Полгода и Алена.

Всем здравствуйте. Меня зовут Сергей. Я здесь что бы рассказать вам историю своей любви.
Много лет… то есть двенадцать лет, три месяца и двадцать три дня я пытался забыть о ней. И о любви, и о НЕЙ. Получалось не очень. Иногда. А иногда получалось нормально. За эти двенадцать дет я все-таки приглушил чувства, которые полились из меня как из огромной пробоины в плотине в одну ночь и до сих пор никак не могли остановиться.
За все эти годы я так и не решался подумать, осознать, переиграть в сознании все что было… только теперь.
Я шесть лет работал отличным хирургом. Все операции проходили всегда на ура. И только недавно. Семьдесят два часа назад я совершил ошибку. Это ошибка стоила человеку жизни.
Вы хоть сколько-нибудь представляете себе что такое человеческая жизнь? Да? Ошибаетесь. Я шесть лет отводил смерть за руку прочь от людей. Семь лет этому учился. И думал что знаю. А теперь только понял, что ни черта-то ни вы, ни я не знаем!
Лишь дважды мне пришлось в своей жизни соприкоснуться со смертью. Оба раза стали слишком сильными ударами судьбы, что бы выстоять не согнув головы, коленей, чтобы не сгорбиться и не поседеть. И только-только я начинаю понимать что же стоит наша жизнь…
Мне было семнадцать. Я закончил школу, поступал в ВМА. Поступил успешно и проходил КМБ. Курс молодого бойца. Боец из меня никудышный. И врач, похоже тоже…
Были такие ребята, кто каждый день писал Смс своим девчонкам, были, кто не писал никому и ничего потому что девчонки не было и был я. Я не то что бы очень томился любовью, просто осталась на гражданке одна девушка, которая каких-то полгода назад очень мне симпатизировала, а я… эх… дурак.
Медленно но верно я сдружился с ребятами. И как-то рассказал о ней. Никто не посмеялся. Один Толик мне сказал:
-Лучше напиши, может еще не потеряно все…
Я написал. Мы шли из столовой. Но она не ответила ни через пять минут, ни через десять, ни через час.
Только поздним вечером, после одиннадцати она написала мне. У нее был банкет. В тот раз он действительно был. А потом она частенько прикрывалась работой, что бы встречаться с подружками и не только с ними… Моего номера у нее не было, она не сразу меня узнала. Но слово за слово и интрига вновь возродилась между нами. Конечно, с ней все не так просто… Когда я сказал, что у меня к ней чувства, она раскланялась и предложила забыть. Но нет. Я был настырнее. Неделя-другая и она сдалась.
Но ведь я на военном положении… Мы не могли видеться. Из-за этого она меня бросила. Очень тактично. Она была в выпускном классе. Я получил он нее Смс «понимаешь, ты в казарме, я все время на курсах… у нас просто нет времени друг на друга, так зачем мучить друг друга? Давай просто обождем… а как все кончиться, я вся твоя!». И я повелся. Ее «как все кончиться» значило ждать до июня. Пока она гуляла с другими и курила кальян. Но я уже успел в нее влюбиться до боли в груди. Я любил ее. Уже. Любил всю с ее капризами, переменами настроения, несмытым на ночь макияжем и даже с ее изменами. Я любил ее. А она меня нет. Но это было временно. Я планировал найти путь к ее сердцу, найти ключ к замку… я не планировал отступать. Все изменилось с началом зимы. Тогда я пригласил ее на балет.
Она была удивительной. Любила балеты и оперы, но могла обходиться мультиками в плохом качестве на DVD.
В тот вечер я убедился: ей нет равных. Особенно по части лжи. Она так убедительно говорила про то как ей со мной хорошо, что я ей поверил. Тем более что очень хотелось ей верить, ведь так хорошо как с ней мне не было никогда и ни с кем.
Но какая же она? Сказать «самая лучшая» значит ничего не сказать. У нее были длинные волосы. Темные у корней и светлые на концах. У корней она была брюнеткой, на концах блондинкой. Это из-за того что в свое время много красила волосы. Теперь она их бережет. Малышка моя. Фигура у нее самая лучшая. Она не выглядит худой, но стройной. Она плотная, но не выглядит пышкой. Белая слоновая кость цвет ее кожи. Ни один турбо солярий не брал ее. Карие глаза, такие добрые… Но ее визитной карточкой, ее приветом была улыбка. Совершенство среди совершенства. Жемчужинки, ровные, красивые, как они нежно и сладостно кусали мою шею, как они доводили меня до состояния безумия одним своим видом… Любимая. Она – само совершенство. Почему я счел себя достойным ее… наверное потому, что ее никто никогда не смог бы полюбить так как я. Я ошибался?..
Потом был Новый год и мое кольцо. Я не стал снимать его с ее руки в тот день.
Тридцатое декабря. Тридцатого декабря я подарил ей кольцо. Я шел с ней по парку, держал за руку и думал, что знаю насколько я счастлив. Дурак! Я даже не подозревал меру своего счастья.
Теперь каждый год, одиннадцать лет подряд, я приезжаю в этот парк, иду на ту развилку, где мы стояли, и смотрю в прошлое. Вспоминаю как она целовала меня, как она одела кольцо, ее розовые пальчики в контрасте с белым-белым снегом.
Я тебя люблю!
Потом пятое января. Опера. Премьера. Теперь «Ночь перед Рождеством» я знаю наизусть. Могу по памяти пересказать любой отрывок. Потому что опера была «ночь перед Рождеством».
Так начинались самые лучшие каникулы в моей жизни. Потом кино, но она меня не любила. Я чувствовал.
Последний раз мы с ней ходили в театр Комиссаржевской. Тот что на станции метро Гостиный двор. Обычно попадаю на постановку, на которую ходили мы.
«Шут балакирев». Всегда шестой ряд. Всегда седьмое и восьмое место. Тогда я рисовал у нее на ладошке «я тебя люблю». Выводил букву за буквой и не замечал что происходит на сцене. Она, кажется, была счастлива. Я думал я знаю насколько я был счастлив. Думал безмерно. Теперь понимаю я был счастлив больше. И радуюсь, что не понимаю безразмерность горя, охватившего мою жизнь.
Теперь я один, сижу на восьмом месте шестого ряда. А на седьмом когда-то сидела она.
Во время антракта я прохожу точно тем путем, каким мы шли в тот день, в конце января. Сначала в зал с фотографиями, потом через буфет и обратно в зал… Она развалилась в кресле и разглагольствовала о своей старости, пятерых детях, о лишних килограммах, которые она должна была набрать после родов.
Глупец! Я думал что она шутит. Какие серьезные вещи она говорила с обманчивой улыбкой на губах! И говорила настолько серьезно, что не суждено было сбыться ни лишним килограммам, ни пятерым детям…
Любимая, ты слишком жестоко меня обманула.
После театра я всегда иду в кафе, в которое мы тоже тогда пошли. Заказываю как и тогда два бокала белого вина и Б-52. Выпиваю свой бокал, ее не трогаю. Через неделю прихожу снова.
Тогда, первого февраля, ровно через неделю как мы сходили с ней в театр, после того как я в первый раз почувствовал ее НАСТОЯЩУЮ любовь, она шла в магазин через тот перекресток. Загорелся зеленый и она шагнула. Из подворотни вылетела машина, пронеслась на красный свет, сбила ее, но – странно! – не бросила ее на крышу, а протащила на капоте, пока не врезалась (в этом слове пока кроется какая-то злополучная тысячная доля секунды! Но, боже! Какая роковая эта доля) в проезжавшую прямо перпендикулярно тойоту…
Как ее не разорвало на две части не знаю… но все ребра были раздроблены в порошок, от костей таза осталась одна пыль.

И что ты говорила перед смертью?
-Алена Развина, 17 лет, улица Макарова 43…
Сообщала имя, возраст… зачем? Что бы вышли на родственников и ты не очнулась в коридоре больницы, что бы позаботились о твоем комфорте? Или ты боялась забвения, амнезии?? А может ты боялась затеряться в морге? Может ты знала, что это твои последние минуты? И последние минуты ты доживала в полном сознании. Какая боль! Какой ужас!

Умерла в машине «скорой» через три минуты, как она тронулась. Любимая… тогда я винил врачей. Теперь думаю: как она вообще могла продержаться так долго… да еще и в сознании. Я люблю ее и сейчас. Теперь каждый год, первого февраля и прихожу на тот перекресток, затем захожу к ее родителям. Часов в пять я иду в то кафе и заказываю ровно столько алкоголя, что бы хватило набраться смелости доехать до кладбища. Там я провожу всю ночь. Разговариваю с ней. Мне кажется она меня слышит.
Ни разу за двенадцать лет я не осмысливал все и сразу. Только урывками. Приходил в парк и вспоминал, … приходил в театр и вспоминал… но так что бы сразу… это так больно.
Я ни на минуту не пожалел что тогда, летом написал ей Смс. Ни на минуту не жалел о том что закрывал глаза на ее измены, на ее холод, порой на грубость, переступал через себя, через гордость, через чувство собственного достоинства. Из полугода, которые мы были вместе я любил ее каждую секундочку, каждую долю этой секундочки, а она… наверное только ту самую неделю…