Синяя птица

У него на щеках утомленно дрожали ресницы.
Опьяненная ночь на губах его пряталась нежно.
В сквозняке шелестели раскрывшейся книги страницы,
Я любила его – верно, преданно, свято и грешно.

Я касалась его, проводила губами по коже,
Замирало дыханье, и сбивчиво сердце стучало.
Я любила его. Лишь за то, что и он меня тоже.
Я читала его. Я шептала его. И молчала.

Он был светом моим в густоте темно синего утра.
Он был солнцем моим в припозднившемся хмуром рассвете.
Растворяться до дна – это было и глупо и мудро.
Даже верить в любовь, не бывает которой на свете.

Но была же, была – и дрожала в уснувших ресницах,
На губах улыбалась во сне, обнимала мне тело,
И стучала в окно до рассвета к нам синяя птица,
Я впустила б ее. Но тревожить так сон не хотела.

Размахнулись вдали посветлевшей широкие крылья,
Полетела искать свой приют и стучаться в квартиры.
Встрепенулись ресницы, глаза полусонно открылись,
Он был вечно моим. Целым небом, и утром, и миром.

Целым счастьем моим. Целовала, горела, любила.
Он был светом моим. Отгоревшей души моей дрожью.
Чтобы его не будить птицу счастья я в дом не впустила.
Я любила его. Лишь за то, что и он меня тоже.