In heart (Five love)

Она скромно заглянула в зеленые глаза и тут же опустила взгляд. Она очень редко осмеливалась смотреть в глаза людям, потому у них создавалось впечатление, что она от них что-то прячет, что у нее есть тайна, которую необходимо разгадать. Парень же, лет семнадцати улыбался и не видел той внутренней борьбы, что происходила в душе девушки…

СЕРАЯ МЫШЬ
Вся жизнь как по кругу: школа, репетитор, учебники, Интернет, школа, учебники, репетитор, Интернет, учебники, школа, Интернет. Жизнь, собственно, по сути, и на жизнь-то не стала похожа… Постоянный стресс и переживания по поводу поступления, грядущих экзаменов и она… все это в купе не давало покоя Андрею, держало в непрерывном стрессе и иногда это выливалось в нервные срывы. А видеть Алису в окружении свиты из двух-трех девочек, из-за которых не представлялось возможным поговорить с ней наедине, было просто невозможно. В конце концов, ее постоянно меняющиеся парни… каждый как нож в сердце… Интересно, а каждый ее любил, так как он?
«Нерешительный»
Это слово торчало занозой в его душе, загнивала, болела, рана кровоточила и никак не хотела останавливаться. Единственная отдушина – Ритка, и та перестала появляться на сайте. Ритка – малознакомая девчонка. Редкостный позитив, не то что бы красивая, но и не страшная, для Андрея она представлялась идеальным другом. Но слишком много раз он ошибался в людях, что бы доверятся этой самой малознакомой, хоть и такой положительной девчонке.
Вглядываясь в формулы, аккуратно выведенные математичкой, Андрей терял их смысл еще до того, как начинал их читать. Он только что опять встретил ее на лестнице. Обыкновенное «привет», улыбка, а в сердце новая надежда… но когда? И как добраться до ее сердца, так что бы не обидеть? «Нерешительный». Нет, вовсе не так! Он просто… боится… трус? Нет! Он боится сделать больно себе и ей. Но как, оказалось, трудно сделать больно сердцу, которого нет.
После школы его ждала очередная бесконечность: от школы до дома, а потом к репетитору.… Пока Андрей ехал на маршрутке, какая-то четырнадцатилетняя девица, улыбаясь, подмигнула ему. Может он не так уж и безнадежен? Думал парень, улыбаясь в ответ…

ЗВЕЗДА
…Ганс ничуть не изменился с прошлого года. Он так же вел разгульничий образ жизни. Ему так нравилось. Самая сексуальная девушка клуба теперь была его девушкой, самые крутые ребята называли его теперь «своим». Но чего-то ему не хватало, он не знал, чего, но он знал точно: что-то он делает не так. Но ведь ему ничего кроме танцев не надо. Он знал, что ближайшее его будущее – это танцы. Профессиональные. Да, он, конечно, поступит, будет учиться. Главное, что бы в армию не забрали. А для этого надо учится. В школе он до сих пор ловил скромный Риткин взгляд, никогда на него не отвечал, целовал в щеку Ильину Машку, обнимал в столовой Ирку Мазалову, но он искал во всем этом что-то особенное, не находил, искал снова, целовал Ирку и обнимал Машку, никого не обнимал и всех целовал, он делал жизнь ярче, но жизнь его не помогала и все цвета, перемешанные друг с другом давали один: черный. Что делать он не знал, лишь добавлял яркие краски и острые ощущения, но ничего не помогало. Танцы были отдушиной. Помогал спорт. Постоянный прием наркотика прямо пропорционально сказывался на ухудшении его здоровья, но без наркотика и жизнь уже казалась не такой, какой она должна была быть. Ганс потерялся в ритме бушующего огнями развлечений города…


ИЗГОЙ
…Игнат ненавидел жизнь. Ненавидел за то, как она с ним поступила, ненавидел всех тех, кто его окружал, ненавидел-ненавидел-ненавидел… Это слово звучало в его мозгу, отражаясь эхом еще много раз, теперь чаще чем какое любое другое слово. Слезы, что он не смел, позволить себе раньше, теперь не редко вырывались из глаз из-за какой-нибудь мелочи: разбившаяся тарелка, нагадивший кот или плохое настроение – все могло быть причиной слез, которые никто никогда не видел. Но хуже всего было одно. Любовь. Сердце рвалось на части. Болью, отражаясь на всем организме. Она уехала за несколько месяцев до того как он стал таким… Ненавидящим всех и вся. Игнат никогда не пытался найти ошибку в себе, потому что он знал, где он ошибся, где ошибки стали роковыми, но он так же знал, что он один такой, который знает что он ошибся и готов исправить ошибку. Но исправлять ее перед такими… убогими людьми?! Нет уж… просто это общество не для него. Он другой…

ШУТ
…Лекс ненавидел себя не меньше Игната. Но лишь за то, что он не смел, быть один. Если Игнат смирился, не боролся, а лишь подстраивался, смотря на окружающих людей волком, то Лекс шутил, подтрунивал, делал все, что бы привлечь внимание других… кого-то это напрягало, кого-то наоборот, забавляло, но все это ни шло ни в какое сравнение с тем, как он легко чувствовал себя рядом с Риткой, простая, легкая, надежная… вернее… была такой. После той их ссоры, что была больше года назад они, как бы они того не хотели, не могли быть больше друг для друга тем, кем они были до нее. Сначала Лекс послал ее, потом она пыталась наладить все, ничего не получалось, потом пришла его очередь, но все изменилось. Ритка была единственной, кто мог ему помочь в его несчастье, но Ритка оставила его, как когда-то ее оставил он. И теперь она не хотела к нему возвращаться. Она не хотела быть ему другом. Он не знал, что когда ее спрашивали: «Кто звонил?» она отвечала «Мой лучший друг, Лекс», он не знал, что Ритка тоже скучает по тем дням, но они оба знали, что с Риткой, как и со многими, что-то произошло. Что-то что и с ней… С той, которая не давала спать по ночам, воспоминания о которой будоражили воображение, а осознание того, что она не рядом не позволяло дышать спокойно, особенно когда она проходила рядом. И Ритка все это знала, и могла тогда помочь, но она закрыла глаза и ушла из его жизни. И вот теперь, Лекс, такой же, как всегда, такой же балагур, такой же смешной, его так же уважают, он так же смеется, но никто не знает на самом деле, что с ним происходит. Разве что может трое: та, что его любила, та которую он любит до сих пор, и, конечно, маловероятно, но – кто знает? – может Ритка тоже догадывается?

КОРОЛЬ
Девушка стояла на стрелке Васильевского острова и любовалась видом, когда к ней подошла цыганка, стала сулить счастье и, тяжело вздохнув, сообщила, что не будет-де счастья, пока король ее не рядом, а далеко…

Джонни стоял перед входом в общагу и докуривал последнюю сигарету. Он не знал, что ему теперь делать. Он завалил сессию. Теперь ему остается вернуться на малую родину, в глушь, из которой так мечтал вырваться… С тех пор, как она уехала, он так мечтал уехать в след за ней. Он часто спрашивал себя: осталось ли что-то после четырех лет разлуки? Не находил ответа и спрашивал себя снова. Единственная любовь. Наивная и чистая. Красивая и умная. Легкая и быстрая. Самая лучшая. Он вспоминал о том, как они стояли, обнявшись под звездами, ее первый поцелуй… Сигарета кончилась, Джонни взял сумку и понял: ему не вернутся на малую родину, но и не уехать вслед за ней. Он останется здесь, в Костроме. Вся его жизнь внезапно встала перед ним так ясно, как никогда раньше. Нет, было один раз. Это было 28 декабря, в 2003 году. Когда он ее увидел. Он знал что будет с ней. И он был с ней. Незабываемые полгода. Она так любила его… Джонни развернулся и пошел к Филу, сегодня он переночует у него, а потом примется за мелкое мошенничество, может когда-нибудь он станем кем-то напоминающим криминального авторитета, ну или просто жить на лезвии бритвы, но иметь достаточно денег, что бы жить нормально.
Всю ночь Джонни снилась она как бывало не раз, но каждый раз был разный. Иногда она приходила такой, какой он ее полюбил, шестиклассницей, с темными русыми волосами, с карими некрашеными глазами, с белозубой улыбкой. А иногда такой, какой он ее видел в последний раз: с сигаретой, с трехцветными волосами и яркими, крашенными карандашом или тенями зелеными или голубыми глазами, с запахом джина, вызывающую. А иногда, очень редко, всего-то раза два она приходила совсем другая. Длинные волосы ее были заплетены в строгую английскую косу, глаза были накрашены, но не ярко, речь (к сожалению Джонни не помнил, что именно она говорила) была спокойной, не 120 слов в минуту, как раньше, красивой, степенной и утонченной, в общем идеальной. Джонни смел, предположить, что она теперь такая, но иногда его посещала мысль, что нет, на самом деле это тот идеал, который он искал в ней четыре года назад… Ритка… Лекс понимал, что четыре года это не четыре дня, что несмотря на то что расстались они как будто еще вчера… он не любит ее. «Прошу, сердце, не дрожи, когда повиснет слово «Ритка», как на леске в воздухе» - просил не раз Джонни, и, наверное, упросил.


Пять человек, пять судеб: звезда танцпола, скромный парень, изгой, шут и мелкий жулик. Все они никак не связаны между собой. Никогда не пересекались в жизни. Всех их связывает одно. Маленькая. Неприметная. Положительная. Дружелюбная. С большими карими глазами. Девушка. Никто ее не любил так, как она любила каждого из них. Ритка. Лишь только Джонни долго страдал, но его страдания, увы, были бессмысленны. Он был единственным и единственным остался, кто пытался ее любить. Судьба не наградила несчастную Ритку лишь одним. Нет, не красотой, красота у нее была, хоть и не сногсшибательная, но достаточная, что бы не шугаться своего отражения, да и ум тоже (хоть и не всегда) имелся. Не было лишь того единственного, что позволяет девушку жить с осознанием того, что она девушка, которая может нравиться парням. Ритка, уверенная в себе девчонка. Ритка, в общем-то, счастливый человек. Ритка, что тебе не хватает для счастья? И для чего ты бронируешь места тем, кому ты не нужна? С кем никогда не увидишься? Кто не желал бы и знать о тебе? Для того, кому ты и другом быть не смогла? Для чего тебе все это? Ритка! Живи спокойно. Ритка! Будь проще, и люди к тебе потянутся…