Возвращение Ангела (глава 31)

По просьбам любимых читателей!
Величайшая минута моего позора...
Приключения Игоря и Лариски на Китайском рынке в Абакане...

Глава 31
Октябрь 2004 года
Абакан

Вы всерьёз считаете, что Абакан – это затерянный, утонувший в вечных снегах городишко, где по улицам до сих пор важно шествуют медведи? Как бы ни так! Не угадали… На сегодняшний день столица республики Хакасия – это вполне современный город. Он легко и свободно распростерся в широкой речной долине. Природа щедро одарила его обилием водных источников, удобным рельефом местности, а люди сделали город зелёным, красивым и гостеприимным…

Игорь с подозрением покосился в направлении, указанным водителем маршрутки, затем, приостановившись на секунду, словно собирался идти на штурм, схватил меня за локоть и решительно потащил в сторону рынка…
Прозаические вещи - тоже своеобразная визитная карточка Абакана. Одна из них, Китайский рынок - излюбленное место шопинга абаканцев. Для покупки недорогих вещей стоит посетить именно его хотя бы потому, что фраза: «А Люська-то такую же кофточку в магазине на сто рублей дороже купила!» - будет актуальна во все времена…
Вещевой рынок - это легенда Абакана. Найти здесь можно все. От карандашей до электроники. Брюки, юбки, костюмы, джинсовая одежда, кожа, меха, верхняя одежда, постельное бельё, одеяла, шторы, обувь, ковры, игрушки и детские товары – вот неполный перечень того, что можно приобрести на этом рынке. А ещё люстры, сувениры, краденые мобильные телефоны и много-много всякой всячины.
Сейчас, в эпоху «когда есть всё», одеваться на рынке стало немодно, но, думаю, что у каждого в жизни был он – свой поход на вещевой рынок. Надо сказать, что подобные походы не только доставляют удовольствие, но и иногда приводят к стрессу. Я-то человек привычный – с начала своей самостоятельной жизни одеваюсь преимущественно на рынке, там же покупаю продукты (когда не лень за ними тащиться, а потом волочь их домой), там же выискиваю иногда темы для своих будущих сюжетов. Ну что поделаешь – моя муза «прихватывает» меня в исключительно странных местах. Так вот… Если я к рыночной суете привыкла, то Игорь с трудом подходил под описание человека, который пришёл под потолкаться на рынке в поисках «чё-нибудь». Причём, это самое «чё-нибудь» ему усиленно совали под нос, но он лишь отрицательно качал головой, не обращая ни малейшего внимания на торговцев и торговок, с каменным лицом проходя мимо, всем своим видом показывая, что «чё-нибудь» не такое, как ему нужно…

В тот серый сибирский день на Китайском рынке не то чтобы людно, но и не пустынно. Не было толкотни, поэтому и за сумкой не приходилось ежеминутно следить… Оно и понятно – будний день… Тем, кто впервые оказался здесь, нужно быть готовым к тому, что его в любой момент могут обокрасть. Случаи драк более редки, но тоже случаются. Причем, как правило, никто не заступается. Стоят вокруг и смотрят как на бесплатное шоу – это меня бабушка с дедушкой предостерегали в день моего приезда, когда я заявила им, что приехала погостить и побывать в Абакане, на Саяно-Шушенской ГЭС, а там, быть может, и до Тувы добраться…
Рынок пестрел рекламными вывесками, зазывающими покупателей. Но не менее действенной была так называемая «живая реклама»…
- Может, всё-таки в меховой салон? – уточнил Игорь, разворачивая меня лицом к себе. – Что нам здесь делать? По-моему, испытания маршрутным такси достаточно, чтобы понять, что я для тебя готов через себя перешагнуть… - чуть наклонив голову, он внимательно посмотрел мне в глаза. - Я, кажется, впервые в жизни задумался над тем, сколько часов в неделе. Их сто шестьдесят восемь. Это десять тысяч восемьдесят минут или шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд… Шестьсот четыре тысячи восемьсот мгновений, превратившихся в вечность… Никчёмных и пустых, потому что прожиты без тебя…
Игорь – не романтик. Нет бы, сказал что-нибудь тёплое, задушевное… А он? Читает лекции из курса математики начальных классов. Одни цифры в голове… Ну как так можно? Мог бы сказать что-то вроде: «Я скучал, Лариса… Ужасно скучал без тебя… Ты ушла, и мир перевернулся. Не, лучше - рухнул! Всё встало с ног на голову, и мне ничего, совершенно ничего не нужно стало…» Хотя, как может встать с ног на голову то, что рухнуло... Вот, блин, незадача. Нет… Он так никогда не скажет… Не умеет, наверное…
- Мне вообще шуба не нужна, - ворчливо заметила я, опуская глаза. – Мне и так не холодно.
- «Не холодно», - передразнил Игорь. – Я заметил по рукам, как тебе «не холодно», - он осторожно поднёс мои руки к своим губам. – Почему ты всё время мне врёшь?
Поцелуй в ладошку заставил меня вздрогнуть. Его дыхание обожгло руку, заставляя меня почувствовать привычную слабость… Я всегда чувствовала её, когда он целовал меня.
Я испуганно вздохнула, инстинктивно сжимая пальцы в кулак… Одна секунда, и я уже оказалась в плотном, неразрывном кольце его рук. Колени дрожали, а в висках тяжело и медленно стучала кровь, которая как будто даже течь стала медленнее…
- Маленькая моя… - выдохнул Игорь мне в ухо. От его шёпота моя спина покрылась мурашками, а пальцы на ногах онемели. – Ну его, этот рынок… Я… Я не знаю, как такое говорят. Не знаю… Я просто…

Договорить ему было не суждено, потому как меня сцапала за правую руку (левая надёжно была зажата в руке Игоря) восточного вида торговка, которая доверительно сообщила: «Девушка, за сумочкой пришли? У меня купишь…» Я удивлённо помотала головой, разгоняя царивший в моём сознании туман.
Такой момент испортить! Это же надо! А вдруг он бы и в самом деле что-нибудь "этакое" сказал...
Не без помощи мужа отвязавшись от продавщицы сумок, я начала своё путешествие по Китайскому рынку. Хорошо, что Игорь рядом! Сама бы я непременно пошла вслед за этой женщиной, и вернулась бы в Минусинск с самой нелепой и убогой сумкой, какую только можно себе вообразить. Причём, вернулась бы наверняка пешком, потому что все деньги ушли бы на этот ненужный мне аксессуар. Наверняка, мне бы «втёрли» какую-нибудь авоську, наподобие тех, с которыми раньше ходили за продуктами и которую сатирик М. Задорнов предлагал переименовать в нихренаську…
Мы шли по рынку, проталкиваясь сквозь снующих туда-сюда людей. Со всех сторон раздавались голоса. Восторженное кудахтанье женщин, устремившихся к контейнерам, на которых висели картонные таблички с манящим словом «распродажа». Недовольные крики их мужей, справедливо полагающих, что то тряпьё, которым здесь торгуют, не стоит тех денег, которые за них просят. Отборная брань торговцев и торговок, переманивающих друг у друга клиентов.
Наверное, Игорь прав: лучше бы мы сюда не ходили… Но уже поздно. Не отступать же с позором… В этот момент я пожалела, что имею дело с Игорем, а не с какой-нибудь Надькой, которую запросто можно было развернуть на полпути со словами: «Ну ладно, куда ты там хотела пойти?» Но здесь… Эх, правильно он сказал: «Позориться, так позориться!» Повиснув на руке мужа и постоянно оглядываясь по сторонам, я шагала по рынку. А изо всех контейнеров, со всех лотков и прилавков слышались зазывные голоса. Торговцы, завидев нашу дружную компанию из трёх человек, заорали ещё громче. И каждый что-нибудь тряс. Один шелестел целой охапкой клетчатых сумок, другой зазывал посмотреть на «холосая кОза, дёсево, совсем дёсево…»
Идёшь вот так мимо торговых рядов, а на тебя со всех сторон наседают:
- Куртки, дешёвые куртки! Дешевле нет…
- Шапки, шапки, зимние шапочки…
- Ремни, кошельки! Бар-се-точ-ки…
- Бижутерия, недорого…
Этот «шопинг по-абакански» можно по праву назвать экстремальным. Нужно быть своего рода гением, чтобы в куче тряпок, висящих «типа рядами», в толпе народа, который обязательно прётся в противоположную сторону, углядеть ту самую, твою вещь. Это, конечно не магазин, где все висит в витрине, на манекенах и на вешалках, где есть предупредительные продавцы и примерочная с огромным зеркалом. Но тем выше ты поднимешься в собственном хит-параде, это ведь не слабо – изгибаясь немыслимо, пытаясь попасть хоть одной частью тела в осколок, зовущийся зеркалом, представить себя в реальном измерении. А за неимением примерочной придется устроить сеанс стриптиза для не всегда благодарных зрителей. Плюсов в таком шопинге, ясное дело, минимум, но если ты умеешь наплевать на общественное мнение, тебя ждет масса неописуемых ощущений…

- Сапоги, женские сапоги… Девушка, девушка! Куда же Вы? Вижу, Вам сапоги нужны?
Откуда видит? Как будто я босиком иду… Ну да, ботиночки у меня для питерской погоды, на «рыбьем меху»… Знал бы Игорь, сколько они стоили. Надо обязательно с зарплаты закинуть денег на его кредитку, чтобы рассчитаться за всё то барахло, которое я накупила в «ДЛТ»… Нет, одной зарплаты, пожалуй, не хватит… И двух – тоже… Да десяти, наверное… Ну, я по частям буду расплачиваться…
Хотя, с чего бы это я стала с ним расплачиваться, если он сам дал мне кредитную карту на неотложные нужды? Или надо? Ох, не понимаю я ничего в этом семейном бюджете!
- Может, на меня что-нибудь подберёте? – весело спросил Игорь, останавливаясь.
Что-нибудь… Ага. Сейчас-то ему выставят на лоток коробку с полуботинками марки «Baldinini» или «Giovanni Guisti»… Развлечься, что ли, решил? Ну-ну…
- Подерём, подберём… - запела торговка, обегая прилавок и приближаясь к Игорю. – Обувь вся очень хорошая, в Уссурийске пошитая… Вот моделечка «НuYiBin»… Какой размер ноги у Вас?
Я засмеялась над этим брендом так неприлично громко, что не услышала ответа Игоря. «НuYiBin»… Вот так словечко! Откуда только такое взялось? Какой-то китаец с юмором попался – так обозвать марку обуви. Или просто русского языка совсем не знал?
Есть у журналистов одно негласное табу – нельзя писать о родне. А почему? Почему? Так здорово было бы черкнуть статейку о том, как кандидат в губернаторы ХХХ области на сибирском рынке затаривается отшитой в Уссурийске обувью загадочной марки, название которой для славянского уха звучит не то, что смешно – просто безобразно, неприлично и даже ругательно… И фото Игоря в полный рост. С продавщицей. И с коробкой «НuYiBinа» под мышкой. Блин, привязалось к языку поганое слово. Теперь до утра его не забуду…
Как и следовало ожидать, ничего подходящего не нашлось, но этим дело не закончилось. К ужасу Володи, вокруг его шефа собрался целый "консилиум" неотличимых друг от друга азиатов, горящих желанием помочь Игорю в выборе обуви. И вот уже минут через пять напряжённых переговоров и звонков по мобильному телефону, моему взору предстал ещё один представитель непонятной национальности дружного сообщества торгашей Китайского рынка, который волок в руках мятую коробку. Вид у неё был такой, как будто она лет десять дожидалась нашего приезда и, наконец, дождалась...
- Вот, - довольно заявил он. – Вась лазмел…
«Лазмел», может, конечно, и «Вась», но вот видок… Кто из вас в последний раз в жизни видел лыжные ботинки? Только честно? Нет, не современные, купленные в специализированном спортивном магазине, а советские, конца семидесятых годов выпуска? Что, никто? Тогда, с вашего позволения, я не решусь их описывать. Могу сказать только одно – выглядело это ужасно. А называлось… Всё-таки, уссурийские китайцы – народ юморной… Называлось это чудо «FiGuIn». Я так сильно подозреваю, что это – младший брат «НuYiBinа»…
- Сколько? – спросил Игорь, который, кажется, начал получать удовольствие от похода на рынок. По крайней мере, то «каменное» выражение, которое появилось на его лице после того, как он сделал первые шаги по рынку, исчезло, уступив место какой-то добродушно-ироничной усмешке.
- Четыреста, - выдали, посовещавшись, продавцы.
- Рублей, - подсказала я, дабы хоть как-то сберечь семейный бюджет. Кто его знает – вдруг ему в голову придёт «отвалить» за ботинки четыреста долларов или евро…

- Тебе они зачем? – спросила я, когда мы отошли на приличное расстояние.
- Зачем? – переспросил он. – Действительно, зачем? А-а, Володе подарю. У него точно таких нет… Эй, Вова, - он протянул белую обувную коробку с покупкой начальнику охраны. – Это тебе. Носи… - и рассмеялся так громко и заразительно, что я только покачала головой.
Ну что с ним делать?
Разве можно его не любить?
Нам с Игорем было весело, а вот Володю, который, кажется, со всех сторон видел опасность, определённо, поход на рынок не радовал… Он тащил под мышкой коробку с «FiGuInом», наверное, из последних сил проклиная меня за то, что я втравила его и его любимого шефа в такую историю… Ему приходилось "бдить" с удвоенной, а то и с утроенной силой, что он успешно и делал.

- На Востоке базары больше, - вспомнил Игорь. – Главное – не забывать торговаться, иначе примут на лоха и плюнут в спину.
- На Востоке? А что ты делал на базаре на Востоке?
- Не помню… Наверное, что-то покупал. Давно было… И в Азии бывал, и на Востоке. В Поднебесной, кстати, тоже побывал. Просто интересно было посмотреть на «изнанку жизни»…
Не знаю, как насчёт особенностей Восточных базаров, а вот на любом славянском рынке тебя и обласкают, завалят комплиментами на год вперед, и так же запросто обматерят, но как-то необидно, для связки слов… Развлекуха, одним словом, хоть и устаёшь ужасно.

- Финские сапоги! Недорого, - скандировала черноволосая торговка, потрясая замшевыми сапогами странного рыжего цвета.
По-соседству - россыпь какой-то цветной бижутерии, от разглядывания которой Игорь оттащил меня со словами: "Я тебе дома безделушек куплю, пойдём..." Но заплатить за выбранное мною колечко для платков ему пришлось…
Бабушка рядом продавала сувениры – сделанные из обожжённой глины магниты, наборы расписных ложек, берестяные туески, деревянные неваляшки и заколки из лопатки лося.
- Я заколку хочу… - произнесла я, останавливаясь напротив разложенных по лотку изделий.
- Заколку? – эхом откликнулся Игорь, задумчиво глядя на моё каре и, наверное, с трудом удерживаясь от вопроса: «А нафига она тебе? Что ты ей закалывать будешь?» - Заколку так заколку… Какую ты хочешь?
Глаза разбегались, и я застыла, не зная, на чём сконцентрироваться… Какую бы выбрать? Посимпатичнее и подешевле…
- Хорошо, упростим задачу, - мягко подсказал Игорь, легонько обняв меня за плечи. – Бабка, сколько ты хочешь за своё барахло? – с этими словами он сгрёб в кучу все «кости». – Кстати, в качестве бонуса, подари покупателям пакет, куда это можно сложить, раз уж мы берём у тебя оптом…
Я всё никак не могла привыкнуть к неслыханной щедрости своего мужа… Собственно, я и к тому, что он мой муж, привыкнуть никак не могла. Разве так может быть – чтобы сказки сбывались? Неужели, Игорь действительно существует? И этот рынок? И Володя, который недовольно тащит в руках обувную коробку с «презентом» от шефа под громыхание «костей» в шуршащем пакетике с надписью «Спасибо за покупку»… Неужели, не сон всё это?

Рынок. Ни убавить, ни прибавить…
Хотя, нет. Прибавить, как раз, есть что. Причём, довольно много. Как бы сказал Митрофанушка в «Недоросле» Фонвизина: «Много. От существительна, до прилахательна…» К примеру, вот это…
Запах. Отвратительный, удушливый и тошнотворный. С непривычки хотелось надеть противогаз или, на худой конец, отодрать рукав от пальто Игоря и использовать его в качестве средства индивидуальной защиты… Такое ощущение, что не все работники рынка и покупатели успевают добежать до туалета.
На запахи я всегда реагировала быстро, а в Сибири моё обоняние почему-то возросло во сто крат. Я повела носом, но мой организм не выдержал пытки «рыночными ароматами», ответив мне страшной желудочной коликой. Я побледнела и с силой вцепилась в руку Игоря. Мутные сиреневатые круги расплывались перед глазами…
- Что… - он стремительно повернул голову и сгрёб меня в охапку. – Тебе плохо? Лариса… Что болит? Голова кружится? Лариса…
Глаза у него стали ровно вдвое больше, чем у обычного человека, а по лицу стремительно разливалась бледность…
Ну вот, напугала мужа… Кто напугал? Я напугала? А чем это я его? Вот этим вот… Ой, мама дорогая, сейчас стошнит. Определённо, стошнит, если мы отсюда не уберёмся. И тогда Игоря можно будет поздравить с покупкой нового пальто какой-нибудь китайской фабрики «Хунь-Сунь-Вынь» взамен того, что надето сейчас на нём…
- Воняет… - призналась я и быстро сделала несколько энергичных вдохов, уткнувшись в его пальто. Запах туалетной воды, еле уловимый, но всё же ощутимый, проник в лёгкие, заставив боль отступить… - Ох, до чего же вонючий рынок…
- Н-да… Запах такой, как будто кто-то сдох, - ответил Игорь. – Может, уйдём?
- Вот ещё! – упрямо ответила я, искренне надеясь на то, что он меня переубедит. Но Игорь, похоже, решил потакать всем моим капризам…
Мы быстро миновали «зловонную зону». Всего через несколько метров моего носа достиг запах какой-то выпечки… Ещё не легче!

- Насвай, насвай, насвай…
- Пирожки, беляши…
- Самса, самса… Свеж горячй самса! – эти крики, проникающие в уши, оглушали.
- Самса? – Игорь приподнял бровь. – Это, что? Что-то наподобие пирожка с мясом?
- Кондратенко, ты меня поражаешь… - я даже приостановилась и удивлённо уставилась ему в глаза. – Откуда ты знаешь, что это такое? Только не говори… Ты что, пробовал эту дрянь? – искренне поразилась я. Хотя, после «FiGuInа» могла бы и не удивляться. Просто принять как должное.
- Почему дрянь? – он пожал плечами. – В Узбекистане её вполне сносно готовили лет пятнадцать назад. Помнится, ею во всех городах или мало-мальски значительных населённых пунктах торговали на улицах и на базарах в киосках и с лотков, примерно так же, как в европейских городах - хот-догами, а в российских – пирожками… Я потом её в Сочи в ресторане пробовал, но там она из сдобного теста и имеет «европеизированный» вид… Что ты так на меня смотришь?
- Представляю, как ты жрёшь этот пирожок с мясом, - честно призналась я, не отводя от него взгляда. – Ещё и в ресторане. Не знаю, сколько мне надо заплатить, чтобы я это съела. Наверное, даже в войну бы побрезговала… Пойдём быстрее. Эту самсу, наверное, из козломяса готовят на рыбьем жиру, - пояснила я, капризно сморщив нос…

А потом мы набрели на группу товарищей – по виду, из Поднебесной. Не зря же, всё-таки, рынок Китайским назван… По-русски они знали лишь: «Джинсы – 200! Кроссовки – 300!» Игорь сказал, что это вьетнамцы. Даже попытался было объяснить мне что-то об особенностях внешних отличий представителей этих двух национальностей, но я не уловила ни слова из его объяснений, потому как дорогу нам заступила цыганка.
Цыгане, обитающие на рынке – народ странный. Они бывают трёх типов. Одни просят милостыню, причём, готовы для этого сидеть прямо в снегу голым задом, лишь бы вызвать к себе жалость. Другие ходят вслед за тобой, привязавшись как банный лист к одному месту, в надежде у тебя что-нибудь упереть. А третьи просто лезут с предложениями погадать…
Именно представительница третьего типа нам и попалась, схватив за руку Игоря, когда он разглядывал какой-то идиотский предмет, наподобие деревянной статуэтки. Старая, сморщенная, с курительной трубкой в пожелтевших зубах и разметавшимися прядями седых волос, вылезавшими из-под лиловой косынки, она бесцеремонно провела заскорузлым пальцем по его ладони.
Игорь отдёрнул руку, но старуха лишь кривовато усмехнулась, отчего морщин на её лице, похожем на печёное яблоко, стало ещё больше.
- Какой же ты сердитый… - произнесла она хриплым голосом, больше напоминающим скрип старой несмазанной двери. – Линия жизни у тебя длинная. Жизнь долгая будет… Будет у тебя четыре жены… Двоих детей вижу… - и, перенеся взгляд на его лицо, добавила. – Счастливый будешь…
Ну да, стандартный набор. Долгая богатая жизнь, обеспеченная старость и почему-то обязательно двое детей. Мальчик и девочка. Все цыгане именно это и обещают. Помню-помню, как в переходе мне, семнадцатилетней девчонке, цыганка тоже нагадала эту самую счастливую жизнь и двоих детей. При этом у меня загадочным образом исчезли единственные мои золотые серьги, которые я, по глупости, боялась хранить дома. Хорошо ещё, до моего кулона в виде ангела не добралась. И на том спасибо… Подобные предсказания – не редкость. Долгую счастливую жизнь и двоих детей цыганки почему-то обещают всем. И плевать им даже на то, если у человека уже есть семеро. Существует, правда, и другой вариант: «Всё катастрофически плохо, но позолоти, милок, ручку, и я ауру тебе почищу, чакру натяну, куда следует, и всё у тебя будет просто зашибись как хорошо!» Четыре жены... Скажет тоже... Тремя перебьётся!
- Счастливый, говоришь? – смеясь, переспросил Игорь, убирая руку и доставая из кармана какую-то купюру, на которую бабка с жадностью накинулась. – Ну-ну… Счастье моё, пойдём? – иронично спросил он, обращаясь ко мне. – Мы так до ночи бродить будем… А ночь уже скоро, - его глаза подозрительно заблестели, остановившись на моих губах.
Так странно... За то время, что прошло с момента его приезда, Игорь даже попытки меня поцеловать не сделал. С одной стороны, это обижало, а с другой... Может, так оно и надо? В любом случае, это куда лучше, чем если бы, вернувшись, он прижал меня к стене дома и полез с поцелуями как Илья...
Илья... Интересно, Шейнов его благополучно доставил до вокзала? Надеюсь, я ему ничего не встряхнула в его и без того дурной голове?
Цыганка, раздухарившись, какое-то время топала ещё вслед за нами и бормотала о каких-то переменах в жизни и прочей ерунде… Наверное, надеялась на то, что ей ещё чего-нибудь дадут, но потом, поняв, что её не слушают, отстала. А как не отстанешь, когда целый Володя тебя цыкает зубом…

Вот так, периодически останавливаясь и разглядывая какие-нибудь непонятные вещи, мы добрались до «меховых рядов». Надо сказать, что выбор был невелик – октябрь месяц всё-таки, не сезон ещё для шуб. Игорь, который, по-моему, едва ли за последние лет десять проходил больше одного километра в день пешком, да и то, наверное, на дорожке в спортзале, пытался объяснить мне, чем «рыночные шубы» отличаются от «магазинных», и заставить меня развернуться, сесть в такси и отправиться в какой-нибудь меховой салон, но я слушала вполуха и на просьбы его не реагировала никак. Носить шубу я не собиралась. Никакую… Как только я достигла сознательного возраста, наступило осознание того, что шуба – это для тех, кому уже хорошо за сорок, а то и за пятьдесят. Мне же вполне подойдёт пальто или пуховик. Эта «теория» крепко угнездилась в моей голове, и отступать от неё мне не хотелось. Так что, если мой муж вбил себе в голову, что мне непременно нужна ненужная мне шуба, то пусть покупает её на рынке – дешевле обойдётся…
Справедливости ради, хочу сказать, что задержались мы у «меховых рядов» совсем недолго. Конец нашим блужданиям положила вот эта, в общем-то, невинная сценка, случайными свидетелями которой мы стали…

- Не буду я это носить! – услышала я возмущённый девичий голосок и, обернувшись, увидела девушку в чёрном пальто средней длины, украшенном по воротнику-стойке и манжетам золотисто-бежевой вышивкой. Особый шарм добавляли рассыпанные по вышивке стразики в виде янтарных капелек, которые, переливаясь, мерцали таинственным блеском. Это пальто явно было «неабаканским»… На подобное я положила глаз ещё в Питере, в «ДЛТ», но единственное, что меня смутило – это цена. Уж больно высока. – Женя, ну из кого это сшито? Из Чебурашки? – она отрицательно покачала головой, отчего её русые волосы шевельнулись и блеснули в заходящих лучах сибирского солнца подобно золотым искрам.
- Почему из Чебурашки? – задумчиво ответил, бросая взгляд на то, что держал в руках продавец, молодой человек плотного телосложения в кожаном пиджаке, скрестив на груди руки. – Хорошая шуба… Натуральная. Тёплая.
- Да ты что, издеваешься? Меня на работе засмеют, если я в этом приду…
Я перевела взгляд на «это», и поняла, что девушка права. Причём, на все сто процентов. Ничего страшнее из «шубного ассортимента» мне в своей жизни видеть не приходилось. Что-то чёрненькое, кудрявое и нелепое, сильно напоминающее промокший тулупчик, которому работники рынка пытались сделать химическую завивку… В общих чертах, как-то так… Н-да, «питерское» пальто смотрелось куда более выигрышно и отлично гармонировало с высокими кожаными сапогами, которых, судя по всему, никогда не касались руки уссурийских китайцев.
- А в том, в чём ты ходишь, тебя не засмеют? – едко спросил молодой человек, всматриваясь в «химического барана».
- Я не хожу. Я езжу, - отрезала девушка, легко поведя плечом.
- На пассажирском сидении, - поддел парень. – А у самой права – это документ, удостоверяющий личность.
- Зато – на служебной машине с водителем, - веско обронила она. – И козью шубу я носить не буду… Пожалей деньги! Я её в поезде случайно забуду…
- Я тебе забуду, - смеясь, он показал девушке кулак, на что она, нимало не смутившись, показала ему язык.
- Я лучше твою бекешу надену, если ты сумеешь выветрить из неё запах Синькаевского, которому ты давал её четыре года назад в командировку на Валдай!
- Сангаевского…
- Какая разница? Запах от этого не лучше…
- Ты в ней утонешь!
Ну да. Наверное, утонет… Девчонка была моей комплекции, а парень явно размеров на восемь больше её…
- Ср…ть! – фыркнула она. – Сам эту шубу носи, если нравится! Я лучше в пальто похожу…
- Полупалто, дэвушк, - вмешался молчавший до этого момента продавец, потрясая «тулупчиком», - хорош полупалто. Козлик с отделк из монгольский овц…
- Да идите вы, - возмущение девушки достигло предела, и она, развернувшись, обиженно зашагала прочь. – Женька, ну что ты там встал? Прикидываешь, натянешь ли на себя? Топай сюда, солнце моё…
- Ленка, ну а что ты хочешь? – оправдывался Женька. – Это же рынок… Солнышко, ну а что ты хотела? Шубу из соболя? Ты же видела, сколько они в магазине стоят… Мы столько не зарабатываем… Нет, конечно, если твою квартиру продать, то…
- Жень, ну почему обязательно нужно вот это вот, а? Я же тебе русским языком сказала, что мне перчатки нужны… У хакасок ручки меньше, а мне надоело в детских перчатках ходить… - этот разговор постепенно стихал, по мере того, как удалялись парень с девушкой.

- Пойдём отсюда… - выражение лица Игоря стало серьёзным. – Всё, хватит этого цирка. Ладно – эти ребята. Приехали откуда-то из центра поприкалываться над ассортиментом в провинции. А мы… Я даже не знаю, что мы здесь делаем… Пойдём, пойдём…
Ну вот… А только хотела развлечься! Сказать, к примеру, Игорю, что я готова померить это самое пальтишко из овцекозла. Размер у нас с девушкой примерно совпадает. Так что, мне должно подойти! А что? Стильно, дёшево – для него, по крайней мере – и не как у всех…
- А я, может, тоже хочу померить! – возмутилась я. Причём, эти слова были преисполнены такого дутого гонора, будто бы я спрашивала что-то из серии: «Царь я аль не царь?»
- Что? Вот это? – он покачал головой. – Сколько стоит? – он рванул из рук обомлевшего продавца, боящегося шелохнуться под пристальным и подозрительным взглядом «бдящего» Володи.
- Десят… Десят тыщ… - неуверенно пробормотал тот.
Игорь, порывшись в бумажнике, отсчитал ему десять зелёных бумажек.
О Боже… Я буду щеголять в овцекозей шубе… Куда катится мир?
Но мой муж рассудил иначе. Не слушая моих глупостей об этом пальто, сшитым из мутанта, он решительно потащил меня в сторону выхода с рынка.



Октябрь 2004 года
Абакан

- Гостиница «Абакан», - произнёс Игорь, садясь в салон праворульной Хонды неизвестной мне модели.
Кстати, самые распространенные автомобили в Хакасии – Тойты и Хонды «праворульки». Реже встречаются Нисаны. Их число здесь значительно превышает число отечественных «Жигулят» и «ИЖиков». Видимо, абаканцы живут по принципу «дёшево и сердито».
- Игорь, а… Минусинск… - запротестовала было я.
- Знаю, - он коротко кивнул. – Всё, Лариса, мне надоело чувствовать себя идиотом. По-моему, я достаточно развлёк тебя на этом дурацком рынке, - его руки уверенно сомкнулись на моей талии. – Послезавтра мы уезжаем.
- Послезавтра? – я непонимающе покачала головой. – Но… Но это неприлично по отношению к бабушке с дедушкой…
- Неприлично было бы уехать сегодня, - твёрдо ответил он. – Хотя, такая мысль мелькала в голове…
- Зачем мы едем в гостиницу?
- Нам нужно поговорить. Серьёзно поговорить, Лариса. И дом твоих родственников – не самое подходящее для этого место. Они, конечно, замечательные люди, но едва ли дадут нам возможность хотя бы начать разговор… Давай сюда руки – мы так и не купили тебе перчатки.
- Зато шубу купили, - усмехнулась я, не зная, радоваться мне или плакать. А если носить заставит это пальтишко? Н-да… Ладно, хоть малой кровью отделалась. Зная Игоря, я могла предположить, что он непременно купит мне норковую шубу. И, как назло, она будет какого-нибудь белого цвета. А со светлым у меня с самого детства были проблемы – я вечно норовила облокотиться обо что-нибудь грязное, а потом ходить как чушка. Хорошо, что не хрюкаю ещё…
- С шубой всё как раз легче, - улыбнулся Игорь, растирая мои посиневшие от холода руки. – Какие же пальцы у тебя ледяные… В кои-то веки хотел устроить любимой жене романтический ужин, а вместо этого полдня таскался по рынку… Не сопи… Не сопи, сказал, - с этими словами он уверенно взял меня за подбородок и, с какой-то мимолётной усмешкой, поцеловал в губы. Сильно, властно и одновременно нежно, словно напоминая мне о его праве на меня...
Мой муж... Боже, как же я его любила...