Признание.

Днем была буря. Ветер выл под крышами, швырял комья снега и кружил в воздухе старые газеты, словно пытаясь растерзать их в переполнявшей его ярости. Одинокие прохожие, застигнутые порывами врасплох посреди пустынных улиц, тщетно пытались спрятать лицо и руки от обжигающих порывов. Было трудно дышать.
К ночи ветер стих, и когда на небе показалась луна, в мире уже царили покой и безмолвие.
Он постоял немного на балконе. Теплый воздух, вырываясь из груди при каждом выдохе, немедленно превращался в застывшие ледяные капли, с тихим звуком опадающие к ногам. Было слышно, как звенят ветви рябины далеко внизу.
Когда дышать стало невозможно, он вернулся в комнату.
Там, под тусклым светом маленького ночника, среди ажурных теней, расползшихся по углам, спала она. Он постоял немного на пороге, словно не решаясь войти, затем осторожно ступил на паркет.
Она спала так безмятежно, так спокойно, как могут спать только ангелы. Плотно сомкнутые веки, увенчанные густыми ресницами, слегка подрагивали, наверное, ей что-то снилось… Он подошел к ней и опустился рядом. Потянулся и легко коснулся лба. От нее исходил чудесный цветочный аромат, тонкий и едва уловимый; так иногда пахнут фиалки на закате.
Он улыбнулся. Он никогда не чувствовал себя более счастливым, чем сейчас, когда сидел рядом с ней и вдыхал ее тепло. Ничто на свете не могло разрушить этого счастья.
Внезапно она вздрогнула и проснулась. Посмотрела на него удивленно.
- Что случилось?
- Ничего, родная. Я любовался тобой, пока ты спала.
Она улыбнулась. Как он любил эту ее улыбку – слабую, сонную, нежную. С тех самых пор, как впервые увидел ее. С тех пор, как она в первый раз проснулась рядом с ним.
- Знаешь, я хочу сказать тебе кое-что…
- Что?
- Ты засыпай, а я буду говорить…
- Что-то случилось?..
- Нет, любимая. Закрывай глаза… вот так…
Он наклонился еще ниже, чтобы чувствовать ее теплое дыхание. Аромат по-прежнему ласкал его.
- Я никогда не говорил тебе об этом. Знаешь, ты, словно морской ветер, ворвалась в мою жизнь и изменила ее… ты, словно яркое пламя свечи, озарила собой мои дни… я, ты знаешь, я не жил до тебя…Я ждал…Потом, когда я едва не потерял тебя…Господи, мне страшно даже подумать об этом. Тот день я прожил, словно в диком кошмаре, я до сих пор с ужасом вспоминаю его.
Знаешь, я задыхаюсь без тебя. Я теряю разум, когда тебя нет рядом. Я никогда такого не чувствовал…Ты словно открыла для меня новый мир. Любимая, я хочу провести в этом мире всю жизнь…И мы будем счастливы с тобой…Ты никогда не будешь одинока…
Послушай, мы уедем…Далеко… Туда, где мы будем только вдвоем, где никто не знает нас, где никто ни о чем не спросит. Хочешь?…

Она молчала. Ее дыхание было ровным, спокойным.
- Родная, ты спишь?…
Он снова улыбнулся. Лег рядом.
Внезапно чувство переполнило его, горло сдавило, на глаза навернулись слезы. Боже мой, мог ли он подумать когда-нибудь, что он, дамский любимчик, который мог позволить себе выбрать любую красавицу в мире, будет почти плакать от счастья рядом с той, над которой он сам когда-то смеялся…
Сейчас это было уже неважно. Он знал, что впереди их ждали безмятежные счастливые годы, так неожиданно дарованные ему создателем. Закрывая глаза, он улыбался. Наконец-то сбывалась мечта, в которую он никогда не верил...
Ничто не могло разрушить их будущего.
Они созданы друг для друга – такие похожие, какими могут быть только два любящих сердца, бьющиеся в унисон, только два листа одного дерева, шелестящие на ветру, только два облака лазурного неба, медленно плывущие к горизонту, только две капли утренней росы, окропившие луговые цветы; такие похожие и одновременно такие разные, какими могут быть только морская свинка, живущая в клетке на полу, и золотистый ретривер, примостившийся рядом.
За окном крупными мягкими хлопьями падал снег.