Возвращение Ангела (глава 9)

Глава 9

Желаю тебе из тысячи звезд одну, самую яркую,
Желаю тебе из тысячи слез одну, самую сладкую,
Желаю тебе из тысячи встреч одну, самую счастливую,
Желаю тебе из тысячи ночей одну, самую длинную...



Июль 2004 года
г. Одесса, журнал «ХХХ»

Вообще-то, всё оказалось не так страшно, как можно было ожидать…

Илья, новый главный редактор, отчество которого мой язык выговаривать категорически отказывался, оказался, в прямом смысле этого слова, «мировым мужиком». Ему было уже под сорок, но при общении с ним возрастная граница как будто бы стиралась – тихо и ненавязчиво. Вместо традиционного и ожидаемого мною собеседования, часа полтора мы просто болтали «за жизнь», после чего он с обворожительной улыбкой и какой-то хитринкой в серо-голубых глазах сообщил мне, что к работе я могу приступить хоть завтра…
Завтра так завтра. Что нам стоит отнести документы в отдел кадров?

Но, несмотря на его миролюбивый характер и какое-то оберегающее, отеческое ко мне отношение, очень скоро мне пришлось убедиться в том, что он не так прост, как кажется на первый взгляд.
Его биография была не менее туманной, чем прошлое владельца журнала…

Об Илье наши незамужние барышни и закалённые в корпоративных боях «без правил» за внимание противоположного пола «разведёнки» напрасно наводили справки. Единственное, что с грехом пополам удалось им узнать, «поднажав» на отдел кадров, так это точную дату рождения, адрес, место учёбы и кое-что из его прошлой трудовой деятельности. В остальном он был действительно чист и невинен, аки Ангел небесный. Не был, не состоял, не привлекался, не находился… Короче говоря, всё бы ничего, если бы не одно «но». Точнее, их, этих самых «но» было целых два…

Родился наш главный редактор в Мурманске в семье военнослужащего. Нормально. Терпимо… Мой папа – тоже военный… В некотором роде…
Вполне закономерно, что он решил пойти по стопам отца и поступил в военное училище. Это – первое «но», ибо училище он окончил то же самое, что и Игорь… На сайте выпускников Голландии, куда я заглянула любопытства ради, я нашла его фото – тощий лопоухий мальчишка в форме не по размеру с грустным лицом еврейского интеллигента… Мало того, что тщедушный, так ещё и кудрявый… Если бы не фамилия под фотографией – не думаю, что в училище Ангелов было столько же, сколько Ивановых или Смирновых – у меня бы и мысли не возникло сравнивать этого пацанёнка со своим новым шефом, по которому откровенно сохла половина нашего женского коллектива…
Наверное, в него просто нельзя было не влюбиться. И, будь я лет на десять старше, непременно обратила бы на него внимание… Но на тот период моё сердце было занято – всерьёз и, кажется, надолго… Как теперь, спустя годы, понимаю - навсегда. Какое-то очарование исходило от этого человека, заставляя наших барышень прилагать неимоверные усилия для того, чтобы обратить на себя внимание. Но, несмотря на то, что в его семейном положении отчётливо значилось «разведён» (причём, разведён давным-давно, ещё лет десять назад), а гражданской жены (язык не повернулся бы назвать его избранницу девушкой) у него не наблюдалось, Илья в расставленные ловушки не попадался. Он был подчёркнуто вежлив с подчинёнными, всегда корректен, умел выслушать и дать совет, но при этом никогда не переходил границу, отделяющую начальника от его дружного коллектива…
Эх, посмотрели бы наши красавицы на своего идола, когда тому было восемнадцать! Страх божий… Кожа до кости! «Кудри вьются до лица, люблю Ваню-молодца…» Тьфу…
Но кто признает красавца-мужчину со стальным взглядом и лукавой улыбкой в невзрачном «зачухыше» с чёрно-белых фотографий выпускников легендарной Голландии? Фото с присяги заставило меня улыбнуться… Форма отчаянно болтается на высоком тощем курсанте. Военная мода сама по себе проста как бревно – это я хорошо усвоила, пока отец был начмедом. Существовало всего шесть размеров на все случаи жизни: 44-2, 46-3, 48-4, 50-5, 52-6, 54-8. Первая цифра – размер, вторая – рост. И если у тебя рост метр девяносто, но ты худ как соломина – получи свой 54-8 и не жалуйся, что в штаны еще трое таких же влезет (а в случае с Ильёй, похоже, четверо). Не поможет. Главное – рост совпал, и точка. Крутись, как хочешь, но помни: ушивание военной формы одежды есть ее порча, и наказывается в дисциплинарном порядке…
На всех курсантских фото он – бок о бок с Игорем. Этакая неразлучная пара. Только Илья всегда в тени, оттёртый в сторону широкими плечами однокашника… Определённо, в училище они были друзьями. И, наверное, лучшими друзьями, если на всех фото были вместе. Интересный тандем – «волна и камень», как бы сказал Пушкин… Нет, правда! Такие же непохожие, как Онегин и Ленский… Игорь даже подростком притягивая к себе взгляд, побуждая сердце в груди сладко замирать от одного только взгляда на него. А Илья был так же невзрачен, как серое облако, на которое если и посмотришь, то сразу забудешь о его существовании... Интересно, что у них было общего?

Но и это было не самое интересное. Для меня, по крайней мере.
А это уже, граждане, второе «но».
Последним местом его работы значился Львовский филиал небезызвестной мне компании «Империя Ник-Мед» - той самой, что на треть принадлежит моему отцу. И, что самое занимательное, до июня этого года мой новоиспечённый шеф этот самый филиал возглавлял. Не много, не мало – целых пять лет – с июня 1999 года. Того самого злополучного июня, когда отец потерял две трети того, что имел…
Теперь-то мне ясно стало, где я имела честь его лицезреть… Естественно! На каким-нибудь корпоративе, где собирается весь «цвет» треклятой «Империи», и куда отец периодически таскает меня…
Мысль о том, чьим ставленником он был – отцовским или его компаньона, прибравшего к рукам контрольный пакет акций «Империи», заставляла меня относиться к Илье с опаской… Хотя, и то, и другое было бы одинаково паршиво для меня, ибо грозило полным раскрытием моей «конспирации». Как я объясню отцу, что никакой я не экономист, а всего-навсего журналист? Никак…
Но у Ильи, слава Богу, не хватило ума провести аналогию между журналисткой, врывающейся, подобно стихийному бедствию, в его кабинет с каким-нибудь вопросом из серии «проверка на вшивость» и дочерью его бывшего шефа… Помыслить страшно, что было бы, если бы он задумался над совпадением фамилии и отчества…
Что побудило его уйти с такой «хлебной» должности и взяться за работу главного редактора одного из одесских журналов – пускай даже и популярного среди читателей – неясно… Я сильно подозревала, что он просто не поладил с моим отцом. С ним вообще никто подолгу ужиться не может из-за его несносного характера, который, увы, он передал мне… Не поладил, должно быть крупно, если вынужден был обратиться за помощью в поиске работы, как выразился Костя, к своему «армейскому корешу». Да уж, папа, наверное, постарался, чтобы он нигде работу не смог найти. Это он умеет... Хотя, Игорь, конечно, тоже молодец, ничего не скажешь! Идея поставить на эту должность человека, который в журналистике не смыслит совсем, была для меня такой же дикой и нелепой, как отцовские намёки на мою будущую карьеру в Запорожском филиале…
Узнать о нём больше ничего не удалось. Хотя, я и не интересовалась. Не мой типаж…

Но в одном я была уверена – он не болгарин. И не журналист… В последнем я была уверена на все сто процентов. Он ничего не смыслил в журналистике, что, в принципе, компенсировалось наличием у него первого зама…

Мария Сергеевна, первый заместитель главного редактора - действительно журналист с большой буквы. На момент нашего с ней знакомства ей было сорок семь лет. За плечами – более четверти века работы в области журналистики. Она некогда писала разоблачительные статьи о чиновниках и казнокрадах, представителях новой власти, за что и сейчас была особенно нелюбима в определённых кругах. Бывший спецкор в Афганистане, она прошла всю войну с советский фотокамерой и блокнотом и побывала в таких переделках, что образ кумира сформировался в моей голове окончательно.
Прямолинейная, с едким юмором и громким голосом, она перемещала свою необъятную тушу по всей редакции и постоянно указывала всем на их недостатки, потрясая короткими, в массивных перстнях, пальцами и источая аромат легендарной «Красной Москвы». Мария Сергеевна - настоящая гром-баба… Что-то в ней такое было, что не могло не притягивать. Её честность и какая-то, несмотря на возраст, наивность, наверное… Я научилась от неё если не всему, то, по крайней мере, многому. И мой стиль, именно стиль, а не набор разномастных статеек, сложился именно под влиянием этой женщины…

Могу сказать, что моё возвращение в коллектив прошло, что называется, безболезненно. Буквально с первых дней я вернулась к оставленной мною теме об исчезновении жриц любви, которые, к моей радости, снова начали пропадать, и вплотную занялась ею.
Он, кстати, больше в моей жизни не появлялся…
Мне не на что было жаловаться… С работой наладилось, и мне даже небольшие «подъёмные» дали. К слову сказать, очень полезное нововведение. Сразу видно, что у руля – бывший военный… Или не у руля? У штурвала? Что там у подводников?..



Июль 2004 года
г. Одесса, квартира Л. Никитиной

Кто придумал, что День рождения – это радостный день, которого с нетерпением ждёт каждый человек, явно не дружил с головой. Нет, это совсем не так. День рождения – грустный праздник – это ещё Крокодил Гена пел в своей песенке.
А посему, один лишь животрепещущий вопрос занимал все мои мысли – как сделать так, чтобы этот день поскорее прошёл?
Это желание всё более усиливалось по мере приближения вечера…

Итак, первый гость заявился ко мне в восемь часов утра… Костя Давыдов появился на пороге квартиры в неприлично раннее время и застал меня слоняющейся не в самом лучшем настроении, облачённую в непраздничный халат и разношенные домашние шлёпанцы. Что, в принципе, хотел, то он и получил… Предупреждать, между прочим, надо, даже если собираешься сделать сюрприз! Знает же, что я люблю поспать подольше…
Я с трудом уговорила Костю выпить чашечку чаю. Он нетерпеливо ёрзал на стуле, а потом, извиняясь, торопливо покинул квартиру, оставив мне подарок – конверт с тощей пачкой американских долларов… Настроение, и без того не самое радужное, стало ещё хуже – меньше всего на свете мне нравилось, когда мне делали одолжения или давали подачки. А именно так я расценила давыдовский подарок…

В девять утра тишину квартиры прорезала трель телефонного звонка, и Марко Лиманский вежливо осведомился, можно ли ему будет через час зайти, чтобы поздравить меня с праздником. Я улыбнулась, хорошо помня, после чего у него появилась привычка мне звонить, если он собирался нанести визит вежливости. Тогда тоже был мой День рождения. Мне исполнялось пятнадцать, и Марко ничего лучшего, чем появиться у меня дома в семь часов утра, придумать не мог. Я, помнится, с трудом оторвалась от подушки, а отец ещё долго орал, что мои друзья «вконец обнаглели» - нельзя даже спокойно кофе попить. Друзей у меня было мало, но папа, кажется, предпочитал, чтобы их не было вовсе. Для него давней традицией стало портить мне любой праздник, будь то День рождения, Новый год, Восьмое марта… Любой проблеск улыбки на моём лице безжалостно стирался, и только тогда отец был по-настоящему доволен. Энергетический вампир? Возможно…
В тот день Марко застал моего родителя одетым в огромные тёмно-синие семейные трусы с алыми маками и длинные гольфы. Волосы папа обычно укладывал с особой тщательностью при помощи геля и проводил у зеркала около получаса, стремясь распределить их так, чтобы не видно было плеши величиной с чайное блюдце. Но отец (как, впрочем, и я) никак не рассчитывал на то, что спозаранку к нам явится в гости мой одноклассник, поэтому блаженно сидел на стуле, почёсывал смуглой волосатой пятернёй всклоченные, стоящие дыбом вокруг лысины волосы, и изнывал в ожидании утреннего кофе, который специально для него варила домработница Полина… Ну да, в этом человеке с трудом можно было бы узнать бизнесмена Александра Никитина, владельца крупной медицинской компании. Но ведь каждый человек имеет право на отдых, и мой отец исключением не был. Впрочем, нужно отдать ему должное – он не обругал Марко и даже не выставил его вон. Просто выразительно посмотрел на часы и, недовольно нахмурив брови, скрылся в кабинете, так и не ответив на приветствие моего одноклассника. Марко же грозный вид моего родителя так смутил, что он, заикаясь и краснея, долго не мог подобрать слов, чтобы поздравить меня с пятнадцатилетием…
Вот и сейчас, не без смущения вытащив из-за спины совершенно фантастический букет, тихонько промямлив «поздравляю» и пожелав счастья в личной жизни и океан любви, он, наверное, вспоминал это случай. Всю жизнь, сколько себя помню, я не любила цветы, букеты, цветочные композиции… Особенный негатив снискали жёлтые цветы. «Все девушки любят, когда им дарят цветы!» - удивлённо разводил руками Марко и всё равно продолжал мне их дарить. Этот букет, состоявший из роз и ирисов, украшенный эвкалиптом, ромашками и оранжевыми перьями, являл собой настолько редкое по своей нелепости зрелище, что мне даже неловко было брать его в руки. В центре всего этого безобразия красовался огромный ярко-жёлтый искусственный подсолнух. Завёрнуто творение одесских флористов было в шуршащую оранжевую бумагу… Наверное, в цветочном салоне, где Марко его купил, ему сказали, что это – очень стильно, и обязательно должно понравиться девушке. Мне букет не понравился, особенно если учесть, что цветов при подсчёте оказалось чётное число…
Марко тоже быстро ретировался, сообщив, что заехал на минуточку – у него, мол, клиент на одиннадцать назначен. Цветы я поставила в ванную, чтобы никто их не увидел, и, не без иронии, подумала, что, наверное, лучшим подарком было то, что Марко ничего не разбил и не сломал – хоть на том спасибо… Он же у меня – человек-авария!

А вообще, лучшим подарком в моей жизни был привезённый Майкой Ермаковой, моей школьной подругой, откуда-то из Донецка кулон. Куда бы не уезжала моя подруга – отдохнуть в Тайланде, искупаться в Тихом океане или просто прокатиться до соседнего города – она неизменно везла с собой несметное количество подарков всем своим друзьям и знакомым, которых, «окромя меня», у неё не было… Вот и на мой пятнадцатый День рождения не поленилась порадовать меня золотым кулоном в форме маленького ангела. Ангелочек казался таким миниатюрным и хрупким, что я даже дышать на него боялась из опасения, что он растает… Он ярко блестел в лучах солнечного света, словно согревая меня своими точёными крохотными крылышками… Говорят, что только язычники носят на шее разного рода талисманы – кулоны, изображающие знаки Зодиака, обереги… Православные же люди просто обязаны носить крест… Не знаю… Долгие годы моей жизни этот кулон я носила на шее. Мне казалось, что золотой ангел приносит мне удачу во всём, за что бы я ни бралась. Я всегда была атеисткой и никогда не верила ни в чёрта, ни в Бога. А вот в силу этой вещицы почему-то уверовала настолько крепко, что сама себе удивлялась… Этот кулон бесследно исчезнет однажды вместе с человеком, которого я страшно, до безумия любила и с уходом которого не хотела смириться до последнего…

За короткими пожеланиями знакомых и бывших коллег воцарилось подозрительное затишье, нарушенное лишь вежливым звонком главного редактора из Львовской области, куда он отбыл два дня назад в какую-то конференцию, деликатно осведомившегося, не отвлекает ли он меня от важных дел, и поздравившего с Днём рождения в присущей ему проникновенно-вежливой манере.

Шторм обрушился на меня в виде отца, который сухо поздравил меня с праздником и двусмысленно пожелал «получить в этой жизни то, что я заслуживаю». Судя по тому, как сложилась моя непутёвая жизнь, на момент европейского совершеннолетия я изрядно «нагрешила», поэтому ничего, кроме бесконечных проблем, в ней не было. Впрочем, в этом по большей части виновата, конечно же, я сама, а никак не пожелание папы… Его подарок, как всегда, поражал своей «царской роскошью», небывалой щедростью и просто… Блин, даже слов нет, чтобы охарактеризовать то, что он мне подарил! Это была «Поваренная книга». Учитывая, что готовить я не умею и не люблю – очень "ценное" приобретение.
И что с ним делать? Надьке, что ли, передарить?



Июль 2004 года
г. Одесса, квартира Л. Никитиной

Было часов шесть вечера… Да, по-моему, около того…
Я сидела за ноутбуком и слушала поздравления, записанные на автоответчик, вконец обленившись для того, чтобы взять трубку.
Сигаретный дым окутывал комнату, и чтобы её проветрить, я резко поднялась на ноги и вышла на балкон.

Одесское солнце ослепило меня своими лучами, и я на мгновение зажмурилась. Я всегда любила такую погоду – нестерпимая жара, ослепительный оранжевый шар солнца над головой, раскалённый асфальт, который так приятно чувствовать босыми ногами.
Обычно, до продажи машины, я любила садиться за руль и, купив на заправке бутылку минералки и несколько булочек, отправлялась за город. Там, вдали от городской суеты, можно было прийти в себя – сбросить непосильный груз проблем, которые в моей тесной квартирке атаковали меня со всех сторон, и, вдохнув полной грудью свежего воздуха, вновь окунуться с головой в каждодневную рутину…
Машину я, к сожалению, продала, ехать на такси было для меня теперь невиданной роскошью, а пешком идти не хотелось…

Хорошо, конечно, вот так стоять на балконе и рассуждать о жизни, но моё будущее представлялось мне довольно туманным. Статья об исчезновении жриц любви по-прежнему «висела». Определённо, нужно уже не «что-то думать», а приступать к решительным действиям. Тем более, что за минувшую неделю пропали ещё две «работницы трассы»…
Да и не в одной статье дело, а в моей жизни вообще.
Прежде всего, похоже, пора прислушаться к нормальным людям и раз и навсегда уяснить – голова у меня работает не так, как у них. Сейчас это модно называть «нестандартное мышление», хотя, я бы это назвала идиотизмом в крайней стадии…



Июль 2004 года
Западная Украина, Карпаты

Похоже, это уже становится предсказуемым. Одинокий дом в Богом забытой глуши, отсветы огня, горевшего в камине, тёплый малиновый ковёр, бутылка коньяка и пачка сигарет… Ещё немного, и он просто свихнётся… И дело даже не в двойной жизни, которую он ведёт уже приличное количество времени, а совсем в другом… Он устал, смертельно устал от всего. Это даже не жизнь, а, скорее, просто существование.

Если бы не она, не девочка-видение из его снов, он бы давным-давно, на задумываясь, пустил себе пулю в лоб. Но пока жива надежда, жив и человек. И он продолжал мечтать о несбыточном, продолжал надеяться…
Сегодня ей исполняется 21 год. Наверняка, она встретит этот день в одиночестве своей пустой, неухоженной квартиры, прислушиваясь к тишине… Одинокая, как и он, и такая же гордая в этом своём одиночестве… Наверняка, будет сидеть на подоконнике и одну за одной курить сигареты, пропуская сквозь себя никотиновую отраву. Как же он хотел быть рядом с ней в эту минуту…

«С Днём рождения, любимая…» - прошептал он, делая глоток коньяка, который давно уже перестал дарить и тепло, и забвение, так необходимые ему. Невидящим взглядом он уставился на камин, где, потрескивая, плясали алые языки пламени… Миг, и рука с бокалом дрогнула – там, в огне, он снова увидел её образ… Сколько раз она уже мерещилась ему? Сколько раз её образ оживал перед ним, лишая покоя, сна… Лишая разума…
«Девочка моя…» - пробормотал он и тряхнул головой, чтобы прогнать видение. Смеющееся личико растворилось в ночной прохладе, превратившись в дым.
Он поднялся на ноги и, поставив бокал на каминный портал, вышел из дома.

Ночь… В южном небе ярко мерцали далёкие и холодные звёзды. Такие же далёкие, как она. Такие же безразличные, но при этом – такие же манящие…
Ночной ветер растрепал его волосы, рванул невидимыми ледяными пальцами расстёгнутую рубашку. Он чувствовал холод. Его ледяное дуновение сковывало, дыхание перехватывало…
Медленно, словно в замедленной съёмке, он вынул из кармана брюк пачку сигарет и массивную серебряную зажигалку. Руки чуть дрожали – не то от холода, не то от количества выпитого за вечер коньяка…

«Лариса… - с отчаянием повторял он. – О Господи, как же я тебя люблю…» Нежные слова срывались с его губ, и он отлично понимал, что она никогда не услышит их от него. Никогда не узнает о его чувствах… Никогда… Если бы она только знала, как хочется прикоснуться к ней… Хотя бы на мгновение… Зарыться носом в её жёсткие чёрные волосы, никогда не знавшие краски…
Но она не знала… Не знала, какая это невыносимая мука – любить тайно, на расстоянии, не имея возможности быть рядом с ней.

Больше всего на свете он хотел, чтобы она была счастлива. Пусть не с ним – с другим… Этот другой рано или поздно появится в её жизни, и он должен будет принять его, безропотно, смирившись со своей судьбой. И пусть она разобьёт ему сердце на миллион осколков – он выдержит, лишь бы увидеть, как зажгутся счастливые огоньки в любимых глазах… Он позаботится о том, чтобы у неё всё было хорошо…

Тепло улыбнувшись, он перевёл взгляд на часы. Наверное, она уже получила его подарок…



Июль 2004 года
г. Одесса, квартира Л. Никитиной

Потревожил меня звонок в дверь.
Незнакомый молодой человек был одет слишком хорошо. Я бы даже сказала, неприлично хорошо, если применять это понятие к моей убогой хрущёвке. Строгий костюм, белая рубашка… Кто это, вообще, такой? И что ему понадобилось от меня? Квартирой, что ли, ошибся?

- Лариса Александровна? – спросил он приятным хорошо поставленным голосом.
Я удивлённо кивнула и подумала, что, наверное, нужно было не открывать.
«Часом, не судебный пристав?» - пронеслось у меня в голове. Нет, вроде, не похож… Да и кредит я погасила… Больше долгов, вроде бы, нет… Тогда кто это и что ему от меня понадобилось?
- Получите, пожалуйста, документы, - нисколько не смущаясь, он протянул мне толстую картонную папку. Здесь договор купли-продажи, паспорт, оба комплекта ключей…
- Каких ключей? – перебила я. – От чего?
- От Вашего автомобиля, - ответил он с секундной заминкой.
- От какого «от моего» автомобиля? – перебила я злобным голосом.

Розыгрыш… И это в День рождения-то! У кого только совести хватило так меня разыграть?
- Mini Cooper, - прозвучал незамедлительный ответ.
Mini? Ну, пускай будет Mini! Что же не Феррари или Бентли? По законам их дурацкого юмористического жанра именно так, кажется, принято разыгрывать людей?

Молодой человек ещё долго что-то говорил, потом, заставив меня расписаться в каких-то бумагах, торопливо покинул мою квартиру. Я же ещё долго стояла в прихожей, прижимая к себе папку и хлопая глазами.
И когда, спрашивается, раздастся повторный звонок в дверь, вслед за которым в мою квартиру ввалится толпа идиотов со словами: «Сюрприз!» Или, что ещё хуже: «Корми нас, Никитина!» А вот кормить никого я как раз не рассчитывала ввиду стеснённых материальных обстоятельств. Самой бы ноги не протянуть…

Звонка всё не было, и я, устав стоять, сделала несколько шагов по направлению к балкону и опасливо глянула вниз. Он стоял во дворе – возмутительно красный хэтчбек с ослепительно белой крышей, выкидыш концерна BMW… Вообще-то, я всегда мечтала иметь джип… Так почему, спрашивается, тем, кто меня разыгрывал, не могло прийти в голову «подарить» джип, а не это чудо-юдо? Вопрос из серии риторических…

Не знаю, сколько я ещё простояла как Джульетта на балконе, пытаясь разглядеть в кустах съёмочную группу или улыбающиеся лица шутников. Стемнело и похолодало…
Одно из двух: либо те, кто придумал эту шутку, плюнули на меня и убрались восвояси, либо хотели, чтобы я вышла на улицу. Ну что ж… Если кому-то так необходимо получить «хлеба и зрелищ», пожалуйста – от меня не убудет. Вооружившись на всякий случай электрошокером, я опасливо вышла из квартиры, крепко сжимая орудие самообороны в одной руке и ключи от машины – в другой.

Потоптавшись немного у подъезда, я подошла к автомобилю и несколько раз обошла его вокруг, пытаясь что-то разглядеть в тонированные стёкла. Затем, воровато обернувшись по сторонам, медленно нажала на брелок сигнализации, ожидая, как минимум, ядерного взрыва. Взрыва не произошло. Наоборот, сигнализация пискнула, и двери разблокировались…. Постояв ещё немного и убедившись в том, что во дворе никого нет, я сунула нос в салон.
Ни взрывных устройств, ни оравы знакомых, уставших поджидать меня в машине, почему-то не оказалось. Я с преглупым видом устроилась на водительском сидении и с недоумением пожала плечами. Это что, и правда – подарок?

Да нет, не может быть… Из всего моего окружения только один человек способен был сделать мне такой подарок – отец. Но он был слишком скуп, поэтому руководствовался принципом «лучший подарок – это книга»… Хотя, с другой стороны, купил же он мне квартиру? Хоть какую-то, но купил же… И на машину денег дал. На машину, конечно, не хватало – пришлось взять в кредит… Неужели, отец?

Долго, бесконечно долго до меня доходило, что машина мне не приснилась. Когда же, наконец, эта мысль утвердилась в моей голове, я вернулась домой и бросилась требушить папку. Паспорт транспортного средства, свидетельство о регистрации, выданное на моё имя, даже талон техосмотра – всё в наличии. Но… Ничто не указывало на человека, который сделал мне такой щедрый подарок. Наверное, отец остался верен себе – не хотел показывать, что на самом деле он не такой уж жмот, каким кажется. Как бы у него узнать, он это или нет? Нельзя же напрямую спросить: «Эй, пап, ты мне случайно машину не дарил?» И он, конечно, ответит: «Конечно, дарил. Красная такая. Мини называется!» С ума можно сойти…

К полуночи, привыкнув к мысли о своём возвращении в ряды автомобилистов, я непременно решила с кем-нибудь поделиться этой новостью. Причём, немедленно.
В трубке долго шли гудки, пока, наконец, сонный женский голос не выдохнул недовольное:
- Никитина, у тебя совесть есть? Первый час ночи!
- Надь, ну извини… - виновато пробормотала я. – Представляешь, мне машину подарили…
- Машину? – в её голосе не было ни капли удивления.
- Да! Mini Cooper, красного цвета. Новая совсем, только из автосалона!.. Надь, ну что ты молчишь? Спишь что ли?
- Угу… - сонно подтвердила Надюшка. – А кто подарил?
- Не знаю, - призналась я. – Папа, наверное…
- Как – не знаешь? – кажется, этот ответ окончательно пробудил её от сна, и на меня посыпался шквал предположений. – Может быть, это мошенничество? Ты так не думаешь? - осведомилась она. – Точно, мошенничество. Наподобие «лохотрона»!
- Какой «лохотрон»? – нервно хихикнула я. – Машина на меня оформлена, все документы в порядке – я проверяла… И в чём здесь мошенничество? Никто ничего не просит…
- А ты проверь – может быть, она в угоне?..

Каюсь – проверяла. Уже на следующее утро позвонила знакомым и попросила проверить. Но биография машины была чиста аки слеза младенца!
Долгое время я побаивалась на ней ездить, опасаясь, что появится законный владелец и заставит меня вернуть ему Cooper. Приставала к знакомым, стремясь вычислить «дарителя», но он загадочным образом молчал. Или просто я не там искала? Не знаю…
Но постепенно мои страхи улеглись. Mini Cooper даже стал нравиться. Это, конечно, не вседорожник, но, как говорится, «на безрыбье и рак – рыба»… Cooper так Cooper. Пускай…

Надюшка ещё долго не могла успокоиться, требуя, чтобы я сдала машину обратно в автосалон, но я упрямо твердила, что не отдам свою «ласточку». С чего вдруг? Если нашёлся идиот, который мне её подарил, значит, он хотел, чтобы я на ней ездила. Не так ли? Так. И ему было бы, думаю, не очень приятно, если бы он узнал, что я безжалостно избавилась от его подарка.

Марко Лиманский попытался было выяснить через своих знакомых имя покупателя, но ему ясно дали понять, что разговаривать на эту тему не будут.

Отец, по-моему, даже не заметил появления у меня четырёхколёсного друга.

Может быть, мама? Тоже вряд ли… После того, как я ушла из её дома, заявив, что её Фредди – шелудивый козёл, она окончательно забыла о моём существовании…

Адекватнее всех отреагировал Костя Давыдов – поздравил меня с приобретением и заявил, что автомобиль мне был подарен, по всей видимости, для того, чтобы я на нём ездила. «Вот и езди!» - добавлял он… Как тут не прислушаешься к совету друга? Села за руль и поехала…

А вообще, машина была хорошая. Не по статусу мне, конечно, но… Она частенько привлекала сотрудников дорожной инспекции, которые, завидев ярко-красный автомобиль, спешили к нему со своими полосатыми палочками и пытались «вытрясти» из меня хотя бы несколько гривен за превышение скорости. Что-что, а погонять я любила, тем более, что мой тарантас можно было уверенно назвать машиной-пулей – маленькая, юркая, но зато как летала!

Помнится, я окрестила её «красным бульдогом».