Плагиат Данте

Сомкнулся души истерзанной круг,
В сердце места стало много меньше,
И горе любви жалит криком мук…
Скажу, мы две души без покрывал.
Знаток грехов в любви об этом знает.
Ты… О, ты моей надежде место дал,
А вел себя, как и не подобает!..
В местах, где свет немеет, пропадает,
Как в бурном море, сердце обнимал,
Оно от встречных твоих слов вскипает.
Но ты неистово мечту мою прогнал.
Без остановок, с силой быстротечной,
Вертел мной, мучил, больно ударял.
Когда ж сказал о мысли о конечной,
Поднялся воплей, жалоб, криков вал…
Я не смогла быть тоже бессердечной!
Я не смогла понять, а ты все понимал,
Казнил себя за плоти грех природный,
За то, что ум желанью уступал.
До сердца моего рукой своей холодной
Дотронулся… Оно тебе не врет,
Его измучил вихрь бессонный:
Вниз - вверх, туда - сюда его несет;
Ответ в устах твоих – мне наказанье.
В нем никогда надежда не мелькнет.
Душа истерзана, поет стенанье
И мысль цепи длинные плетет.
Как тень иду, и жалобы дыханье
Сплелось со мной, молчавшей тут.
И я спрошу тогда: «За что, Учитель,
Ты вместо пряника даешь мне кнут?
Ведь ты же первый, искуситель,
Любви посеял семена
И отошел в сторонку, посмотреть как зритель?»
А я в ответ, как дура, похоть разлила,
В закон ввела все прихоти желанья,
Чтоб оправдать позорные дела.
Мне верилось с трудом, хоть и свежо приданье.
Ты мне не муж, тебе я не жена.
Друг другу мы не собственность султанья,
В тебя я безнадежно влюблена…
Себя я убиваю – все сомненьем вея.
Нет без тебя мне сладострастной сна.
И для меня нет времени сквернее,
Чем то, когда тебя мне не сыскать.
Я сражена, любовью пламенея,
Один, два, три… До ста не сосчитать.
Но боль отказа и страданье доказали:
Дано любви нас с жизнью разлучать.
После того, как вы передо мной предстали,
Я за себя ответа точного уже не дам.
Была почти смятенной от печали,
Я начала: «Мой друг, ты мог бы сам
Сказать хоть слово, чтоб мы вместе, двое,
Навстречу шли всем бурям и ветрам?»
А он: «Не будем ближе мы с тобою,
Ради любви, которой не изжить,
И не проси! Идем мы разною тропою.
Хоть нам друг друга и не позабыть!»
Я крикну: «Оборви мои страданья!
Нам есть о чем поговорить.
Ты обними, услышишь зов желанья
И для тебя оно родное станет вмиг.
Мы полетим на крыльях, полных трепетанья,
И ты моей души услышишь ЛИК!
О, боже! Ну, не будь таким зловредным.
А, может, не настолько пылким был мой крик?
За что же сердце так твое не милосердно?!»
В мир, где есть ты, нет нас, вступил
Ты смело; Ты мой пропащий, вредный!
За мой покой твой голос бы молил,
Когда бы другом нам был Бог Вселенной, -
Ведь ты разврат из жалости простил.
Спросить, сказать в беседе откровенной
Хочу – и расскажу я все до дна,
Пока молчишь ты, друг мой, скверный.
Пока в тебе еще я рождена,
Пока по жилам кровь еще несется,
Пока моя любовь к тебе смирна.
Любовь, что в сердце нежном вмиг зажжется,
Ты взял в прекрасном теле, чтоб убить!
И ты сумел убить; во мне обида бьется,
но я смогу, простив вину любить,
Любовь дала мне радости такие.
Тебя ни в силах: ни покинуть, ни забыть.
Я возвращаюсь снова в дни былые…
И не могу сказать, что жизнь мою сгубил…
Друг мимо друга мы пройдем немые,
Лишь ты лицо вниз наклонил,
Поняв, за что обида меня душит!
«Что делаешь здесь?» - ты меня спросил.
А я ответила, хоть голос мой стал глуше:
«Увы, желаний, мыслей нежный пыл
Толкнул на шаг, который их разрушил!
Но ты скажи: во время вздохов нежных
Хотел ли ты любовь мою узнать,
Поток моих желаний, смутных и безбрежных?»
А он: «Теперь нельзя сильней страдать,
Я вспоминаю счастье в дни терзанья.
Хотелось бы мне раньше все понять.
Но если хочешь услыхать признанье,
Что было корнем тех страстей,
Скажу, слова мешая и рыданья –
Забавы ради, без дурных затей!»
Ты говорил, а я рыдала.
Вот так – без чувств и состраданья,
Как мертвой в самом деле стала;
И ты пал мертвым, потеряв дыханье…