Обрученные небом...

Алена сидела на голубой деревянной скамейке под старым раскидистым кленом и задумчиво вертела в руках резной желтый лист. "Вот и листья пожелтели, - грустно подумалось ей, - еще осень не наступила, а они уже пожелтели... Прям как наша с ним любовь: вроде и нужны друг другу, а получается все не так..."
Их с Антоном роман рушился на глазах, и невозможно было ничего сделать, потому что ни он, ни она не знали, что именно нужно делать. Каждое утро начиналось теперь с мучительного ожидания: позвонит - не позвонит?.. Если не позвонит - все, конец. Значит, он решился. Значит, он уходит. Навсегда. Может быть, это и было бы самым верным решением, но ни он, ни она все никак не могли наконец принять его. Каждый ждал, что второй сделает все за него, и не придется ничего объяснять, и собираться с силами, и тяжело дышать, и подыскивать слова, и смотреть в глаза, в которых они оба столько раз боялись утонуть... Останется лишь молча выслушать, повернуться и уйти. Так просто... Просто, и все же они оставались вместе: усталые, не понимающие друг друга люди, не решавшиеся ни уйти, ни отпустить. "Идеальная пара", как когда-то прозвали их друзья...
"Что же ты делаешь, Антоха?!!, - Алена с силой сжала ладонь, и сухой желтый лист жалобно хрустнул под пальцами. - Что же тебе нужно?!! Ведь ты же любил меня, я же знаю!!"
- Ну, конечно, любил! И сейчас любит. Очень любит, я знаю! - тихий ровный голос вырвал Алену из калейдоскопа невеселых мыслей.
Алена резко вскинула голову и в упор уставилась на невысокую хрупкую блондинку, пристроившуюся на самом краю скамейки рядом с ней. И откуда только нарисовалась! Алена даже не слышала, как она подошла.
- Ты думаешь вслух. - пояснила незнакомка в ответ на удивленно-недовольный Аленин взгляд. Алена молча продолжала ее изучать: узкое бледное лицо в обрамлении прямых светлых волос, забавный курносый нос с россыпью мелких веснушек и огромные, какие-то нереально голубые глаза. "Надо же, натуральная блондинка, даже не крашеная, - невпопад подумалось Алене, - а я думала, они все вымерли, как динозавры..."
- Ты кто? - Алена прогнала мысли о вымерших динозаврах-блондинках и решила поддержать неожиданно возникший диалог. Послать незванную собеседницу куда подальше вроде как воспитание не позволяет, так что надо хоть познакомиться, что ли!
- Я Марина. Я хорошая знакомая твоего Антона. Мы дружим.
Нет, вы только посмотрите на нее! Она, видите ли, знакомая! Они, видите ли, дружат! Она, Алена, тут второй месяц места себе не находит, а они дружат!!
"Это что еще такое?!! Это я его ревную, что ли?! Ну, нет уж, еще чего захотели! Не дождетесь! Не стану я на тебя орать! Вот ни за что не стану! И в патлы твои натуральные не вцеплюсь! Пока не вцеплюсь, а там посмотрим..."
- А меня откуда знаешь?
- Он рассказывал мне про тебя. Он часто рассказывает мне про тебя. - незнакомка, оказавшаяся Мариной, смахнула с лица длинную светлую прядь и снова посмотрела на Алену нереальными глазами цвета утренненго июльского неба.
- И что же такого он рассказывает?!! - все таки Алена не сдержалась, взвилась, - Что я вздорная, истеричная, неуровновешенная девица, надоевшая ему до зубовного скрежета?!
- Нет. - незнакомка, то есть, тьфу, Марина продолжала невозмутимо смотреть на Алену.
- Да ну?! - искренне удивилась та, словно слегка расстроилась, что не вышло зарекомендовать себя перед новой знакомой взбалмошной и неуровновешенной девицей.
- Он очень переживает. Он любит тебя, Алена. Он любит тебя так же, как и прежде. Но он запутался. Он видит, что вокруг тебя постоянно вьются какие-то сомнительные парни, и боится потерять тебя.
- Так ведь это ж просто знакомые! - праведно возмутилась Алена, - Да я с половиной из них и двух слов не сказала!
- Но ведь он-то об этом не знает! - Марина слегка улыбнулась, и невероятно синие глаза вдруг стали еще синее. - Он очень любит тебя и боится, что ты найдешь кого-то лучше, чем он, боится, что ты больше не захочешь быть рядом с ним. Тем более, ты в последнее время все чаще даешь ему повод для ревности.
- Сам виноват! Если человек любит, он доверяет тому, кого любит! Вокруг него, между прочим, тоже постоянно какие-то девицы вьются!
- Так ведь и ты ревнуешь его! Что же, это значит, ты не любишь его?..
- Люблю. - вдруг покаянно призналась Алена. Светлые пряди собеседницы неожиданно перестали ее раздражать. - Только что ж мне теперь, в монастырь уйти, чтобы он не ревновал?
- Тогда уж и его с собой забери! - звонко рассмеялась Марина, и курносый нос смешно сморщился. - Он когда-нибудь дарил тебе цветы, белые розы?
- Да. - Алена удивленно взглянула на странную Марину, слишком хорошо осведомленную. - Но это было давно.
- Ну, не так уж и давно, всего пару месяцев назад. Ты знаешь, белые розы - мои любимые цветы. Антон знает об этом. Когда-то он сказал мне, что подарит белые розы только той девушке, которую полюбит по-настоящему, всем сердцем, и с которой захочет провести всю свою жизнь, понимаешь?..
- И ты хочешь сказать... - Алена грусно улыбнулась.
- Только одно. Не создавайте проблем на пустом месте, у вас их и так еще будет предостаточно. Вы любите друг друга, уж я-то знаю точно, так и любите! Когда ты в последний раз говорила ему, что любишь его, что дорожишь им? Когда напоминала ему, что лучше его у тебя никого нет и быть не может? Вы нужны друг другу, вот и скажите об этом! Только и всего! Одним теплым искренним словом вы разрушите стену, которую сами же построили между собой! Все просто! Гораздо проще, чем ты думаешь! - Марина вдруг задрала голову вверх, и Алена невольно повторила ее движение. В голубом, почти как Маринины глаза, небе кружила стая белых голубей.
- Знаешь, - не опуская головы, продолжала Марина, - когда-то мы гуляли здесь с Антоном и разговорились с какой-то старушкой. Знаешь, что она нам сказала? Она сказала, что настоящая любовь - слишком сложная штука, но слишком редкая, чтобы отпускать ее без боя. Запомни это, Ален... - Марина наконец опустила голову, пристально посмотрела на Алену утренними июльскими глазами и вдруг пронзительно заорала: "Тр-р-р-з-з-ынь!!"

... Алена резко распахнула глаза и уставилась в стену, залитую слепящим солнечным светом. Противный звук, изданный Мариной, почему-то не замолкал. Алена повернула голову. На прикроватной тумбочке заходился в истерике мобильный. Алена подтянулась на животе и схватила трубку.
- Здравствуй. - как же она, оказывается, соскучилась по его голосу! - Я тебя не разбудил?
- Да нет. Я рада, что ты позвонил.
- Лестно слышать. - голос на другом конце провода предательски дрогнул. Почти неуловимо, но Алена все-таки расслышала.
- У тебя есть знакомая по имени Марина?
- Была. - помолчав, тихо ответил Антон. - Она погибла два года назад. В автокатастрофе.
- Ты... любил ее?
- Она была мне как сестра. Очень добрый и светлый человечек. Мне ее не хватает.
- Отвези меня на ее могилу. - Алена взглянула на настенные часы, мерно отсчитывающие секунды. - Я буду готова через полчаса. Ты заедешь?
- Хорошо, - удивленно пробормотал Антон, - я буду через тридцать минут.

Он ждал ее у подъезда и курил. А ведь когда еще обещал ей бросить эту гадкую привычку! Завидев Алену, он затушил сигарету, ловко отправил ее в стоящую неподалеку урну и протянул ей букет.
- Это тебе. Мне по дороге попался лоток с цветами. Эти мне чем-то понравились. Какие-то они... слишком красивые. Не как обычно. Я подумал, тебе будет приятно.
Алена осторожно взяла пять пышных роз и зарылась носом в белоснежные лепески.
- Спасибо. Действительно, очень красивые. - она потянулась и поцеловала его, мимоходом потершись носом о безупречно выбритую щеку.

- Вот здесь. - Антон подвел Алену к невысокой железной оградке, за которой возвышался небольшой аккуратный холмик. Алена осторожно высвободила пальцы из его ладони, тихонько открыла железную дверку и зашла за ограду. Со скромного деревянного креста на нее дружелюбно смотрела хрупкая длинноволосая блондинка с забавным курносым носом, россыпью веснушек и огромными, в пол-лица, необычайной синевы глазами...
- Я часто прихожу сюда. - вдруг сообщил Антон. Он неслышно подошел сзади и зарылся носом а Аленины волосы, - Разговариваю с ней. Прошу совета. И о... тебе рассказывал. Алена молча присела на корточки перед могилкой. Белоснежный букет мягко опустился на слегка осевший холмик.
- Ты не против? - Алена посмотрела на показавшегося ей с корточек слишком высокого Антона.
- Нет. - он слегка покачал головой. - Это были ее любимые цветы. Поехали отсюда, мне тяжело долго здесь находиться...

- Куда ты меня привез? - Алена шла по длинной аллее, крепко держа Антона под руку.
- Вон там, видишь? - Антон указал ей куда-то вдаль, в самый конец аллеи, терявшейся в сгущающихся августовских сумерках. - Это было наше любимое с Мариной место. Мы часто приходили сюда и болтали о чем попало. Я давно собирался привести тебя сюда.
Алена вгляделась в сумерки. Под старым раскидистым кленом одиноко стояла голубая деревянная скамейка, на которой отчего-то в теплый августовский вечер не сплетничали бабушки и не распивала пиво беспечная молодежь.
- Пойдем, сядем. - Антон осторожно потянул Алену за руку.

Они сидели рядом на деревянной скамейке и молчали. Алена задумчиво вертела в руках резной желтый лист.
- Ты знаешь, - Антон вдруг с силой сжал ее ладонь. - я хотел тебе сказать... Я хотел сказать, что настоящая любовь...
- Слишком сложная, но слишком редкая штука, чтобы отпускать ее без боя. Так? - Алена подняла на него глаза и широко улыбнулась, глядя на его смешно вытянувшееся лицо. - Антоха, если бы только знал, как я тебя люблю!
Он молча притянул ее к себе и по-братски поцеловал в макушку.
- Прости меня. Я дурак.
- Значит, мы друг друга стоим, - глухо пробормотала она, уткнувшись носом в его грудь и слушая, как где-то там быстро-быстро колотится его сердце.
- Смотри! Здорово, правда? - Антон вдруг задрал вверх голову и указал Алене куда-то в небо. Она проследила за его рукой и увидела, как в сине-красно-желтом небе, на фоне умирающего августовского заката кружит стая белых голубей...

Закат давно растаял, и сумерки совсем сгустились, а они все сидели на голубой деревянной скамейке под старым раскидистым кленом, крепко держа друг друга за руки, и где-то высоко, в ночном небе все летали белые голуби, все кружили над двумя молодыми, любящими, понимающими друг друга с полувзгляда людьми, на долю которых выпала слишком сложная, но слишком редкая штука под названием "настоящая любовь"...