Красивая жизнь (глава 4)

Вернее, не сама – ее широко распахнул папа.
Мама тоже стояла рядом, и ее лицо не предвещало ничего хорошего.
«Никакой радости от встречи с дочерью», – подумала Ира, но вслух этого говорить не стала, потому что родителям было явно не до шуток.
– И могу я узнать, – стараясь сдерживать бешенство, заговорил папа, – где ты пропадала?
– Нигде, – ответила Ира, не глядя им в глаза. Она чувствовала себя жутко, смертельно виноватой и оттого грубила. – Где надо, там и пропадала.
На какую-то секунду ей показалось, что папа ее сейчас ударит, но он только махнул рукой и ушел в дальнюю комнату, хлопнув дверью.
– Ира, где ты была? – спросила мама. – Мы звонили Ане, она тоже волнуется.
– А зря, – сказала Ира. – Я была со Светой. Мы с ней в гости ходили.
– В гости? – повысила голос мама. – Да ты знаешь, который час? Где это видано, чтобы ходить по гостям до поздней ночи?
Ира села на корточки и стала расшнуровывать ботинки.
«Труднее ругать человека, который сидит на корточках», – подумала она. И правда, мама перестала кричать и горько сказала:
– И неужели в этих гостях не было телефона? Ты представляешь, что с нами было? Папа, конечно же, во всем обвинил меня. Сказал, что это я тебя неправильно воспитала.
Мама опустилась на табуретку, стоявшую в коридоре, и стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Она была такой растерянной и маленькой, что Ире захотелось обнять ее и сказать, что она больше никогда так не поступит. Но слова остались невысказанными, Ира только буркнула: «Извини» – и заперлась в ванной.
Она включила воду и, усевшись на стиральную машину, стала разглядывать себя в зеркало. Карие глаза в обрамлении густых ресниц, изогнутые дугой брови – вот, пожалуй, и все, чем она могла гордиться. Ира расчесала свои темно-русые волосы до плеч и распушила короткую челку.
«То ли дело Алена, – подумала она. – Или Света... Правда, Алена слишком ярко красится, но ее даже это не портит».
Ира умыла лицо и вытерла его полотенцем так, что раскраснелись щеки. Она подумала о Максе и грустно улыбнулась.
«Наверное, я могла бы его полюбить. Точно могла бы... Но разве он когда-нибудь обратит внимание на такую, как я?»
Ира вспомнила Кахобера Ивановича, и ей стало стыдно, что она так легко может думать о ком-то другом.
– Я же люблю Кахобера, – сказала она вслух. – Всегда буду любить.
И от этих слов ей стало гораздо спокойнее. Она свыклась с тем, что ее любовь к Кахоберу безответна, но мысли о нем все равно были приятными и уютными. А теперь Ире стало страшно, что другой безнадежной любви она просто не вынесет.
– Разве кто-нибудь может сравниться с Кахобером? Она попыталась представить себе его дорогое, широкое, всегда улыбающееся лицо, но это не очень получалось – черты Кахобера расплывались, а вместо его лучистых карих глаз она видела другие – спокойные, зеленые, как трава.
Родители уже спали, и свет везде был погашен. Ира на ощупь добралась до своей постели, которую мама заботливо разобрала, и свернулась калачиком под одеялом.
«Меня в эту компанию больше не позовут, – решила Ира .. – Зачем я им нужна? За весь вечер и двух слов не сказала... Меня туда не позовут, и я никогда больше не увижу ни Жэку, ни Макса. Но так даже лучше».
Ира тяжело вздохнула, немного повертелась и провалилась в глубокий сон.
А ночью ей приснилось, что она снова в гостях у братьев Орловых и что она случайно опрокинула огромный светильник в виде глобуса, который разбился на тысячу разноцветных осколков. Во сне Ира пыталась собрать распавшиеся континенты, но только исколола все руки. К тому же ей мешала Алена, которая суетилась вокруг нее и причитала: «Это плохая примета! Это совершенно бесперспективно!»