Возвращение Ангела (глава 18)

Глава 18
Сентябрь 2004 года
г. Одесса, журнал «ХХХ»

Измученная и практически «изнасилованная» поздравлениями и разномастными взглядами моих коллег по цеху – от искренне удивлённых до откровенно завистливых – я кое-как протиснулась в свой кабинет и, закрыв его на ключ, сняла трубку телефона. Пусть будет вечное «занято»… А что? Имею я право отдохнуть или не имею?
Дверная ручка дёрнулась, и я замерла, не дыша и подленько улыбаясь, отлично понимая, что общения с коллегами, которые одним росчерком редакторского пера переместились в число моих подчинённых (у меня дух захватило от скоропалительности такого перемещения), мне не снести… В дверь вяло дёрнулись ещё пару раз, и потом утопали. Очевидно, караулить меня возле туалета…
Вы будете смеяться, но именно таким «Макаром» я всегда «отлавливала» своё начальство, свято веря в то, что за целый день оно хоть раз, да завернёт туда из своего кабинета… А что прикажите делать, если мне жизненно необходимо решить какой-то вопрос, а любимое руководство как раз хандрит и просит никого к нему не пускать. И ведь всё предусмотрели – туалет у главного редактора и замов отдельный, в непосредственной близости с приёмной. Там, в коридорчике, и диванчик есть – кожаный, тёмно-синий. Очень удобный… Можно на время перенести свой рабочий кабинет, состоящий из ноутбука, блокнота и ручки туда… Итак, представьте себе картину – вываливается кто-нибудь из моих шефов по нужде, а там уже я – с очередной просьбой. Стою, глазами хлопаю… Поджидаю, так сказать… Хорошая, между прочим, идея для тех, у кого начальник упорно не идёт на контакт! Правда, «облава» может длиться до нескольких часов, но мы – люди терпеливые, и вполне можем подождать…

Так, о чём это я? Ах да! О том, что вместо ловца я теперь превратилась в добычу…
Зашибись! Куда бы деться от такого счастья?
А ведь ещё «проставляться» придётся за должность… И ведь как невовремя – до получки ещё полторы недели… Где бы деньгами разжиться? У Давыдова, что ли, стрельнуть? Ну да, стрельнёшь у него… Несолидно. Я же теперь, вроде как, начальник…
Так это, получается, теперь у меня все одалживаться будут? Ещё не легче!
Убить бы того, в чью дурную голову пришла идея о том, что неплохо бы мне занять место заместителя главного редактора! Он, наверное, решил меня по миру пустить…
Уф… Теперь-то смысл выражения «без меня - меня женили» я ощутила в полной мере… Это же надо! Я даже подумать не успела над перспективами стать замом, а меня уже назначили… Вот как это называется? Как-как… Геморрой в чистом виде!
Вспомнилось, как ожесточённо Илья тряс мою руку своими потными ладонями, поздравлял и качал головой наподобие деревянного болванчика… Смешной он. Какой из него начальник? И как Игорю ума хватило поставить его на эту должность? Такого же не замещать надо – за него работать надо. Не просто работать – вкалывать как лошадь!

Игорь…
Воспоминания о том, что произошло между нами, вновь выплыли из глубины памяти, заставляя меня меланхолично вздохнуть… Вот как я переживу сегодняшний вечер и ночь в пустой квартире, напоминающей, наверное, кладбище роз? Ведь подохли же, наверняка… Особенно – те, что в ванне были. У меня пробка к дырке плохо прилегает… «Пробка к дырке! – передразнила я саму себя. – И это говорит заместитель главного редактора еженедельного журнала «ХХХ». Браво, Никитина… Чёрт, а звучит же… Заместитель главного редактора еженедельного журнала… М-ммм… Это я…»
Улыбка тронула мои губы. Ну и пусть думают, что хотят! Пусть завидуют… Игорь же не просто так меня порекомендовал Илье! Наверное, он что-то такое рассмотрел во мне, когда я брала у него интервью… А что? Увидел меня за работой, и…
«Что – и? – взорвался в голове внутренний голос. – Никитина! Да очнись же ты, дурочка. Он играет в какую-то игру, причём, в какую – мы с тобой понятия не имеем, но ничем хорошим это не закончится. Он – взрослый мужик, дважды, по слухам, женатый. Ещё и бывший уголовник... Откуда у него деревообрабатывающий комбинат? Вот откуда? Нажит непосильным трудом? Ха! Наверняка, отобрал у кого-нибудь… Втёрся в доверие и отобрал… Знать бы, что ему от тебя-то понадобилось? И не надо думать о своих небесных прелестях! Нет их у тебя. Ты страшная, как атомная война. Может, даже страшнее…Что он может с тебя поиметь? У тебя же ни гроша за душой… Есть, правда, папа, да и у того фирму в своё время ополовинили – до сих пор очухаться не может…»
Я задумчиво провела указательным пальцем по пыльному столу. Я не знала правил это придуманной Игорем игры, в которую он втянул меня, не знала, что ждёт меня в результате проигрыша и во что оценивается выигрыш…
Нет… Не буду думать о нём сейчас. Не буду, иначе сойду с ума…
Нужно забыться, отвлечься… Сейчас… Вот прямо сейчас возьму и сделаю генеральную уборку…

Я впервые в жизни строгим взглядом окинула свой кабинет. Н-да, какой из меня зам, если я даже убраться не могу по-человечески? Генеральной уборке быть!
Сказано – сделано. Поддёрнула брюки, закатала по локоть рукава водолазки и, стянув из туалета ветошь, принялась за дело. Прикрепив к двери поражающую своей циничной простотой табличку «Не беспокоить», я выпотрошила все шкафы и тумбочки и, подтащив стол к окну, принялась сортировать вещи по принципу «надо – не надо». Так увлеклась, что даже на обед не пошла.
К вечеру гора вещей, которые «не надо», достигла угрожающих размеров. Поразмыслив, я поняла, что без посторонней помощи мне от них не избавиться. Я напрягла мозг и вспомнила о существовании Кости Давыдова.
- Ого! – присвистнул он и, поняв, во что ввязался, долго бухтел, распихивая хлам по огромным мусорным пакетам.
Я с такой стремительностью пыталась избавиться от лишнего, что Костя, который опрометчиво вызвался мне помочь, не успевал выносить тяжёлые мешки, битком набитые Бог знает чем.



Сентябрь 2004 года
г. Одесса, редакция журнала «ХХХ»

- Не устал? – спросила я, услышав звук открывающейся двери и вертя в руках свои старые кроссовки с отклеивающейся подошвой. Как они здесь оказались? – Тогда хватай вон те мешки и – бегом. Через пару часов, так и быть, в качестве оплаты получишь ужин в ближайшем кафе – я угощаю. Только сразу говорю – денег мало, до получки далеко…
- Странно, а мне казалось, что зарплату в этом учреждении назначаю я, - услышала я. Илья стоял в двух шагах от меня и улыбался нежной, слегка застенчивой улыбкой.
Ох, мама дорогая! Только любимого шефа мне сейчас не хватало на мою «заместительскую» голову. Наверняка, поздравить пришёл и спросить, когда я накрою поляну… Хотя…
Я потянула носом. Что-что, а обоняние у меня всегда было развито отлично. И едва уловимую смесь запахов алкоголя и лука я различила хорошо… Похоже, поляна его не заинтересует. Ему самому кто-то её накрыл…
- Илья… - почему-то в этот момент мне захотелось назвать его по отчеству, но выговорить дикое «Бериславович» у меня не получилось. – Ой, простите… Я думала, Костя…- цвета на моём лице стремительно менялись.
Так, вроде, не в дрова. Запах есть, но взгляд осмысленный. И держится прямо… Уф… Боюсь я поддатых мужиков. А со времён минувшей пятницы – особенно… Но этот, похоже, только «рюмочку для аппетита» опрокинул – не более того.
- А идея неплоха, - тихо проговорил он. – Может быть, ты согласишься подарить мне ужин? Так сказать, отпразднуем твоё вступление в должность…
Его предложение заставило меня вздрогнуть… Во-от! Началось… Зарплату бы увеличил – может, и согласилась бы ему чего-нибудь подарить. А так… На какие шиши я с ним в ресторан пойду? Была я вчера в одном – там вместо цен – штрихкоды. Сразу и не поймёшь, что это – цены…
И вообще, опасно это, как выяснилось – ужинать в малознакомой компании. Игорь вчера пригласил меня на ужин. И чем это закончилось? Тем, что я проснулась в его кровати…
Нет, с Ильёй, конечно, такого не будет. Игоря я люблю, а Илья – всего лишь мой начальник, которого я, признаться даже не особо уважаю. А за что, собственно? Журналист из него «никакой», руководитель – подавно. Человек, конечно, неплохой, но слишком уж мягкий, инфантильный…
Обижать его прямым отказом не хотелось, поэтому я, изобразив на лице живейшее разочарование, срочно изобрела какую-то историю о родственниках, некстати приехавших с Херсонщины, и которых я обещала вечером повозить по городу…

На самом деле, на этот вечер у меня были вполне определённые планы. Я вернусь домой и, устроившись на подоконнике с пачкой сигарет и пепельницей, примусь вновь и вновь восстанавливать в памяти фрагменты этих безумных суток, начиная с той минуты, когда Игорь появился у меня дома, и заканчивая тем, как он привёз меня на работу. Продолжения не будет… Определённо, не будет… Не должно быть…
Потом я нехотя сползу с подоконника и попрусь выбрасывать загнувшиеся розы, отнесу ведро Валентине Петровне, расскажу ей, что ничего я не заквасила и не замариновала… Она меня хоть байками какими-нибудь развлечёт…

- Родственники – это святое, - Илья понимающе закивал головой, и бросил на меня полный какой-то щемящей тоски взгляд. – А у меня вот никого не осталось… Родители погибли девять лет назад, с женой разошёлся. Детей, вроде бы, тоже нет, - его лицо прорезали две косые складки возле губ. – Да…
- Простите, я не знала, - я виновато опустила голову.
Как глупо – попадать в такую ситуацию. Наврёшь с три короба, а потом и самой неудобно… Дёрнул меня чёрт упомянуть о выводке родственников, в то время, как ему, наверное, и пойти-то некуда. Сам он не местный, здесь недавно… Хорошо, если пара знакомых в городе наскребётся. Да и то – не факт… Вот почему он так активно меня зазывает с ним поужинать – наверное, понимает, что у меня тоже никого нет… «Вот и встретились два одиночества»… Фу, как пошло… Проще сказать – тянет ко мне всех убогих, которым податься некуда…

Он не ответил. Молча пожал руку появившемуся в дверях Косте.
- Давыдов, Вы свободны, - произнёс он устало и, выпроводив таким образом, моего приятеля, закрыл дверь. - Заканчивай уборку, Лариса, - улыбнулся он. – Этот кабинет всё равно тебе больше не пригодится. Пусть тот, кому он достанется, проводит здесь археологические раскопки. Думаю, он будет сильно удивлён… - он покосился в сторону моих драных кроссовок, которые я по-прежнему держала в руках, прижимая к себе как любящая мать – младенца.
- Другой кабинет? – удивлённо переспросила я. – Но меня и мой вполне устраивает…
- Лариса… - он подошёл ко мне и, улыбнувшись, положил руки мне на плечи. – Ты же понимаешь, что кабинет зама должен находиться рядом с кабинетом главного редактора… С моим кабинетом, то есть… Понимаешь же, верно? – его глаза из серо-голубых превратились в тёмно-серые. И это взгляд мне, положительно, не понравился. Так не может смотреть начальник на свою подчинённую. Блин, да что же это такое! Куда деваться от похотливых мужиков? Это, что, бич какой-то? Похоже, да…
- Илья… Э-мммм… - пробормотала я, пытаясь выдавить из себя какую-нибудь фразу чисто «рабочего» назначения, но, сожалению, на ум не приходило абсолютно ничего…
- Ты же всё понимаешь… - пальцы Ильи сильно сдавили мои плечи. – Всё понимаешь, Алиса…
- Илья, пожалуйста… - по возможности строго произнесла я. Ох, ну почему мне никогда не удавалось скопировать отцовский тон? Почему? – Мне больно… - я передёрнула плечами. – И я не Алиса!
- Прости, - коротко ответил он, мотнув головой. – Прости… - повторил он, оглядывая кабинет и, видимо, пытаясь определить, куда можно сесть с таким расчётом, чтобы не испачкаться. Ничего подходящего не находилось – всё, что только можно было завалено вещами, которые «не надо» - поэтому он так и остался стоять, прислонившись плечом к шкафу. – Бывает иногда… Последствия контузии… Накрывает иногда.
- Понимаю… - ответила я, вертя в руках какой-то замшелый номер журнала и делая вид, что мне очень интересно то, что там написано. Но, спроси кто-нибудь хотя бы о названии статьи – я бы не смогла ответить.
Отлично! Мало того, что не профессионал, так он ещё и «контужёный»… Только главного редактора, которого периодически «накрывает», мне не хватало для полного счастья… Шикарная компания извращенцев вокруг меня тусуется, ничего не скажешь.

- Илья, мне хотелось бы, чтобы Вы посвятили меня в круг моих обязанностей. Насколько я понимаю… - уверенно заговорила я, переходя на «деловой» язык и высказывая своё видение своих новых обязанностей.
На самом деле, всё оказалось гораздо хуже – обязанностей было неизмеримо больше, и я в очередной раз помянула недобрым словом Пашу Александрова, который полез ко мне со своими «обжиманиями», Игоря, которому чёрт стукнул в голову назначить меня на его место и Илью, который эту бредовую идею поддержал…
Мы с Ильёй проговорили до самого вечера, после чего, вежливо отклонив его предложение подбросить меня до дома, я вышла из здания, раздумывая над тем, как добраться до дома с минимальными затратами для себя. Не изобретя ничего нового, я горько вздохнула, и, решив, что придётся потратить энное количество своих «кровных» на такси, неторопливо спустилась по ступенькам крыльца…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса

Шурша шинами, к крыльцу приближался уже ставший знакомым Мерседес… Надежды на зрительный обман было мало, но, тем не менее, я постаралась убедить себя в том, что чёрный тонированный седан S-long - совсем не тот, что привёз меня сегодня на работу… Бывают же очень похожие автомобили, верно? И совсем это не…
Н-да… Кого я хочу обмануть?
Мысль о том, чтоб неплохо было бы стать невидимой, второй раз за этот безумный день пришла в мою голову… И кто сказал, что у меня голова пустая? Вон в ней сколько мыслей, и все, главное, абсолютно бесполезные.
Я глубоко вздохнула и, низко опустив голову, с независимым видом прошла мимо, упорно продолжая считать, что за непроницаемыми стёклами моя дистрофичная фигурка останется незамеченной.
Ага! Останется она, как же…

- Мне казалось, твой рабочий день закончился в семь, - произнёс Игорь, опуская стекло.
Облом. Очередной облом, между прочим…
Так… Надо, наверное, что-то сказать. В голову назойливо лезло абсолютно сумасшедшее: «Премного Вами довольны, милостивый государь…» Но это – явно не то, что он хочет от меня услышать… А и не очень-то я довольна тем, что он припёрся на мою голову. Хорошо ещё, что Ленка Егорова нигде поблизости не отирается – это вообще кошмар был бы!
Мой мозг поднатужился и «родил» очередную фразу, на этот раз – гораздо более длинную и ещё меньше подходящую к случаю: «Ваше сиятельство, ежели материальные затруднения покажутся единственной преградой на пути к Американскому континенту, готов буду приобресть на собственные средства две шхуны на Санкт-Петербургской верфи и придав им соответственно наименования «Юнона» и «Авось», преисполнен буду решимости в начале лета 1806 года пуститься в плавание к берегам Нового Света…»
Ой! Это что-то совсем страшное. Для чего, спрашивается, я вспомнила рок-оперу «Юнона и Авось»? Тихо шифером шурша, едет крыша неспеша… Крыша… Смешно… По-моему, где-то я читала, что Игорь когда-то занимался «крышеванием» чего-то, но всё это было так давно, что живых свидетелей, похоже, уже не осталось – все сгинули в «бандитских войнах» или до сих пор сидят…

Пока я, со свойственной мне тупостью, подбирала фразу поприличнее, Игорь вышел из автомобиля и, обогнув Мерседес, остановился в двух шагах от меня…

- Поехали? – спросил он таким тоном, как будто я только того и ждала, чтобы он пригласил меня в машину… Нет, я, конечно, непрочь сэкономить на такси, но как-нибудь без его участия.
- Садись, - он широко распахнул дверь, приглашая меня обтянутый светлой кожей в салон автомобиля. – Я обещал тебе завтрак, но он не удался. Предлагаю компенсировать его ужином.
- Я не голодна, - я гордо вскинула голову, хотя при упоминании об ужине мой желудок, в котором «трепыхалась» лишь несколько чашек ванильного капучино и упаковка крекеров, которую я случайно «отрыла» в ящике стола и умяла подчистую всего за несколько минут, взвыл, требуя немедленно принять его предложение, тем более, что дома всё равно есть нечего.
- Догадываюсь, - Игорь кивнул. – Обещаю обойтись без походов в ресторан. Судя по всему, у тебя к ним стойкая неприязнь. Но поесть всё равно где-то надо, поэтому мы поедем ко мне. Там всё просто как в советской столовой, - на его губах заиграла самоуверенная улыбка.
У меня было лицо «Викниксора» из любимого мною советского фильма «Республика ШКИД», когда он, потирая лоб, глубокомысленно и как-то буднично произносит своё: «Спёрли скатерть…» Больше всего в его словах меня насторожило два момента – «поедем ко мне» и «как в советской столовой». Чего он добивается? Чтобы я окочурилась от несварения желудка? Похоже, да…
- Почему к тебе? – это было единственное, что я сумела выжать из себя, в недоумении хлопая глазами.
- Ну не к тебе же… - он пожал плечами. – На этот раз обойдёмся без опытов. Я сам готовить, как ты, наверное, уже поняла, не умею, поэтому перестраховался, и… Ты так и будешь стоять? Садись…
- Мне домой нужно, - напомнила я.
- Мы и едем домой, - меня, положительно, раздражал его тон – спокойный, самоуверенный. У него даже сомнений, казалось, не было в том, что я могу ответить отказом и послать его с его предложениями на три известные буквы. – К тебе, ко мне – какая разница.
- В смысле? В смысле – какая разница? – что-то я совсем разучилась его понимать. Как, впрочем, и себя, потому как последние слова произносила уже сидя на пассажирском сидении…
- В прямом, - Игорь завёл мотор и, не глядя на меня, как бы между прочим, добавил. – Какая разница, если жить мы всё равно будем вместе…
Слова встали поперёк горла. Хотя, я, наверное, преувеличиваю. Не было у меня никаких слов… Одни эмоции, да и те – слишком уж противоестественные. Одно из двух – или он просто издевается, или я сошла с ума. Причём, более вероятно, разумеется, второе… По выражению его лица совершенно невозможно было определить серьёзность его намерений. Он просто смотрел на дорогу, словно пытался разглядеть там что-то необычное.
Ехали мы медленно и в полной тишине. За это время я успела принять Соломоново решение, которое до сих пор считаю единственным верным в своей сумбурной жизни – будь что будет…



Сентябрь 2004 года
г. Одесса

В его квартиру я вошла с замиранием сердца, готовая уже к чему угодно. Моё больное и непривыкшее к такой прямоте воображение, склонное во всём искать какой-то подвох, всё никак не могло прийти в себя и начать выдавать какие-нибудь картинки… Да и внутренний голос, оторопев, затаился в ожидании чего-то интересного.
А что-то, определённо, произойдёт…Как там в латиноамериканских сериалах, люто мною ненавидимых ещё со времён детства и «Просто Марии»? Как-то же изображают романтику? Столик, накрытый на двоих белоснежной скатертью, свечи, загадочно мерцающие в полумраке, лёгкая романтическая музыка… Что-то в этом духе…
Вряд ли… Там и завтрак изображают несколько иначе: кофе в постель, свежая ароматная булочка, три потрёпанных ромашки в вазочке, сорванных главным героем на клумбе под окном… А что получила я сегодня утром? Страшенные сосиски, переваренные макароны и невесёлую перспективу топать на работу… Романтика, чью-то мать… Я покосилась в сторону Игоря и поняла, чью конкретно… Надеюсь, под громким названием «ужин» меня не ждёт кастрюлька прилипших к стенкам пельменей из «козломяса» и пакетированный чай.
Романтической музыки и столика с зажжёнными свечами я не приметила, как, впрочем, и обгоревшей кастрюли с пельменями. Зато на шорох в прихожую из кухни выперлась какая-то бабка. Как выяснилось позже – домработница. Она трагическим голосом поведала о том, что ужин готов и, выслушав от Игоря скупые слова благодарности, удалилась, получив распоряжение завтра раньше полудня в квартире не появляться…

По детской своей наивности, основанной на классике отечественного детектива с лёгким налётом любовного романа, я решила, что ужин непременно должен проходить в гостиной… С тягомотной музыкой, столиком на двоих и всей остальной романтической шушвалью, которая обычно прилагается в таких случаях. Но вместо этого оказалась в кухне, в совершенно домашней и настолько незнакомой для себя обстановке, что даже растерялась… В последний раз я ужинала по-человечески с домработницей Полиной, когда мне было пятнадцать. После этого я, как правило, питалась когда и чем придётся…

- Как и обещал, всё будет просто, как в совдеповской столовой, - негромко произнёс Игорь из-за моей спины. – Я не уверен в том, что моя домработница угадала с твоим вкусом, но…
Смесь запаха туалетной воды и сигаретного дыма в непосредственной близости от меня дразнила и заставляла голову кружиться… Я всегда чувствовала себя беспомощной в его присутствии, и этот вечер не стал исключением… Неудивительно, что в прошлый раз всё закончилось в его постели. И не будет ничего странного в том, что и следующее утро я проведу так же – в истерике, слезах и тщетной попытки удрать с глаз подальше…

Я резко обернулась, словно хотела застать его врасплох и увидеть истинное выражение его лица, но ничего, кроме безмятежного спокойствия, на нём не отражалось…
Вот блин… Умеет же человек держать себя в руках! Ощущение того, что он снова играет какую-то роль, вновь дало о себе знать. Определённо, ожидать сейчас от него какой-то реплики, которая, как утром, рассеет неослабевающее напряжение внутри, было глупо и бесполезно…

В глазах Игоря что-то стремительно плавилось. Он положил руки мне на плечи, и я вновь почувствовала, как медленно поднимается откуда-то из глубины моего существа первобытный страх… И чувство, что он меня гипнотизирует… И ещё что-то непонятное, отчего у меня на губах заиграла радостная, совершенно идиотская улыбка… Неужели один-единственный взгляд может вызывать сразу столько эмоций? Наверное, может, если на тебя смотрит любимый человек…
- Ты же не любишь меня? – спрашивал мой взгляд. – Не любишь же, верно? Так ведь?
- Не знаю, - отвечали его глаза, подёрнувшись лёгкой дымкой.
- Тогда зачем? Зачем, если я тебе не нужна? - я настойчиво искала ответ, не прибегая при этом к языку слов.
- Нужна…
Я могла ошибиться. Всё-таки, я слишком плохо разбираюсь в людях, а язык взглядов для меня не менее сложный, чем язык жестов… В этом коротком диалоге слова были не нужны… Мы молчали, глядя друг другу в глаза, словно пытаясь понять что-то важное друг о друге – то, что перевернёт наши жизни: или разъединит сейчас или соединит окончательно, сольёт в одну с этой самой минуты…
Нет. Я не ошибалась, прочтя короткое «нужна»… Надеюсь, что не ошиблась…

Его руки скользнули ниже, обхватив железной хваткой мои предплечья. Я закрыла глаза, чувствуя, как качаются сейчас стены кухни, готовые вот-вот обрушиться на меня и придавить своей тяжестью...
- Мне больно… - прошептала я, скорее, из чувства самосохранения, чем от боли…

Он не мог сделать мне больно… Никогда в жизни… Никогда, кроме одного-единственного дня, когда ушёл из этой жизни окончательно, бесповоротно и навсегда. В ту страшную ночь, когда небо угрожало вторым всемирным потопом… Когда надрывным криком плакала в кроватке наша дочь, словно понимая, что не в силах помочь своей матери… Когда хищная чёрная тень… Нет, довольно! Не могу… Не сейчас… Не сейчас…

- Если мы будем так стоять, всё остынет. А разогревать продукты в микроволновке – это издевательство над Евгенией Владимировной, которая так толком и не поняла, чего от неё хотят, - он улыбнулся и, отпустив меня, сделал жест, значение которого могло означать всё, что угодно. Как будто ведром ледяной воды окатил...
Я молча опустилась на отставленный им стул… Несомненно, книга по морскому протоколу и церемониалу, упёртая им в курсантские годы из библиотеки училища, сделала своё дело – манеры у него были блестящие, не то что у меня…

Я украдкой наблюдала за Игорем – за тем, как он держит вилку, как перемешивает салат – настоящий Греческий салат, а не тот, утренний, которым он пытался накормить меня… Этот салат навёл меня на нехорошие мысли. Очень нехорошие. И как я раньше не заметила? Человек, привыкший питаться в ресторанах, не может не знать, как должен выглядеть салат. Тем более – этот. А это значит, что утром передо мной разыгрывалось какой-то представление, глубинный смысл которого до меня так и не дошёл…
Это теперь я понимаю, что тогда он всеми силами пытался отвлечь от сумасшедших мыслей, блуждавших в моей голове... А тогда я была просто в шоке от его кулинарных способностей... Глупая, наивная девчонка!

Странно всё это. Я нетерпеливо ёрзала на стуле, размышляя над одной-единственной вещью – к чему всё это? Романтический ужин в гостиной при свечах – куда ни шло. Всё предельно ясно и понятно – и его намерения, и то, что он думает обо мне. А здесь… Почти семейный вечер…
«Никитина, да протри ты глаза! – выполз откуда-то очухавшийся от потрясения внутренний голос. – Какой семейный ужин? Он просто позориться с тобой не хотел и в ресторан вести. Заодно, кстати, и сэкономил…» Мне очень хотелось думать, что не простая экономия заставила его тащить меня к себе домой, но другой причины, по которой я сейчас сидела в его кухне, страдая от голода и не в силах проглотить хотя бы кусочек жареной курицы, которая дразнила меня своими толстыми румяными ляжками.

- Почему ты ничего не ешь? – спросил Игорь после продолжительного молчания.
- Нет аппетита… - соврала я, пытаясь уверить саму себя в том, что так оно и есть. Но мой желудок категорически возражал против этого утверждения. И даже внутренний голос вопил как резаный: «Жрать-то хочется! Хватит одним святым духом питаться… Жуй давай – всё не хлопья без молока!»
- Почему?
Я опустила глаза в пустую тарелку – белую, с золотистым ободком… Заглянула в неё и почему-то вспомнила слова сказки: «Катись, катись, яблочко. Наливное по серебряному…» Эх, самой бы до чего-нибудь не докатиться.
Игорь, сосредоточенно подперев рукой скулу, ждал моего ответа. Я же старательно избегала его взгляда…
Было тихо… Настолько тихо, что я ощущала вибрации, создаваемые в воздухе его ровным дыханием… Глаза защипало от желания разреветься. Просто так, без всякой причины…
Нет, это совсем никуда не годится. Что-то я в последнее время сдаю. Превращаюсь в слезливую барышню… Нельзя так. Ох, нельзя! Нет, уж лучше выть в голос дома, с сигаретой в зубах и выключенным телефоном…

Телефоном? Телефоном?
Блин! То-то, чую, мне так спокойно. Слишком спокойно… Подозрительно даже… И Надька не интересуется, как вчерашний вечер прошёл… И даже папа не звонит! Вот засада!

- Что? – в глазах Игоря появилось что-то, отдалённо напоминающее беспокойство.
- Телефон… - сквозь зубы процедила я.
- Что – телефон?
- Телефон… Игорь, я… Я телефон о стенку расколошматила… То есть, - я покраснела и поправилась. – То есть, он у меня упал и рикошетом… И папа… Мне же никто дозвониться не может! Мне домой нужно. У меня там в «загашнике» запасной есть…
Запасной телефон, легендарный Simens А 50 действительно был… Найти бы только к нему зарядку, да корпус свеженьким скотчем заклеить, чтобы не разваливался на составные части…
- Телефон? – переспросил Игорь. – Тебе нужен телефон?
- Ну да, - я закивала и, вскочив со стула, готова была уже метнуться в сторону коридора, но на полпути была наглым образом изловлена и притиснута к его боку, и теперь, затаив дыхание, прислушиваясь к бешеным ударам его сердца.
Зачем он это делает? Зачем ко мне прикасается? Знает же, что я после этого сама на себя не похожа… Надо обязательно будет сходить к врачу и проверить лёгкие. Что-то с ними не то. Постоянно дыхание перехватывает, причём, исключительно рядом с ним. И нервная дрожь, опять-таки… Это, наверное, к невропатологу… А, может, и к психиатру завернуть на всякий случай? Может это у меня с головой не всё в порядке?
- Сядь, - Игорь, улыбаясь, показал на стул. – И подожди меня пару минут… SIM-карта у тебя с собой?
- С собой… Как и огрызки телефона… - я нехотя плюхнулась на стул.
- Я дам тебе свой. У меня есть запасной.
- Не надо! – тут же запротестовала я. – У меня есть…
- Будет ещё один, - с этими словами Игорь покинул меня на пару минут и появился в кухне с мобильным телефоном в руках. Массивный, блестевший светлым металлическим корпусом, он мне сразу не понравился – холодил и оттягивал руку. И даже вставки из кожи не делали ощущений приятнее… Да и марки я такой не знала… Vertu… Китайский, что ли?
- Спасибо… - промямлила я. – Не стоило…
- Я же сказал, что готов решить все твои проблемы, - Игорь склонился надо мной и заглянул в глаза. – Помнишь?
Совсем как Принц из "Золушки". Только вместо туфельки - мобильник, а вместо Золушки - я...

- Зачем? – этот вопрос сорвался с губ непроизвольно. – Зачем, Игорь? Я не хочу… Не хочу, чтобы человек, которого я видела всего несколько раз в своей жизни, решал мои проблемы. Мы виделись – по пальцам пересчитать, а ты… Ну зачем? Я тебе кто? Ведь никто, верно? Зачем тогда ты…

Так долго сдерживаемые слова срывались с языка против моей воли. Мне было безумно стыдно, и одновременно я чувствовала какое-то облегчение от того, что сумела, наконец, их произнести…
Порывисто поднявшись со стула и швырнув на стол телефон, который, как выяснилось позже, стоил дороже, чем моя машина, я отошла к окну и, упершись обеими руками в подоконник, низко опустила голову. За окном, в вечерних сумерках, кружились осенние листья… Такие же ветром гонимые, как я…
Я почувствовала его дыхание рядом с собой. Оно опаляло кожу, и вместе с тем внутри меня всё сжималось от холода. Игорь молчал, а я не решалась повернуться, понимая, что сама только что отсекла последнюю свою робкую надежду на счастье. Кто я ему? Какое право имею задавать такие вопросы? Какое право имею его допрашивать, допытываться о причинах, побудивших его что-то для меня делать? Никакого… Я – никто… Никто…

- Лариса… - я почувствовала прикосновение его ладоней к моим плечам и застыла от страха перед неизвестностью. Нежно прикасаясь ко мне, они на мгновение соединились у меня над грудью, затем продолжили своё путешествие, поднимаясь к шее. – Ну что ты? Что? – его пальцы перебирали мои волосы, а в голосе чувствовалось какое-то странное напряжение. – Чего ты боишься?
- Я… - я обернулась и встретилась взглядом с его чёрными как ночь глазами. Глазами, в которых можно было утонуть.
И всё же, я нашла в себе силы задать один-единственный вопрос, который мучил меня столько времени. Вопрос, из-за которого я влезла в изучение его покрытой мраком биографии, а вместо этого открыла доселе неведомое мне чувство – любовь… Я любила его, и он всегда это знал. Определённо, знал, иначе не был бы так уверен в себе…

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом, глубоко вздохнув, Игорь притянул меня к себе… Этого было достаточно, чтобы потерять голову… Но на этот раз я сдержалась. Сжав руки в кулаки, чтобы хоть как-то преодолеть охватившую меня слабость, я судорожно проглотила комок, подступивший к горлу и упрямо уставилась ему в глаза.
- Кто ты? – тихо уронила я. – Кто ты, Игорь?
Его лоб прорезала косая складка… Я знала его совсем недолго, но на уровне подсознания догадалась, что в его голове сейчас идёт напряжённый мыслительный процесс. Скорее всего, он думает о том, как поскорее вытолкать меня вон… Ну и пусть! Пусть! Кто знает, может, оно и к лучшему?
- Тебе так это важно? – спросил он, наконец, с силой прижав меня к себе. – Подумай, Лариса.
- Мне важно всё, что касается тебя, - твёрдо произнесла я.
- Хорошо… - он мягко улыбнулся, касаясь подушечками пальцев моего лица. – Если ты готова выслушать «Исповедь идиота», то, думаю, нам лучше перейти в гостиную…

Я не поверила своим ушам… "Исповеди идиота"? Он, что, издевается?