себя. А есть ли этот я? Порой я смотрю на себя в
зерколо и вижу лишь тень с красными глазами и неуменем улыбаться, я
перестал спать, только изредка закрываю глаза и вижу ее, все также
прижимающию к себе нашего сына и лукаво мне улыбающию, и предательская
слезинка, словно остатки души превращаються в прозрачную житкость,
скотилась по моей щеки и остывшая спустилась с подборотка, унося с собой
надежду. Я практически нискем не общаюсь, только изредка отвечаю на звонки
и быстро прекращаю эту пустую и глупую телефонную беседу, а по вечерам
люблю котаться на мотоцикле по пустынным уличкам, потому что только так
хоть на миг забываю прошлое и боль утихает. Я несколько раз падал, но
ничего не чувствовал, мне теперь стало казаться, что выстрели в меня всю
обойму огнестрельного оружия я ничего не почувствую, потому что душевная
боль, боль огромнешей потери подавляет все, в том числе и физические раны.

P.S. Это отрывок из моего электронного дневника, сейчас прошло давольно много времени, но я все-равно не забыл и малейшей детали того дня, той жизни....