"СЕВЕРНОЕ КЛАДБИЩЕ" Главы 1 -2
Глава1.
Машины пролетали мимо одна за другой, обдавая противной липкой грязью подошедших слишком близко к краю тротуара людей. Серое безрадостное небо роняло на землю мерзкую морось. Холодный северный ветер трепал волосы, забирался под одежду, пронизывая тело до костей. Обхватив себя руками и переминаясь с ноги на ногу, симпатичная худенькая девушка в сером пальто напряженно вглядывалась вдаль в ожидании своей маршрутки. И вот, наконец-то, чудо свершилось: долгожданная газель с номером 154 на лобовом стекле вынырнула из-за поворота и, подрулив к обочине, забрала свою пассажирку.
Растерев сначала озябшие руки, девушка достала из сумочки кошелек и, отсчитав нужную сумму мелочью, попросила передать деньги водителю. И вдруг она услышала голос сбоку:
- Ой, Оленька, ты, что ли?
Она повернулась и узнала в сидящей рядом женщине свою бывшую учительницу, Раису Олеговну, преподававшую у них русский и литературу в старших классах. Теперь она была классной у Олиной младшей сестры Яны.
Это была милая, общительная женщина лет сорока пяти. Свой предмет она давала интересно, поэтому в школе ее любили, и Оля искренне обрадовалась встрече с ней. Они разговорились. Девушка рассказала, что учится на втором курсе факультета филологии СПБГУ.
- Даже не верится, что уже полтора года прошло с вашего выпуска, - вздохнула женщина -У вас класс такой хороший был.
- Зато теперь вы у моей сестры ведете, - улыбнулась Оля.
- Да, - подтвердила Раиса Олеговна.- Яна – умненькая девочка, но…- она задумалась, - не такая заинтересованная, как ты. Тебе учеба была в радость, а для нее так – обязанность – сразу видно. У них вообще коллектив совсем другой.
- Ну, каждый класс хорош по-своему, - нашлась Оля.
- Конечно, - рассеянно кивнула учительница и с сожалением произнесла:
- И жалко очень, что Яна хор бросила. Меня и Ирина Артемьевна просила с ней поговорить. Я говорила – а все без толку.
- Погодите. Как бросила?- удивилась Оля.
- Так уж с сентября и не занимается, - растерялась женщина.- А ты что, не знала?
“Глупая ситуация, - подумала девушка, - узнавать от своей бывшей учительницы про свою сестру!” – Может, она и говорила, - поспешила Оля поправить положение, - просто я замоталась совсем – могла и забыть.
Скоро Раиса Олеговна вышла, а Оля, проводив ее взглядом, задумалась. Интересные получались дела.
Оля открыла дверь и вошла в просторный длинный коридор их пятикомнатной квартиры.От приятного, будоражащего аппетит запаха жареной курицы тут же потекли слюни, а из комнаты выплыла мама – как всегда, улыбающаяся, спокойная, счастливая.
- Ты чего так долго?- спросила она.- Шесть часов уже. Все готово давно.
- Да, на занятиях задержали, потом маршрутка долго не ехала.
- Ну, папа же говорил тебе- получай права- и не будешь больше зависеть от маршруток.
- Да, надо, - рассеянно кивнула девушка и спросила, - а Яна где?
- Так на хоре, час назад ускакала.
- И опять до десяти вечера?
-Ну они же к турне готовятся. Давай, иди мыть руки, переодевайся- я соберу на стол.
Оля сняла пальто, сапоги, прошла в свою комнату и, нахмурившись, уставилась на фотографию на стене. С карточки Оле улыбалась лицо самой красивой девочки во дворе, самой красивой девочки в школе- лицо ее шестнадцатилетней сестренки Яны.
* * *
- Нет, Паша, я не могу остаться у тебя на всю ночь, я тебе уже сто раз говорила… Если я буду так часто ночевать у подруги, родители что-нибудь заподозрят, - все более раздражаясь, пыталась объяснить Оля.
- Слушай, ну и ты войди в мое положение!- взорвалась она, выслушав аргументы собеседника.- Я не могу им вот так, с бухты-барахты все выложить. Им нужно время – и мне нужно!
Но тут позвонили в дверь, и Оля поспешила свернуть разговор.
- Ладно, солнышко, сегодня еще среда только- еще целых три дня до субботы. Мы еще завтра, послезавтра увидимся – успеем все обсудить… Да никуда я не тороплюсь- просто Яна вернулась- придет еще щас сюда уши греть… Хорошо… И я тебя люблю. Целую. Пока.
Однако Яна “уши греть”, видимо, не собралась, и настроения поболтать перед сном со старшей сестрой у нее тоже не было. От ужина она отказалась, заглянув на пару минут в свою комнату, прошлепала оттуда прямо в ванную, а минут через двадцать вернулась к себе, и, потушив большой свет и включив бра, забралась с книжкой в постель. Однако стук в дверь помешал ей спокойно читать. Теперь уже Оля сама пришла к ней. У нее было о чем поговорить с сестрой.
- Ты чего ко мне не зашла?- поинтересовалась Оля, войдя в комнату.
Яна оторвалась от книги, изящным жестом завела за ухо упавшую на лицо прядь светлых, чуть завивающихся волос и, взглянув на сестру своими большими темно-синими, почти черными глазами и, как показалось Оле, притворно зевнув, лениво протянула:
- Устала я.
- На хоре?!- скептически спросила Оля.
-А что, по-твоему, на хоре нельзя устать?
-Да можно, наверное, если действительно там быть.
Кажется, настороженность промелькнула в правильных тонких чертах Яны, но лишь на мгновение.
- Ты хочешь сказать, что я сегодня не была на хоре?- спросила она.
- Ну, на воре и шапка горит, - усмехнулась Оля, - вот только я хочу сказать, что ты вообще там не бываешь! Я встретила Раису Олеговну- она мне всё рассказала!
Решив, видимо, что лучшая защита- это нападение, Яна с вызовом спросила:
- А почему я, собственно, обязана ходить на этот хор?! Надоело мне- вот и не хожу! А врать вы все меня сами вынудили! Навязываете мне его! Скажу, что бросила, - начнете спрашивать: да зачем, да почему? А ведь это только мое дело!
- Нет, Яна, то, что ты почти каждый вечер говоришь, что идешь на хор, а сама пропадаешь неизвестно где- это уже не только твое дело! Так куда же ты, все-таки, ходишь?!
- Это тебя не касается, -огрызнулась Яна.
-Ах, не касается!- обиделась Оля.- Тогда, возможно, папе с мамой будет интересно!
И она, демонстративно развернувшись, направилась к двери- и застыла, как вкопанная, оглушенная последней репликой сестры:
- Возможно, им будет так же интересно узнать, что ты уже два месяца трахаешься со своим Пашенькой, при том, что встречаетесь вы чуть больше трех!
И, любуясь произведенным на Олю эффектом, манерно закатив глаза, словно что-то припоминая, Яна продекламировала:
-Сегодня была самая счастливая ночь в моей жизни! Теперь я- женщина! Я всегда думала, что это будет очень страшно в первый раз, но я ошиблась!
- Замолчи сейчас же!- потребовала Оля, покраснев.- Какое право ты имела читать мой дневник?! Какое право имела вообще рыться в моих вещах?!
- Я нигде не рылась, - возразила Яна.- Я зашла к тебе в комнату за феном, а дневник лежал на постели, а, раз уж я его увидела, грех не заглянуть!
-Но это подло, Яна, дневник- это личное! Я бы никогда не стала читать твой дневник!- воскликнула Оля, и по щекам ее потекли слезы.
- Сильно сомневаюсь, поэтому и не веду никаких дневников! Хотя, если бы у меня был дневник, его читать бы было всяко интересней, чем твой!- Выпалила Яна и осеклась.
Но Оля ничего не заметила, она вообще больше не кричала, не сердилась- она только безуспешно пыталась справиться с подкатившими рыданиями. И Яне стало жалко ее и стыдно за свое поведение. Да она вообще не собиралась говорить Оле, что узнала ее секрет, просто в сложившейся ситуации ей было удобно перевести разговор с себя на Олю и тем самым выиграть время, чтобы придумать правдоподобное объяснение своим отлучкам. Теперь она объяснение придумала- и обидела сестру!
- Ну прости меня!- попросила она и, поднявшись с постели, подошла к сестре и попыталась обнять ее, но та со словами “Не трогай меня!“отшвырнула ее руки.
- Ну ладно, Оля, я же не со зла! Ну прочитала, не удержалась!- взмолилась Яна.- Ну бес попутал!
- Ты не должна была читать, - всхлипнула Оля.
- Знаю, но я же попросила прощения! Ну и что, на самом деле, такого в том, что я узнала? Неужели ты действительно думаешь, что я побегу докладывать?!
- Нет, - покачала головой Оля.
А Яна, увидев, что гнев сестры начал сходить на милость, взяла ее за руку и, подведя к кровати, усадила рядом с собой.
-И вообще я не понимаю, зачем делать из этого такую тайну?!- сказала она.
Яна действительно не понимала: ну трахаются они- ну и что? Да сестре уже восемнадцать лет- давно пора! И чего тут скрывать, стесняться? Тем более, что парень серьезный, спокойный, папа с мамой от него в восторге… Да сестра еще старомоднее, чем родители, иногда она просто убивала Яну своей правильностью. Но, с другой стороны, хотя Яне было приятно чувствовать себя и опытнее, и взрослее(несмотря на то, что Оля была на два года старше), но в отношениях сестры с тем же самым Пашей было что-то хорошее, что-то чистое, то, чего давно не было у самой Яны, и хотя она и могла уверять себя в том, что ей все эти сопли-слезы на фиг не нужны, и все же вряд ли после первого раза Оля потом полночи плакала…
- Не делать тайну?- переспросила Оля.- Но как мне им об этом рассказать?
- Да никак, - ответила Яна, - просто прекрати выдумывать! Соберешься ночевать к Паше- так и скажи, что к Паше, а не к Маше или Кате!
- Думаешь, это так просто…-засомневалась Оля.- Посмотрим, какая ты будешь смелая, когда окажешься на моем месте!
“Хотела бы я знать, как бы ты повела себя на моем месте! Хотя, конечно, такие правильные девочки, как ты, не оказываются в таких ситуациях!”-подумала про себя Яна, а вслух сказала:
- Я бы поступила так, как предложила тебе!
Оля не была до конца уверена, что стоит последовать Яниному совету, однако решила, что переживать действительно особо не о чем, а, успокоившись, вспомнила о первоначальной цели своего визита к сестре.
- Так, может, все же признаешься, где бываешь по вечерам?- спросила она.
- Пообещай, что никому не скажешь, - серьезно попросила Яна.
Оля пообещала.
- Я пою в группе, - ответила Яна.
- В какой группе?
- Ну так, собрались ребята, сами музыку сочиняем, сами тексты пишем, поем, играем.
- И чем это лучше хора? Ты там солисткой была!
- Я и здесь солистка, а песни совсем другие, намного круче. И потом, какое в хоре будущее?
- А здесь какое?
- Какое- никакое, а есть.
- Так может о вас скоро вся страна услышит?- спросила недоверчиво старшая сестра.
- Вот только не надо иронии!- обиделась младшая.
- А продюсер у вас есть? Сейчас ведь без продюсера никак!
- Может, и будет, - ответила Яна и при этом не смотрела сестре в глаза.
- А называется группа как?
- А это пока секрет.
- Почему секрет?- удивилась Оля.
- Потому что, пока мы не добились успеха, нечего распространяться. Так только сглазить можно! Придет время- обо всем узнаешь, а на сегодня я и так много сказала! И вообще, уже поздно, пора спать!
Олино любопытство, конечно, не было до конца удовлетворено, но ей пришлось смириться и, пожелав сестре спокойной ночи, она отправилась к себе. А Яна, как только за сестрой закрылась дверь, тут же погасила свет- ей расхотелось читать, - и, натянув одеяло на самые уши, прошептала:
- Что же, почти не наврала!
* * *
Через три дня семейство Еруновых собралось за субботним завтраком в составе отца, матери и двух дочерей, отсутствовал старший сын Максим, который вот уже год проживал у своей девушки и, надо полагать, будущей жены Виктории.
Это было счастливое семейство. Отец, сорокапятилетний Валерий Андреевич, всю жизнь много работал и благодаря упорному труду они с братом Михаилом семь лет назад открыли большую СТО автомобилей, которая процветала и по сей день. Но, несмотря на преданность делу, главным в жизни Валерия всегда оставалась семья. Только на семью тратил он заработанные средства, только им уделял каждую свободную минуту. Он обожал своих детей и боготворил жену, они прожили в браке уже более двадцати лет, но за долгие годы супружества чувства их друг к другу не ослабли, страсть не уступила место привычке, они до сих пор нежно любили друг друга – и были друг в друга влюблены. Валерий входил в те десять процентов мужчин, которые ни разу в жизни не изменяли своим женам, более того- у него даже желания такого не возникало.
Что уж говорить о Татьяне Михайловне? Для нее муж и дети были всем, она жила только ради них. Последние десять лет она не работала- но и без дела не сидела никогда: огромная квартира Еруновых сияла чистотой, у мужа и детей всегда были чистые, наглаженные вещи, а стол ломился от разносолов. И, самое главное, женщине все это приносило радость.
Но одной из самых важных составляющих счастья супругов- Еруновых были их дети. И Татьяна, и Валерий всегда мечтали о доме, полном ребятишек- и Бог подарил им троих. Правда, Максим, на самом деле был племянником Татьяны, сыном ее сестры. Когда мальчику было два года, с его родителями случилась трагедия - они разбились на машине. Татьяна и Валерий, которые тогда только что поженились, решились усыновить мальчика - и ни разу об этом не пожалели: он всегда был им как родной сын, даже когда родились девочки…
Да, с детьми Еруновым очень повезло, все трое росли смышлеными и довольно послушными; Максим уже с малых лет начал проявлять серьезность, целеустремленность. Старшая дочка росла спокойной домашней девочкой. Вот только младшая внушала Валерию некоторые опасения, и даже не в силу своего поведения - а из-за незаурядной внешности. Старшие дети росли симпатичными, но все же обыкновенными. Яна уже родилась очень красивой девочкой и с каждым годом становилась еще красивее, а в третьем классе с ней вообще произошло какое-то невероятное превращение - и красота ее стала почти неземной. Отец опасался, что красота эта может привлечь к Яне избыточное внимание мужчин, а, угадывая в младшей дочке авантюрный склад характера, боялся, что когда-нибудь это приведет не к добру. Одним утешал себя Валерий: что дочка еще не выросла, что рано пока беспокоиться. Тем более пением в хоре серьезно увлекается девочка - что ж, очень хорошо, не думает о глупостях…
И вот семья собралась за субботним завтраком. Татьяна напекла оладьев, пышных, жирных. И Валерий, с удовольствием уплетая шестой, только качал головой, глядя на дочек, которые съели три штуки на двоих.
- В чем-то у вас душа держится, а, девчонки?- спросил он, посмеиваясь.
-Красота требует жертв, - улыбнулась Яна. (“Опять эта красота несчастная» - подумал отец). Она обмакнула в джем последний кусочек и, отправив его в рот, почувствовала себя вполне сытой. Яна с детства была малоешкой - ей больше и не хотелось.
А вот Оля, обычно евшая больше сестры, сейчас и полторы оладьи осилить не могла, так нервничала. Она решила последовать совету Яны и сообщить родителям, что собирается сегодня ночевать у Паши, вот только уже в который раз открывала она рот - и слова застревали у нее на языке. Но тут ее сестра форсировала события.
- Я сегодня у Ленки на ночь останусь, ладно?- спросила она.
- А чего это?- поинтересовалась Татьяна.
- Да у нее мама рецепт каких-то навороченных пирожных достала - хотим попробовать испечь.
- А чего на ночь?
- На ночь интереснее, видик потом посмотрим, поболтаем.
Родители так и не поняли, чем же днем менее интересно, но возражать не стали, у них не было основания не доверять дочери.
- Только пирожных нам попробовать принеси, - попросил Валерий, - а то в прошлый раз чего вы там пекли - ничего нам не принесла.
- Привезу, - пообещала Яна и покосилась на Олю. И та поняла, что откладывать больше некуда, родители вот-вот закончат завтракать и встанут из-за стола. Мысленно перекрестившись, она, еле слышно, запинаясь, произнесла:
- И я сегодня переночую н..не дома.
- А где?- спросил отец.
- У…у Ма..- начала было Оля, но сестра, не дав ей договорить, под столом ущипнула ее за ногу.- У Паши, - выдохнула девушка и залилась густой краской.
“Ну вот, как быстро летит время, - подумал Валерий, - дети растут - мы стареем.”
“Ну вот, наконец-то ты решилась признаться, - подумала более проницательная Татьяна.- Ну что ж, счастья тебе, доченька”.
А вслух никто не знал, что сказать- и все молчали. Первым “нашелся” Валерий. Он спросил:- А кто у Паши будет дома?- и по взгляду, которым наградила его жена, понял, что сморозил глупость.
А Оля засмущалась еще больше и уже совсем себе под нос пробормотала: “Никого не будет”.
- А.., - вякнул было и сам смущенный отец, но жена перебила его.
- Конечно, ночуй, - с улыбкой ответила она, - а ты, Валерик, шел бы собираться - ты ведь на работу к обеду хотел заехать! И лекарства смотри не забудь выпить!
- А, да, - отец семейства, вконец сконфуженный, побрел с кухни; поспешила улизнуть из-за стола и Яна - ей не терпелось примерить новый комплект кружевного нижнего белья, в котором она собиралась к подруге печь пирожные.
Глава2.
Утро началось, как всегда, с пробежки - и пусть на улице уже декабрь и холодно - это ничего. Свитер, легкая куртка, утепленные кроссовки - и вперед. Если температура не ниже минус пятнадцати, то это не повод отлынивать. Потом дома - отжимание, подтягивание на турнике, отработка кое-каких приемов на снаряде. На все ровно час. Затем - контрастный душ и после - плотный завтрак. Либо горячая каша, либо яичница с ветчиной. И все обязательно с хлебом. И потом - на работу.
Вот так начинался обычный день в жизни Кирилла Баженова. Но в то утро все происходило не совсем обычно. Не успел Кирилл проглотить первую ложку гречки, как зазвонил телефон.
- Але, Кирь? Здорово, это Серега, - донеслось из трубки.
- Здорово!- обрадовался парень.- Как жизнь? Чего в такую рань звонишь?
- Ты знаешь.., - как-то замялся Серега.
- Чего?
- Ну, в общем, разговор есть, нетелефонный. Можем сегодня пересечься?
- Конечно. Где, во сколько?
- А ты работаешь все там же?
- Да.
- Тогда давай я к твоей работе подъеду. Во сколько ты освободишься?
- Часов в семь.
- Буду в семь. Давай, до встречи. - Давай.
Кирилл положил трубку и на некоторое время забыл о еде. Он был озадачен. Чего это друг стал звонить ему домой в такую рань, когда мог запросто найти его по мобильному в течение дня? Значит, что-то серьезное тревожит Серегу, не дает спать спокойно. И очень все это Кириллу не нравилось. Серега - один из двух его самых близких друзей. Они вместе воевали, вместе шли убивать и умирать. И стали втроем- с Ваней еще Терехиным- как братья. По крайней мере, Кирилл долго так думал. Но в последнее время Серега начал отдаляться от друзей, и теперь уже более трех месяцев ребята не видели его. А при последней встрече он показался Кириллу каким-то чужим, замкнутым, хотя, очевидно, старался делать вид, что ничего не изменилось…И вот теперь объявился так неожиданно, ранним утром…
Перед выходом из дома Кирилл посмотрелся в зеркало в коридоре - и встретился с мрачным взглядом серо-зеленых глаз. Да, в его лице теперь редко можно было увидеть искреннюю веселость, и так стало после войны, а до этого он был совсем другим человеком- жизнерадостным, простым. И больше всего на свете он любил спорт. Серьезно занимался карате с шести лет, а к восемнадцати уже имел второй дан и подрабатывал по вечерам тренером. Была у него и компания, где вели не такой уж здоровый образ жизни, но сил в молодом и крепком организме Кирилла хватало на все. Не хватало только времени на учебу - да и желания учиться тоже не было, поэтому и не поступил Кирилл в институт, закончил техникум - и отправился оттуда прямиком в армию - и как раз на вторую чеченскую войну. Оттуда пришел героем, не боявшимся ни Бога, ни черта, вот только не знавшим ответа на вопрос, как теперь жить в окружающей его мирной действительности. Бывшие друзья перестали быть друзьями, потому что он не был уверен, что в случае необходимости они будут готовы отдать за друга жизнь, а их нынешние интересы(рейвы, модные шмотки, тату и пирсинги, дурацкие современные книги и телешоу)- казались ему детскими и пустыми. Он рассорился в пух и прах с матерью и отчимом (о чем будет рассказано далее) и переехал в квартиру, оставленную ему в наследство бабушкой…И он не мог больше сойтись близко ни с одной девушкой. Он хотел теплых, душевных отношений, а получалось, как ни крути, только секс и абсолютная пустота на сердце.
Единственными близкими людьми оставались Ваня и Серега, и отчуждение последнего Кирилл переживал тяжело, не понимал, как такое могло произойти, но, неоднократно напарываясь на отговорки типа занят, устал, не могу встретиться, Кирилл перестал звонить Сереге. Он не привык навязываться. А вот сейчас он думал, что зря не предположил, что что-то нехорошее происходит с другом, оттого и отдалился тот от него, от того и странно себя ведет. И теперь Кирилл с нетерпением ждал вечера, полный решимости выведать все у Сереги. Но этим намерениям не суждено было осуществиться- на встречу Серега не пришел.
* * *
Новый кружевной лифчик был небрежно брошен в кресло, трусики нашли свое место на персидском ковре у подножия кровати. А красивая светловолосая головка счастливой обладательницы комплекта от Роберто Кавалли покоилась на крепком мужском плече.
На вид мужчине было около сорока, это был довольно красивый, хорошо сложенный брюнет. Его юная, миниатюрная подруга казалась совсем крошечной рядом с ним. Но смотрелись они эффектно: зрелый, сильный мужчина, хрупкая, молоденькая девушка. И по нежности, с которой он обнимал ее, по тому, как доверительно положила она ему на плечо голову, казалось, что их объединяет глубокое, сильное чувство. Но любовь ли то была, или лишь иллюзия, созданная игрой света и тени в полумраке роскошной спальни?..
А началась эта история три месяца назад, когда Яна и ее лучшая подруга Лена Рудницкая собрались на ночную дискотеку в один из молодежных клубов в центре, далеко не самый лучший, зато такой, где не проверяли документов, поэтому вход туда был не ограничен для лиц любого возраста. Прогулочным шагом, попивая Джин-тоник и весело болтая, девушки уже подходили к клубу- как вдруг с ними поравнялась черная Ауди. С пассажирской стороны открылась дверца и один из сидевших в ней мужчин - видный брюнет лет сорока, обратился к девчонкам:
- Вы что, в это заведение, что ли, направляетесь?
Лена не ответила. “Меньше обращать на них внимание - быстрее отстанут”- рассудила она, однако Яна, поймав обжигающий взгляд темно-карих глаз брюнета, почему-то решила не молчать.
- В это, а что?- спросила она, тут же получив толчок локтем в бок от подруги, но сделала вид, что не заметила. Девчонки, между тем, продолжали идти, и машина двигалась вдоль тротуара в темпе их шага.
- А если мы пригласим вас в более симпатичное место?- был задан вопрос.
Яна не успела и рта раскрыть, а подружка уже опередила ее.
- Нет, спасибо!- уверенно сказала она, не желая, чтобы ее безбашенная красавица-подруга вступала в разговоры с этими прилипчивыми дядьками.
А дядьки и впрямь не хотели просто так отлипать. Неожиданно машина слегка набрала ходу и, обогнав девчонок, затормозила. Мужчины вышли из нее и поднялись на тротуар.
- Да подождите вы!- попросил брюнет.
Лена, разумеется, собиралась его просьбу проигнорировать - ей все это совсем не нравилось, она уже начинала нервничать. Однако Яна (“эта бесконечно глупая Яна!”) вдруг взяла и остановилась. И принялась оценивающе разглядывать этих господ. Вернее, в основном, одного из них - того брюнета, что сидел на пассажирском месте и обращался к ним с Леной. Водитель - невысокий лысеющий блондин с хорошим пивным пузиком - похоже, мало заинтересовал ее.
Впрочем, знай Яна, во что выльется в будущем для нее это знакомство - она не то что не остановилась бы, - она бежала бы от этих двоих сломя голову. Но только вот не дано человеку знать, что будет завтра, да на следующий день ничего плохого и не случилось. Еще три с лишним месяца после этой встречи Яна оставалась вполне счастлива и довольна жизнью.
А в тот вечер вышло так, что новым знакомым удалось не только уговорить Яну, но и уломать Лену, и компания отправилась в дорогой частный клуб, с хозяином которого оба друга, кстати, были знакомы. Правда, хорошо провели время только Яна и брюнет, оказавшийся Александром. Лена чувствовала себя явно не в своей тарелке, скучала, не хотела ни есть, ни пить, ни танцевать, ни даже поддерживать разговор с лысеющим блондином Андреем и мечтала только об одном - поскорее оказаться дома. Андрей тоже не веселился. Идея подцепить малолеток уже совсем не казалась ему удачной. Разумеется, ему, как и большинству мужчин, нравились молоденькие, но эти-то были совсем дети, практически ровесницы его дочери. Ну ладно та, светленькая, которую определил себе его, надо отдать ему должное, более привлекательный внешне друг - действительно редкая красавица, к тому же, судя по всему, явно уже не девочка. Но темненькая, Лена, хотя и тоже хорошенькая и все, как говорится, уже на своих местах - но все равно ребенок ребенком. Оно и понятно, что сидит такая напряженная и зажатая. Мужчина вдруг представил на ее месте свою пятнадцатилетнюю Любу - и ему даже не по себе стало. Поэтому он даже и не пытался предпринимать в отношении Лены какие-либо действия.
А вот у Александра и Яны все очень даже клеилось. Девушка, не обращая внимания на предупреждающие взгляды подруги, пила бокал за бокалом казавшееся ей обалденно-вкусным вино, ослепительно улыбалась своему кавалеру, с интересом слушала то, что он говорил ей, оживленно рассказывала ему что-то сама и, похоже, совсем не спешила освободиться от руки, сначала просто обнявшей ее за талию, затем, как бы невзначай, переместившейся под кофточку.
А потом поставили Медляк, и Александр пригласил Яну на танец. Она с удовольствием согласилась. Прижалась к нему, обвила шею своими тоненькими ручками, и вскоре до слуха мужчины дошло, что девочка вроде как начала подпевать. Удивительного в этом ничего не было, но Александр, для поддержания разговора, спросил, перекрикивая музыку:
- Любишь петь?
- Очень!- ответила Яна.- Я много лет пением занимаюсь, в школе в хоре пою.
- Правда?
- Угу. Я вообще больше всего на свете хотела бы быть певицей, наверное, не оригинальная мечта, но, - Яна не удержалась, похвасталась, - мне вообще все говорят, что у меня и голос, и слух очень хороший, что у меня могло бы быть большое будущее…Вот только в хоре какое будущее?- вздохнула она.- Чтобы пробиться ведь связи нужны.
Яна говорила об этом тоже просто так. Иногда ведь бывает проще поделиться самым сокровенным с практически незнакомыми людьми. А вообще она начала подумывать, что пора бы уже прекращать пить. Мужик ей, конечно, нравился, но продолжения вечера в более интимной обстановке - к чему все явно шло - она не хотела. На фиг надо? Но тут Александр сказал то, что коренным образом переломило весь ход мыслей девушки.
- Так связи можно приобрести, - серьезно заметил он.- Если хочешь, я могу помочь.
Прекрасные темные глаза на миг удивленно вспыхнули, потом в них проскользнуло недоверие.
- Шутишь?- спросила Яна.
- Нет, - возразил Александр и в его интонации не было и намека на иронию.- У меня есть хороший знакомый в музыкальном бизнесе. Если ты действительно можешь петь, ты станешь певицей.
“Парит, - промелькнула мысль в Яниной голове, - хочет затащить в постель и вешает лапшу на уши!” Но хоть она и подумала об этом, но тут же подумала и о другом: а вдруг это шанс? Пусть даже один на тысячу, но все-таки шанс! Так разве же можно его упустить? “К тому же, он мне вовсе не противен”, - рассудила она. Скорее наоборот. А терять, как говориться, все равно уже нечего…Вот так вот и было решено.
Но Александр тогда не обманул Яну и даже, вопреки ее ожиданиям, в ту ночь не воспользовался ситуацией. Побыв еще часик в клубе, они с Андреем довезли девчонок до Лениного дома. Александр взял телефон девушки и обещал позвонить в понедельник. И на прощание лишь запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
А в понедельник они ужинали в дорогом ресторане, и он рассказал ей о своем приятеле-продюсере. Назвал несколько довольно известных имен, которые тот создал, и сообщил, что уже говорил с ним, и, хоть тот и работает сейчас кое-с-кем, но готов прослушать Яну и, если ее голос ему понравится, то он займется и ею. Продюсер ожидал их в четверг в студии.
А Яна ушам своим не верила, у нее голова кружилась от восторга. В тот момент ей казалось, что она влюблена в Александра до безумия. И в тот же вечер она, ни о чем не задумываясь, поехала с ним в гостиницу и стала его любовницей.
И жизнь с тех пор превратилась в красивую сказку. Борис Голобородько, продюсер и друг Александра Краснопольского, прослушал Яну и остался доволен. “Не оперная дива, но и не бездарна, - сказал он приятелю, - а с такой внешностью у нее есть шанс стать звездой”. Правда, потом он намекнул, что сейчас испытывает некоторые финансовые затруднения, поэтому опасается вкладывать деньги в новые проекты, на что Александр, уже по уши влюбленный в юную красавицу, безо всяких возражений предложил свои средства, благо у него, владельца сети салонов, торгующих корейскими автомобилями, с финансами проблем не было. И из Яны начали делать звезду. В студии Голобородько работали над ее голосом и имиджем, учили двигаться, одеваться и улыбаться и только ее любовник (а заодно- и финансист проекта), иногда присутствовавший на репетициях, качал головой и думал: “Зачем столько мучений? Она и так совершенна!”
Композитора для Яны Голобородько нашел изначально, а вскоре объявил, что выбрал и автора текстов, и тот, побывав на одной из репетиций, начал писать для девушки текст первой дебютной песни. А дальше все так завертелось, закрутилось.” Ништяк, девочка, глядишь, к Новому Году услышишь себя на радио, - обещал Яне Борис, - Но потом, когда начнем над альбомом работать, тебе придется проводить здесь еще больше времени”.
“Ну ничего, - думала Яна, - вот выйдет песня, будет успех- и тогда уже можно будет рассказать обо всем родителям и не прятаться больше”. Правда, возможно это дополнительное время придется выкраивать за счет занятий в школе- потому что практически все свободное от учебы время Яна и так проводила в студии- или с Александром. Но тогда это будет уже не важно.
Александр…С этим человеком Яна почувствовала себя принцессой. Их свидания вовсе не ограничивались номером гостиницы - Краснопольский часто приглашал ее в ресторан, заказывал сауну; они ходили в кино и театр, где всегда занимали vip- места. Он заваливал ее подарками: изумительным нижним бельем( у Яны и свое всегда было не дешевое- но не такой шик), самой дорогой парфюмерией и косметикой, украшениями( их ей приходилось прятать от домашних- на толстую золотую цепь или серьги с бриллиантами ей бы карманных денег не хватило)…И, главное, Александр в прямом смысле сделал из нее женщину. Раньше Янин опыт в сексе ограничивался несколькими эпизодами в деревне с Витькой Колесовым: обычно по пьяному делу, безо всяких чувств, почти без прелюдии - и совсем без удовольствия. Теперь все изменилось: Краснопольский был умелым и нежным любовником. Сразу угадав в Яне страсть, он, однако, понимал, что эту страсть еще нужно разбудить - и сумел добиться того, что девушка словно цветок раскрылась ему навстречу, и их свидания стали похожи на волшебный сон. Александр был очарован. Александр был влюблен, как мальчишка. А вот что до Яны… Она, наверное, и сама не знала, какие чувства к нему испытывает. Ей было с ним хорошо, и она встречалась с ним, конечно, не только из-за того, что он воплощал в жизнь ее мечту о сцене. Однако Яна иногда задавала себе вопрос: что ей, на самом деле, больше нравится - Александр - или вся та роскошь, которой он ее окружил? В одном она была уверена: не чувствует она любви к этому человеку. Ведь с милым, как говориться, и в шалаше рай. Яна пыталась представить, что Александр беден - и понимала, что не надо было бы ей тогда такого рая.
* * *
Кирилл прождал Серегу до четверти девятого. Раз двадцать позвонил тому на мобильник - бесполезно. Выключен или вне зоны действия сети. Когда последняя из четырех остававшихся сигарет была выкурена, парень, наконец, не выдержал и отправился к другу домой. Но снова без толку - никто ему дверь не открыл. Потоптавшись еще минут двадцать у окна между этажами, Кирилл, злой и расстроенный, сел в машину и поехал к себе домой в Озерки. Ощущение, что произошло что-то нехорошее, не оставляло его. Уже из своей квартиры он принялся набирать домашний номер друга. По прошествии получаса трубку сняла мать Сереги.
- А его нет, - ответила она, потом как-то настороженно спросила:
- А кто говорит?
- Это Кирилл, Валентина Ивановна.
- А, Кирюша!- похоже, у женщины от сердца отлегло.- Кирюшенька, что-то забыл ты нас совсем! Как дела-то у тебя?
- Да все в порядке. У вас-то как?
- Да ничего, - он услышал, как она горестно вздохнула.- Потихонечку, помаленечку.
- Валентина Ивановна, а вы не скажете, когда Сережа придет?- спросил Кирилл.
- Да не знаю, Кирюша, он мне не докладывает, - еще большая грусть прозвучала в голосе женщины.
- Но сегодня-то будет?
- Надеюсь.
Похоже, разговор был Валентине Ивановне не очень приятен, пора было его сворачивать.
- Ладно, извините, что побеспокоил, - сказал Кирилл, - но передайте ему, пожалуйста, чтобы он, как только вернется, обязательно перезвонил мне. Домой или на сотовый- не важно.
- Конечно, я передам.
Парень попрощался с женщиной и положил трубку. Внезапно вспомнил, что голодный, пошел на кухню, сунул в микроволновку пару покупных котлет, разогрел на плите картошки и, поужинав, почувствовал себя значительно лучше. Но ночью все равно не мог уснуть, а когда под утро сон - таки пришел к нему, то приснилась война. И совершенно реальная ситуация, когда их группа была отправлена на задание, но попала в окружение - и из десяти вернулись только двое - причем Серега тащил раненого в грудь, задыхающегося Кирилла на себе. И это было за месяц до дембеля…
Весь следующий день Кирилл ждал звонка, но так и не дождался, звонил сам Сереге на трубу - но та все время была отключена. И под вечер парень решился снова набрать его домашний номер.
- Кирюша, нету его еще, - сообщила Валентина Ивановна.
- Как нет? И не было?
- Нет. Не было.
- Но он хоть звонил?
- Не. Не звонил.
Повисло молчание, первым подал голос Кирилл:
- Скажите, вы знаете, где он? Извините за настойчивость, но это важно! Он вчера рано утром звонил мне, просил о встрече - и сам на эту встречу не пришел!
Женщина, похоже, ответить не спешила, но в конце концов сказала еле слышно:
- Я ничего не знаю. Он ни о чем мне не рассказывает! Он может не придти ночевать! Один раз его не было три дня! И говорит только, что занят на работе…-Тут Валентина Ивановна не сдержалась и всхлипнула.- А, если приставать буду, грозиться съехать с квартиры… А ведь он у меня один. Сыночек. Сереженька… Такой мальчик хороший был.
Она, кажется, хотела сказать еще что-то, но речь ее превратилась в одно сплошное рыдание, и Кирилл не мог ничего разобрать. Ему сделалось страшно.
- Валентина Ивановна, я приеду к вам, а?! Пожалуйста, можно я к вам приеду, и вы мне все расскажете, хорошо?- взмолился он.
И между бесконечными всхлипами на другом конце провода разобрал:
- Приезжай.
* * *
Александр загнал машину в подземный гараж и двинулся по направлению к лифтам. Взглянул мельком на часы - было без пяти два. Толик сейчас, скорее всего, гуляет где-нибудь с мальчишками, а вот Марина, наверняка, дома. Сидит на диване, смотрит очередной сериал и готовит длинную и нудную тираду, которую обрушит на голову мужа, лишь только тот переступит порог. Он не ошибся: стоило ему закрыть за собой дверь - и тут же из комнаты выплыла его супруга - непричесанная, в халате, с серо-зеленой косметической маской на лице. Она прислонилась к дверному косяку, скрестила руки на груди и, вложив во взгляд, брошенный на мужа, максимум презрения, перешла к своему, похоже, любимому занятию- высказыванию обид и чтению нотаций.
- Ну и где же ты изволил провести ночь?- этот вопрос всегда стоял первым в протоколе. Вообще, Маринины допросы и нравоучения не отличались большим разнообразием.
- В гостинице, - ответил Александр.
- И с кем же?
- Сама знаешь, с любовницей.
- И тебе хватает наглости вот так в этом признаваться?!
В сотый раз то же самое! Одни и те же фразы. Краснопольский, сняв куртку и ботинки, прошел в кабинет и, опустившись в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Как он устал от всего этого! Ведь уже три года они с Мариной не жили как муж и жена, и за это время наверное не сто, а тысячу раз он предлагал ей развестись, предлагал большие суммы( половины состояния в случае развода он, конечно, не лишался. Как только вошла в силу рыночная экономика, Александр в два счета обвел вокруг пальца весьма недалекую в бизнесе Марину, заставив ее подписать документ о раздельном владении имуществом).
Но супруга отказывалась наотрез, причем вопрос о деньгах она не поднимала. “Я не хочу быть брошенной женой!”- твердила она. Краснопольский не видел в этом никакого смысла. За исключением обитания в одной квартире (даже в разных комнатах) они не поддерживали даже видимости брака. Марина не хотела появляться с Александром на людях, мотивируя это тем, что всему обществу прекрасно известно о его изменах, и она не собирается выглядеть посмешищем. Впрочем, Александр и не настаивал. В одной из ссор супруга предложила ему брать с собой своих любовниц - так он так и делал. Но свободы все равно не получал. А требовать развода через суд без Марининого согласия не хотел. Поскольку в повторном браке он заинтересован пока не был, то не желал ввязываться во все эти тяжбы и проволочки с неизбежным выворачиванием наружу грязного белья и возможной оглаской в прессе.
Он пробовал действовать иначе - предлагал Марине завести любовника, в надежде, что если такое действительно случиться, его, наконец-то, оставят в покое. Где там? Снова начались крики, слезы.
-Тебе что, абсолютно все равно?!- заламывая руки, спрашивала Марина.
Александру на самом деле было все равно. Ну не испытывал он никаких чувств к жене. Когда-то, вроде, и любил, а, может, ему казалось. Но все, что было, давным- давно прошло. А собакой на сене, в отличие от многих мужей, Краснопольский не был. Если он сам не может (или не хочет) сделать супругу счастливой, то пусть попытается кто-то другой.
- Ты еще молодая, красивая женщина!- убеждал он.- Ты еще найдешь свое счастье! Понимаешь, наш брак себя исчерпал. Конечно, у нас было много хорошего, у нас есть сын, но…
- Вот именно, - подхватывала Марина, - у нас есть сын! И мало того, что перед его глазами пример развратного отца - так пусть еще будет и пример развратной матери?!
В общем, инициатива Александра поддержана не была, и в целях экономии нервов он к этой теме больше не возвращался.
…А в то воскресенье, когда всего час назад рядом была Яна, Краснопольскому меньше всего хотелось ругаться с женой. Яна… Вот он сказал Марине, что был с любовницей, а ведь в отношении Яны это слово, пожалуй, звучало кощунственно. Любовницы были до нее, а она - его девочка, его солнышко, его радость, его счастье. Такая юная. Правда, все его пассии были значительно моложе его, но влюбиться в шестнадцатилетнюю…Разве он мог подумать?! Но в тот вечер, когда они с Андреем неспеша ехали по Большой Морской, и увидели двух девочек, и одна из них обернулась…Может, Александр тогда сошел с ума- но ничто и никогда не давало ему такого ощущения полноты жизни –ни работа, ни друзья, ни женщины- какое давала эта юная девочка. Как-будто десять лет с плеч долой…
Голос жены вернул Александра с небес на землю.
- Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!
- Бог ты мой! Да о чем нам еще разговаривать?!- воскликнул Краснопольский и ударил себя ладонями по коленям.- Разве мы не все переговорили?
- Нет, не все! Мне вчера звонила Людмила. Она сказала, что Борис работает над какой- то новоиспеченной певичкой, а ты, вроде как, вкладываешь в это деньги!
- И что?- устало спросил Александр.
- Как что?- удивилась Марина, - это она и есть? Эта малолетняя потаскушка и есть твое новое увлечение?
Лицо ее супруга мигом переменилось. Он покраснел, на висках обозначились вены. Он вскочил на ноги и похоже, готов был броситься на жену, однако сдержался, лишь свирепо глянул на нее и предупреждающе произнес:
- Не смей так говорить о ней!
- Да сколько ей лет?- не унималась Марина.- Восемнадцати ведь нет!
- Это не имеет значения! Не смей неуважительно отзываться о ней!- повторил Александр.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, наконец, Марина не выдержала.
- Ты еще пожалеешь об этом!- прошептала она.- Я клянусь тебе- ты обо всем пожалеешь! Каждая моя слезинка тебе отольется!
И, закрыв лицо руками, женщина выбежала из комнаты.
* * *
Через час после разговора с матерью Сереги Кирилл был уже у них дома. Он едва узнал Валентину Ивановну. Прежде цветущая сорокашестилетняя женщина, сейчас она вышла к нему с бледным, осунувшимся лицом, на котором болезненно выделялись покрасневшие заплаканные глаза. Парню показалось, будто за те несколько месяцев, что они не виделись, она постарела на десять лет.
Валентина Ивановна пригласила Кирилла на кухню, налила ему и себе чаю, поставила на стол печенье, к которому, правда, никто не притронулся. Парень попросил разрешения выкурить сигарету, и женщина, чтобы снять нервное напряжение, составила ему компанию. А потом, часто и горько вздыхая, принялась изливать перед другом сына все, что накопилось у нее на душе.
- Раньше все было нормально, - рассказывала она.- Сережа в метро работал, машинистом.
- Он сменил работу?- удивился Кирилл.- Он не говорил мне
Валентина Ивановна пожала плечами, невесело усмехнулась.
- А у него теперь одни сплошные секреты… И чего ему на той работе не сиделось? Денег мало, видите ли, - женщина покачала головой.- Ну пусть мы особо не шиковали, но ведь и не бедствовали! И девочка у него хорошая была. Машенька.
Да, Машу Кирилл помнил. И правда, хорошая. Впечатления красавицы не производила - поначалу могла серой мышкой показаться, зато добрая, скромная, отзывчивая, преданная. “Если я когда-нибудь обзаведусь семьей, я бы хотел, чтобы моя жена была такой, как Маша”, - помнится, думал некогда Кирилл.
- Они расстались?- спросил он.
- Да, уж, наверное, два месяца как.
Серега и об этом ему не рассказывал!
- А почему?
- Да потому, что все пошло не так с тех пор, как Сережа на ту работу устроился.
- На какую?
- А я знаю, Кирюша? Сказал только, что будет помощником частного предпринимателя. Что там за предприниматель, он мне так и не объяснил - сначала все темнил чего-то, потом стал откровенно от меня отмахиваться. Только почти сразу после того, как он туда устроился, начались эти пропадания по несколько дней. Сначала хоть предупреждал, а потом перестал. А на сотовый ему звонить - “Я занят”, - и все, разговор короткий. А потом и вовсе грубить стал, мне и Маше, - Валентина Ивановна сделала большой глоток чая, взглядом попросила у парня сигарету, они снова закурили.- Так вот, - продолжила она рассказ.- У него вообще характер очень изменился, просто не узнать стало. Раньше был спокойный мальчик, ласковый, а теперь стал нервный, замкнутый, злой.…Нет, иногда, правда, бывает и добрый, - поправилась она, - только видно, что доброта эта не от сердца идет, а так, на показуху, чтобы я не больно докапывалась, что с ним такое происходит…А деньги-то появились…
- И много?
- Много. Вон, видишь, какой огромный телевизор купил, плазменный, или как там его. Дорогущий. Стиральную машину- автомат тоже купил.
Кирилл кивнул.
Женщина продолжила:
- Мне вот тоже денег дает кучу, на хозяйство- и себе, говорит, купи чего-нибудь… Только на что сдались мне эти деньги, если они у меня любовь сына забрали?! Он ведь, как будто, откупается ими от меня!
Кириллу показалось, что Валентна Ивановна вот-вот опять заплачет, но она сдержалась. И сообщила:
- Машину поменять решил. Отечественная его больше не устраивает. У него уже двенадцать тысяч долларов лежит- так он какую-то за двадцать брать хочет, уж не знаю, какую, я в машинах не разбираюсь.
“Ну и ну!”- Кирилл едва не присвистнул. За такой короткий срок скопить двенадцать тысяч - и это практически не в чем себе не отказывая, даже наоборот! Это же сколько надо получать?! Попахивало криминалом - но Кирилл не стал, естественно, говорить об этом Валентине Ивановне.
- А из-за чего конкретно они с Машей разошлись?- поинтересовался он.
- Ой, Кирюша, - женщина затушила окурок, влажными глазами печально посмотрела на собеседника.- Кирюша, я ведь не хотела тогда подслушивать, даже на кухне закрылась, но они так кричали! Маша твердила, что устала от всего этого, что больше так не может. Требовала, чтобы Сережа рассказал ей правду. А он все за свое. Я деньги хорошие зарабатываю, мало тебе, что ли? Ну поругались они, поругались, а потом вдруг тихо стало. Я немного подождала, а потом не выдержала, подошла на цыпочках к двери и слышу: Машенька плачет и, сквозь слезы, спрашивает: “Ну если не из-за денег это все, то из-за чего, скажи мне?” В ответ- тишина, а потом снова ее голос. “Если ты не хочешь быть со мной честным, значит, мы не можем быть вместе”, - говорит. Я вся так и обмерла. И вдруг слышу, отвечает мой Сереженька: “Значит, не можем. Уходи. Я тебя не держу.” А через секунду Машенька из комнаты выбежала, дверью меня чуть не ударила- я едва успела отскочить. Но она меня, кажется, не заметила. Оделась на ходу и выскочила из квартиры. Я к Сереже заглянула - а он на кровати сидит, хмурый, и тоже на меня не смотрит. Я вопросы ему не решилась задавать.
Неприятные воспоминания изнурили Валентину Ивановну. Она подперла голову руками, неподвижным взглядом уставилась в одну точку на столе.
- Слушайте. Ложитесь-ка отдыхать, - спохватился тогда Кирилл.- А Серега, авось, завтра вернется. В любом случае, утро вечера мудренее.
- Да, - устало согласилась женщина. - Надо ложиться.
Она проводила Кирилла до дверей, и он поехал домой, но спать ему не хотелось. Он сидел на кухне, пил чай, курил, думал.
“Вроде, волноваться особо не из-за чего, - рассуждал он, - если Серега все время так пропадает. Что он вляпался какое-то дерьмо- это, конечно, не вопрос. Но вот вернется - тогда и разберемся, а сейчас можно и успокоиться”. Но, с другой стороны, некоторые моменты не давали Кириллу покоя. Во-первых, то, что Валентина Ивановна рассказала про Машу. “Если не из-за денег это все... «Тут у Кирилла возникал целый ряд нехороших соображений. Во-вторых, звонил же ему Серега. То все динамил, держал в полном неведении, а тут объявился ни свет, ни заря и встречу назначил. Значит, действительно что-то нужно было… В- третьих, постоянно отключенная труба. Батарея села? Но, насколько Кирилл знал Серегу, отлучаясь надолго из дома, тот всегда брал с собой зарядник. И, в четвертых, хоть интуиция и считается женским качеством, но вот свербило что-то на сердце, словно внутренний голос нашептывал: беда случилась.
Кирилл прошел в комнату, достал справочник, нашел в нем номер телефона, по которому можно было осведомиться о пропавших, позвонил по нему… В общем, минут через пятнадцать он разговаривал с работником судебно-медицинского морга, куда вчера вечером доставили тело молодого мужчины, по приметам похожего на Серегу. Документов при нем не было, поэтому он числился как неизвестный.
- Нужно приехать на опознание, - сообщили Кириллу и спросили:- А вы кто будете?
- Друг.
- Нужно, чтобы приехали родственники.
- У него мать только. Зачем ее заранее пугать? Бог даст, напрасная тревога!
- Бог даст, но…
- Давайте, я приеду неофициально, - предложил Кирилл.- Если вдруг окажется, что это он, то завтра приедет мать, - и, услышав в ответ молчание, парень добавил: - Я отблагодарю.
В конце концов, ему разрешили. Он оделся, на автопилоте вышел из дому, сел за руль. Странно, но он совсем не волновался. Вообще мыслей в голове не было. Словно душа застыла…
А в морге парень долго всматривался в неподвижное чужое лицо. Но чужое ли? Нет, чужим его сделала смерть. Кирилл узнал Серегу.
Машины пролетали мимо одна за другой, обдавая противной липкой грязью подошедших слишком близко к краю тротуара людей. Серое безрадостное небо роняло на землю мерзкую морось. Холодный северный ветер трепал волосы, забирался под одежду, пронизывая тело до костей. Обхватив себя руками и переминаясь с ноги на ногу, симпатичная худенькая девушка в сером пальто напряженно вглядывалась вдаль в ожидании своей маршрутки. И вот, наконец-то, чудо свершилось: долгожданная газель с номером 154 на лобовом стекле вынырнула из-за поворота и, подрулив к обочине, забрала свою пассажирку.
Растерев сначала озябшие руки, девушка достала из сумочки кошелек и, отсчитав нужную сумму мелочью, попросила передать деньги водителю. И вдруг она услышала голос сбоку:
- Ой, Оленька, ты, что ли?
Она повернулась и узнала в сидящей рядом женщине свою бывшую учительницу, Раису Олеговну, преподававшую у них русский и литературу в старших классах. Теперь она была классной у Олиной младшей сестры Яны.
Это была милая, общительная женщина лет сорока пяти. Свой предмет она давала интересно, поэтому в школе ее любили, и Оля искренне обрадовалась встрече с ней. Они разговорились. Девушка рассказала, что учится на втором курсе факультета филологии СПБГУ.
- Даже не верится, что уже полтора года прошло с вашего выпуска, - вздохнула женщина -У вас класс такой хороший был.
- Зато теперь вы у моей сестры ведете, - улыбнулась Оля.
- Да, - подтвердила Раиса Олеговна.- Яна – умненькая девочка, но…- она задумалась, - не такая заинтересованная, как ты. Тебе учеба была в радость, а для нее так – обязанность – сразу видно. У них вообще коллектив совсем другой.
- Ну, каждый класс хорош по-своему, - нашлась Оля.
- Конечно, - рассеянно кивнула учительница и с сожалением произнесла:
- И жалко очень, что Яна хор бросила. Меня и Ирина Артемьевна просила с ней поговорить. Я говорила – а все без толку.
- Погодите. Как бросила?- удивилась Оля.
- Так уж с сентября и не занимается, - растерялась женщина.- А ты что, не знала?
“Глупая ситуация, - подумала девушка, - узнавать от своей бывшей учительницы про свою сестру!” – Может, она и говорила, - поспешила Оля поправить положение, - просто я замоталась совсем – могла и забыть.
Скоро Раиса Олеговна вышла, а Оля, проводив ее взглядом, задумалась. Интересные получались дела.
Оля открыла дверь и вошла в просторный длинный коридор их пятикомнатной квартиры.От приятного, будоражащего аппетит запаха жареной курицы тут же потекли слюни, а из комнаты выплыла мама – как всегда, улыбающаяся, спокойная, счастливая.
- Ты чего так долго?- спросила она.- Шесть часов уже. Все готово давно.
- Да, на занятиях задержали, потом маршрутка долго не ехала.
- Ну, папа же говорил тебе- получай права- и не будешь больше зависеть от маршруток.
- Да, надо, - рассеянно кивнула девушка и спросила, - а Яна где?
- Так на хоре, час назад ускакала.
- И опять до десяти вечера?
-Ну они же к турне готовятся. Давай, иди мыть руки, переодевайся- я соберу на стол.
Оля сняла пальто, сапоги, прошла в свою комнату и, нахмурившись, уставилась на фотографию на стене. С карточки Оле улыбалась лицо самой красивой девочки во дворе, самой красивой девочки в школе- лицо ее шестнадцатилетней сестренки Яны.
* * *
- Нет, Паша, я не могу остаться у тебя на всю ночь, я тебе уже сто раз говорила… Если я буду так часто ночевать у подруги, родители что-нибудь заподозрят, - все более раздражаясь, пыталась объяснить Оля.
- Слушай, ну и ты войди в мое положение!- взорвалась она, выслушав аргументы собеседника.- Я не могу им вот так, с бухты-барахты все выложить. Им нужно время – и мне нужно!
Но тут позвонили в дверь, и Оля поспешила свернуть разговор.
- Ладно, солнышко, сегодня еще среда только- еще целых три дня до субботы. Мы еще завтра, послезавтра увидимся – успеем все обсудить… Да никуда я не тороплюсь- просто Яна вернулась- придет еще щас сюда уши греть… Хорошо… И я тебя люблю. Целую. Пока.
Однако Яна “уши греть”, видимо, не собралась, и настроения поболтать перед сном со старшей сестрой у нее тоже не было. От ужина она отказалась, заглянув на пару минут в свою комнату, прошлепала оттуда прямо в ванную, а минут через двадцать вернулась к себе, и, потушив большой свет и включив бра, забралась с книжкой в постель. Однако стук в дверь помешал ей спокойно читать. Теперь уже Оля сама пришла к ней. У нее было о чем поговорить с сестрой.
- Ты чего ко мне не зашла?- поинтересовалась Оля, войдя в комнату.
Яна оторвалась от книги, изящным жестом завела за ухо упавшую на лицо прядь светлых, чуть завивающихся волос и, взглянув на сестру своими большими темно-синими, почти черными глазами и, как показалось Оле, притворно зевнув, лениво протянула:
- Устала я.
- На хоре?!- скептически спросила Оля.
-А что, по-твоему, на хоре нельзя устать?
-Да можно, наверное, если действительно там быть.
Кажется, настороженность промелькнула в правильных тонких чертах Яны, но лишь на мгновение.
- Ты хочешь сказать, что я сегодня не была на хоре?- спросила она.
- Ну, на воре и шапка горит, - усмехнулась Оля, - вот только я хочу сказать, что ты вообще там не бываешь! Я встретила Раису Олеговну- она мне всё рассказала!
Решив, видимо, что лучшая защита- это нападение, Яна с вызовом спросила:
- А почему я, собственно, обязана ходить на этот хор?! Надоело мне- вот и не хожу! А врать вы все меня сами вынудили! Навязываете мне его! Скажу, что бросила, - начнете спрашивать: да зачем, да почему? А ведь это только мое дело!
- Нет, Яна, то, что ты почти каждый вечер говоришь, что идешь на хор, а сама пропадаешь неизвестно где- это уже не только твое дело! Так куда же ты, все-таки, ходишь?!
- Это тебя не касается, -огрызнулась Яна.
-Ах, не касается!- обиделась Оля.- Тогда, возможно, папе с мамой будет интересно!
И она, демонстративно развернувшись, направилась к двери- и застыла, как вкопанная, оглушенная последней репликой сестры:
- Возможно, им будет так же интересно узнать, что ты уже два месяца трахаешься со своим Пашенькой, при том, что встречаетесь вы чуть больше трех!
И, любуясь произведенным на Олю эффектом, манерно закатив глаза, словно что-то припоминая, Яна продекламировала:
-Сегодня была самая счастливая ночь в моей жизни! Теперь я- женщина! Я всегда думала, что это будет очень страшно в первый раз, но я ошиблась!
- Замолчи сейчас же!- потребовала Оля, покраснев.- Какое право ты имела читать мой дневник?! Какое право имела вообще рыться в моих вещах?!
- Я нигде не рылась, - возразила Яна.- Я зашла к тебе в комнату за феном, а дневник лежал на постели, а, раз уж я его увидела, грех не заглянуть!
-Но это подло, Яна, дневник- это личное! Я бы никогда не стала читать твой дневник!- воскликнула Оля, и по щекам ее потекли слезы.
- Сильно сомневаюсь, поэтому и не веду никаких дневников! Хотя, если бы у меня был дневник, его читать бы было всяко интересней, чем твой!- Выпалила Яна и осеклась.
Но Оля ничего не заметила, она вообще больше не кричала, не сердилась- она только безуспешно пыталась справиться с подкатившими рыданиями. И Яне стало жалко ее и стыдно за свое поведение. Да она вообще не собиралась говорить Оле, что узнала ее секрет, просто в сложившейся ситуации ей было удобно перевести разговор с себя на Олю и тем самым выиграть время, чтобы придумать правдоподобное объяснение своим отлучкам. Теперь она объяснение придумала- и обидела сестру!
- Ну прости меня!- попросила она и, поднявшись с постели, подошла к сестре и попыталась обнять ее, но та со словами “Не трогай меня!“отшвырнула ее руки.
- Ну ладно, Оля, я же не со зла! Ну прочитала, не удержалась!- взмолилась Яна.- Ну бес попутал!
- Ты не должна была читать, - всхлипнула Оля.
- Знаю, но я же попросила прощения! Ну и что, на самом деле, такого в том, что я узнала? Неужели ты действительно думаешь, что я побегу докладывать?!
- Нет, - покачала головой Оля.
А Яна, увидев, что гнев сестры начал сходить на милость, взяла ее за руку и, подведя к кровати, усадила рядом с собой.
-И вообще я не понимаю, зачем делать из этого такую тайну?!- сказала она.
Яна действительно не понимала: ну трахаются они- ну и что? Да сестре уже восемнадцать лет- давно пора! И чего тут скрывать, стесняться? Тем более, что парень серьезный, спокойный, папа с мамой от него в восторге… Да сестра еще старомоднее, чем родители, иногда она просто убивала Яну своей правильностью. Но, с другой стороны, хотя Яне было приятно чувствовать себя и опытнее, и взрослее(несмотря на то, что Оля была на два года старше), но в отношениях сестры с тем же самым Пашей было что-то хорошее, что-то чистое, то, чего давно не было у самой Яны, и хотя она и могла уверять себя в том, что ей все эти сопли-слезы на фиг не нужны, и все же вряд ли после первого раза Оля потом полночи плакала…
- Не делать тайну?- переспросила Оля.- Но как мне им об этом рассказать?
- Да никак, - ответила Яна, - просто прекрати выдумывать! Соберешься ночевать к Паше- так и скажи, что к Паше, а не к Маше или Кате!
- Думаешь, это так просто…-засомневалась Оля.- Посмотрим, какая ты будешь смелая, когда окажешься на моем месте!
“Хотела бы я знать, как бы ты повела себя на моем месте! Хотя, конечно, такие правильные девочки, как ты, не оказываются в таких ситуациях!”-подумала про себя Яна, а вслух сказала:
- Я бы поступила так, как предложила тебе!
Оля не была до конца уверена, что стоит последовать Яниному совету, однако решила, что переживать действительно особо не о чем, а, успокоившись, вспомнила о первоначальной цели своего визита к сестре.
- Так, может, все же признаешься, где бываешь по вечерам?- спросила она.
- Пообещай, что никому не скажешь, - серьезно попросила Яна.
Оля пообещала.
- Я пою в группе, - ответила Яна.
- В какой группе?
- Ну так, собрались ребята, сами музыку сочиняем, сами тексты пишем, поем, играем.
- И чем это лучше хора? Ты там солисткой была!
- Я и здесь солистка, а песни совсем другие, намного круче. И потом, какое в хоре будущее?
- А здесь какое?
- Какое- никакое, а есть.
- Так может о вас скоро вся страна услышит?- спросила недоверчиво старшая сестра.
- Вот только не надо иронии!- обиделась младшая.
- А продюсер у вас есть? Сейчас ведь без продюсера никак!
- Может, и будет, - ответила Яна и при этом не смотрела сестре в глаза.
- А называется группа как?
- А это пока секрет.
- Почему секрет?- удивилась Оля.
- Потому что, пока мы не добились успеха, нечего распространяться. Так только сглазить можно! Придет время- обо всем узнаешь, а на сегодня я и так много сказала! И вообще, уже поздно, пора спать!
Олино любопытство, конечно, не было до конца удовлетворено, но ей пришлось смириться и, пожелав сестре спокойной ночи, она отправилась к себе. А Яна, как только за сестрой закрылась дверь, тут же погасила свет- ей расхотелось читать, - и, натянув одеяло на самые уши, прошептала:
- Что же, почти не наврала!
* * *
Через три дня семейство Еруновых собралось за субботним завтраком в составе отца, матери и двух дочерей, отсутствовал старший сын Максим, который вот уже год проживал у своей девушки и, надо полагать, будущей жены Виктории.
Это было счастливое семейство. Отец, сорокапятилетний Валерий Андреевич, всю жизнь много работал и благодаря упорному труду они с братом Михаилом семь лет назад открыли большую СТО автомобилей, которая процветала и по сей день. Но, несмотря на преданность делу, главным в жизни Валерия всегда оставалась семья. Только на семью тратил он заработанные средства, только им уделял каждую свободную минуту. Он обожал своих детей и боготворил жену, они прожили в браке уже более двадцати лет, но за долгие годы супружества чувства их друг к другу не ослабли, страсть не уступила место привычке, они до сих пор нежно любили друг друга – и были друг в друга влюблены. Валерий входил в те десять процентов мужчин, которые ни разу в жизни не изменяли своим женам, более того- у него даже желания такого не возникало.
Что уж говорить о Татьяне Михайловне? Для нее муж и дети были всем, она жила только ради них. Последние десять лет она не работала- но и без дела не сидела никогда: огромная квартира Еруновых сияла чистотой, у мужа и детей всегда были чистые, наглаженные вещи, а стол ломился от разносолов. И, самое главное, женщине все это приносило радость.
Но одной из самых важных составляющих счастья супругов- Еруновых были их дети. И Татьяна, и Валерий всегда мечтали о доме, полном ребятишек- и Бог подарил им троих. Правда, Максим, на самом деле был племянником Татьяны, сыном ее сестры. Когда мальчику было два года, с его родителями случилась трагедия - они разбились на машине. Татьяна и Валерий, которые тогда только что поженились, решились усыновить мальчика - и ни разу об этом не пожалели: он всегда был им как родной сын, даже когда родились девочки…
Да, с детьми Еруновым очень повезло, все трое росли смышлеными и довольно послушными; Максим уже с малых лет начал проявлять серьезность, целеустремленность. Старшая дочка росла спокойной домашней девочкой. Вот только младшая внушала Валерию некоторые опасения, и даже не в силу своего поведения - а из-за незаурядной внешности. Старшие дети росли симпатичными, но все же обыкновенными. Яна уже родилась очень красивой девочкой и с каждым годом становилась еще красивее, а в третьем классе с ней вообще произошло какое-то невероятное превращение - и красота ее стала почти неземной. Отец опасался, что красота эта может привлечь к Яне избыточное внимание мужчин, а, угадывая в младшей дочке авантюрный склад характера, боялся, что когда-нибудь это приведет не к добру. Одним утешал себя Валерий: что дочка еще не выросла, что рано пока беспокоиться. Тем более пением в хоре серьезно увлекается девочка - что ж, очень хорошо, не думает о глупостях…
И вот семья собралась за субботним завтраком. Татьяна напекла оладьев, пышных, жирных. И Валерий, с удовольствием уплетая шестой, только качал головой, глядя на дочек, которые съели три штуки на двоих.
- В чем-то у вас душа держится, а, девчонки?- спросил он, посмеиваясь.
-Красота требует жертв, - улыбнулась Яна. (“Опять эта красота несчастная» - подумал отец). Она обмакнула в джем последний кусочек и, отправив его в рот, почувствовала себя вполне сытой. Яна с детства была малоешкой - ей больше и не хотелось.
А вот Оля, обычно евшая больше сестры, сейчас и полторы оладьи осилить не могла, так нервничала. Она решила последовать совету Яны и сообщить родителям, что собирается сегодня ночевать у Паши, вот только уже в который раз открывала она рот - и слова застревали у нее на языке. Но тут ее сестра форсировала события.
- Я сегодня у Ленки на ночь останусь, ладно?- спросила она.
- А чего это?- поинтересовалась Татьяна.
- Да у нее мама рецепт каких-то навороченных пирожных достала - хотим попробовать испечь.
- А чего на ночь?
- На ночь интереснее, видик потом посмотрим, поболтаем.
Родители так и не поняли, чем же днем менее интересно, но возражать не стали, у них не было основания не доверять дочери.
- Только пирожных нам попробовать принеси, - попросил Валерий, - а то в прошлый раз чего вы там пекли - ничего нам не принесла.
- Привезу, - пообещала Яна и покосилась на Олю. И та поняла, что откладывать больше некуда, родители вот-вот закончат завтракать и встанут из-за стола. Мысленно перекрестившись, она, еле слышно, запинаясь, произнесла:
- И я сегодня переночую н..не дома.
- А где?- спросил отец.
- У…у Ма..- начала было Оля, но сестра, не дав ей договорить, под столом ущипнула ее за ногу.- У Паши, - выдохнула девушка и залилась густой краской.
“Ну вот, как быстро летит время, - подумал Валерий, - дети растут - мы стареем.”
“Ну вот, наконец-то ты решилась признаться, - подумала более проницательная Татьяна.- Ну что ж, счастья тебе, доченька”.
А вслух никто не знал, что сказать- и все молчали. Первым “нашелся” Валерий. Он спросил:- А кто у Паши будет дома?- и по взгляду, которым наградила его жена, понял, что сморозил глупость.
А Оля засмущалась еще больше и уже совсем себе под нос пробормотала: “Никого не будет”.
- А.., - вякнул было и сам смущенный отец, но жена перебила его.
- Конечно, ночуй, - с улыбкой ответила она, - а ты, Валерик, шел бы собираться - ты ведь на работу к обеду хотел заехать! И лекарства смотри не забудь выпить!
- А, да, - отец семейства, вконец сконфуженный, побрел с кухни; поспешила улизнуть из-за стола и Яна - ей не терпелось примерить новый комплект кружевного нижнего белья, в котором она собиралась к подруге печь пирожные.
Глава2.
Утро началось, как всегда, с пробежки - и пусть на улице уже декабрь и холодно - это ничего. Свитер, легкая куртка, утепленные кроссовки - и вперед. Если температура не ниже минус пятнадцати, то это не повод отлынивать. Потом дома - отжимание, подтягивание на турнике, отработка кое-каких приемов на снаряде. На все ровно час. Затем - контрастный душ и после - плотный завтрак. Либо горячая каша, либо яичница с ветчиной. И все обязательно с хлебом. И потом - на работу.
Вот так начинался обычный день в жизни Кирилла Баженова. Но в то утро все происходило не совсем обычно. Не успел Кирилл проглотить первую ложку гречки, как зазвонил телефон.
- Але, Кирь? Здорово, это Серега, - донеслось из трубки.
- Здорово!- обрадовался парень.- Как жизнь? Чего в такую рань звонишь?
- Ты знаешь.., - как-то замялся Серега.
- Чего?
- Ну, в общем, разговор есть, нетелефонный. Можем сегодня пересечься?
- Конечно. Где, во сколько?
- А ты работаешь все там же?
- Да.
- Тогда давай я к твоей работе подъеду. Во сколько ты освободишься?
- Часов в семь.
- Буду в семь. Давай, до встречи. - Давай.
Кирилл положил трубку и на некоторое время забыл о еде. Он был озадачен. Чего это друг стал звонить ему домой в такую рань, когда мог запросто найти его по мобильному в течение дня? Значит, что-то серьезное тревожит Серегу, не дает спать спокойно. И очень все это Кириллу не нравилось. Серега - один из двух его самых близких друзей. Они вместе воевали, вместе шли убивать и умирать. И стали втроем- с Ваней еще Терехиным- как братья. По крайней мере, Кирилл долго так думал. Но в последнее время Серега начал отдаляться от друзей, и теперь уже более трех месяцев ребята не видели его. А при последней встрече он показался Кириллу каким-то чужим, замкнутым, хотя, очевидно, старался делать вид, что ничего не изменилось…И вот теперь объявился так неожиданно, ранним утром…
Перед выходом из дома Кирилл посмотрелся в зеркало в коридоре - и встретился с мрачным взглядом серо-зеленых глаз. Да, в его лице теперь редко можно было увидеть искреннюю веселость, и так стало после войны, а до этого он был совсем другим человеком- жизнерадостным, простым. И больше всего на свете он любил спорт. Серьезно занимался карате с шести лет, а к восемнадцати уже имел второй дан и подрабатывал по вечерам тренером. Была у него и компания, где вели не такой уж здоровый образ жизни, но сил в молодом и крепком организме Кирилла хватало на все. Не хватало только времени на учебу - да и желания учиться тоже не было, поэтому и не поступил Кирилл в институт, закончил техникум - и отправился оттуда прямиком в армию - и как раз на вторую чеченскую войну. Оттуда пришел героем, не боявшимся ни Бога, ни черта, вот только не знавшим ответа на вопрос, как теперь жить в окружающей его мирной действительности. Бывшие друзья перестали быть друзьями, потому что он не был уверен, что в случае необходимости они будут готовы отдать за друга жизнь, а их нынешние интересы(рейвы, модные шмотки, тату и пирсинги, дурацкие современные книги и телешоу)- казались ему детскими и пустыми. Он рассорился в пух и прах с матерью и отчимом (о чем будет рассказано далее) и переехал в квартиру, оставленную ему в наследство бабушкой…И он не мог больше сойтись близко ни с одной девушкой. Он хотел теплых, душевных отношений, а получалось, как ни крути, только секс и абсолютная пустота на сердце.
Единственными близкими людьми оставались Ваня и Серега, и отчуждение последнего Кирилл переживал тяжело, не понимал, как такое могло произойти, но, неоднократно напарываясь на отговорки типа занят, устал, не могу встретиться, Кирилл перестал звонить Сереге. Он не привык навязываться. А вот сейчас он думал, что зря не предположил, что что-то нехорошее происходит с другом, оттого и отдалился тот от него, от того и странно себя ведет. И теперь Кирилл с нетерпением ждал вечера, полный решимости выведать все у Сереги. Но этим намерениям не суждено было осуществиться- на встречу Серега не пришел.
* * *
Новый кружевной лифчик был небрежно брошен в кресло, трусики нашли свое место на персидском ковре у подножия кровати. А красивая светловолосая головка счастливой обладательницы комплекта от Роберто Кавалли покоилась на крепком мужском плече.
На вид мужчине было около сорока, это был довольно красивый, хорошо сложенный брюнет. Его юная, миниатюрная подруга казалась совсем крошечной рядом с ним. Но смотрелись они эффектно: зрелый, сильный мужчина, хрупкая, молоденькая девушка. И по нежности, с которой он обнимал ее, по тому, как доверительно положила она ему на плечо голову, казалось, что их объединяет глубокое, сильное чувство. Но любовь ли то была, или лишь иллюзия, созданная игрой света и тени в полумраке роскошной спальни?..
А началась эта история три месяца назад, когда Яна и ее лучшая подруга Лена Рудницкая собрались на ночную дискотеку в один из молодежных клубов в центре, далеко не самый лучший, зато такой, где не проверяли документов, поэтому вход туда был не ограничен для лиц любого возраста. Прогулочным шагом, попивая Джин-тоник и весело болтая, девушки уже подходили к клубу- как вдруг с ними поравнялась черная Ауди. С пассажирской стороны открылась дверца и один из сидевших в ней мужчин - видный брюнет лет сорока, обратился к девчонкам:
- Вы что, в это заведение, что ли, направляетесь?
Лена не ответила. “Меньше обращать на них внимание - быстрее отстанут”- рассудила она, однако Яна, поймав обжигающий взгляд темно-карих глаз брюнета, почему-то решила не молчать.
- В это, а что?- спросила она, тут же получив толчок локтем в бок от подруги, но сделала вид, что не заметила. Девчонки, между тем, продолжали идти, и машина двигалась вдоль тротуара в темпе их шага.
- А если мы пригласим вас в более симпатичное место?- был задан вопрос.
Яна не успела и рта раскрыть, а подружка уже опередила ее.
- Нет, спасибо!- уверенно сказала она, не желая, чтобы ее безбашенная красавица-подруга вступала в разговоры с этими прилипчивыми дядьками.
А дядьки и впрямь не хотели просто так отлипать. Неожиданно машина слегка набрала ходу и, обогнав девчонок, затормозила. Мужчины вышли из нее и поднялись на тротуар.
- Да подождите вы!- попросил брюнет.
Лена, разумеется, собиралась его просьбу проигнорировать - ей все это совсем не нравилось, она уже начинала нервничать. Однако Яна (“эта бесконечно глупая Яна!”) вдруг взяла и остановилась. И принялась оценивающе разглядывать этих господ. Вернее, в основном, одного из них - того брюнета, что сидел на пассажирском месте и обращался к ним с Леной. Водитель - невысокий лысеющий блондин с хорошим пивным пузиком - похоже, мало заинтересовал ее.
Впрочем, знай Яна, во что выльется в будущем для нее это знакомство - она не то что не остановилась бы, - она бежала бы от этих двоих сломя голову. Но только вот не дано человеку знать, что будет завтра, да на следующий день ничего плохого и не случилось. Еще три с лишним месяца после этой встречи Яна оставалась вполне счастлива и довольна жизнью.
А в тот вечер вышло так, что новым знакомым удалось не только уговорить Яну, но и уломать Лену, и компания отправилась в дорогой частный клуб, с хозяином которого оба друга, кстати, были знакомы. Правда, хорошо провели время только Яна и брюнет, оказавшийся Александром. Лена чувствовала себя явно не в своей тарелке, скучала, не хотела ни есть, ни пить, ни танцевать, ни даже поддерживать разговор с лысеющим блондином Андреем и мечтала только об одном - поскорее оказаться дома. Андрей тоже не веселился. Идея подцепить малолеток уже совсем не казалась ему удачной. Разумеется, ему, как и большинству мужчин, нравились молоденькие, но эти-то были совсем дети, практически ровесницы его дочери. Ну ладно та, светленькая, которую определил себе его, надо отдать ему должное, более привлекательный внешне друг - действительно редкая красавица, к тому же, судя по всему, явно уже не девочка. Но темненькая, Лена, хотя и тоже хорошенькая и все, как говорится, уже на своих местах - но все равно ребенок ребенком. Оно и понятно, что сидит такая напряженная и зажатая. Мужчина вдруг представил на ее месте свою пятнадцатилетнюю Любу - и ему даже не по себе стало. Поэтому он даже и не пытался предпринимать в отношении Лены какие-либо действия.
А вот у Александра и Яны все очень даже клеилось. Девушка, не обращая внимания на предупреждающие взгляды подруги, пила бокал за бокалом казавшееся ей обалденно-вкусным вино, ослепительно улыбалась своему кавалеру, с интересом слушала то, что он говорил ей, оживленно рассказывала ему что-то сама и, похоже, совсем не спешила освободиться от руки, сначала просто обнявшей ее за талию, затем, как бы невзначай, переместившейся под кофточку.
А потом поставили Медляк, и Александр пригласил Яну на танец. Она с удовольствием согласилась. Прижалась к нему, обвила шею своими тоненькими ручками, и вскоре до слуха мужчины дошло, что девочка вроде как начала подпевать. Удивительного в этом ничего не было, но Александр, для поддержания разговора, спросил, перекрикивая музыку:
- Любишь петь?
- Очень!- ответила Яна.- Я много лет пением занимаюсь, в школе в хоре пою.
- Правда?
- Угу. Я вообще больше всего на свете хотела бы быть певицей, наверное, не оригинальная мечта, но, - Яна не удержалась, похвасталась, - мне вообще все говорят, что у меня и голос, и слух очень хороший, что у меня могло бы быть большое будущее…Вот только в хоре какое будущее?- вздохнула она.- Чтобы пробиться ведь связи нужны.
Яна говорила об этом тоже просто так. Иногда ведь бывает проще поделиться самым сокровенным с практически незнакомыми людьми. А вообще она начала подумывать, что пора бы уже прекращать пить. Мужик ей, конечно, нравился, но продолжения вечера в более интимной обстановке - к чему все явно шло - она не хотела. На фиг надо? Но тут Александр сказал то, что коренным образом переломило весь ход мыслей девушки.
- Так связи можно приобрести, - серьезно заметил он.- Если хочешь, я могу помочь.
Прекрасные темные глаза на миг удивленно вспыхнули, потом в них проскользнуло недоверие.
- Шутишь?- спросила Яна.
- Нет, - возразил Александр и в его интонации не было и намека на иронию.- У меня есть хороший знакомый в музыкальном бизнесе. Если ты действительно можешь петь, ты станешь певицей.
“Парит, - промелькнула мысль в Яниной голове, - хочет затащить в постель и вешает лапшу на уши!” Но хоть она и подумала об этом, но тут же подумала и о другом: а вдруг это шанс? Пусть даже один на тысячу, но все-таки шанс! Так разве же можно его упустить? “К тому же, он мне вовсе не противен”, - рассудила она. Скорее наоборот. А терять, как говориться, все равно уже нечего…Вот так вот и было решено.
Но Александр тогда не обманул Яну и даже, вопреки ее ожиданиям, в ту ночь не воспользовался ситуацией. Побыв еще часик в клубе, они с Андреем довезли девчонок до Лениного дома. Александр взял телефон девушки и обещал позвонить в понедельник. И на прощание лишь запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
А в понедельник они ужинали в дорогом ресторане, и он рассказал ей о своем приятеле-продюсере. Назвал несколько довольно известных имен, которые тот создал, и сообщил, что уже говорил с ним, и, хоть тот и работает сейчас кое-с-кем, но готов прослушать Яну и, если ее голос ему понравится, то он займется и ею. Продюсер ожидал их в четверг в студии.
А Яна ушам своим не верила, у нее голова кружилась от восторга. В тот момент ей казалось, что она влюблена в Александра до безумия. И в тот же вечер она, ни о чем не задумываясь, поехала с ним в гостиницу и стала его любовницей.
И жизнь с тех пор превратилась в красивую сказку. Борис Голобородько, продюсер и друг Александра Краснопольского, прослушал Яну и остался доволен. “Не оперная дива, но и не бездарна, - сказал он приятелю, - а с такой внешностью у нее есть шанс стать звездой”. Правда, потом он намекнул, что сейчас испытывает некоторые финансовые затруднения, поэтому опасается вкладывать деньги в новые проекты, на что Александр, уже по уши влюбленный в юную красавицу, безо всяких возражений предложил свои средства, благо у него, владельца сети салонов, торгующих корейскими автомобилями, с финансами проблем не было. И из Яны начали делать звезду. В студии Голобородько работали над ее голосом и имиджем, учили двигаться, одеваться и улыбаться и только ее любовник (а заодно- и финансист проекта), иногда присутствовавший на репетициях, качал головой и думал: “Зачем столько мучений? Она и так совершенна!”
Композитора для Яны Голобородько нашел изначально, а вскоре объявил, что выбрал и автора текстов, и тот, побывав на одной из репетиций, начал писать для девушки текст первой дебютной песни. А дальше все так завертелось, закрутилось.” Ништяк, девочка, глядишь, к Новому Году услышишь себя на радио, - обещал Яне Борис, - Но потом, когда начнем над альбомом работать, тебе придется проводить здесь еще больше времени”.
“Ну ничего, - думала Яна, - вот выйдет песня, будет успех- и тогда уже можно будет рассказать обо всем родителям и не прятаться больше”. Правда, возможно это дополнительное время придется выкраивать за счет занятий в школе- потому что практически все свободное от учебы время Яна и так проводила в студии- или с Александром. Но тогда это будет уже не важно.
Александр…С этим человеком Яна почувствовала себя принцессой. Их свидания вовсе не ограничивались номером гостиницы - Краснопольский часто приглашал ее в ресторан, заказывал сауну; они ходили в кино и театр, где всегда занимали vip- места. Он заваливал ее подарками: изумительным нижним бельем( у Яны и свое всегда было не дешевое- но не такой шик), самой дорогой парфюмерией и косметикой, украшениями( их ей приходилось прятать от домашних- на толстую золотую цепь или серьги с бриллиантами ей бы карманных денег не хватило)…И, главное, Александр в прямом смысле сделал из нее женщину. Раньше Янин опыт в сексе ограничивался несколькими эпизодами в деревне с Витькой Колесовым: обычно по пьяному делу, безо всяких чувств, почти без прелюдии - и совсем без удовольствия. Теперь все изменилось: Краснопольский был умелым и нежным любовником. Сразу угадав в Яне страсть, он, однако, понимал, что эту страсть еще нужно разбудить - и сумел добиться того, что девушка словно цветок раскрылась ему навстречу, и их свидания стали похожи на волшебный сон. Александр был очарован. Александр был влюблен, как мальчишка. А вот что до Яны… Она, наверное, и сама не знала, какие чувства к нему испытывает. Ей было с ним хорошо, и она встречалась с ним, конечно, не только из-за того, что он воплощал в жизнь ее мечту о сцене. Однако Яна иногда задавала себе вопрос: что ей, на самом деле, больше нравится - Александр - или вся та роскошь, которой он ее окружил? В одном она была уверена: не чувствует она любви к этому человеку. Ведь с милым, как говориться, и в шалаше рай. Яна пыталась представить, что Александр беден - и понимала, что не надо было бы ей тогда такого рая.
* * *
Кирилл прождал Серегу до четверти девятого. Раз двадцать позвонил тому на мобильник - бесполезно. Выключен или вне зоны действия сети. Когда последняя из четырех остававшихся сигарет была выкурена, парень, наконец, не выдержал и отправился к другу домой. Но снова без толку - никто ему дверь не открыл. Потоптавшись еще минут двадцать у окна между этажами, Кирилл, злой и расстроенный, сел в машину и поехал к себе домой в Озерки. Ощущение, что произошло что-то нехорошее, не оставляло его. Уже из своей квартиры он принялся набирать домашний номер друга. По прошествии получаса трубку сняла мать Сереги.
- А его нет, - ответила она, потом как-то настороженно спросила:
- А кто говорит?
- Это Кирилл, Валентина Ивановна.
- А, Кирюша!- похоже, у женщины от сердца отлегло.- Кирюшенька, что-то забыл ты нас совсем! Как дела-то у тебя?
- Да все в порядке. У вас-то как?
- Да ничего, - он услышал, как она горестно вздохнула.- Потихонечку, помаленечку.
- Валентина Ивановна, а вы не скажете, когда Сережа придет?- спросил Кирилл.
- Да не знаю, Кирюша, он мне не докладывает, - еще большая грусть прозвучала в голосе женщины.
- Но сегодня-то будет?
- Надеюсь.
Похоже, разговор был Валентине Ивановне не очень приятен, пора было его сворачивать.
- Ладно, извините, что побеспокоил, - сказал Кирилл, - но передайте ему, пожалуйста, чтобы он, как только вернется, обязательно перезвонил мне. Домой или на сотовый- не важно.
- Конечно, я передам.
Парень попрощался с женщиной и положил трубку. Внезапно вспомнил, что голодный, пошел на кухню, сунул в микроволновку пару покупных котлет, разогрел на плите картошки и, поужинав, почувствовал себя значительно лучше. Но ночью все равно не мог уснуть, а когда под утро сон - таки пришел к нему, то приснилась война. И совершенно реальная ситуация, когда их группа была отправлена на задание, но попала в окружение - и из десяти вернулись только двое - причем Серега тащил раненого в грудь, задыхающегося Кирилла на себе. И это было за месяц до дембеля…
Весь следующий день Кирилл ждал звонка, но так и не дождался, звонил сам Сереге на трубу - но та все время была отключена. И под вечер парень решился снова набрать его домашний номер.
- Кирюша, нету его еще, - сообщила Валентина Ивановна.
- Как нет? И не было?
- Нет. Не было.
- Но он хоть звонил?
- Не. Не звонил.
Повисло молчание, первым подал голос Кирилл:
- Скажите, вы знаете, где он? Извините за настойчивость, но это важно! Он вчера рано утром звонил мне, просил о встрече - и сам на эту встречу не пришел!
Женщина, похоже, ответить не спешила, но в конце концов сказала еле слышно:
- Я ничего не знаю. Он ни о чем мне не рассказывает! Он может не придти ночевать! Один раз его не было три дня! И говорит только, что занят на работе…-Тут Валентина Ивановна не сдержалась и всхлипнула.- А, если приставать буду, грозиться съехать с квартиры… А ведь он у меня один. Сыночек. Сереженька… Такой мальчик хороший был.
Она, кажется, хотела сказать еще что-то, но речь ее превратилась в одно сплошное рыдание, и Кирилл не мог ничего разобрать. Ему сделалось страшно.
- Валентина Ивановна, я приеду к вам, а?! Пожалуйста, можно я к вам приеду, и вы мне все расскажете, хорошо?- взмолился он.
И между бесконечными всхлипами на другом конце провода разобрал:
- Приезжай.
* * *
Александр загнал машину в подземный гараж и двинулся по направлению к лифтам. Взглянул мельком на часы - было без пяти два. Толик сейчас, скорее всего, гуляет где-нибудь с мальчишками, а вот Марина, наверняка, дома. Сидит на диване, смотрит очередной сериал и готовит длинную и нудную тираду, которую обрушит на голову мужа, лишь только тот переступит порог. Он не ошибся: стоило ему закрыть за собой дверь - и тут же из комнаты выплыла его супруга - непричесанная, в халате, с серо-зеленой косметической маской на лице. Она прислонилась к дверному косяку, скрестила руки на груди и, вложив во взгляд, брошенный на мужа, максимум презрения, перешла к своему, похоже, любимому занятию- высказыванию обид и чтению нотаций.
- Ну и где же ты изволил провести ночь?- этот вопрос всегда стоял первым в протоколе. Вообще, Маринины допросы и нравоучения не отличались большим разнообразием.
- В гостинице, - ответил Александр.
- И с кем же?
- Сама знаешь, с любовницей.
- И тебе хватает наглости вот так в этом признаваться?!
В сотый раз то же самое! Одни и те же фразы. Краснопольский, сняв куртку и ботинки, прошел в кабинет и, опустившись в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Как он устал от всего этого! Ведь уже три года они с Мариной не жили как муж и жена, и за это время наверное не сто, а тысячу раз он предлагал ей развестись, предлагал большие суммы( половины состояния в случае развода он, конечно, не лишался. Как только вошла в силу рыночная экономика, Александр в два счета обвел вокруг пальца весьма недалекую в бизнесе Марину, заставив ее подписать документ о раздельном владении имуществом).
Но супруга отказывалась наотрез, причем вопрос о деньгах она не поднимала. “Я не хочу быть брошенной женой!”- твердила она. Краснопольский не видел в этом никакого смысла. За исключением обитания в одной квартире (даже в разных комнатах) они не поддерживали даже видимости брака. Марина не хотела появляться с Александром на людях, мотивируя это тем, что всему обществу прекрасно известно о его изменах, и она не собирается выглядеть посмешищем. Впрочем, Александр и не настаивал. В одной из ссор супруга предложила ему брать с собой своих любовниц - так он так и делал. Но свободы все равно не получал. А требовать развода через суд без Марининого согласия не хотел. Поскольку в повторном браке он заинтересован пока не был, то не желал ввязываться во все эти тяжбы и проволочки с неизбежным выворачиванием наружу грязного белья и возможной оглаской в прессе.
Он пробовал действовать иначе - предлагал Марине завести любовника, в надежде, что если такое действительно случиться, его, наконец-то, оставят в покое. Где там? Снова начались крики, слезы.
-Тебе что, абсолютно все равно?!- заламывая руки, спрашивала Марина.
Александру на самом деле было все равно. Ну не испытывал он никаких чувств к жене. Когда-то, вроде, и любил, а, может, ему казалось. Но все, что было, давным- давно прошло. А собакой на сене, в отличие от многих мужей, Краснопольский не был. Если он сам не может (или не хочет) сделать супругу счастливой, то пусть попытается кто-то другой.
- Ты еще молодая, красивая женщина!- убеждал он.- Ты еще найдешь свое счастье! Понимаешь, наш брак себя исчерпал. Конечно, у нас было много хорошего, у нас есть сын, но…
- Вот именно, - подхватывала Марина, - у нас есть сын! И мало того, что перед его глазами пример развратного отца - так пусть еще будет и пример развратной матери?!
В общем, инициатива Александра поддержана не была, и в целях экономии нервов он к этой теме больше не возвращался.
…А в то воскресенье, когда всего час назад рядом была Яна, Краснопольскому меньше всего хотелось ругаться с женой. Яна… Вот он сказал Марине, что был с любовницей, а ведь в отношении Яны это слово, пожалуй, звучало кощунственно. Любовницы были до нее, а она - его девочка, его солнышко, его радость, его счастье. Такая юная. Правда, все его пассии были значительно моложе его, но влюбиться в шестнадцатилетнюю…Разве он мог подумать?! Но в тот вечер, когда они с Андреем неспеша ехали по Большой Морской, и увидели двух девочек, и одна из них обернулась…Может, Александр тогда сошел с ума- но ничто и никогда не давало ему такого ощущения полноты жизни –ни работа, ни друзья, ни женщины- какое давала эта юная девочка. Как-будто десять лет с плеч долой…
Голос жены вернул Александра с небес на землю.
- Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!
- Бог ты мой! Да о чем нам еще разговаривать?!- воскликнул Краснопольский и ударил себя ладонями по коленям.- Разве мы не все переговорили?
- Нет, не все! Мне вчера звонила Людмила. Она сказала, что Борис работает над какой- то новоиспеченной певичкой, а ты, вроде как, вкладываешь в это деньги!
- И что?- устало спросил Александр.
- Как что?- удивилась Марина, - это она и есть? Эта малолетняя потаскушка и есть твое новое увлечение?
Лицо ее супруга мигом переменилось. Он покраснел, на висках обозначились вены. Он вскочил на ноги и похоже, готов был броситься на жену, однако сдержался, лишь свирепо глянул на нее и предупреждающе произнес:
- Не смей так говорить о ней!
- Да сколько ей лет?- не унималась Марина.- Восемнадцати ведь нет!
- Это не имеет значения! Не смей неуважительно отзываться о ней!- повторил Александр.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, наконец, Марина не выдержала.
- Ты еще пожалеешь об этом!- прошептала она.- Я клянусь тебе- ты обо всем пожалеешь! Каждая моя слезинка тебе отольется!
И, закрыв лицо руками, женщина выбежала из комнаты.
* * *
Через час после разговора с матерью Сереги Кирилл был уже у них дома. Он едва узнал Валентину Ивановну. Прежде цветущая сорокашестилетняя женщина, сейчас она вышла к нему с бледным, осунувшимся лицом, на котором болезненно выделялись покрасневшие заплаканные глаза. Парню показалось, будто за те несколько месяцев, что они не виделись, она постарела на десять лет.
Валентина Ивановна пригласила Кирилла на кухню, налила ему и себе чаю, поставила на стол печенье, к которому, правда, никто не притронулся. Парень попросил разрешения выкурить сигарету, и женщина, чтобы снять нервное напряжение, составила ему компанию. А потом, часто и горько вздыхая, принялась изливать перед другом сына все, что накопилось у нее на душе.
- Раньше все было нормально, - рассказывала она.- Сережа в метро работал, машинистом.
- Он сменил работу?- удивился Кирилл.- Он не говорил мне
Валентина Ивановна пожала плечами, невесело усмехнулась.
- А у него теперь одни сплошные секреты… И чего ему на той работе не сиделось? Денег мало, видите ли, - женщина покачала головой.- Ну пусть мы особо не шиковали, но ведь и не бедствовали! И девочка у него хорошая была. Машенька.
Да, Машу Кирилл помнил. И правда, хорошая. Впечатления красавицы не производила - поначалу могла серой мышкой показаться, зато добрая, скромная, отзывчивая, преданная. “Если я когда-нибудь обзаведусь семьей, я бы хотел, чтобы моя жена была такой, как Маша”, - помнится, думал некогда Кирилл.
- Они расстались?- спросил он.
- Да, уж, наверное, два месяца как.
Серега и об этом ему не рассказывал!
- А почему?
- Да потому, что все пошло не так с тех пор, как Сережа на ту работу устроился.
- На какую?
- А я знаю, Кирюша? Сказал только, что будет помощником частного предпринимателя. Что там за предприниматель, он мне так и не объяснил - сначала все темнил чего-то, потом стал откровенно от меня отмахиваться. Только почти сразу после того, как он туда устроился, начались эти пропадания по несколько дней. Сначала хоть предупреждал, а потом перестал. А на сотовый ему звонить - “Я занят”, - и все, разговор короткий. А потом и вовсе грубить стал, мне и Маше, - Валентина Ивановна сделала большой глоток чая, взглядом попросила у парня сигарету, они снова закурили.- Так вот, - продолжила она рассказ.- У него вообще характер очень изменился, просто не узнать стало. Раньше был спокойный мальчик, ласковый, а теперь стал нервный, замкнутый, злой.…Нет, иногда, правда, бывает и добрый, - поправилась она, - только видно, что доброта эта не от сердца идет, а так, на показуху, чтобы я не больно докапывалась, что с ним такое происходит…А деньги-то появились…
- И много?
- Много. Вон, видишь, какой огромный телевизор купил, плазменный, или как там его. Дорогущий. Стиральную машину- автомат тоже купил.
Кирилл кивнул.
Женщина продолжила:
- Мне вот тоже денег дает кучу, на хозяйство- и себе, говорит, купи чего-нибудь… Только на что сдались мне эти деньги, если они у меня любовь сына забрали?! Он ведь, как будто, откупается ими от меня!
Кириллу показалось, что Валентна Ивановна вот-вот опять заплачет, но она сдержалась. И сообщила:
- Машину поменять решил. Отечественная его больше не устраивает. У него уже двенадцать тысяч долларов лежит- так он какую-то за двадцать брать хочет, уж не знаю, какую, я в машинах не разбираюсь.
“Ну и ну!”- Кирилл едва не присвистнул. За такой короткий срок скопить двенадцать тысяч - и это практически не в чем себе не отказывая, даже наоборот! Это же сколько надо получать?! Попахивало криминалом - но Кирилл не стал, естественно, говорить об этом Валентине Ивановне.
- А из-за чего конкретно они с Машей разошлись?- поинтересовался он.
- Ой, Кирюша, - женщина затушила окурок, влажными глазами печально посмотрела на собеседника.- Кирюша, я ведь не хотела тогда подслушивать, даже на кухне закрылась, но они так кричали! Маша твердила, что устала от всего этого, что больше так не может. Требовала, чтобы Сережа рассказал ей правду. А он все за свое. Я деньги хорошие зарабатываю, мало тебе, что ли? Ну поругались они, поругались, а потом вдруг тихо стало. Я немного подождала, а потом не выдержала, подошла на цыпочках к двери и слышу: Машенька плачет и, сквозь слезы, спрашивает: “Ну если не из-за денег это все, то из-за чего, скажи мне?” В ответ- тишина, а потом снова ее голос. “Если ты не хочешь быть со мной честным, значит, мы не можем быть вместе”, - говорит. Я вся так и обмерла. И вдруг слышу, отвечает мой Сереженька: “Значит, не можем. Уходи. Я тебя не держу.” А через секунду Машенька из комнаты выбежала, дверью меня чуть не ударила- я едва успела отскочить. Но она меня, кажется, не заметила. Оделась на ходу и выскочила из квартиры. Я к Сереже заглянула - а он на кровати сидит, хмурый, и тоже на меня не смотрит. Я вопросы ему не решилась задавать.
Неприятные воспоминания изнурили Валентину Ивановну. Она подперла голову руками, неподвижным взглядом уставилась в одну точку на столе.
- Слушайте. Ложитесь-ка отдыхать, - спохватился тогда Кирилл.- А Серега, авось, завтра вернется. В любом случае, утро вечера мудренее.
- Да, - устало согласилась женщина. - Надо ложиться.
Она проводила Кирилла до дверей, и он поехал домой, но спать ему не хотелось. Он сидел на кухне, пил чай, курил, думал.
“Вроде, волноваться особо не из-за чего, - рассуждал он, - если Серега все время так пропадает. Что он вляпался какое-то дерьмо- это, конечно, не вопрос. Но вот вернется - тогда и разберемся, а сейчас можно и успокоиться”. Но, с другой стороны, некоторые моменты не давали Кириллу покоя. Во-первых, то, что Валентина Ивановна рассказала про Машу. “Если не из-за денег это все... «Тут у Кирилла возникал целый ряд нехороших соображений. Во-вторых, звонил же ему Серега. То все динамил, держал в полном неведении, а тут объявился ни свет, ни заря и встречу назначил. Значит, действительно что-то нужно было… В- третьих, постоянно отключенная труба. Батарея села? Но, насколько Кирилл знал Серегу, отлучаясь надолго из дома, тот всегда брал с собой зарядник. И, в четвертых, хоть интуиция и считается женским качеством, но вот свербило что-то на сердце, словно внутренний голос нашептывал: беда случилась.
Кирилл прошел в комнату, достал справочник, нашел в нем номер телефона, по которому можно было осведомиться о пропавших, позвонил по нему… В общем, минут через пятнадцать он разговаривал с работником судебно-медицинского морга, куда вчера вечером доставили тело молодого мужчины, по приметам похожего на Серегу. Документов при нем не было, поэтому он числился как неизвестный.
- Нужно приехать на опознание, - сообщили Кириллу и спросили:- А вы кто будете?
- Друг.
- Нужно, чтобы приехали родственники.
- У него мать только. Зачем ее заранее пугать? Бог даст, напрасная тревога!
- Бог даст, но…
- Давайте, я приеду неофициально, - предложил Кирилл.- Если вдруг окажется, что это он, то завтра приедет мать, - и, услышав в ответ молчание, парень добавил: - Я отблагодарю.
В конце концов, ему разрешили. Он оделся, на автопилоте вышел из дому, сел за руль. Странно, но он совсем не волновался. Вообще мыслей в голове не было. Словно душа застыла…
А в морге парень долго всматривался в неподвижное чужое лицо. Но чужое ли? Нет, чужим его сделала смерть. Кирилл узнал Серегу.
Смотри ещё:
Махачкала
Была 30 декабря 2014
Для всех - Нина =)
Связаться со мной можно через ICQ 628 519 827 или по эл.почте ni3na@mail.ru
