день, который все изменил
Эту историю, правдивую историю, мне прислал мой парень
***
Сразу же хочу извиниться за возможность того, что рассказ получится сбивчивым, с некоторыми провалами во временных рамках. Знаю свою привычку вспоминать, забегать вперед, ни к месту писать то или иное … Ну да ладно …
7 октября 2004г.
День этот начался для меня с позднего вечера шестого числа. Я, как и обычно, соблюдая свой режим жизни и своеобразный распорядок дня, сел за компьютер и гитару одновременно примерно в 23.00. Даже не помню какие звуки я в тот вечер извлекал из гитары, и какие кнопки жал на клавиатуре. Дело было не в этом. Мне безумно нравилось проводить так дни. Поздно, очень поздно, ложиться, заниматься чем-нибудь. Мне казалось в этом есть некоторое творчество. Порою, в такие бессонные ночи, и рождались многие стихи и песни, но … уж точно не в эту ночь, я бы запомнил.
Утро! Началось как обычно, около полудня. Нет, меня, как и всегда, звал подняться мой комп, еще со времен моего студенчества, заведенный на 7:00. Будил он меня какой-то песней… В то утро я снова угомонил его, кое-как попав мышкой на маленький крестик «winampa» а мониторе. Лег спать дальше… Но вернемся к полудню. Встал, кое-как проснувшись – это помню точно. С самого утра мою голову начала «долбить» мысль о невозможности жизни без нее.
Она заполнила собой последние несколько месяцев моей жизни, внесла в нее много нового, помогла открыть новое в самом себе, в конце-концов просто стала привычкой. А мне ой как не хотелось расставаться с этой привычкой. Хоть и последние дни рядом с ней, казались мне бесконечно долгими и похожими друг на друга как капли осеннего дождя, все таки меня безумно тянуло к ней. Лишь позднее, много позднее, я смог понять, что это было желание вернуть все к начальному состоянию наших с ней отношений, тоска по всему хорошему, что между нами было… Ради этого я хотел вернуть ее, сделать все, что угодно, лишь бы она была снова со мной…
… сердце, как заведенное билось сродни какому-то там - таму… Сердце твердило, что жизни дальше без нее нет, а мозг тщетно пытался уверить меня, что все еще не так плохо, что все еще сложится, получится, будет по-старому, а может и лучше. Вместе они заставляли меня непрерывно меня ходить по комнатам, думать об этом, пить много кофе… Мысли об этом не покидали моего сознания все «утро».
Примерно к часу дня мысли об этом всем добили меня окончательно, заставив одеться и бежать, ехать, лететь к ней. Помню свою излишнюю нервозность, раздражительность … Все это, все эти чувства я нагонял на себя сам от мысли, что так и должно быть, что так я и должен себя чувствовать, должен, непременно должен, переживать и тосковать.
Помню, как приехал в уже не родной институт. Молнией подлетел к расписанию, нашел и уже обежал все два корпуса, но тщетно… Ее нигде не было. Отчаявшись, я поднялся на второй этаж и глупо уставился в окно… И… В мутной серости за окном, что расплылась у меня перед глазами, я увидел ее. Настя шла рядом со своей лучшей подругой из института. Не понимаю как я с ними тогда разминулся. Я побежал за ней. Сам не понимал зачем и почему, но мое сердце стало биться еще чаще, а мысли стали играть в чехарду и водить словоблудные хороводы… Странное было состояние.
Я шел за ними, метрах в тридцати позади, зная, что сейчас они расстанутся и Настя дальше пойдет одна, это мне и было нужно. Но тут ее подруга нечаянно обернулась и заметила меня, я как раз перепрыгивал через лужу… Она, конечно же сказала об этом Насте, благо она была в курсе всех наших с Настей перипетий и отношений. Но Настя не подала виду и не стала оборачиваться, дабы, убедиться, что я, и в самом деле, позади нее. Вот они разошлись. Я побежал за Настей, она шла довольно быстро.
…Странно, тогда в тот день, я впервые увидел ее в шапке… Она мне ее до этого показывала у себя дома, она вообще любила наряжаться передо мною…
Я был уже в нескольких метрах от нее.
Настя! – окрикнул я ее. Она, обернувшись, пошла дальше, но уже медленнее. Я догнал ее, остановил. Дальше был какой-то очень странный, и от того вовсе не запоминающийся диалог, вывод из которого я сделал не сразу. Она предложила мне пойти к ней, к ней домой, но сделала это слишком грубо, и совсем без не так, как мне хотелось. Я был то ли обижен, то ли в шоке… Не знаю, что это было… Но после последней фразы она развернулась и пошла в сторону своего дома, я, как обиженный щенок пошел за ней. Пытаясь разобраться во всем услышанном, понять, попытаться сформулировать ответ и выдавить из себя хоть какую-нибудь реакцию.
Мы перешли через дорогу порознь, и мне снова пришлось догонять ее. Я может быть, грубо одернул ее за плечо, попросив остановиться, на что услышал, что-то вроде: «Не трогай меня!». Это меня еще пуще обидело, но заставило довести диалог до конца.
- А как же любовь?!
- Любовь – она на секунду задумалась – Не знаю… Ничего не знаю…
И без того красивая, но наигранная сцена прощания, требовала своего логического феерического завершения. Я со всей злости и силы ударил ладошкой в какой-то столб, крикнул нехорошее слово, но не в ее адрес, а скорее, так, от отчаяния (которого, кстати, совсем не было), и быстрой нервной походкой пошел на остановку. Я долго не оборачивался, хоть и хотел знать, что она там делает, и вообще, какова реакция на мои действия. Обернулся уже поздно. Ее уже не было. Так было даже лучше…
Не возможно описать мои тогдашние эмоции и переживания, но точно знаю, что я об этом не жалел и даже был к этому готов, хоть и прятал от себя эти мысли далеко в подсознание.
С осознанием всей этой «каши» я и шел по направлению к остановке… Еще издали я заметил, идущую из того института Элю.
Странно – думал я – ведь мы не разговаривали с ней после той ссоры уже около года. Я побежал за ней продираясь сквозь заросли яблонь. Дважды я окрикнул ее, и лишь на второй раз она заметила меня, вышедшего из «чащи».
- Привет!
- Привет – слегка смутившись, но открыто улыбаясь, ответила она. Я задержал паузу, мне же нужно было отдышаться.
Я извинялся за более чем годовое молчание, а она говорила, что никто не виноват. Я был рад тому, что она не стала всю вину за ошибки двоих на меня одного.
Я пошел провожать ее домой, забрав из ее рук пакет с какими-то конспектами. Я сказал, что буду джентльменом. Мы медленно шли по дороге (отнюдь не самой близкой) и мило беседовали о всякой ерунде. И так мне это нравилось! Нравилось , что даже спустя год мы легко можем найти общий язык, что, не смотря на некоторую нашу замкнутость, мы хотели общения друг с другом.
Я рассказал о том, что скоро ухожу в армию, а она с сожалением спрашивала меня почему я не пошел учиться…
Меня пугала эта встреча возможными последствиями, но желание общения с ней пересиливало все и вся, да и нежелание оставаться один на один с прежним моим состоянием и еще недавними мыслями, заставило меня предложить ей идти гулять. Она почти без заминки согласилась. Меня это обрадовало, значит она тоже хочет этого – вертелось у меня в голове.
Я проводил ее до дому, она оставила сумку и мы пошли. Как только подошли к остановке, я без всякого замешательства шагнул к первому приехавшему автобусу. Куда и зачем ехать меня не волновало вообще. Главное, что Эля была рядом.
Пока мы ехали в автобусе почти не говорили. Не люблю перекрикивать толпу и вой мотора. Нормальные люди должны общаться в нормальной обстановке. Зато я успел ее лучше разглядеть. Мы то и дело смотрели друг другу в глаза… Она удивительно похорошела за этот год. Странно, но тогда я понял, что уже почти год не заглядывал в ее глаза. А сейчас смотрел и не мог этому нарадоваться.
… Так мы доехали до конечной. Пошли гулять. Непрерывно разговаривали о чем-то, за год накопилось много всего. В тоже время, я совсем не чувствовал этого года между нами. Но, ошущение того, что мы его «потеряли» уже подбиралось к моему сознанию. От этого становилось немного обидно а такой глупый и никому не нужный «разрыв».
Помню, как мы шли по бетонированной дорожке городского парка отдыха, усыпанной осенней листвой. Это было очень красиво. Я достал камеру, благо она болталась у меня в кармане последнюю неделю, и начал снимать ее, идущую по этой красивой тропинке, по ковру из желтых листьев! Сам болтал какую-то ерунду, но это заставляло ее улыбаться, а мне очень нравилось, когда она смеется.
Помню, когда я закончил запись, я подошел к ней близко-близко, смотря ей в глаза, мы даже соприкоснулись лбами. Я был удивлен, что она подпускает меня так близко, и очень рад этому. Смог осознать, что я хочу быть еще ближе.
Мы снова много говорили. Так мы дошли до набережной. Подошли со стороны леса и чтобы попасть на саму набережную нужно было преодолеть бортик метр высотой. Нужно было с него спрыгнуть. Я сделал это незамедлительно, а она … …Она призналась мне, что боится… Это было так мило, что я засмеялся, но ее это не обидело. Мы вместе смеялись над этим. Я взял ее на руки, чтобы спустить, но только она оказалась у меня на руках, а ее руки обняли меня за шею, я уже не захотел ставить ее на землю. Пронес ее еще метров десять, лишь потом медленно опустил.
Она была у меня на руках, я чувствовал ее, дышал ей… Это было волшебно. Большей радости, как мне казалось, ни что мне еще не доставляло.
Я шел рядом с ней, то забегая вперед, что-то объясняя ей, то идя близко-близко… мы взялись за руки. Тепло ее руки разливалось по всему моему телу и «искорки» радости разлетаясь били в мозг, и, конечно же в сердце.
Потом я взял обе ее руки в свои и притянул к себе. Мы еще о чем-то говорили, смотря друг другу в глаз, а потом молча обнялись как бы извиняясь друг перед другом за этот нелепо утраченный год… И начали целоваться. Все было как в первый раз, но еще нежней и красивей и …безумней.
Я спросил у нее, полностью ли она все осознает и не находится ли под впечатлением. Она ответила, что да, сказала что неделю назад рассталась с молодым человеком и очень этому рада. Я тоже прибавил неделю к нашему с Настей расставанию. Думаю, что это была ложь во благо, хотя … … как рассудить.
Помню, что мы еще долго гуляли по набережной, отмечая каждую остановку поцелуями. Мы все что-то говорили друг другу, смотрели друг другу в глаза и не могли осознать своего счастья. Счастья от того, что мы снова обрели друг друга.
… Хотя, уже тогда мысли о том, что все это не надолго, порою залетали в мое мутное от счастья сознание. И очень не хотелось что бы это стало правдой… Очень…
Больше не помню ничего! Ни как мы добирались до ее дома, ни как расставались. Счастье от обретенного забило все свободное пространство в голове, благо его было предостаточно.
Вечером долго ходил по дому, думал, подбирал слова, а когда, наконец, позвонил ей, не знал, что и сказать. Мы говорили около двух часов, рассказывали друг другу о переменах в нас и нашей жизни… А я уже тогда был готов признаться ей в любви. Но не сделал этого. Это должно было быть совсем не так. Как это будет я тогда еще не знал, но мысли об этом уже были… Хотя… Это уже совсем другая история….
***
С того дня я боюсь чудес…
***
Сразу же хочу извиниться за возможность того, что рассказ получится сбивчивым, с некоторыми провалами во временных рамках. Знаю свою привычку вспоминать, забегать вперед, ни к месту писать то или иное … Ну да ладно …
7 октября 2004г.
День этот начался для меня с позднего вечера шестого числа. Я, как и обычно, соблюдая свой режим жизни и своеобразный распорядок дня, сел за компьютер и гитару одновременно примерно в 23.00. Даже не помню какие звуки я в тот вечер извлекал из гитары, и какие кнопки жал на клавиатуре. Дело было не в этом. Мне безумно нравилось проводить так дни. Поздно, очень поздно, ложиться, заниматься чем-нибудь. Мне казалось в этом есть некоторое творчество. Порою, в такие бессонные ночи, и рождались многие стихи и песни, но … уж точно не в эту ночь, я бы запомнил.
Утро! Началось как обычно, около полудня. Нет, меня, как и всегда, звал подняться мой комп, еще со времен моего студенчества, заведенный на 7:00. Будил он меня какой-то песней… В то утро я снова угомонил его, кое-как попав мышкой на маленький крестик «winampa» а мониторе. Лег спать дальше… Но вернемся к полудню. Встал, кое-как проснувшись – это помню точно. С самого утра мою голову начала «долбить» мысль о невозможности жизни без нее.
Она заполнила собой последние несколько месяцев моей жизни, внесла в нее много нового, помогла открыть новое в самом себе, в конце-концов просто стала привычкой. А мне ой как не хотелось расставаться с этой привычкой. Хоть и последние дни рядом с ней, казались мне бесконечно долгими и похожими друг на друга как капли осеннего дождя, все таки меня безумно тянуло к ней. Лишь позднее, много позднее, я смог понять, что это было желание вернуть все к начальному состоянию наших с ней отношений, тоска по всему хорошему, что между нами было… Ради этого я хотел вернуть ее, сделать все, что угодно, лишь бы она была снова со мной…
… сердце, как заведенное билось сродни какому-то там - таму… Сердце твердило, что жизни дальше без нее нет, а мозг тщетно пытался уверить меня, что все еще не так плохо, что все еще сложится, получится, будет по-старому, а может и лучше. Вместе они заставляли меня непрерывно меня ходить по комнатам, думать об этом, пить много кофе… Мысли об этом не покидали моего сознания все «утро».
Примерно к часу дня мысли об этом всем добили меня окончательно, заставив одеться и бежать, ехать, лететь к ней. Помню свою излишнюю нервозность, раздражительность … Все это, все эти чувства я нагонял на себя сам от мысли, что так и должно быть, что так я и должен себя чувствовать, должен, непременно должен, переживать и тосковать.
Помню, как приехал в уже не родной институт. Молнией подлетел к расписанию, нашел и уже обежал все два корпуса, но тщетно… Ее нигде не было. Отчаявшись, я поднялся на второй этаж и глупо уставился в окно… И… В мутной серости за окном, что расплылась у меня перед глазами, я увидел ее. Настя шла рядом со своей лучшей подругой из института. Не понимаю как я с ними тогда разминулся. Я побежал за ней. Сам не понимал зачем и почему, но мое сердце стало биться еще чаще, а мысли стали играть в чехарду и водить словоблудные хороводы… Странное было состояние.
Я шел за ними, метрах в тридцати позади, зная, что сейчас они расстанутся и Настя дальше пойдет одна, это мне и было нужно. Но тут ее подруга нечаянно обернулась и заметила меня, я как раз перепрыгивал через лужу… Она, конечно же сказала об этом Насте, благо она была в курсе всех наших с Настей перипетий и отношений. Но Настя не подала виду и не стала оборачиваться, дабы, убедиться, что я, и в самом деле, позади нее. Вот они разошлись. Я побежал за Настей, она шла довольно быстро.
…Странно, тогда в тот день, я впервые увидел ее в шапке… Она мне ее до этого показывала у себя дома, она вообще любила наряжаться передо мною…
Я был уже в нескольких метрах от нее.
Настя! – окрикнул я ее. Она, обернувшись, пошла дальше, но уже медленнее. Я догнал ее, остановил. Дальше был какой-то очень странный, и от того вовсе не запоминающийся диалог, вывод из которого я сделал не сразу. Она предложила мне пойти к ней, к ней домой, но сделала это слишком грубо, и совсем без не так, как мне хотелось. Я был то ли обижен, то ли в шоке… Не знаю, что это было… Но после последней фразы она развернулась и пошла в сторону своего дома, я, как обиженный щенок пошел за ней. Пытаясь разобраться во всем услышанном, понять, попытаться сформулировать ответ и выдавить из себя хоть какую-нибудь реакцию.
Мы перешли через дорогу порознь, и мне снова пришлось догонять ее. Я может быть, грубо одернул ее за плечо, попросив остановиться, на что услышал, что-то вроде: «Не трогай меня!». Это меня еще пуще обидело, но заставило довести диалог до конца.
- А как же любовь?!
- Любовь – она на секунду задумалась – Не знаю… Ничего не знаю…
И без того красивая, но наигранная сцена прощания, требовала своего логического феерического завершения. Я со всей злости и силы ударил ладошкой в какой-то столб, крикнул нехорошее слово, но не в ее адрес, а скорее, так, от отчаяния (которого, кстати, совсем не было), и быстрой нервной походкой пошел на остановку. Я долго не оборачивался, хоть и хотел знать, что она там делает, и вообще, какова реакция на мои действия. Обернулся уже поздно. Ее уже не было. Так было даже лучше…
Не возможно описать мои тогдашние эмоции и переживания, но точно знаю, что я об этом не жалел и даже был к этому готов, хоть и прятал от себя эти мысли далеко в подсознание.
С осознанием всей этой «каши» я и шел по направлению к остановке… Еще издали я заметил, идущую из того института Элю.
Странно – думал я – ведь мы не разговаривали с ней после той ссоры уже около года. Я побежал за ней продираясь сквозь заросли яблонь. Дважды я окрикнул ее, и лишь на второй раз она заметила меня, вышедшего из «чащи».
- Привет!
- Привет – слегка смутившись, но открыто улыбаясь, ответила она. Я задержал паузу, мне же нужно было отдышаться.
Я извинялся за более чем годовое молчание, а она говорила, что никто не виноват. Я был рад тому, что она не стала всю вину за ошибки двоих на меня одного.
Я пошел провожать ее домой, забрав из ее рук пакет с какими-то конспектами. Я сказал, что буду джентльменом. Мы медленно шли по дороге (отнюдь не самой близкой) и мило беседовали о всякой ерунде. И так мне это нравилось! Нравилось , что даже спустя год мы легко можем найти общий язык, что, не смотря на некоторую нашу замкнутость, мы хотели общения друг с другом.
Я рассказал о том, что скоро ухожу в армию, а она с сожалением спрашивала меня почему я не пошел учиться…
Меня пугала эта встреча возможными последствиями, но желание общения с ней пересиливало все и вся, да и нежелание оставаться один на один с прежним моим состоянием и еще недавними мыслями, заставило меня предложить ей идти гулять. Она почти без заминки согласилась. Меня это обрадовало, значит она тоже хочет этого – вертелось у меня в голове.
Я проводил ее до дому, она оставила сумку и мы пошли. Как только подошли к остановке, я без всякого замешательства шагнул к первому приехавшему автобусу. Куда и зачем ехать меня не волновало вообще. Главное, что Эля была рядом.
Пока мы ехали в автобусе почти не говорили. Не люблю перекрикивать толпу и вой мотора. Нормальные люди должны общаться в нормальной обстановке. Зато я успел ее лучше разглядеть. Мы то и дело смотрели друг другу в глаза… Она удивительно похорошела за этот год. Странно, но тогда я понял, что уже почти год не заглядывал в ее глаза. А сейчас смотрел и не мог этому нарадоваться.
… Так мы доехали до конечной. Пошли гулять. Непрерывно разговаривали о чем-то, за год накопилось много всего. В тоже время, я совсем не чувствовал этого года между нами. Но, ошущение того, что мы его «потеряли» уже подбиралось к моему сознанию. От этого становилось немного обидно а такой глупый и никому не нужный «разрыв».
Помню, как мы шли по бетонированной дорожке городского парка отдыха, усыпанной осенней листвой. Это было очень красиво. Я достал камеру, благо она болталась у меня в кармане последнюю неделю, и начал снимать ее, идущую по этой красивой тропинке, по ковру из желтых листьев! Сам болтал какую-то ерунду, но это заставляло ее улыбаться, а мне очень нравилось, когда она смеется.
Помню, когда я закончил запись, я подошел к ней близко-близко, смотря ей в глаза, мы даже соприкоснулись лбами. Я был удивлен, что она подпускает меня так близко, и очень рад этому. Смог осознать, что я хочу быть еще ближе.
Мы снова много говорили. Так мы дошли до набережной. Подошли со стороны леса и чтобы попасть на саму набережную нужно было преодолеть бортик метр высотой. Нужно было с него спрыгнуть. Я сделал это незамедлительно, а она … …Она призналась мне, что боится… Это было так мило, что я засмеялся, но ее это не обидело. Мы вместе смеялись над этим. Я взял ее на руки, чтобы спустить, но только она оказалась у меня на руках, а ее руки обняли меня за шею, я уже не захотел ставить ее на землю. Пронес ее еще метров десять, лишь потом медленно опустил.
Она была у меня на руках, я чувствовал ее, дышал ей… Это было волшебно. Большей радости, как мне казалось, ни что мне еще не доставляло.
Я шел рядом с ней, то забегая вперед, что-то объясняя ей, то идя близко-близко… мы взялись за руки. Тепло ее руки разливалось по всему моему телу и «искорки» радости разлетаясь били в мозг, и, конечно же в сердце.
Потом я взял обе ее руки в свои и притянул к себе. Мы еще о чем-то говорили, смотря друг другу в глаз, а потом молча обнялись как бы извиняясь друг перед другом за этот нелепо утраченный год… И начали целоваться. Все было как в первый раз, но еще нежней и красивей и …безумней.
Я спросил у нее, полностью ли она все осознает и не находится ли под впечатлением. Она ответила, что да, сказала что неделю назад рассталась с молодым человеком и очень этому рада. Я тоже прибавил неделю к нашему с Настей расставанию. Думаю, что это была ложь во благо, хотя … … как рассудить.
Помню, что мы еще долго гуляли по набережной, отмечая каждую остановку поцелуями. Мы все что-то говорили друг другу, смотрели друг другу в глаза и не могли осознать своего счастья. Счастья от того, что мы снова обрели друг друга.
… Хотя, уже тогда мысли о том, что все это не надолго, порою залетали в мое мутное от счастья сознание. И очень не хотелось что бы это стало правдой… Очень…
Больше не помню ничего! Ни как мы добирались до ее дома, ни как расставались. Счастье от обретенного забило все свободное пространство в голове, благо его было предостаточно.
Вечером долго ходил по дому, думал, подбирал слова, а когда, наконец, позвонил ей, не знал, что и сказать. Мы говорили около двух часов, рассказывали друг другу о переменах в нас и нашей жизни… А я уже тогда был готов признаться ей в любви. Но не сделал этого. Это должно было быть совсем не так. Как это будет я тогда еще не знал, но мысли об этом уже были… Хотя… Это уже совсем другая история….
***
С того дня я боюсь чудес…
11 января 2006
мне нравится
Смотри ещё:
