Вслед за листопадом. (7 глава)

Всю ночь по крыше барабанил долгий и нудный дождь – один из первых признаков осени. Периодически налетал ветер, и разбрызгивал капли по стеклу. В комнате было темно и тихо, только отчётливо слышалось тиканье часов, и мягкий, еле слышимый храп Мурлыськи. Я не спала, всю ночь думала о несправедливости моих родителей, ну что я им сделала плохого? За что они так со мной? Мне было горько и обидно, и очень хотелось, чтобы мама с папой полюбили меня так, как все родители любят своих детей. За все мои семь лет я уже привыкла постоянно натыкаться на стены непонимания и грубости, и теперь мне хотелось любви и тепла, которого от родителей я никогда не получала. А если... а если мне сбежать, туда, где меня любят и ждут? К самому близкому и дорогому человеку, к родимой бабушке. На моём лице засияла грустная улыбка. Если я пропаду, то разве это кто-то заметит? Конечно нет, но в мире будет на одного счастливого человека больше, и им буду я.
В моей голове начинали крутиться мысли моего коварного плана побега, хотя я не очень верила, что это можно воплотить в жизнь. Но всё-таки я хорошо помнила дорогу до станции, родители иногда отвозили меня к бабушке на электричке. Главным было доехать до Москвы, а там на другой электричке уже напрямую в Муром, затем полчаса на автобусе – и я в деревне. Но неужели всё так просто?

Я заснула только под утро, когда дождик иссяк и небо начинало светлеть. Ночь закончилась совсем незаметно для меня, но план побега был уже хорошо продуман и ждал своего исполнения. Все мысли о школе исчезли, а их место заняли малейшие детали моего коварного плана. Мне казалось что я продумала всё, от выбора подходящей электрички до подарка для бабушки.
Даже сквозь крепкий сон я услышала тяжёлые мамины шаги. Она разбудила меня молча, и не отвечая мне на «доброе утро» ушла из моей комнаты. Мне снова стало обидно, разве я постоянно делаю что-то не так? Ну ничего, скоро меня уже здесь не будет, подумала я и печально улыбнулась, глядя на хмурое осеннее небо за окном.
Я позавтракала и побежала в школу, мама собиралась на работу и даже не заметила, как я ушла. Я чувствовала себя гордо, глядя на первоклашек идущих с родителями, но в то же время мне было одиноко, хотелось среди толпы, беспорядочно расплывшейся по асфальту, увидеть знакомое Олькино лицо, а рядом с ней обязательно должна быть Машка. Мне казалось, что вот-вот я и встречу и расскажу им свой план побега и освобождения из «рабства», но тут в моей голове появилась мысль: а если Машка всё всем растреплет? Мне стало не по себе. Маша была одной из тех, кому можно было доверять с опаской, она могла рассказать все наши секреты кому угодно, даже не смотря на то, что она являлась моей близкой подругой.
Я была глубоко погружена в свои мысли, как вдруг сзади послышался знакомый голос Ольки.
- Привет, Тань! – прокричала она подбегая ко мне.
- Привет, а Маша не с тобой? – Хитро подмигивая спросила я, мне так не терпелось рассказать ей о своём плане. Но Олька была со своей мамой, поэтому я так ничего ей не рассказала.

Ну вот и прозвенел звонок на первый урок в моей жизни – математику. Он, как мне казалось, длился не долго, хотя на самом деле за это время успело пройти целых сорок минут, хотя честно говоря я не знала, много это или мало. Было вполне интересно, легко и понятно. Евгения Яковлевна учила нас правильно держать руки и сидеть прямо. Мы ходили к доске и считали картинки, и за это задание я как и многие получила первую в своей жизни пятёрку. Моей радости не было границ, но тут весёлую математику прервал хрипящий звонок.

Так проходили дни. Мне нравилось учиться, я получала пятёрки и была этому бесконечно рада. Но из моей головы так и не мог выветриться коварный план побега. Мама совсем не хвалила меня за хорошие оценки, и даже не смотрела мой дневник. Папа этим мало интересовался, только изредка спрашивал «как дела в школе?», но кроме «всё нормально» я ему ничего не отвечала. Мои родители часто ссорились и скандалили, и почти не разговаривали друг с другом. Папа почти всегда возвращался домой когда я уже спала, но меня всё равно будили крики моих родителей за дверью. Мои попытки вмешаться не кончались ничем хорошим, а скорее и наоборот, и поэтому я перестала стараться что-либо исправить в отношениях моих папы и мамы. Мне всё чаще и чаще хотелось сбежать, но я боялась, очень боялась что от этого станет только хуже. Но после очередного ночного скандала родителей моё терпение лопнуло, и я всё-таки решилась на этот рискованный шаг.
Стоял ненастный осенний денёк, один из тех, что часто бывают в середине сентября. За окнами завывал холодный ветер, низкие сизые тучи закрыли солнце плотным слоем небесной ваты. На этот день был запланирован мой побег. Вспомнив об этом на моей душе стало легче, но увидев грустные глаза Мурлыськи, моей самой-самой близкой подруги, мне стало жаль расставаться с ней. Я позавтракала и начала собираться, ведь после школы мне предстояло сложное и рискованное задание – сбежать. Положив в портфель учебники, тёплую кофту, два бутерброда украденных мною из папиной сумки и упаковку ярко-зелёного бисера в подарок для бабушки, я посмотрела на кошку. Она тёрлась об мои ноги, громко мурчала, и наверное изо всех сил просила меня не уезжать. Я последний раз подняла её на руки и носом уткнулась в чёрную мягкую шерсть. Я слышала, как бьётся её сердце, и уже не в силах была сдерживаться, и крепко прижав Мурлыську к себе я зарыдала. Она облизывала моё солёное от слёз лицо своим шершавым языком, прощалась со мной. А вдруг я её уже никогда не увижу? Моё сердце сковала немая тоска, хотелось плакать, но кончились слёзы. Я последний раз посмотрела в её полные грусти и любви зелёные глаза, и вышла из комнаты. Она бросилась за мной, и села перед входной дверью, как будто бы не желая меня отпускать.
- Мурлыся, милая моя, поверь мне, я вернусь... – шёпотом говорила я ей, но на самом деле я сама смутно верила в то что говорила. Кошка прижалась ко мне, и простояв с ней некоторое время я взяла портфель и закрыла за собой дверь. Выходя в подъезд я слышала, как Мурлыська скреблась и мяукала, и рукавом вытирая слёзы, я рыдая бросилась вниз по лестнице...