На грани

- Ляленька, ну ты пойми! – причитал Семён Сергеевич. – Ну, не получили мы денег! Ведь клиенты разные бывают! Так вышло.
- Я понимаю, - кивнула Ляля. – Но эти деньги мне нужны. Вы что думали, я за бесплатно буду работать?
- Да нет же! – воскликнул Семён Сергеевич. - Мы эти деньги найдём. И выплатим, обязательно выплатим, ты их получишь! Но не сейчас!
- А когда?
- Позже.
Ляля вздохнула. Она задолжала за съёмную квартиру четыре тысячи рублей, и хозяйка обещала выселить её, если Ляля не заплатит через две недели. Две недели подходили к концу, и девушка очень надеялась на деньги, которые ей должно было выплатить издательство, где она подрабатывала переводчицей, но, как оказалось, зарплаты не предвиделось.
- В конце концов, ты прописана в общежитии, - послышался голос Семёна Сергеевича. – И ты имеешь полное право туда вернуться.
Ляля усмехнулась. Из общежития при институте, в котором она училась, с его бесконечной грязью, отсутствием света, тепла, горячей воды, душа, с одним туалетом на этаж, бежали все, кто имел хоть малейшую возможность. Одни выходили замуж или женились и переезжали к супругу, другие заводили полезные знакомства и переезжали к новоприобретённым друзьям, третьи снимали квартиры. И как только из общежития кто-то съёзжал, на его место тут же заселялись люди кавказской национальности, некоторые даже с детьми. Платили они, в отличие от студентов, полную стоимость проживания, и комендант не спешил заселять в общежитие студентов, решивших туда вернуться. Поэтому Ляле здесь ничего не светило.
- В общем, так, Ляля, - посуровел Семён Сергеевич. – Я тебе ничего не должен. Выкручивайся сама. Если я буду выплачивать каждой штатной сотруднице жалование из своего собственного кармана, то я скоро разорюсь! А уж о внештатных и речь не идёт. Если хочешь, заявляй в милицию. Всего доброго, дорогая, - и Семён Сергеевич грохнул трубку на рычаг.
Ляля повертела в руках свою и тоже положила. Вытянула ноги и уставилась в потолок. В милицию обращаться – только себе во вред. Ляля получала зарплату, что называется, «в конверте», и, как справедливо заметил Семён Сергеевич, не состояла в штате издательства, следовательно, налоги не платила, и в милицию обратиться не могла.
Ситуация казалась безвыходной. Ляля встала и подошла к окну. На улице лил дождь. Девушка решила прогуляться.
Не обращая внимания на дождь, Ляля шла по улице и улыбалась. Дойдя до парка, она устала и решила присесть. Все скамейки были мокрыми, но Ляля решила не обращать на это внимания. Закутав руки в карманы, Ляля прикрыла глаза.
***
- Вера, а ты уверена? Мне что-то не по себе?
Девушка с тёмно-русыми волосами обернулась и хлопнула говорившую по руке:
- Да не дрейфь! Всё будет нормально!
- Не хочу я туда переться, - поморщилась черноволосая черноглазая девушка и взмахнула кисточкой для румян. – Он во всём виноват, и я должна ему в ножки кланяться? С какой это стати?!
- Кто сказал, что ты будешь кланяться ему в ножки? – всплеснула руками Вера. – Ты просто пойдёшь и попросишь кассету обратно.
- Попросишь, - проворчала черноволосая. – Как же. Это он должен вернуть кассету, причём без просьб! Где ты видела, чтобы к вору шли просить вернуть имущество назад?!
- А что ты предлагаешь, в милицию заявить? На собственного друга? – взметнула брови вверх Вера.
- Друг он, как же, - резко оттолкнула от себя коробочку с тенями девушка и сверкнула чёрными глазами. – Друзья так не поступают. Ты прикинь ситуацию: человек у меня из дома прёт кассету без моего разрешения, где записано, как я занимаюсь… сама понимаешь, чем. И шантажирует меня, что покажет это всем остальным, если я не напишу ему доклад по истории. Это нормально для друга?
- Но он же не со зла! – Вера замолчала, пытаясь подобрать слова. – Он просто в отчаянии. Ему этот реферат позарез нужен. И он знает, что, если он просто попросит тебя сделать реферат за него, ты не согласишься! Вот он и выбрал такой способ. Может, немного странный, но действенный.
- Странный? – распахнула глаза собеседница Веры. – Ничего себе. Да знаешь, этот способ вовсе не странный, а просто низкий!
- Ода, не осуждай, - отобрала у подруги помаду Вера, - я тебе сто раз говорила. Никто ни в чём не виноват. Тебе не нравится, как он поступил – да пожалуйста! Не общайся с ним больше! Но то, что он поступил неправильно, ты не имеешь права говорить!
- Это почему?
- Потому что это с твоей точки зрения он поступил так. А с его точки зрения он сделал очень даже хорошую и умную вещь. Ты можешь больше не считать его своим другом. Это уже будут его проблемы. Но осуждать ты не можешь. Ты не Бог и не судья.
- Спасибо, ты меня успокоила, - недовольно вздохнула Ода.
- Ода, - начала было Вера, но подруга её прервала:
- И прекрати меня так по-дурацки называть! Мне не нравится! В конце концов, у меня есть нормальное имя!
***
Ляля почувствовала, что на неё кто-то внимательно смотрит, и открыла глаза. Напротив неё на скамейке сидел парень с темными волосами и тёмными глазами, облачённый в спортивную куртку, потёртые джинсы и кроссовки. Он сидел чуть развалившись и рассматривал Лялю, но не нагло, а серьёзно и с интересом.
- Что? – обратилась она к парню.
- Хреновые дела? – вопросом на вопрос ответил он ей.
- А тебе какое дело? – усмехнулась она.
- Честно? Мне плевать, - пожал плечами парень, и выражение его лица ничуть не изменилось.
- Так и не смотри тогда, - предложила Ляля.
- А ты что, можешь мне запретить? – насмешливо поинтересовался он.
- Нет, я могу уйти, - покачала головой Ляля.
- Так иди, мне-то что? – растянул он губы в улыбке. – Или ты думаешь, что я попрусь за тобой знакомиться?
- А ты попрёшься, если я встану? – сощурилась Ляля.
Парень рассмеялся и ничего не ответил. Ляля встала и, не оборачиваясь, пошла по аллее к выходу из парка. Девушка шла долго, погрузившись в размышления, и вспомнила о парне из парка только тогда, когда оказалась на проспекте. Оглянувшись, Ляля не увидела никого, похожего на него, пожала плечами и спустилась в подземный переход. В переходе играл на гитаре блюз какой-то рыжий мужчина, и Ляля остановилась послушать. Через некоторое время кто-то тронул её за локоть.
- Нравится? – услышала девушка голос недавнего знакомого.
- А-а, это ты. Привет, - обернулась Ляля.
- А чего ты оглядывалась? Урну искала, чтобы что-то выкинуть? Или смотрела, где можно купить зажигалку?
- А ты, конечно, оказался здесь случайно. Шёл своей дорогой, ни о чём не думал, про какую-то девушку на лавке совсем забыл, а тут бац! что-то знакомое. Посмотрел, а это я! Так? – лукаво взглянула на парня Ляля.
- Ты телепат? – поднял брови парень.
- А ты?
- А я люблю блюз.
- А я - белый шоколад.
Парень кинул в коробку, стоящую перед музыкантом, десять рублей, повернулся и пошёл к выходу. Ляля не пошла за ним, просто стояла и смотрела ему вслед. У самой верхней ступеньки лестницы он обернулся.
- Не хочешь послушать блюз в моём исполнении?
- Нет, - улыбнулась Ляля.
- Я завтра буду в кафе. Там отлично готовят шашлыки.
- Обожаю шашлыки, - продолжала улыбаться Ляля.
- Да? – удивился парень. – А я терпеть не могу! – он повернулся и скрылся из виду.
Ляля отправилась домой, если домом можно было назвать ту квартиру, откуда ей очень скоро придется съезжать. Как только Ляля села в автобус, её тут же окликнули. Девушка сделала вид, что ничего не слышала. Но знакомый оказался настойчивым и, придвинувшись к ней вплотную, опять позвал:
- Лялька! Глухая, что ли?
Ляле пришлось обернуться. Рядом стояла Ванда.
Ванда была невысокого роста, с густыми пепельными волосами до плеч, с невероятно светлыми глазами, аккуратным носом и большим ртом; с замечательным чувством юмора, лёгким характером и строгими принципами. Она училась с Лялей в одной группе и считала себя её лучшей подругой. Ляля не возражала, Ванда ей нравилась, а это значило довольно много. Она была одной из немногих, кто не раздражал Лялю и не вызывал желания запустить ему в голову чем-нибудь тяжёлым. Но сейчас Ляле не хотелось видеть никого. Тем не менее, она широко улыбнулась и сказала:
- Привет! Я задумалась немного. Как дела?
- Нормально. Сдала зачёт, представляешь? И кому? Круэлле!
- Да ты что? – поразилась Ляля. – И как тебе это удалось?
Сама Ляля так и не сдала этот зачёт по экономике. Это был её профилирующий предмет, и, как всегда, самый трудный предмет вел самый противный, нетерпимый и непримиримый учитель. Этим педагогом была Круэлла. Такое прозвище ей дали из-за исключительной любви издеваться над студентами и из-за цвета волос. На выжженные краской, какие-то фиолетово-белые, волосы Круэлла, а вмиру Ирина Аркадьевна, сделала мелирование, и напоминала облезлую сумасшедшую обезьяну. Сходство с обезьяной увеличивалось тем, что у Круэллы по всему телу росли волосы, от которых, как подозревала Ляля, Ирина Аркадьевна всю жизнь пыталась избавиться. Но все попытки оказались тщетными: волосы не только не прекратили расти, но стали ещё гуще. Видимо, стараясь как-то компенсировать свою непривлекательность, Круэлла издевалась над студентами, пользуясь своими превелегиями педагога. Особенно она не любила красивых умных независимых девушек, и нещадно заваливала их на экзаменах. Ляля попала у неё в особую немилость, потому что периодически позволяла себе спорить с Круэллой на лекциях, и обычно отстаивала собственное мнение. Так что получить зачёт у Круэллы с первого раза для студентов, а особенно для Ляли, было поистине невыполнимой миссией.
- Я пришла к ней, прикинь: с кругами под глазами, вся помятая, но не настолько, чтобы показалось, будто я всю ночь развлекалась, - рассказывала Ванда. – Пол-утра наводила марафет, чтобы выглядеть так, как будто всю ночь к зачёту готовилась. Села, такая вся несчестная-разнесчастная, глазами хлопаю, носом шмыгаю, в общем, кошмар! Взяла билет, а ведь я все темы учила! Ну, короче, рассказала ей, а она мне говорит: «Ваш ответ недостаточно хорошо поставлен, - спародировала Ванда резкий писклявый голос Круэллы. – Но в целом неплохо. Вам ещё надо чуть-чуть подучить. Придёте через неделю, если всё будет нормально, получите хорошую оценку в зачётку». Вот уродина! Ну, а я ей говорю, что вы, мол, Ирина Аркадьевна; я, конечно, попытаюсь, но знать предмет так, как знаете его вы всё равно невозможно! Мне бы так хотелось быть подготовленной на таком же уровне! Она, разумеется, глазки закатила, начала объяснять, что сейчас для нас ничего не важно, никто ничего не учит, а она всегда учила и была лучшей ученицей, и так далее. Потом говорит мне: «Вы, милая, на четвёрку знаете, на очень хорошую, надо сказать, четвёрку. А вот до пятёрки не дотянули, к сожалению. Ну, ничего, в следующий раз подготовитесь получше». И поставила мне четыре! Класс!!
- Да, здорово, - согласилась Ляля. – А мне она назначила в понедельник пересдачу.
- Да что ты паришься? – воскликнула Ванда. – Сделай ей пару-тройку комплементов, помети хвостом, она тебе поставит что-нибудь приемлемое!
- Как-то нет желания, - мотнула головой Ляля.
- Ну, и ходи сдавать по пять раз, а в итоге получишь тройку! Лялька, это же глупо! Ты лучше всех знаешь предмет и всегда получаешь зачёт самой последней! Это же так глупо! Перестань ты с ней препираться, ходи на лекции уродиной, и будет легче.
- Невыполнимо, - пожала плечами Ляля.
- Почему?
- Ну, во-первых, перестать препираться означает перестать развлекаться. А насчёт уродины… Не выйдет. Красоту, её же ничем не замажешь и никакими, самыми ужасными обносками не испортишь. Истинную красоту, разумеется.
- Ой, Лялька! – покачала головой Ванда. – Всё тебе хи-хи да ха-ха! А вот когда лишат стипендии или из универа выгонят, тогда посмотрим, как ты будешь веселиться и развлекаться!
- Всё будет нормально, не переживай, - отмахнулась Ляля.
- Какие планы на вечер? – Ванда была не согласна с последним утверждением подруги, но сочла за лучшее промолчать.
- На сегодняшний? – уточнила Ляля.
- Ну да.
- Никаких.
- Тогда пойдём в наше кафе, - «нашим кафе» девушки называли маленькую забегаловку рядом с городским парком, где они любили собираться со своими парнями – Андреем и Костей, - там сегодня будут Андрей и Костя. Они приглашали.
- Давно приглашали?
- Да днём, во время обеда. Ты же смылась неизвестно куда. Куда, кстати?
- Неважно, - поморщилась Ляля. – У меня были дела.
- А-а, ясно, - немного обиженно протянула Ванда. – Так пойдём в кафе-то?
- Пойдём, - кивнула Ляля.
Девушки вышли из автобуса и направились каждая к себе домой. Они решили встретиться в кафе попозже вечером.
Когда Ляля вошла в кафе, облачённая в серые брюки, серое короткое платье и черные туфли, Андрей с Вандой и Костя уже были там.
- Привет, - поцеловала девушка Костю, присаживаясь за столик. – Как дела?
- Отлично, - ответил парень. – Потрясно выглядишь.
- А? – сначала не поняла Ляля. – А-а, ну да. Здесь есть шашлыки?
- Есть, - кивнул Андрей и подозвал официантку. Та приняла заказ и удалилась.
- Зачёт ты, конечно, не сдала, - покачал головой Костя.
- Ванда, - поморщилась Ляля, - сколько можно. В женщине должна быть тайна, а ты лишаешь меня всех моих секретов на корню.
- Пусть для нас останется тайной то, куда ты сегодня уходила, - лукаво ответила Ванда, а Андрей удивился:
- Откуда ты знаешь, что это Ванда нам рассказала?
Ляля вскинула брови и ничего не ответила. За неё сказала Ванда:
- Мы же лучшие подруги. Знаем друг друга как свои пять пальцев!
В это время официантка принесла шашлыки и поставила их перед Лялей. Девушка не обратила на блюдо никакого внимания и спросила:
- А вы-то сдали?
- Не всё, - скривились парни.
– Механику провалили, - уточнил Андрей, а Костя подхватил:
- Вам повезло, что у вас не читает лекции Ринат Исаевич. Такой садюга! А я ещё диплом пишу под его чутким руководством! Это, я вам скажу, вообще… Тушите свет! А чего ты не ешь? – посмотрел он на Лялю.
- А что тут есть?
- Так вот же шашлыки. Ты же сама просила!
- Я? – удивилась Ляля. – Когда?
- Как только пришла, так и заказала, - напомнила ей Ванда.
- Я не заказывала, - покачала головой девушка. – Я просто спросила, есть ли тут шашлыки.
- Ну, - кивнул Андрей.
- Что ну? – поинтересовалась Ляля. Повисло неловкое молчание. Казалось, обстановка не тяготила только Лялю.
- Так, ладно, проехали, - первой опомнилась Ванда. Ляля часто приводила друзей в замешательство, но они всё никак не могли привыкнуть к её выходкам.
А парень из парка привык сразу. И даже не уступал Ляле в умении ставить в тупик других людей.
Следующим вечером Ляля вошла в кафе на другом конце города. В этом заведении приятно пахло выпечкой, супом и приправами. Ляля сразу увидела того парня: он сидел за самым дальним столиком в окружении четырёх человек, - длинноволосого парня с жиденькой бородкой в чёрной майке, рваных джинсах и ботинках на толстой подошве, маленькой белобрысой девчонки с жидкими волосёнками, облачённой в кожаные шортики и блестящий красный топик, высокого лысого бугая, упакованного в джинсовый костюм и невысокой блондинки с миловидным лицом, на которой была короткая юбка зелёного цвета, чёрная кофта и черные высокие сапоги. Парень был одет так же, как в прошлый раз, когда Ляля его видела. Сама же Ляля одела спортивные джинсы, чёрный свитер с глубоким воротом, который всё время съезжал в разные стороны, обнажая то одно, то другое плечо, и легкий серый плащ, который, впрочем, сняла, как только подсела к компании.
Ребята за столом переглянулись, и белобрысая спросила противным манерным голосом:
- Мы знакомы?
- А ты что, в этом не уверена? – в свою очередь поинтересовалась Ляля.
- Мы тебя не знаем, - убеждённо произнёс лысый. – Ты откуда взялась?
- Я приехала на автобусе, - объяснила Ляля.
- Ты тут не выпендривайся! – мигом завёлся лысый. – Видали мы таких!
- Спокойно, - осадил его Лялин вчерашний знакомый. – Это я её пригласил.
- Зачем? – в один голос воскликнули белобрысая и лысый, и блондинка недовольным тоном спросила:
- Что это значит, Рэм?
- Ничего, - пожал он плечами и обратился к Ляле: - Ты как нашла кафе?
- Я не искала, - покачала головой Ляля.
За столом воцарилось молчание. Лысый и длинноволосый разглядывали Лялю с интересом, белобрысая с презрением, а блондинка, придвинувшись к Рэму так близко, что почти уселась ему на колени, - с тревогой.
- Марго, - отодвинулся от неё тот, - не напирай.
Марго недовольно послушалась и вперилась в Лялю пронзительным взглядом.
- Меня Черепом зовут, - первым представился лысый.
- Тебе подходит, - кивнула Ляля. Череп остался сидеть с открытым ртом, не зная, комплимент ему сделала девушка или же посмеялась. Белобрысая прыснула и хлопнула лысого по спине:
- Не грузись! А я – Лиди, - обратилась она к Ляле. – А это вот Лох-несс, - указала она пальцем на длинноволосого.
- Меня зовут Маргарита, - томно произнесла блондинка. – Для своих – Марго. А Рэм – мой парень, - в её голосе звучало предостережение.
Ляля пожала плечами.
- А тебя как зовут? – подождав, когда новоприбывшая назовёт своё имя, и так и не дождавшись, спросила Лиди.
- Как хотите, - опять пожала плечами Ляля.
- Не выпендривайся, - презрительно сказала Марго.
- Да она просто стесняется, наверное, - засмеялся Череп. – Имя, наверное, некрасивое. Ну, признайся!
Ляля улыбнулась.
- Призналась, - довольно протянул Череп, почему-то увидев в её улыбке подтверждение своих слов.
- Она какая-нибудь Аграфена, - мстительно произнесла Марго. – Или Дуня. Или Клава, а то и Афдотья. Да? – насмешливо взглянула она на Лялю.
- Нет, я Дульсинея, - призналась Ляля.
- О-о-о! – прокатился по кафе хор голосов. – Круто!
- А как тебя сокращённо-то зовут? – радостно спросил Череп. – Синя, что ли?
- Нет, Дуся, - пояснила Ляля.
- Класс! – пришёл в восторг лысый. – Офигительное у тебя имечко! Не трудно с таким?
- Нормально, - безразлично ответила Ляля.
- Ну что, Дуся, по пивку? – воскликнул Череп. – За знакомство, а? – и, не дожидаясь ответа Ляли, крикнул вглубь зала: - Риночка! Нам бы пивка! Давай, шевели ножками!
В зал вошла маленькая чёрненькая официанточка в сером платье с короткой юбкой и белом фартучке. В руках у неё был поднос, на котором стояли пять банок пива.
- Вот молодец, - одобрил Череп и хлопнул её ниже талии. Риночка подпрыгнула, покраснела и скрылась за дверью около барной стойки.
- Ну! – поднял свою бутылку Череп, - за Дуську!
Остальные последовали его примеру, не притронулась к бутылке только Ляля.
- Ты чего не пьёшь? – спросил Лох-несс.
- Я пью, - ответила девушка, по-прежнему не трогая пиво.
Лох-несс открыл рот, мотнул головой и закрыл. Ляля поймала на себе взгляд Рэма. Он смотрел не насмешливо, не с интересом, не с жалостью, не с презрением, а вроде как равнодушно. Но Ляля кожей чувствовала, что она для него не просто незнакомая девушка, которая ничего не значит. Она является для этого парня чем-то другим, более чем значимым. В глазах Рэма ничего нельзя было прочитать, но Ляля знала, что это так.
В кафе они сидели довольно долго, пока не пробило три часа ночи, и оно не закрылось. Группой они вывалились на улицу и стали решать, что делать дальше. Череп был за то, чтобы продолжать гулянку, потому что в общежитие института, где они все учились, уже не пустят. Лох-несс заявил, что он – как все. Лиди было всё равно, как провести ночь, а Марго явно мечтала остаться наедине с Рэмом. Сам Рэм, выслушав их предложения, объявил, что отправит Лялю домой и вернётся. У Маргариты при этом сделалось такое лицо, будто она обнаружила экскременты в своём кошельке, но попрощалась она с Лялей довольно дружелюбно, видимо надеясь, что прощается навсегда. Рэм пошёл первым, и совсем не в сторону дома Ляли, девушка – за ним. Они шли молча минут двадцать, и заговорили только когда оказались на мосту.
- Держи, - первым начал Рэм, протягивая ей плитку белого шоколада.
- Что это? – спросила Ляля.
- Попробуй, - пожал плечами Рэм. Ляля откусила кусочек и тут же выплюнула:
- Фу!
- Ты же говорила, что любишь белый шоколад? – напомнил Рэм.
- Ну и что? – подняла брови Ляля.
В ответ Рэм взял из её рук шоколадку и выбросил за перила моста. Ляля проследила за её полётом и предположила:
- Утонет.
- Нет, - покачал головой Рэм. – Как тебя зовут?
- Ты же знаешь? – удивилась Ляля.
- Меня интересует настоящее имя.
- А меня – нет.
- То, что интересует тебя, мне плевать.
- Ну и что, мне тоже, - пожала плечами Ляля. Это был её любимый жест.
- Покажи паспорт, - потребовал Рэм.
- Пошёл ты, - равнодушно ответила Ляля.
- Я сказал, покажи! – угрожающим голосом произнёс Рэм, схватил её за руку, резко развернул к себе спиной и, пошарив во внутреннем кармане, выудил оттуда водительские права. Ляля не сопротивлялась. Рэм прочитал всё, что было написано на правах и, усмехнувшись, вернул их девушке.
- Было приятно познакомиться, - с безукоризненной вежливостью сказал он.
- Выдержка хромает, - безо всякого выражения произнесла Ляля. – Тебе надо лечиться электричеством. Уже поздно, пока, - и Ляля неспешно удалилась. Спиной она почувствовала внутреннее спокойствие Рэма и улыбнулась. Но оглядываться не стала. Ещё два шага, и Ляля скрылась за поворотом аллеи парка.