Летний дождь
Электричка отошла от перрона ровно в семь вечера. Мы еле успели запрыгнуть в закрывающиеся двери вагона и умоститься на свободной скамейке. До нужной станции, где живут родители Саньки, ехать почти два часа. Я сразу уставилась в окно. Поначалу урбанистический натюрморт с вкраплениями редких деревьев вызывал тоску, и я положила голову на плечо Сашки.
- Солнышко, нам долго ехать, так что потерпи.
Я чмокнула его в щёку и решила ничего не отвечать. Ну а зачем? Женские капризы, женская логика… Эта мысль понравилась мне и в голове завертелись разные эпитеты, сравнения. Рождался новый рассказик. А может даже повестишка.
Состав выехал за город. Санька смотрел на заходящее солнце. Кроваво - алый круг прятался за фиолетовыми облаками, посылая стрелки лучей в вышину. Он дёрнул меня за рукав, оторвав тем самым от задумчивости:
- Посмотри! Здорово, правда?
- Угу, - хмыкнула я и закрыла глаза, обдумывая, как покрасивее можно было бы описать закат.
- Ну Натуль! Ну, посмотри! Смотри, как солнышко опускается. Прям как пакетик чая в стакан, окрашивая воду.
- Окрашивая воду, - автоматически повторила я за ним. – Окрашивая воду, как чай. Чай… Солнце, как пакетик чая, окрашивал… Да ну, ерунда…
И я опять погрузилась в размышления о рассказе.
- Солнышко, ты видишь дымку над полем? – Санька опять легонько дёрнул меня.
- Туман поднимается, - я окинула взглядом открывшийся вид.
Уже достаточно стемнело и лёгким флёром над полем, где сине-зелёная трава с вкраплениями красных маков покрывалась вечерней росой, медленно поднимался белесый туман. Ветерок отрывал от туманной вязи небольшие куски, развевая их и смешивая слои дымки. Редкие стога сена островками проплывали за окном электрички и мы зачарованно смотрели на перекатывающийся над полем туман.
Обычное чудо природы. Туман, по цвету напоминавший разбавленное водой молоко, тонким слоем катился по земле, словно река.
- Молочная река, - шёпотом произнес Сашка, и стекло немедленно покрылось серовато-белой испариной. Он ещё раз дыхнул на стекло. Уже сильно и уверенно. На образовавшемся округлом пятне он обломком спички нарисовал заходящее солнце и поле с прожилкой тумана. Рисунок постепенно исчезал, и он дыхнул ещё раз. Теперь нарисованное поле было словно в дымке, как и настоящее поле за окном.
Стало темно. Одинокая дождинка стукнулась об стекло. Ещё одна. И ещё одна. То ли от вибрации поезда, то ли от ветра за окном капельки на стекле дрожали, растекаясь вниз и чуть влево. Начался летний дождь, барабаня по крыше вагона и прибивая так и не поднявшийся туман ближе к траве. Сашка в последний раз дыхнул на свой рисунок. Он был уже почти не различим, и только капельки на стекле одиноко смотрели на нарисованное солнце.
Санькина ладонь мягко опустилась на рисунок. Одно движение – и вновь чистое стекло с влажными разводами.
- Слушай, - зашептала я Сашке: - Я тут придумала такую вещицу. Про природу. Там будет про солнце, которое падает за горизонт и про туманное поле под летним дождём.
- Расскажи сейчас, - попросил он. – Как это будет?
- Ты пока не поймёшь. Я не смогу в данный момент это описать. Картинку я уже вижу, а вот слова пока не могу подобрать.
- Хорошо. Потом дашь мне почитать?
- Конечно, - и я снова закрыла глаза.
А за окном мелкий дождик острыми стрелами пронизывал туман над полем, проходя насквозь до травы, оседая на листиках. Я улыбнулась удачному сравнению и вновь пристроила голову на тёплое Санькино плечё. Я напишу и про это. Обязательно напишу.
Ведь Муза для этого и нужна…
- Солнышко, нам долго ехать, так что потерпи.
Я чмокнула его в щёку и решила ничего не отвечать. Ну а зачем? Женские капризы, женская логика… Эта мысль понравилась мне и в голове завертелись разные эпитеты, сравнения. Рождался новый рассказик. А может даже повестишка.
Состав выехал за город. Санька смотрел на заходящее солнце. Кроваво - алый круг прятался за фиолетовыми облаками, посылая стрелки лучей в вышину. Он дёрнул меня за рукав, оторвав тем самым от задумчивости:
- Посмотри! Здорово, правда?
- Угу, - хмыкнула я и закрыла глаза, обдумывая, как покрасивее можно было бы описать закат.
- Ну Натуль! Ну, посмотри! Смотри, как солнышко опускается. Прям как пакетик чая в стакан, окрашивая воду.
- Окрашивая воду, - автоматически повторила я за ним. – Окрашивая воду, как чай. Чай… Солнце, как пакетик чая, окрашивал… Да ну, ерунда…
И я опять погрузилась в размышления о рассказе.
- Солнышко, ты видишь дымку над полем? – Санька опять легонько дёрнул меня.
- Туман поднимается, - я окинула взглядом открывшийся вид.
Уже достаточно стемнело и лёгким флёром над полем, где сине-зелёная трава с вкраплениями красных маков покрывалась вечерней росой, медленно поднимался белесый туман. Ветерок отрывал от туманной вязи небольшие куски, развевая их и смешивая слои дымки. Редкие стога сена островками проплывали за окном электрички и мы зачарованно смотрели на перекатывающийся над полем туман.
Обычное чудо природы. Туман, по цвету напоминавший разбавленное водой молоко, тонким слоем катился по земле, словно река.
- Молочная река, - шёпотом произнес Сашка, и стекло немедленно покрылось серовато-белой испариной. Он ещё раз дыхнул на стекло. Уже сильно и уверенно. На образовавшемся округлом пятне он обломком спички нарисовал заходящее солнце и поле с прожилкой тумана. Рисунок постепенно исчезал, и он дыхнул ещё раз. Теперь нарисованное поле было словно в дымке, как и настоящее поле за окном.
Стало темно. Одинокая дождинка стукнулась об стекло. Ещё одна. И ещё одна. То ли от вибрации поезда, то ли от ветра за окном капельки на стекле дрожали, растекаясь вниз и чуть влево. Начался летний дождь, барабаня по крыше вагона и прибивая так и не поднявшийся туман ближе к траве. Сашка в последний раз дыхнул на свой рисунок. Он был уже почти не различим, и только капельки на стекле одиноко смотрели на нарисованное солнце.
Санькина ладонь мягко опустилась на рисунок. Одно движение – и вновь чистое стекло с влажными разводами.
- Слушай, - зашептала я Сашке: - Я тут придумала такую вещицу. Про природу. Там будет про солнце, которое падает за горизонт и про туманное поле под летним дождём.
- Расскажи сейчас, - попросил он. – Как это будет?
- Ты пока не поймёшь. Я не смогу в данный момент это описать. Картинку я уже вижу, а вот слова пока не могу подобрать.
- Хорошо. Потом дашь мне почитать?
- Конечно, - и я снова закрыла глаза.
А за окном мелкий дождик острыми стрелами пронизывал туман над полем, проходя насквозь до травы, оседая на листиках. Я улыбнулась удачному сравнению и вновь пристроила голову на тёплое Санькино плечё. Я напишу и про это. Обязательно напишу.
Ведь Муза для этого и нужна…
15 февраля 2007
мне нравится
Смотри ещё:
Баден-Баден
Была 29 января 2011
О тебе.
Замедляясь, плывут дома за окном. Пятиэтажки сменяются высотками, и снова пятиэтажками… Деревья – яркими рекламными щитами и наоборот.
Чем ближе к твоему дому - тем медленнее давлю на педаль газа . А сердце – всё быстрее набирает темп.
Паркуюсь.
Пора выходить.
Морозный ветер в лицо. Взгляд зацепился за знакомую фигуру. По телу прокатилась волна жара. Сердце забилось в голове набатом.
Черная спортивная куртка, руки в карманах джинсов.
Сергей.
Сережка.
Сереженька…
Его взгляд останавливается на моем лице.
Подошел. Остановился напротив, улыбнулся. В чёрных чуть раскосых глазах – то ли печаль, то ли радость…
- Привет.
Я шагнула навстречу, обняла его, ткнулась холодным носом в шею, пахнущую лосьоном после бритья. Сильные руки сомкнулись за моей спиной. Сумка с глухим стуком упала наземь.
Молчание…иногда оно значительнее слов. Слова ограничены, молчание – всеобъемлюще.
- Идём.
Я покорно ухватилась за его руку. У него всегда тёплые руки, даже без перчаток. Заметенные снегом улицы, тёмные силуэты деревьев на фоне длинных пятиэтажек. Ноги разъезжаются на высоких каблуках, но Сергей держит крепко. И никуда не ускользает, как в беспокойных, болезненно-ярких снах.
Маленькая тесная прихожая обычной хрущевки. Поцелуй и – падение в объятия забвения.
Коньяк, лимон и пирожное тирамису… Смятая постель. Сережка мечтательно улыбается. И мое сердце наполнено щемящей тоской. Я думаю о нем.
Самый лучший – только это слово может охарактеризовать его более-менее достоверно.
- А давай убежим? – шепчет он, глядя в потолок.
Я молчу, прижавшись щекой к его груди, слушаю ритмичное биение его сердца. Почему он сказал это сейчас? Почему не тогда, когда я, очертя голову, готова была броситься в омут?
Разве так ведут себя те, кто заинтересован? И это его «давай убежим» - не очередной ли каприз?
*** ***
Автомобиль, снятый с передачи медленно покатился вниз по улице…Прижавшись лбом к стеклу, я провожаю взглядом отдаляющуюся фигурку, сиротливо стоящую на балконе второго этажа. Фигурка неподвижна. Темно-синяя спортивная кофта, руки в карманах джинсов.
Сереженька.
Сережка.
Сергей.
Чем дальше он, тем острее, мучительнее чувство утраты. С каждой минутой оно ширится, растёт как снежный ком.
Там, за несколько десятков километров – уверенный в себе, обеспеченный, взрослый мужчина. Скоро мы поженимся.
Зябкими осенними вечерами я буду вспоминать тебя, Сережка. Буду вспоминать, как любила смотреть на город из твоего окна, и как уплывала земля из под наших ног. Буду вздыхать, что не убежала с тобой. Вздыхать, но – не более. Потому что ты – мечта. А мечты имеют странное свойство умирать, воплощаясь...
Посвящаю Сергею.
