Обыкновенная история
(хроника одной манипуляции)
Впервые их познакомила Юля, знакомая и коллега Александра. Она была очень симпатична и соблазнительна, имела некоторое сходство с одной американской киноактрисой, и, несмотря на свое весьма серьезное замужество, неоднократно заставляла учащенно биться сердце жадно глядящего на нее Саши. Но это было не удивительно – Александр обожал глазеть на хорошеньких женщин. Молодой человек как раз сидел за своим столом, перебирал бумаги и тщетно пытался сосредоточиться на работе, когда Юля заглянула в комнату, а потом вышла в коридор. Послышался тихий взволнованный разговор, затем шаги, она вновь раскрыла дверь и представила Александру Люду. Тот в первую минуту даже потерял дар речи. Худая как жердь, плоскогрудая, длинноносая гостья прокаркала что-то таким ужасным тоном, что Александр чуть не заплакал от разочарования и обиды. Хотя речь шла о вещах, связанных только с работой, он сразу догадался, что Юля неспроста привела ее сюда. Прекрасно понимая его голодный взгляд, молодая женщина решила переключить его интерес. Александр чувствовал это и едва не стонал от досады. «Неужели, - думал он, - она издевается надо мной? Что я ей такого сделал? Неужели я действительно такой страшный и ничтожный, что не заслуживаю ничего получше?!». Здесь следует сказать, что Александр жутко комплексовал из-за своей невзрачной внешности и характера. Рановато потеряв некоторую часть волос, остроту зрения и давно обнаружив излишнюю мягкость и слабость как фигуры, так и натуры, он постоянно тяготился этим, и притом все равно постоянно и с завидным упрямством внутренне тянулся только к самым красивым на его взгляд девушкам. Его идеалами были фотомодели и актрисы, такие как Анжелина Джолли, Синди Кроуфорд, Сандра Баллок. Понимая неизмеримую пропасть между желаниями и возможностями, он не мог и не хотел отказаться от своей мечты, жил этой красотой и упивался до невменяемости невероятным наслаждением от созерцания очередной длинноногой красавицы на улице, в магазине или в транспорте. Прекрасно сознавая невозможность осуществления своих мечтаний, Александр тем не менее продолжал отчаянно надеяться на то, что когда-нибудь вот такая несравненная мечта будет принадлежать ему и только ему на самом деле. Теперь, вероятно, читатель поймет, в каком состоянии был этот фантазер, глядя на Люду! Особенно же его раздосадовало наличие у новой знакомой ребенка. Сама Люда этого прямо не сказала, стесняясь, но из нескольких фраз, которыми она перемолвилась с Юлей, Александру стало все ясно. «За кого они меня держат? – мысленно шипел он. – Хотят получить бесплатную няньку для плодов чужих развлечений?!». Все же Александр нашел в себе не только некоторые силы, но и удовольствие побеседовать с Людой. Впрочем, оно было испорчено навязчивым ощущением, что девушка смеется над ним и издевается, что он выглядит перед ней дураком и так далее. Когда они ушли, разъяренный мечтатель наконец-то дал волю своим эмоциям. Его разрывали совершенно противоречивые чувства, поскольку несмотря ни на что ему так нравилось, так льстило, что Юля уделила ему внимание и попыталась его познакомить, и что хоть кто-то, хоть чуть-чуть им заинтересовался. Но кто! И тут обида вспыхивала с новой силой.
Прошло время. Александр немного успокоился. И вот она появилась снова. Девушка стояла перед ним, вся… ну, в общем, такая, и Александр совершенно не знал, как ему скрыть досаду. У него просто уже не было сил. Ему было стыдно за себя, он сознавал, что на него самого именно так смотрят обожаемые им красавицы, и что эта девушка совершенно не виновата в том, что имеет такую внешность и что он так бестактен по отношению к ней. Про себя он отметил, что Люда теперь говорит совершенно другим, нежным и мелодичным голоском. «Играет со мной! Хочет мне понравиться, втереться в доверие и использовать». – сердито подумал Александр.
Потом были какие-то разговоры, какие-то деловые встречи, а потом она опять появилась, причем именно в тот момент, когда Александр мило беседовал в комнате с несколькими другими девушками, две из которых разжигали в нем такой алчный огонь сладострастия, что молодой человек был совершенно близок если не к оргазму, то к экстазу. А она стояла перед ним, худенькая, грустная, с двумя большими сумками в руках. Что-то шевельнулось у него в душе. «А ведь я подонок. Грязный, мерзкий подонок. – вдруг подумал Александр. – Вот сейчас я буду униженно просить эту красавицу, чтобы она разрешила мне проводить ее, и буду выпрашивать разрешения помочь отнести ей ее кулек, а Люду не буду замечать. А ведь ей-то помощь действительно не помешала бы.». Эти мысли, конечно, так и остались мыслями. Ему впервые удалось проводить настоящую красотку, ну, конечно, не такую как те, но все же! Несколько месяцев молодой человек ходил опьяненный страстью и все мечтал, мечтал о том, как опять увидит ее. Потом чувства улеглись. Он даже не узнал, замужем ли она. Он видел ее удрученный взгляд. И она отказалась ехать с ним дальше. Так что все было уже ясно. Он стал понимать, что та женщина не для него. А потом произошло то, чего Александр долго не мог себе объяснить. Где-то ближе к зиме он вдруг почувствовал, что ему… до боли не хватает Люды! Он вдруг безумно захотел увидеть ее, поцеловать, обнять, он не понимал, что с ним происходит, и вдруг испугался. «Околдовала! – думал он. – Почему эти женщины так могут управлять мужчинами? В ней же совершенно ничего нет привлекательного.». И все равно он продолжал мечтать о ней, пока вдруг Люда действительно не приехала. Она сидела на собрании, а Александр тоже пришел, и сидел сзади, и смотрел на ее короткую стрижку, на огромные кольца в ушах и вдруг прошептал, даже не совсем понимая, мысленно или вслух, и не веря тому, что это мог сказать он о ней: «Какое совершенство…». Почему-то в его памяти возникли изображения каких-то восточных, не то египетских, не то персидских цариц, и он вдруг увидел в Люде невероятное, невообразимое чудо, удивительное, неповторимое сочетание чего-то неземного. «Инопланетянка», - вдруг подумал он.
А потом они сидели вместе за компьютером, и Александр с мистическим ужасом наблюдал за тем, как последними усилиями воли он сдерживает свою руку, чтобы не коснуться ее груди, что этот едва угадывающийся под свитером бугорок соска был бы сейчас слаже для него всех лакомств мира, что ее нос самый совершенный, самый красивый и самый восхитительный, а легкое прикосновение ее кроссовки к брюкам Александра вызывает вовсе не желание отряхнуться, а какую-то экзальтированно-исступленную благодарность.
А потом они вместе шли по парку. Она немного выпила и звонко хохотала над неуклюжими попытками Александра пошутить. Двое здоровых мужиков шли вдоль моста с тренировки и ехидно передразнили Люду. Бешенство охватило Александра. «Почему я не могу разобраться с ними? Почему они смеют смеяться над моей Людой? Почему я не такой? Почему я не огромный и страшный супермен, который бы научил эти куски мяса хорошим манерам?!», - беззвучно плакал он, ненавидя себя, этих весельчаков и весь мир. – «Да разве я достоин ее? Радуйся, что хоть не зацепили… ничтожество…». Прогулка для Александра уже была безнадежно испорчена. Три школьницы сидели на скамейке и курили. Люда посмотрела на них и повернула голову в их сторону с каким-то едва уловимым судорожным движением. «Она еще и курит», - с досадой подумал Александр, безошибочно определив истинную природу этого движения. – «Пьет и курит. И ребенок у нее есть. И вообще неизвестно чем она занимается.». Но эти мысли почему-то не помогали, несмотря на все его старания. И вдруг уже без удивления понял, что сигарета в ее губах уже не отпугнет его, и что он, остервенело нетерпимый ко всем человеческим, своим и чужим порокам, сам готов купить зажигалку только для того, чтобы позволить ей прикурить. «Что со мной?» - про себя стонал он. – «Я не могу любить, я не могу, я не должен, я не имею права ее любить!».
А потом он нес сумку ей на вокзал. А потом они стояли перед открытым вагоном поезда, и она записала что-то на своей руке, оно ей было не нужно и Александр, попытался стереть чернила с ее кисти. «Если женщина позволяет себя взять за руку, можно пытаться действовать дальше. Если отдернет – и не пытайтесь.» Эти слова более опытного знакомого раздавались эхом в голове молодого человека, он стоял как на иголках, и тут Люда позволила взять свою руку, нерешительно, медленно – Александр сделал несколько движений пальцами, отчаянно пытаясь выяснить истину, - и тут она резко ее выдернула! Взгляд девушки в этот момент был особенный, Александр не хотел понимать его значение, очень не хотел, потому что он значил только одно….
Вскоре она написала ему пару писем, пару раз звонила на работу и вдруг перестала. Через несколько месяцев он попытался под очень нейтральным предлогом связаться с ней – и она ответила. Неожиданно началась бурная, безумная переписка. Александр читал, разочаровывался, злился, недоумевал, восхищался, страдал, проклинал и боготворил, и писал, писал, писал ей в ответ, и все пытался понять две вещи – зачем он ей нужен и почему он без ума от нее, почему все то в ней, что должно было ему быть противно, даже ее откровения о своих сексуальных приключениях не только не помогают разрушить иллюзию, но, напротив, усиливают силу обожания и восторга, кажутся если не милыми и приятными, то вполне терпимыми и даже симпатичными, и делают ее еще более безумно привлекательной. Когда она приезжала по делам в очередной раз, Александр не раз с трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в свои объятия. Он ревновал ее ко всему, что движется, отчаянно выбегая из комнаты, чтобы не показать свою перекошенную физиономию, он мечтал зарыться лицом в ее волосы и целовать вновь и вновь, вдыхая ее запах. Но Александр никак не мог себе этого позволить. Он не мог просто так броситься в омут страсти, он боялся утонуть в нем. Чтобы вырвать зародившееся чувство из себя, он пытался хоть что-нибудь понять, анализировал ее поведение, голос, прическу и фигуру, исследовал свои ощущения и вскоре с радостью пришел к выводу, что выяснил все и теперь смог бы победить женские чары. Что ему ничего не стоило бы вот прямо сейчас послать эту самую Люду на все четыре стороны, и он вновь стал бы свободен как прежде. И тут он почувствовал, что не хочет этого. Не хочет, не может захотеть, даже если его действительно просто обманывают и используют. Потому что та радость общения, то наслаждение, которое подарила ему Люда, бесценны, она незаменима и неповторима, как сама жизнь. Потому, что она уже давно победила его. Потому что на самом деле это именно она его настоящий идеал, живой кристалл совершенства, вымоленный и выстраданный, единственный и неповторимый. И если он первым отвернется от нее, то никогда больше не простит себе этого. И вдруг понял, что даже если бы к нему сейчас пришла даже самая прекрасная фотомодель и предложила свою любовь, он бы точно отказался. И что каждое мгновение общения с Людой, каждое ее слово для Александра также бесценны, и что их следует ловить, как капли живительного дождя, и наслаждаться ими, и быть благодарным за этот дар сейчас, потому что все проходит, и никогда не вернется, но только безумец может отшвырнуть чашу, даже не пригубив волшебный нектар… И хотя каждый день – окно в вечность, пусть никогда добро не станет злом и никогда не иссякнет чудо, пока теплится жизнь в сердце.
Голос Александра срывался и дрожал… Единение душ… Открытая дверь… Молящий взгляд… Она удивлена. Как, он воспринял это так серьезно? Много мужчин считали так же, и что с того? Не можешь без меня? Почему? Ах, прости, я же всего лишь играла…
Взрыв. Черный взрыв ослепительной яркости. Судороги. Боль. И пустота.
Впервые их познакомила Юля, знакомая и коллега Александра. Она была очень симпатична и соблазнительна, имела некоторое сходство с одной американской киноактрисой, и, несмотря на свое весьма серьезное замужество, неоднократно заставляла учащенно биться сердце жадно глядящего на нее Саши. Но это было не удивительно – Александр обожал глазеть на хорошеньких женщин. Молодой человек как раз сидел за своим столом, перебирал бумаги и тщетно пытался сосредоточиться на работе, когда Юля заглянула в комнату, а потом вышла в коридор. Послышался тихий взволнованный разговор, затем шаги, она вновь раскрыла дверь и представила Александру Люду. Тот в первую минуту даже потерял дар речи. Худая как жердь, плоскогрудая, длинноносая гостья прокаркала что-то таким ужасным тоном, что Александр чуть не заплакал от разочарования и обиды. Хотя речь шла о вещах, связанных только с работой, он сразу догадался, что Юля неспроста привела ее сюда. Прекрасно понимая его голодный взгляд, молодая женщина решила переключить его интерес. Александр чувствовал это и едва не стонал от досады. «Неужели, - думал он, - она издевается надо мной? Что я ей такого сделал? Неужели я действительно такой страшный и ничтожный, что не заслуживаю ничего получше?!». Здесь следует сказать, что Александр жутко комплексовал из-за своей невзрачной внешности и характера. Рановато потеряв некоторую часть волос, остроту зрения и давно обнаружив излишнюю мягкость и слабость как фигуры, так и натуры, он постоянно тяготился этим, и притом все равно постоянно и с завидным упрямством внутренне тянулся только к самым красивым на его взгляд девушкам. Его идеалами были фотомодели и актрисы, такие как Анжелина Джолли, Синди Кроуфорд, Сандра Баллок. Понимая неизмеримую пропасть между желаниями и возможностями, он не мог и не хотел отказаться от своей мечты, жил этой красотой и упивался до невменяемости невероятным наслаждением от созерцания очередной длинноногой красавицы на улице, в магазине или в транспорте. Прекрасно сознавая невозможность осуществления своих мечтаний, Александр тем не менее продолжал отчаянно надеяться на то, что когда-нибудь вот такая несравненная мечта будет принадлежать ему и только ему на самом деле. Теперь, вероятно, читатель поймет, в каком состоянии был этот фантазер, глядя на Люду! Особенно же его раздосадовало наличие у новой знакомой ребенка. Сама Люда этого прямо не сказала, стесняясь, но из нескольких фраз, которыми она перемолвилась с Юлей, Александру стало все ясно. «За кого они меня держат? – мысленно шипел он. – Хотят получить бесплатную няньку для плодов чужих развлечений?!». Все же Александр нашел в себе не только некоторые силы, но и удовольствие побеседовать с Людой. Впрочем, оно было испорчено навязчивым ощущением, что девушка смеется над ним и издевается, что он выглядит перед ней дураком и так далее. Когда они ушли, разъяренный мечтатель наконец-то дал волю своим эмоциям. Его разрывали совершенно противоречивые чувства, поскольку несмотря ни на что ему так нравилось, так льстило, что Юля уделила ему внимание и попыталась его познакомить, и что хоть кто-то, хоть чуть-чуть им заинтересовался. Но кто! И тут обида вспыхивала с новой силой.
Прошло время. Александр немного успокоился. И вот она появилась снова. Девушка стояла перед ним, вся… ну, в общем, такая, и Александр совершенно не знал, как ему скрыть досаду. У него просто уже не было сил. Ему было стыдно за себя, он сознавал, что на него самого именно так смотрят обожаемые им красавицы, и что эта девушка совершенно не виновата в том, что имеет такую внешность и что он так бестактен по отношению к ней. Про себя он отметил, что Люда теперь говорит совершенно другим, нежным и мелодичным голоском. «Играет со мной! Хочет мне понравиться, втереться в доверие и использовать». – сердито подумал Александр.
Потом были какие-то разговоры, какие-то деловые встречи, а потом она опять появилась, причем именно в тот момент, когда Александр мило беседовал в комнате с несколькими другими девушками, две из которых разжигали в нем такой алчный огонь сладострастия, что молодой человек был совершенно близок если не к оргазму, то к экстазу. А она стояла перед ним, худенькая, грустная, с двумя большими сумками в руках. Что-то шевельнулось у него в душе. «А ведь я подонок. Грязный, мерзкий подонок. – вдруг подумал Александр. – Вот сейчас я буду униженно просить эту красавицу, чтобы она разрешила мне проводить ее, и буду выпрашивать разрешения помочь отнести ей ее кулек, а Люду не буду замечать. А ведь ей-то помощь действительно не помешала бы.». Эти мысли, конечно, так и остались мыслями. Ему впервые удалось проводить настоящую красотку, ну, конечно, не такую как те, но все же! Несколько месяцев молодой человек ходил опьяненный страстью и все мечтал, мечтал о том, как опять увидит ее. Потом чувства улеглись. Он даже не узнал, замужем ли она. Он видел ее удрученный взгляд. И она отказалась ехать с ним дальше. Так что все было уже ясно. Он стал понимать, что та женщина не для него. А потом произошло то, чего Александр долго не мог себе объяснить. Где-то ближе к зиме он вдруг почувствовал, что ему… до боли не хватает Люды! Он вдруг безумно захотел увидеть ее, поцеловать, обнять, он не понимал, что с ним происходит, и вдруг испугался. «Околдовала! – думал он. – Почему эти женщины так могут управлять мужчинами? В ней же совершенно ничего нет привлекательного.». И все равно он продолжал мечтать о ней, пока вдруг Люда действительно не приехала. Она сидела на собрании, а Александр тоже пришел, и сидел сзади, и смотрел на ее короткую стрижку, на огромные кольца в ушах и вдруг прошептал, даже не совсем понимая, мысленно или вслух, и не веря тому, что это мог сказать он о ней: «Какое совершенство…». Почему-то в его памяти возникли изображения каких-то восточных, не то египетских, не то персидских цариц, и он вдруг увидел в Люде невероятное, невообразимое чудо, удивительное, неповторимое сочетание чего-то неземного. «Инопланетянка», - вдруг подумал он.
А потом они сидели вместе за компьютером, и Александр с мистическим ужасом наблюдал за тем, как последними усилиями воли он сдерживает свою руку, чтобы не коснуться ее груди, что этот едва угадывающийся под свитером бугорок соска был бы сейчас слаже для него всех лакомств мира, что ее нос самый совершенный, самый красивый и самый восхитительный, а легкое прикосновение ее кроссовки к брюкам Александра вызывает вовсе не желание отряхнуться, а какую-то экзальтированно-исступленную благодарность.
А потом они вместе шли по парку. Она немного выпила и звонко хохотала над неуклюжими попытками Александра пошутить. Двое здоровых мужиков шли вдоль моста с тренировки и ехидно передразнили Люду. Бешенство охватило Александра. «Почему я не могу разобраться с ними? Почему они смеют смеяться над моей Людой? Почему я не такой? Почему я не огромный и страшный супермен, который бы научил эти куски мяса хорошим манерам?!», - беззвучно плакал он, ненавидя себя, этих весельчаков и весь мир. – «Да разве я достоин ее? Радуйся, что хоть не зацепили… ничтожество…». Прогулка для Александра уже была безнадежно испорчена. Три школьницы сидели на скамейке и курили. Люда посмотрела на них и повернула голову в их сторону с каким-то едва уловимым судорожным движением. «Она еще и курит», - с досадой подумал Александр, безошибочно определив истинную природу этого движения. – «Пьет и курит. И ребенок у нее есть. И вообще неизвестно чем она занимается.». Но эти мысли почему-то не помогали, несмотря на все его старания. И вдруг уже без удивления понял, что сигарета в ее губах уже не отпугнет его, и что он, остервенело нетерпимый ко всем человеческим, своим и чужим порокам, сам готов купить зажигалку только для того, чтобы позволить ей прикурить. «Что со мной?» - про себя стонал он. – «Я не могу любить, я не могу, я не должен, я не имею права ее любить!».
А потом он нес сумку ей на вокзал. А потом они стояли перед открытым вагоном поезда, и она записала что-то на своей руке, оно ей было не нужно и Александр, попытался стереть чернила с ее кисти. «Если женщина позволяет себя взять за руку, можно пытаться действовать дальше. Если отдернет – и не пытайтесь.» Эти слова более опытного знакомого раздавались эхом в голове молодого человека, он стоял как на иголках, и тут Люда позволила взять свою руку, нерешительно, медленно – Александр сделал несколько движений пальцами, отчаянно пытаясь выяснить истину, - и тут она резко ее выдернула! Взгляд девушки в этот момент был особенный, Александр не хотел понимать его значение, очень не хотел, потому что он значил только одно….
Вскоре она написала ему пару писем, пару раз звонила на работу и вдруг перестала. Через несколько месяцев он попытался под очень нейтральным предлогом связаться с ней – и она ответила. Неожиданно началась бурная, безумная переписка. Александр читал, разочаровывался, злился, недоумевал, восхищался, страдал, проклинал и боготворил, и писал, писал, писал ей в ответ, и все пытался понять две вещи – зачем он ей нужен и почему он без ума от нее, почему все то в ней, что должно было ему быть противно, даже ее откровения о своих сексуальных приключениях не только не помогают разрушить иллюзию, но, напротив, усиливают силу обожания и восторга, кажутся если не милыми и приятными, то вполне терпимыми и даже симпатичными, и делают ее еще более безумно привлекательной. Когда она приезжала по делам в очередной раз, Александр не раз с трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в свои объятия. Он ревновал ее ко всему, что движется, отчаянно выбегая из комнаты, чтобы не показать свою перекошенную физиономию, он мечтал зарыться лицом в ее волосы и целовать вновь и вновь, вдыхая ее запах. Но Александр никак не мог себе этого позволить. Он не мог просто так броситься в омут страсти, он боялся утонуть в нем. Чтобы вырвать зародившееся чувство из себя, он пытался хоть что-нибудь понять, анализировал ее поведение, голос, прическу и фигуру, исследовал свои ощущения и вскоре с радостью пришел к выводу, что выяснил все и теперь смог бы победить женские чары. Что ему ничего не стоило бы вот прямо сейчас послать эту самую Люду на все четыре стороны, и он вновь стал бы свободен как прежде. И тут он почувствовал, что не хочет этого. Не хочет, не может захотеть, даже если его действительно просто обманывают и используют. Потому что та радость общения, то наслаждение, которое подарила ему Люда, бесценны, она незаменима и неповторима, как сама жизнь. Потому, что она уже давно победила его. Потому что на самом деле это именно она его настоящий идеал, живой кристалл совершенства, вымоленный и выстраданный, единственный и неповторимый. И если он первым отвернется от нее, то никогда больше не простит себе этого. И вдруг понял, что даже если бы к нему сейчас пришла даже самая прекрасная фотомодель и предложила свою любовь, он бы точно отказался. И что каждое мгновение общения с Людой, каждое ее слово для Александра также бесценны, и что их следует ловить, как капли живительного дождя, и наслаждаться ими, и быть благодарным за этот дар сейчас, потому что все проходит, и никогда не вернется, но только безумец может отшвырнуть чашу, даже не пригубив волшебный нектар… И хотя каждый день – окно в вечность, пусть никогда добро не станет злом и никогда не иссякнет чудо, пока теплится жизнь в сердце.
Голос Александра срывался и дрожал… Единение душ… Открытая дверь… Молящий взгляд… Она удивлена. Как, он воспринял это так серьезно? Много мужчин считали так же, и что с того? Не можешь без меня? Почему? Ах, прости, я же всего лишь играла…
Взрыв. Черный взрыв ослепительной яркости. Судороги. Боль. И пустота.
08 января 2007
мне нравится
Смотри ещё:
