Возвращение Ангела (глава 4)

Глава 4

Синее-синее, чистое-чистое
Радостью хлынуло небо лучистое!
И поднимается прямо над Золушкой
Ясное майское красное солнышко...



Май 2004 года
Одесса, квартира Л. Никитиной

Я сидела дома и одну за другой курила сигареты с ментолом, «заначки» которых бережно рассовала по углам в прошлый раз, когда твёрдо решила бросить курить. Конечно, бросишь тут! Из музыкального центра лилась музыка к фильму «Королёк – птичка певчая», а из моих глаз – слёзы… Накинув на себя любимый чёрный халат, украшенный двумя китайскими драконами, я устроилась с пепельницей прямо на полу в единственной на всю квартиру комнате и попыталась понять, что же мне теперь делать.
Я всегда понимала, что журналистика – это не совсем моё призвание, но, тем не менее, отдавала себя работе целиком и полностью. И вот теперь я впервые в жизни не знаю, что мне делать. Конечно, можно устроиться в любое издание. Но именно в этом-то и состояла вся проблема – я была совсем не готова к возвращению в мир журналистики. Конечно, можно было всё начать заново, в конце концов, никогда не поздно сменить факультет или институт и найти, наконец, своё место в жизни. Только вот где оно, моё место – я не представляла.
Нет, клянусь, я покончу с журналистикой навсегда!
Покончу, как только напишу разгромную статью об Игоре Кондратенко, который прибрал к рукам наш журнал, а заодно и устроил так, чтобы меня из этого самого журнала выкинули. Ну, устроил-то это, конечно, не он, но всё равно – на улице я оказалась из-за пресловутого интервью, которое мы с Давыдовым брали у него на прошлой неделе. И из-за моей досадной опечатки…
Ну вот… Что и требовалось доказать… Я – настоящая Никитина. Ни за что не признаюсь самой себе в том, что в чём-то виновата. Гораздо проще и приятнее свалить вину на другого. Таким образом, причиной моего увольнения стала для меня не ошибка, закравшаяся в статью из-за моей рассеянности, а… а Игорь Кондратенко.

Стянув со стола ноутбук и бросив его на колени, я долго и упорно думала, что бы такое мне «спросить» у поисковика. Наконец, набрала в строке «Игорь Кондратенко». Ничего лучшего в мою дурную голову прийти не могло… Странно… Никогда не любила темы политики и бизнеса, а тут, каюсь, бороздила просторы Интернета, пытаясь найти о нём какую-нибудь информацию. И тут же попала на форум выпускников СВВМИУ - Севастопольского Высшего Военно-Морского Инженерного Училища, в списке выпускников которого он числился. Не просто числился – был одним из модераторов. «Однофамилец!» - решила я. Хотя, по годам всё сходится… Жаль, что фотографии нет… Нет, правда, хочется узнать, имеет ли выпускник «Голландии» отношение к…
Стоп! А какого, пардон, лешего я сейчас пытаюсь что-то о нём узнать? Это – не профессиональный интерес. Когда интересует личность человека, обычно ищут факты. А я?.. Для чего, спрашивается, я сейчас ищу его фото? Хотя, что их искать – вон их сколько – восемнадцать страниц…

«Опасность!» - тихонько прозвонил какой-то колокольчик в голове.
Он опасен. Очень… И эта опасность была почти осязаема. Её можно было увидеть, потрогать руками… Она жила, дышала тем же воздухом, что и я… Её запах – запах туалетной воды, смешанный с табаком и чем-то странным, острым и, опять же, опасным – хранился в моей памяти, и я ловила себя на мысли о том, что слишком часто непроизвольно втягиваю носом воздух, стремясь ощутить его в своих лёгких…
Это было странно и неожиданно…
Он умел гипнотизировать. Взгляд его черных, бездонных как две пропасти, глаз, не давал мне покоя, и я поймала себя на мысли о том, что вчера, засыпая, вспоминала его… Он приковывал к себе какой-то странной, магнетической силой…
«Игорь…» - шёпотом, как маленькая девочка, произнесла я, испытывая чувства, которые охватывают ребёнка, который боится быть подслушанным. Смущение, страх и какой-то стыд, словно допустила что-то непозволительное – прошлась голой по улице, например… Вторая попытка произнести его имя не увенчалась успехом. «Нет уж, пусть лучше останется для меня Кондратенко, чем… - подумала я и запнулась, - чем… чем буду называть его по имени… По имени… По имени…» Глупо хихикнув, я закрыла лицо ладонями и заплакала.
Слёзы текли, а я всё никак не могла понять их причину. Было одновременно грустно, тошно и одновременно как-то легко.
Дыхание прерывалось, кровь билась в висках, а сердце, казалось, вот-вот лопнет в груди. Страх сжимал рёбра ледяными пальцами, заставляя меня в отчаянии хватать воздух ртом…
«Что это? – с отчаянием думала я. – Что? Что?»
Это глупый вопрос бился в голове, но ответа на него я так и не смогла для себя найти…
Сложно… Слишком сложно…

С трудом сбросив с себя прочно окутавшие меня невидимыми нитями оцепенение, я поплелась в ванную, где несколько минут полоскала лицо в холодной воде, силясь прийти в себя, пока, наконец, мерцание чёрных глаз в моём подсознании не потухло…
«С чем, интересно, мне продали сигареты? – подумала я, усмехнувшись. – Производитель явно что-то перепутал, и, вместо табака, напихал в них какой-нибудь конопли… Или что там ещё курят?»
Я понимала, что дело не в сигаретах. Дело, кажется, во мне…

Всё, хватит!
Рыть, рыть и рыть! Я накопаю столько всего, что Кондратенко инфаркт хватит. Вот начитаюсь про него гадостей, и мигом забуду о его существовании. А если «сляпаю» статейку, то и подзаработаю заодно…
Посмотрим, как он тогда будет улыбаться… Явно не так, как тогда, когда мы с Костей брали у него интервью.

Костя… Друг называется! Мог бы и позвонить… правда, он бы не дозвонился. Мобильный телефон я отключила, домашний – тоже, и теперь чувствовала себя совершенно свободной. И одинокой… Но, по крайней мере, никто не будет приставать ко мне с дурацкими советами и утешениями. Усталой походкой я потащилась к ноутбуку. Привычка быть в курсе последних новостей пересилила мою апатию.
В блогах красовались сообщения о том, что в пятницу «Империя» отмечает свой юбилей.
В пятницу? В пятницу! Это же завтра!



Май 2004 года
Одесса

Кто-то упорно утверждает, что понедельник – день тяжёлый. Для меня таким днём стала пятница… Будильник прозвонил ровно в пять утра, и я, приоткрыв левый глаз, переставила его на 5.15. Затем, вспомнив поговорку «кто рано встаёт, тому бог подаёт», я припомнила все свои финансовые неудачи и поняла, что ко мне её применить невозможно. В итоге, оставив в покое будильник, я проснулась в половину девятого утра и, приняв ванную, направилась в сторону платяного шкафа, судорожно пытаясь вспомнить, есть ли среди моих джинсов и спортивных костюмов хоть что-то, отдалённо напоминающее вечернее платье или, на худой конец, деловой костюм… Оказалось, нет.

Печально вздохнув, я натянула на себя джинсы и водолазку и, поколебавшись, сняла с вешалки ярко-красную кожаную куртку. Практически с разбегу впрыгнув в кроссовки, я окинула себя придирчивым взглядом и, в очередной раз подивившись тому, какие ужасы показывают в зеркале, вышла из квартиры. Меньше всего я любила походы по магазинам, но, как ни прискорбно, именно этим мне пришлось заниматься в ту достопамятную пятницу.

Платье отыскалось только к четырём часам дня. Причём, как ни странно, в свадебном салоне.
«Еще вчера она угловатый подросток в джинсах, а сегодня – трогательная и очаровательная девушка, в одночасье превратившаяся в красавицу. И сосед по парте с недоумением глядит во все глаза на ту, у которой еще вчера руки были в чернильных разводах, а через плечо небрежно была переброшена сумка. Где теперь та озорная девчонка, и как появилась эта волшебная фея в сказочном платье посреди школьного бала? – прочла я очередной рекламный проспект, в сотый раз выйдя в Интернет с мобильного телефона. Похоже, что-то подходящее. На роль сказочной феи я, разумеется, не претендую, но если они специализируются на девочках в джинсах, значит, обязательно сумеют подобрать мне что-нибудь подходящее. Многообещающей выглядела следующая фраза, - Выпускные наряды в нашем салоне – это возможность без долгих поисков и хлопот найти идеальное платье для очаровательной выпускницы…» Без долгих раздумий я направилась в свадебный салон.
После долгих попыток подобрать мне что-нибудь приличное, продавщицы, сбившись с ног, предложили мне довольно простенькую модель «Мила». Платье было выполнено из искусственного шёлка и казалось невесомым. Приталенная юбка-клеш чуть выше колена, изящное декольте из жаккардового полотна, оттененное поясом из тафты под грудью, болеро с коротким рукавом. Меня в нём устраивало всё, кроме цвета. Платье было белым. А так, в принципе, ничего – простенько, но со вкусом. «Надеюсь, папе понравится!» - думала я, старательно привыкая к высоким каблукам.

Кроме похода за платьем меня ждало не менее увлекательное посещение салона красоты. Кстати, первое в моей жизни – до этого я предпочитала приводить себя в порядок самостоятельно. Как оказалось, нельзя просто так прийти в салон, сесть в первое попавшееся кресло и заявить, что мне нужно сделать причёску и макияж… Ну, и маникюр с педикюром, раз уж на то пошло. Повсеместно я натыкалась на строгий взгляд администраторов, неизменно встречавших меня с одним и тем же вопросом: «Вам назначено?» Кое-как мне удалось найти один-единственный салон, в который я попала без записи. Не знаю, сколько нервов ушло у молоденькой девочки-стажёрки, чтобы уложить мои непослушные волосы и придать им хотя бы немного изящества. Подозреваю, что много… А уж об остальных процедурах и говорить не приходится.
Впрочем, взглянув на себя в зеркало, я вдруг поняла, что могу казаться даже хорошенькой. Главное при этом - поменьше улыбаться, и тогда ангельский образ, с таким усердием созданный руками профессионалов, не превратится в образ маленького чертёнка.



Май 2004 года
Одесса, ресторан «Империя ХХХ»

В семь часов вечера я вышла из машины и, поправив платье, направилась в сторону ресторанного комплекса, в котором, собственно, и проходил банкет. «Империя ХХХ» расположилась в нескольких километрах от Одессы, что придавало ей сходство с богатой дворянской усадьбой. Шагая по мощёной дорожке, я представляла себя героиней какого-нибудь пушкинского произведения, воплотить которую на сцене мне так и не удалось…
А где, кстати, «герой моего романа»? Поскольку в личной жизни у меня было полнейшее затишье, а пригласительный у меня был на два лица, я не нашла ничего лучшего, чем обратиться к Косте Давыдову и попросить его меня сопровождать. Будет, по крайней мере, хотя бы одно знакомое лицо на этой «дискотеке для тех», кому за сорок…

Разумеется, без курьёзов не обошлось и здесь.
- Давыдов, сволочь такая, ты где? – спрашивала я раздражённым голосом, не найдя на стоянке знакомый до боли Opel Ascona, который приходился мне ровесником.
- Лариска, я не смогу прийти, - раздался в трубке жалостливый голос. – У меня с желудком проблемы…
Этого ещё не хватало! И кто хвастался тем, что его желудок способен переваривать даже гвозди?!
- Какие проблемы? – удивилась я. – Ты что, с ума сошёл! Почему именно сейчас?
- Я, кажется, что-то не то съел в обед… - печально поведал Костя. – Вот и скрутило…
- Давыдов, ты совсем идиот! – с отчаянием выкрикнула я. – Я же тебя как человека просила! Ничего не хочу слышать – прими таблетку и немедленно приезжай. После банкета – хоть ус…ись.

Я с раздражением бросила трубку. Он не придёт. Это было ясно как Божий день. Не придёт, и всё тут! А это значило, что мне придётся торчать среди отцовских деловых партнёров и их спутниц, большинство из которых было, как я это называла, «взято на прокат» в агентствах, занимающихся оказанием эскорт-услуг. От всей этой «публики» меня тошнило, но мне ничего не оставалось, как вежливо расшаркиваться с ними при встрече и мило улыбаться, играя роль простодушной, чуть капризной и избалованной дочери уважаемого всеми человека…
От мысли, что мне предстоит идти в один из самых дорогих ресторанов города, а заодно и говорить что-то на публике, меня бросало в дрожь. Я не составила никакой поздравительной речи и всё надеялась, что Костя даст мне какой-нибудь совет. Но теперь, к своему прискорбию, я поняла, что придётся полагаться только на себя. Эх, дёрнул же чёрт обратиться к нему за помощью! Речь – это ещё полбеды. Несмотря на то, что в школе нам упорно преподавали уроки этики и деловой коммуникации, всякий раз, придя в мало-мальски приличное кафе, я ловила себя на мысли о том, что не умею виртуозно пользоваться вилкой и ножом. Я редко держала в руках ресторанное меню и абсолютно ничего не знала о карте вин. «Прости, папа, но без конфуза и на этот раз не обойдётся!» - печально подумала я.
Невесело улыбнувшись своим мыслям, я направилась в сторону входа. «Эх, была не была! Где наша не пропадала!» - подумала я с отчаянием и раскрыла сумочку, чтобы изящным жестом извлечь из неё приглашение. Но и здесь меня подкарауливала неудача. На этот раз меня подвела обувь - крохотные туфельки, купленные мною в детском обувном магазине. Что поедаешь, если 33-й размер, он же 34-й европейский, он же 3-й американский, почти нигде не встречается?! Ну чем я так провинилась, что нога больше 21.5 см не вырастала? Наверное, тем, что в детстве отец мало заботился о том, какую обувь носит его дочь. А жаловаться я считала зазорным…

Я была так поглощена поисками пригласительного, что, с энтузиазмом копаясь в сумочке, оступилась и, вскрикнув тонко и жалобно, нелепо взмахнула руками, пытаясь восстановить равновесие. Разумеется, при этом я выронила сумочку и теперь с лёгким трепетом наблюдала, как её содержимое просыпалось на ступеньки. «Господи, ну почему я такая растяпа? - подумала я, поглядывая на бесстрастное лицо швейцара. – Хорошо ещё, что народу немного…» Представив, как я буду ползать в ногах у швейцара и подбирать свои вещи, мне захотелось разреветься. Сделав неуверенный шаг, я почувствовала острую боль в ноге. «Только вывиха мне не хватало, - подумала я мрачно. – Хотя, в принципе, какая разница? Всё равно танцевать не с кем – одни старые сморщенные овощи. Это только в кино показывают двадцатилетних смазливых миллионеров, а в жизни их, кажется, вообще не встречается. Вымерли, что ли?»
Так прошло несколько томительных секунд, показавшихся мне веками.

– Вам помочь? – услышала я и обернулась.
Череда невезения продолжалась. В двух шагах от меня, сияя надменной улыбкой, стоял Игорь Кондратенко. Его охранники пялились на меня с живым любопытством, словно пытаясь предугадать, что будет делать их шеф: просто перешагнёт через высыпавшееся из моей сумки барахло и пойдёт дальше или, услышав мой положительный ответ, нагнётся раком и примется собирать раскатившиеся по ступенькам вещицы. Третьего, казалось бы, не дано…
- О да, пожалуйста, - заискивающе улыбнулась я. – Кажется, я подвернула ногу… Не могли бы Ваши люди мне помочь? - я наивно кивнула в сторону сумочки, превозмогая желание показать язык двум зазнавшимся типам, которых смотрели на меня теперь уже с неприкрытым возмущением.
- Олег, - коротко произнёс Кондратенко, не удосужившись даже обернуться.
- Благодарю Вас, - елейным голосом ответила я, наблюдая за тем, как двухметровая тушка с ненавистью запихивает вещи в мою дамскую сумочку. – Я перед Вами в неоплатном долгу.
- Долг хорош только тем, что красен платежом, - напомнил Кондратенко. – Я подумаю над Вашими словами.
- Мы идём? – услышала я бархатный женский голос и метнула взгляд на высокую блондинку в чёрном платье, расшитом стразами, стоявшую подле него. И как это я раньше её не заметила? Так увлеклась, издеваясь над охраной, что проглядела его спутницу. Не дать, не взять – фотомодель. Рост, фигура, грудь явно силиконовая … Точно, фотомодель! И одета как с картинки. Моё платье вмиг показалось мне настолько жалким, что захотелось чем-нибудь прикрыться. А ещё лучше – развернуться и бегом направиться к своей машине, чтобы ни у кого не возникло желания сравнивать меня с этой женщиной, словно сошедшей с обложки глянцевого журнала. Та лишь окинула меня взглядом, полным холодного презрения, и устремила свои медово-жёлтые глаза на своего спутника. За одно это мне почему-то захотелось его придушить…
«Ах, ну почему я – безработный журналист?» – с возмущением подумала я. Какая бы забавная история могла получиться. Перед моими глазами поплыли строчки типографского текста об интрижке одного из самых состоятельных людей страны с фотомоделью… Кстати, а как её, вообще-то зовут? Ничего, вечер длинный, я ещё узнаю! На худой конец, можно в списке приглашённых поискать.
И в то же время сердце пронзила непонятная, тупая боль, от которой хотелось защититься, сбежать, спрятаться. Боль и странное разочарование, как будто меня только что обманули...

- Мне пора, - приняв из рук недовольного охранника свою сумочку, «укомплектованную» как попало, я криво улыбнулась и, старясь не хромать, протянула пригласительный швейцару.
- Добро пожаловать, Лариса Александровна, - механически улыбнулся он мне. – Проходите, пожалуйста.
- Благодарю, - кивнула я, поправив причёску и искренне пытаясь придать себе неприступный вид, что после рассыпавшейся сумочки было нелегко. – Господин Никитин уже прибыл?
- Ваш отец прибыл около получаса назад.
Я молча вынула из бумажника купюру и протянула ему.
- Хорошего отдыха, госпожа Никитина, - торжественно произнёс он.
- Спасибо, - вежливо поблагодарила я и, прежде чем скользнуть в распахнутую дверь, не удержалась и оглянулась на Кондратенко. Пусть знает, что представители прессы тоже вхожи на подобные мероприятия, причём, не только ввиду служебной необходимости. Впервые в жизни я была рада тому, что мой отец – бизнесмен. Но, увы, он даже не посмотрел в мою сторону, повернувшись ко мне спиной и ожидая, когда по ступенькам поднимется, по всей видимости, какой-то его знакомый… Вот чёрт! А у меня почти получился гордый и неприступный вид…



Май 2004 года
Одесса, ресторан «Империя ХХХ»

Ресторан ослепил меня роскошью. Я бы сказала, подавил… Я вдруг представила себя принцессой из детской сказки «Король Дроздобород». В школе мы ставили по ней спектакль. Разумеется, роль принцессы досталась не мне. Я была всего лишь «голосом за кадром», читающим эти строки, которые навсегда запали мне в память: «И вот бедная королевна тоже поднялась наверх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть на свадьбу…» Сегодняшнее мероприятие мало походило на свадьбу, однако, как и в сказке «стали съезжаться гости, один красивее другого, один другого богаче и великолепнее по наряду, и бедная королевна, с грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высокомерие, благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету». Я, конечно, не нищенствовала, но в своём простеньком платье из свадебного салона «Афродита» казалась среди женщин в великолепных платьях, творениях известных модельеров, обыкновенной замухрышкой. С трудом я нашла укромный уголок, в который не заглядывали даже официанты, разносившие шампанское. К слову сказать, даже их форма выглядела гораздо богаче, чем всё, что было надето на мне. Притаившись, я принялась скорбно обозревать зал, бросая косые полные зависти взгляды на разряженных в пух и прах гостей.

Банкетный зал, в котором мы находились, назывался Императорским. Слова «классика роскоши», несомненно, как нельзя лучше характеризуют это место. Сочетание насыщенного бордового бархата и атласа, мерцание хрустальных люстр, белоснежный фарфор… Я подняла глаза вверх и с удивлением обнаружила, что на самом верху, под высокими сводами, расположился роскошный и стильный лаунж, где встречает атмосфера релакса, обилие мягких подушек и удобные диваны. Наверное, в этом диванном царстве можно легко забыть о заботах и расслабиться, беседуя с любимым человеком, слушая музыку, любуясь природой, наслаждаясь кальяном, вкусной едой и обслуживанием экстра-класса… Как непохоже было это всё на скромные корпоративы в нашей редакции! Вернувшись с небес на землю, я с замиранием сердца увидела отца.

«И отец ее явился тут же, и весь двор…» - всё ещё вертелись в памяти слова треклятой сказки. Я не теряла надежды на то, что отцу, в принципе, безразлично, во что одета его дочь. В противном случае – не миновать ему очередного конфуза. «Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом; отовсюду послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени пристыжена, что готова была сквозь землю провалиться…» - мрачно закончила я про себя, увидев, что отец с бокалом шампанского направляется ко мне.
- Ты где взяла этот деревенский сарафан? – спросил он, развеяв последнюю надежду на то, что я, всё-таки, слишком самокритична.
- Шикарный комплекс, - я поспешила перевести тему. – У тебя отличный вкус, папа… И в названии тоже есть слово «Империя»! Надо же, как ты всё отлично продумал…
- Ресторан отвратительный, - отец побагровел от злости, и я поняла, что сказала что-то не то. – Он принадлежит ему, и, соответственно, место для сегодняшнего мероприятия выбирал он, а не я.
Я покраснела и смущённо захлопала глазами. И почему я вечно попадаю впросак? А ведь должна была подумать, что в выборе места для проведения банкета решающим будет слово отцовского заклятого врага. При мысли о том, что мне, возможно, сегодня предстоит встретиться с ним лицом к лицу, мои руки, скрещенные на груди, инстинктивно сжались в кулаки. Мне в очередной раз досталось из-за него. А ведь я его даже не видела ни разу… Зал, которым я любовалась минуту назад, померк и стал казаться мне безвкусным и вызывающе-кричащим.
- До начала торжественной части – чуть менее получаса, - сухо сообщил отец, отворачиваясь от меня. – Пойду, потолкую с этим дегенератом. Кажется, он уже соизволил явиться.
Я снова осталась в одиночестве.

Тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, я выскользнула из зала и отправилась на террасу. Не будет ничего предосудительного в том, что я пропущу начало торжественной части – речь для отца мы сочиняли на пару с Костей, и я знаю её наизусть. Нет смысла думать, что отец будет разочарован моим отсутствием. Скорее всего, он его просто не заметит…

Облокотившись о деревянную балюстраду, я смотрела вниз, на стекающихся к ресторану гостей, тщетно пытаясь различить хотя бы одно знакомое лицо. Но таких почему-то не попадалось. Наверное, на меня действует особый закон физики, названный эскулапами в очках законом подлости. Хорошо, хоть не трогает никто.

Ну зачем я об этом подумала? Да ещё в день Невезения, как окрестила про себя эту пятницу…





* На фото - прототип Ларисы