Возвращение Ангела (глава 37)

Глава 37
Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

Избушка. Бревенчатая, покосившаяся, кривая, но… Из трубы валил дым, в окнах горел свет, вся строжка внушала ощущение чего-то родного и домашнего.
«Сторожка лесника!» - догадалась я.
На заднем фоне виднелись какие-то постройки. Вдалеке сонно и лениво тявкнула пару раз собака и затихла…

- Эй, Сусанин… - я схватила прапорщика за рукав его грязного камуфляжа. – Куда ты завёл меня?
Согласитесь, довольно стрёмно – тащиться абы куда на УАЗике, потом топать больше двух часов по лесу, чтобы оказаться возле такой вот «избушки на куриьих ножках» в сибирской тайге, наедине с «алкоголическим» прапорщиком Шейновым, который почему-то считает ниже своего достоинства с тобой разговаривать. И вот он, итог «странствий» - потемневшая от времени бревенчатая избушка, в которой, наверное, живёт местный лесник… Или егерь? Как правильно? По-моему, всё же лесник. Егерь – это немножко другое.

Рассуждать о том, «кто-кто в тереме живёт» мне долго не пришлось. Дверь распахнулась, и на пороге, в серых вечерних сумерках, озарённый тусклым светом, замаячил тёмный мужской силуэт. Кто-то невысокий, коренастый и широкоплечий, почти квадратный, смотрел на нас… Точнее, наверное, на меня… Чего на Шейнова-то смотреть? Мужик он и есть мужик… А я – девушка. Молодая и, если верить мужу, довольно симпатичная.
- Ты, Андрюха? – спросил хозяин сторожки противным басом. – Кто это с тобой?
Шейнов сделал несколько шагов вперёд и, обернувшись, ободряюще кивнул мне головой.
- Здорово, Колян, - ответил прапор. – Пустишь? Дело есть…

Этот «Колян» мне сразу как-то не понравился. Определённо, не понравился. Вот и сейчас, сидя за грубо сколоченным деревянным столом в закутке, именуемом кухней, и искоса поглядывая в сторону этого непрезентабельного, грузного, словно топором вырубленного мужика, заросшего густым тёмным волосом, я испытывала чувство, близкое к страху.
Неужели, нам придётся здесь остановиться на ночлег, прежде чем продолжить свой путь? Какой кошмар! Мне придётся спать под одной крышей с этим грубым человеком, который сейчас, повернувшись ко мне своим задом, обтянутым армейскими зелёными штанами, чистит картошку тупым ножом и, не стесняясь меня, в полголоса матерится, поглядывая изредка на Шейнова, который умильным взглядом пялится на бутыль самогона, стоящую в углу.
Лесник… Никакой это не лесник, а самый настоящий леший! Грязный бородатый леший, одичавший в своей хибарке…
Скорее бы мне уже показали мою комнату, где я могу остановиться и привести себя в порядок. На ванную я вряд ли могу рассчитывать, но тепло, сухость и мягкая кровать меня вполне бы устроили после этого «крестового похода» по лесу.

- Звать как? – рявкнул «леший», повернувшись ко мне и смерив меня недружелюбным взглядом серых как осеннее небо глаз, глубоко запавших и окружённых паутинкой морщинок.
Кого звать? Куда звать?
А-ааа… Так это он мною интересуется. Познакомиться, наверное, хочет.
- Лариса, - нехотя ответила я, упрямо глядя ему в глаза. Пусть не думает, что его здесь кто-то боится. Он, наверное, считает, что если он такой старый – а на вид ему было не меньше пятидесяти – то ему позволительно грубить? Зря… Ой, зря… Эх, была бы я на «нейтральной территории», а не у него дома, я бы ему показала! Мы бы с ним посоревновались в красноречии и способах «опустить» собеседника ниже плинтуса…
- Никитина, - добавил за меня прапор. – Виктора Саныча внучка… Побудет здесь маленько…
Кто побудет? Я – «побудет»? Я не «побудет»… Ни за какие коврижки! Переночевать – пожалуйста, а оставаться… Нет уж, увольте! Я лучше обратно, к дедушке и бабушке… Буду в погребе прятаться, пока Игорь не уедет… Да ну нафиг такое счастье! Посреди тайги с волосатым и, наверное, озабоченным мужиком…
Ну, любимые мои родственники, не ожидала я от вас такого подвоха. Спрятали так спрятали. Не убавить, не прибавить…
- Здесь? – лицо Коляна магическим образом преобразилось. Из бородатого сердитого мужика он вмиг превратился в злобного тролля. Похоже, ему моё «соседство» тоже не понравилось…
- Виктор Саныч просил, - явно намекающим на что-то тоном произнёс Шейнов.
Колян поскрёб затылок – не оказался бы мой «углосдаватель» вшивым – и окинул меня задумчивым взглядом. Я съёжилась на сколоченном явно из подручных материалов табурете и выжидающе уставилась ему в глаза. Ничего, кроме крайней степени задумчивости и раздражения там не было.
- Ну, если только Виктор Саныч… - протянул он, и я отчётливо поняла, что общества бородача мне не миновать. – Устроимся… - и обречённо махнул рукой.

Посидев ещё немного, Шейнов убрался восвояси, оставив меня наедине с «хозяином тайги»…



Октябрь 2004 года
Минусинск

- Володя! – резко произнёс Игорь, не без радости наблюдая, как начальник охраны, словно бультерьер, набросился на слегка обалдевшего и не ожидающего такого «приёма» прапора…
Так он и знал… Конспираторы хреновы! Главное – выждать время, а там они сами расколются.

Резко поднявшись с дивана, на котором он просидел ни один час, Игорь улыбнулся, победоносным взглядом окинув представшую его глазам картину. Облившаяся чаем Надя старательно трясёт вырезом своего джемпера, думая, что это поможет ему высохнуть. Клавдия Прокофьевна замерла с чашкой у рта, уставившись на Игоря обескураженным взглядом. Виктор Александрович покачал головой и переведя взгляд с Игоря на Шейнова, лежащего сейчас на полу и извивающегося под тяжестью тела Володи. Во взгляде пенсионера читалось: «Во придурки…» Возможно, это и так. А как бы действовал он, если бы от него жена сбежала?
Смысла ломать комедию больше не было.

- Где она? – негромко спросил Игорь, обращаясь к перепуганному прапору, больше напоминавшему сейчас стреноженную каракатицу.
- Она? – пролепетал тот, тараща на него глаза. – Она?
Артист… Ну-ну! И не таких «артистов» ломали… Жаль только, что перед родственниками жены придётся предстать в таком непрезентабельном виде. Ничего. Разберётся. Потом, когда её найдёт.
- Куда ты её отвёз? – спокойно, даже дружелюбно спросил Игорь, искренне надеясь, что не придётся приставлять нож к горлу «жертвы», чтобы выбить признание.
Он не надеялся на быстрый ответ. Но и в том, что «расколоть» Шейнова труда не составит, у него сомнений не было. Такой сорт людей ему хорошо известен. Поломается немного, и всё расскажет. Даже пальцы дробить не придётся…
- К… К себе… Домой… - запинаясь, ответил тот. – А… А ч-что?
- К себе? – нет, определённо, нужно ему что-нибудь сломать. И совсем не пальцы! Что-то другое, что уже никогда не пригодится ему после того, как он найдёт жену.
Что значит «к себе»? Лариска дома у этого… Он бросил на него полный презрения взгляд. Какое бы сравнение подобрать поточнее? Н-да, со сравнениями сложновато… Даже козлом не назовёшь…
- Зачем? – не понял Игорь. Действительно, зачем?
Чокнутое семейство! Отправить Лариску домой к этому пропойце… Уроды. Больше никак не назовёшь…
- У… У них погреб протёк… И чтобы не пропадала… Я верну… Если надо, хоть сейчас всю на своём горбу перетаскаю…
- Що? – переспросил Игорь. И вдруг, неожиданно для себя, с родного русского перешёл на украинский язык - Що означає: "Всю на своєму горбу перетягав ..." Ти ідіот зовсім?
- Не розумію… - жалобно проблеял Шейнов тоже почему-то по-украински.
С минуту они, не мигая, смотрели друг на друга.

За это время Игорь понял и почувствовал многое.
Возненавидел Шейнова лютой ненавистью и захотел его убить. Прямо здесь и сейчас. Собственными руками…
Подавил желание убить Шейнова только потому, что тогда его отправят в тюрьму, а там он уже был и не понаслышке знает, что это за место. К тому же, если его посадят, он ещё долго не увидится с Лариской, а она вряд ли согласится его ждать. И тогда ему придётся бежать, чтобы быть с ней рядом, а это может быть опасно – велика вероятность того, что его просто застрелят.
Придумал несколько способов «выбить» из прапорщика необходимую ему информацию, но вовремя сообразил, что это тоже уголовно наказуемо. Тем более, что свидетелей здесь – целых три человека. И они с удовольствием подтвердят слова прапора, лишь бы сбыть его, Игоря, с глаз подальше.
После всего этого он успел почувствовать себя законченным идиотом…
И придумать план дальнейших действий. Простой, как пареная репа.

- Извини, - сделав знак Володе, он подошёл к Шейнову вплотную и, глядя на него глазами честного и абсолютно несчастного человека, протянул ему руку, помогая подняться. – Извини, мужик… Как там тебя? Нервы. У меня жена пропала… Второй раз за неделю…
- Бывает, - радостно пролепетал прапорщик, до сих пор не веря в то, что его оставили в покое, но при этом поглядывая на Игоря с подозрением.

- Вы бы, Игорь, темперамент-то поубавили, - строго сказала Клавдия Прокофьевна, приходя в себя первой. Её муж по-прежнему взирал на происходящее с равнодушием, словно смотрел очень неинтересную мыльную оперу, подсунутую ему любимой супругой. – Кстати, не пора ли Вам в гостиницу возвращаться?
Бабка пыталась его выпроводить… Как же! Не дождётся. А вдруг Лариска не в тайге? Вдруг она где-то здесь прячется… В кладовке или, скажем, в погребе?
Хрен там был… Он чувствовал, что она далеко… Но чувства так обманчивы…
- В гостиницу? – переспросил Игорь и рассмеялся. – Нет, что Вы, какая гостиница? Я останусь здесь и буду ждать свою жену. Сами понимаете, ездить из Абакана в Минусинск так проблематично…
«И только попробуй от меня избавиться!» – мрачно добавил он про себя.



Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

Я с трудом оторвала голову от подушки и открыла глаза. Солнечный свет ударил в лицо, и я поспешила их закрыть. Защищаясь от солнца, я лениво перекатилась на бок и потёрлась щекой о подушку, пахнущую сыростью. Утреннее солнце нещадно светило, пробиваясь сквозь легкие облака. Недовольно засопев, я приоткрыла левый глаз и с подозрением уставилась на ослепительный круг…
Стоп! Где это я?
Я обвела глазами незнакомую обстановку. Комната, размером чуть больше моей ванной в родной одесской «хрущёвке», отдалённо напоминающая иллюстрацию к детской сказке о Бабе-Яге. Деревянные стены, не знающие отделки, такой же потолок и пол. «Деревянный кубик», одним словом. Жёсткая явно самодельная кровать, на которой с спала, покрытая тощим матрасом, линялой, но чистой простынёй, две пуховые подушки, отяжелевшие от сырости, ватное одеяло в пододеяльнике с аккуратной заплаткой посередине… И окно, занавешенное неправдоподобно лёгким бежевым тюлем, сквозь который в комнату проникали солнечные лучики… Форточка была приоткрыта, и до моего слуха доносился шелест листвы.
О Боже… Где это я?
Потянувшись, я напрягла свой продолжавший дремать мозг и, наконец, вспомнила, как называется это место. Сторожка лесника Коляна в Сибирской тайге. Точно, точно!

Мне припомнилось, как хозяин заставил меня, несмотря на все мои уверения в том, что я не голодна, отведать жареной картошки с грибами и салом, после чего меня рвало почти до утра. Показав мне мой «угол», Колян, которого я интеллигентно именовала Николаем, заявил, что будет ночевать в сарае, где и провёл благополучно (или неблагополучно – ему виднее) ночь…

Я зря назвала «избушку на курьих ножках» сторожкой. Скорее, это был полноценный бревенчатый дом с пристройками и небольшим хозяйством, состоявшим из огородика и сарайчика, из которого раздавалось загадочное похрюкивание. Это всё мне удалось разглядеть ночью, когда я, мучимая приступами рвоты, курсировала между домом и кривой будкой, именуемой туалетом.
Не самое приятное, доложу вам, ощущение – бродить в темноте по такому «крестьянскому двору», единственному, наверное, километров на сто в радиусе. Страшно… Я с подозрением приглядывалась к мрачно черневшему лесу, ярким звёздам, прислушивалась к шуму ветра и с минуты на минуту ожидала появления какого-нибудь чудища лесного, наподобие уродца из «Аленького цветочка». Мне даже показалось однажды, что во дворе мелькнула длинная серя тень – мелькнула и растворилась в таёжной тьме. К счастью, тошноту (наверное, от страха) как рукой сняло, и остаток ночи прошёл спокойно, не считая моих размышлений о жизни…

Как я теперь? Надолго ли застряла в этом месте? Скоро ли окажусь дома?
Надеюсь, только до отъезда Игоря… А уедет он скоро, особенно когда поймёт, что искать меня бесполезно… Убрался бы поскорее, чтобы можно было вернуться к бабушке с дедушкой и спокойно дождаться… Так… Если это было в сентябре, то… Октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март, апрель, май, июнь… Спокойно дождаться июня, а там уже что-то решать.
Нужно обязательно позвонить Марко, чтобы он помог мне найти толкового юриста, который займётся бракоразводным процессом. Ничего себе оставлять не буду. Даже «Империю». Пусть подавится… И на алименты подавать не буду. Всё равно ничего не даст, если ребёнка не хотел. Зачем унижаться?
Вернусь в Одессу, устроюсь на работу, буду воспитывать его (или её). Проживём как-нибудь!
Может быть, у отца какие-нибудь чувства проснутся. Не ко мне, так хоть к внуку… Нет, тоже не вариант! Я сама всего добьюсь. Мой ребёнок – это мой ребёнок, и ничей больше. Не нужна нам ничья помощь. Сами справимся.

«Прости, малыш… - тихо пробормотала я, положив замёрзшую руку на живот и почувствовав, как по телу разливается теплота. – Ты, наверное, думал, что во дворце родишься… Хрустальные стены, золотые потолки и всё такое. Семь нянек, куча обслуги, свой личный врач… Короче, сервис по полной программе. А вместо этого получил Сибирь и придурковатую мамашу, которая даже не знает, что будет с тобой делать, нищету и неизвестность… - я со вздохом погладила живот, отлично понимая что, к счастью, мой малыш ещё не может понимать моих рассуждений и даже не догадывается, какая поганая судьба его ждёт при появлении на свет. – Но, с другой стороны, всё могло быть гораздо хуже. От тебя просто могли избавиться… Знаешь, это ничего, что отца у тебя не будет. У меня он есть. Скажу начистоту, ничего хорошего! Одно бухтенье, недовольная физиономия и вечное «всё не так». Сам всё увидишь, когда ты познакомишься со своим дедом. Он – редкостная скотина, но и в нём, наверное, есть что-то хорошее. Вспомнить бы только, что именно… Когда ты спросишь меня об отце, я не буду тебе врать, что он был лётчиком или космонавтом. Просто скажу, что он умер. Так будет проще, чем знать, что ты ему не нужен… Мне бы тоже в детстве было проще, если бы я думала, что моя мама умерла…»

Я горько вздохнула и выбралась из-под одеяла, которое Николай-Колян выволок откуда-то из недр здоровенного трёхстворчатого шкафа с антресолями шкафа и сунул мне в руки с коротким, но веским: «На!» Что ж, и на том, как говорится, спасибо…
Ночь… А за окном – дождь. Мерзкий, холодный… Он падет на землю, превращая её в грязное месиво. Так же точно катятся по лицу слёзы, окрашенные тушью, превращая женский макияж в грязь. Бездна дождя… Океан слёз… Странное сравнение, хотя и совсем не новое…
Плакать нельзя. Нельзя бесконечно превращать чувства в солёную воду. Довольно. Я должна быть сильной. Вдвойне сильной – за себя и за малыша, который тихо дышит сейчас у меня под сердцем… Или ещё не дышит? Надо будет покопаться в учебниках по анатомии человека или у бабушки спросить…
Я буду сильной. Гораздо сильнее, чем Игорь…

Игорь… Он ушёл из моей жизни, не успев в неё войти. И я должна забыть о том, что было. Должна навсегда похоронить в сердце все чувства к нему. Если не похоронить, то, как минимум, заморозить, чтобы не было и намёка на то, что когда-то я чувствовала себя счастливой, любимой… Сказки заканчиваются. Вот и моя закончилась…



Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

Потянулись мои «таёжные» деньки…
Жизнь в тайге – это не для меня. Такой вывод я сделала сразу, мгновенно проникнувшись негативом ко всему, что связывало меня с «лесной жизнью». Мне не нравилось в ней всё, начиная с отсутствия элементарных удобств и заканчивая вечно недовольным лицом Коляна, который на «Николая» не откликался. Было здесь только одно преимущество – чистый воздух и тишина. В остальном, тайга сильно проигрывала городу.

На первых порах лесник почему-то решил, что если я женщина, то просто обязана уметь готовить… Ага, как же! Разбежался. Умею я… Ха, ха, и ещё раз ха! Я кое-как сварганила ему овощной салатик, заявив, что на большее моих кулинарных способностей не хватит. И тогда этот изверг, узрев у меня на пальце обручальное кольцо, решил заняться моим «образованием»… Стряпухи из меня не вышло, зато разводить огонь в печке я с грехом пополам научилась… Я всерьёз задумалась над тем, что пока от моего брака больше вреда, чем пользы…
К счастью, он не заставлял меня стирать бельё, заявив, что он – вполне современный лесник, и раз в неделю ездит в какой-то посёлок, названия которого я не запомнила, где пополняет запасы продовольствия и отвозит грязные вещи в прачечную. Зато гладить мне их приходилось! Да… Было дело… Неподъёмным утюгом, который работал на углях… Колян – изверг и сволочь. После такой «экзекуции» у меня болели руки и ныла спина. Намекнуть же на своё деликатное положение мне было стыдно, поэтому я терпеливо переносила эту беду, как и другую – уборку.
Колян – кто бы мог подумать, что он такой поборник чистоты – заставлял меня регулярно убираться в избушке. Нужно сказать, я, при отсутствии швабры, даже веником научилась пользоваться, причём, довольно оригинально – чтобы не нагибаться раком, становилась на колени и мела пол, не разгибаясь. Такой способ уборки надолго поверг лесника в состояние стопора.

Ванной в хозяйстве Коляна не было, зато имелась баня и летний душ. В бане, которую «хозяин леса» натопил на следующий день моего пребывания в тайге, было жарко как в преисподней, поэтому мылась я в так называемом предбаннике (надеюсь, правильно назвала это слово) при помощи тазика, мочалки и куска хозяйственного мыла, стоя на каком-то эмалированном поддоне с дыркой, в которую стекала вода, трясясь от холода и во весь голос проклиная такие «блага цивилизации»… В остальное время в совершала водные процедуры перед самодельным умывальником… Как не простудилась – непонятно.

По большей части я коротала дни в одиночестве. Колян вечно где-то пропадал с ружьём, овчаркой Бобиком и конём Есаулом. Занимался делом, как он говорил…
За почти неделю своего пребывания «в гостях» я не узнала о нём почти ничего, кроме того, что он – бывший военный, что у него нет семьи, и что он «фанатеет» от творчества Газманова… Немного, не правда ли?
Зато я имела возможность досконально изучить круг обязанностей лесника. Значит так… Лесник выполняет мероприятия по предупреждению, обнаружению и тушению лесных пожаров, сообщает в лесничество об обнаружении на участке вредителей и болезней деревьев. Лесник проверяет документы на право охоты и хозяйственной деятельности в лесу (рубка, сенокошение, выпас скота), составляет акты о лесонарушениях (я даже не догадывалась раньше о существовании этого слова), нарушениях правил охоты, пожарной безопасности. Также лесник осуществляет руководство лесопосадочными работами, рубками ухода и другими работами по уходу за лесными культурами, сбору плодов, грибов; участвует в отводе территорий под лесосеки и для осуществления различной хозяйственной деятельности… Короче, под его охраной находится всё имеющееся в обходе государственное имущество в соответствии с паспортом обхода — сооружения, земли, насаждения и другие объекты и имущество. Как-то так. Вроде, ничего не забыла…



Октябрь 2004 года
Минусинск - Саяны

Комната, оклеенная обоями с розовыми мишками – немецкими Teddy… Полка с мягкими игрушками, хаотично расставленными и разбросанными по покрытому мягким светло-бежевым ковром полу… Кроватка с декоративными элементами – теми же мишками, сконструированная «под старину». Розовое атласное одеяльце, отделанное кружевом… Она будет похожа на маленького ангела… Утопая в кружевах, будет спать в этой кроватке, засовывая в рот пухленькие пальчики и смешно сопя во сне вздёрнутым носиком…
А звать её будут… Звать…

- Игорь Алексеевич, - услышал он вкрадчивый голос Володи, сопровождаемый стуком в дверь. – Прошу прощения за беспокойство…
М…ак. Сон не дал досмотреть…
Сбросив босые ноги с узкого и короткого дивана, на котором он уже почти неделю спал «по диагонали», Игорь в полусне нашарил на полу свои джинсы и, с трудом разлепив глаза, пробормотал что-то невнятное.
- Ну? – недовольно спросил он, бросая взгляд на часы, которые вчера забыл снять. Половина пятого утра… Однако…
- Прапор в гараж пошёл. УАЗик выгоняет… Вчера ночью к старику приходил. Шептались о чём-то…
Сон как рукой сняло. Проведя рукой по небритому подбородку, Игорь зевнул, потёр глаза и, почти с разбега запрыгнув в джинсы, принялся натягивать на себя свитер, одновременно озираясь в поисках носков…
- Транспорт готов? – спросил он у Володи, распахивая дверь и направляясь в сторону кухни.
Сожрать бы что-нибудь…
Никитины спали… Сволочи… Упрятали от него жену неизвестно куда и думают, что он просто так отступится… Эх, жаль, что её подружка уехала. Он бы надавил на жалость и заставил её сказать, где Лариска…
Всё сам. Всё сам…
- Готов… - невесело откликнулся Володя. – Самый проходимый проходимец…
- Поговори ещё! – строго произнёс Игорь, плеснув в лицо горсть холодной воды. Чистить зубы было некогда. –Проверял?
- Так точно!
- Заводи мотор. Ключи мне отдашь. Сам поеду…

Он стоял во дворе. «Самый проходимый проходимец», как назвал его Володя. «Позор советской власти», как говорили о нём… Игорь бы, конечно, с удовольствием купил что-нибудь более приличное, но в ходовые качества современных «Паджериков» и «Крузаков» он не верил, а этот урод везде пролезет…
ГАЗ-69 1971 года выпуска… До сих по живее всех живых…
Лариска в обморок упадёт, когда он приедет к ней на этом «ведре с болтами». «Мерин», несомненно, лучше, но где-нибудь в тайге «сесть на пузо» не хотелось…
Никитины долго возмущались и недоумевали, кто мог приволочь и поставить эту развалюху к ним под окна. Даже милицию собирались вызвать, чтобы разобрались… Игорь только посмеивался…
- Ну, милый, не подведи, - хохотнул он, садясь за руль. – Это будет гонка века – ГАЗ 69 против УАЗ-31512… Володя, дуй за билетами в аэропорт. Любое направление. На послезавтра. Какие хочешь места, только чтобы рядом, - он вынул из кармана куртки пачку денег. Сдача твоя. Давай…
Володя понимающе кивнул, глядя вслед удаляющемуся ГАЗику.



Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

Унылая сибирская осень наутро обернулась проливным дождём, и мне ничего не оставалось, как, выпросив у «гостеприимного» хозяина какую-нибудь книжку, устроиться на неудобной печке и засесть за чтение, чтобы хоть как-то скоротать уныло тянущееся время.
- Чо загрустила? – осведомился, почёсываясь, Колян, глядя на меня. – Сегодня чо у нас? Суббота? Сегодня Андрюха должен приехать…
Не скажу, что я была в диком восторге от перспективы появления здесь «до кучи» прапорщика Шейнова, но он мог что-нибудь рассказать о том, давно ли уехал Игорь… Или, например, забрать меня с собой!

Весь день я сидела как на иголках, ожидая появления Шейнова с тем же терпением, с каким дети ждут наступление Нового года…
Колян несколько раз выходил из дома и всматривался вдаль, ожидая увидеть знакомую фигуру прапора, но тот всё не появлялся…
Темнело. Я уже отчаялась и отправилась спать, справедливо решив, что Шейнов, вероятнее всего, где-то запил, и сегодня вряд ли явит нам свой «мятый фейс».

Разбудил меня собачий лай и громкий окрик Коляна: «Стой, мать твою растак, стрелять буду!»
Явно не прапорщика он так приветствовал… Кто-то чужой…
Потянувшись, я выглянула в окно и застыла в недоумении. В полусотне шагов от дома виднелся какой-то автомобиль, больше похожий на старинный совдеповский грузовичок… А по направлению к дому неторопливой походкой шествовал мой муж собственной персоной. Только вместо привычного делового костюма на нём были джинсы, свитер и короткая кожаная куртка… Зажав в пальцах дымящуюся сигарету, он поднял вверх руку и улыбнулся.

Игорь приехал…
Совершенно дурацкая улыбка расползлась по моему лицу… Сердце подпрыгнуло от радости и часто-часто забилось. Мыслей в голове не было никаких… Нет, была парочка. «Он приехал за мной» и, естественно, «я его люблю»… Дурацкая женская логика…
Тошнотворный комок заворочался внутри, и я мгновенно вспомнила о том, что Игорь мне теперь муж только на бумаге. Что, как только появится на свет наш… нет, мой ребёнок, я подам на развод. Что мне ничего от него не надо. Что я должна забыть о его существовании…
«Бежать…» - эта мысль вспышкой озарила мой мозг, но ноги словно приросли к полу. Бежать, собственно, было некуда… И не на чем… Вокруг – тайга…
Сама бы я, может, и побежала. Себя не жалко. А вот ребёнок…

Опасаясь быть замеченной, я отпрянула от окна и принялась торопливо одеваться.
Странно, что он один приехал, без Володи…
Как же он узнал о том, где я нахожусь? Неужели, бабушка с дедушкой? Или Надька… Нет, вряд ли… Они же сами меня сюда отправили… Кто же тогда? Шейнов… Алкаш проклятый! За бутылку родину продаст. Что ему какая-то там девчонка?

Бежать… При первой же возможности… Как угодно… Хоть улететь!
Живой не дамся!
Я его… Я повертела головой в поисках того, чем можно огреть по голове Игоря, но ничего тяжелее подушки не нашла.
Горько вздохнув, я опустилась на кровать, прислушиваясь к долетавшим до меня звукам…



Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

- Эй, хозяин! Пустишь переночевать? Я по лесу приехал побродить и, кажись, заплутал… – произнёс Игорь, бросая взгляд на мужика с ружьём, которого – он успел выяснить – звали Колян. Подполковник запаса, бывший десантник, прошедший Афганистан и обе Чеченские войны, уставший от людей и спрятавшийся в лесу. Вдовец. Есть сын, бывший егерь – вот чудное семейство – осуждённый на сколько-то лет за провод нелегалов через границу. По одним сведениям, он до сих пор где-то в колонии, по другим – сбежал… Как-то так…
- Лицензия есть? – спросил мужик, даже не здороваясь.
Игорь усмехнулся. Лицензия «на отстрел» у него есть… Но об этом ему лучше не знать, как и о количестве «отстрелянных».
- Какое оружие? – он развёл руками. – Всё, что есть – при мне… Заблудился, говорю же… Хорошо, на твою сторожку набрёл, иначе так и колесил бы по лесу…
- Ну… Проходи, - Колян неохотно отступил, давая гостю проход.
- Спасибо, - улыбнулся Игорь и стремительно вошёл в дом.

Она здесь… Где-то рядом… Он чувствовал её. Чувствовал, когда ехал за УАЗиком, когда играл с прапором в догонялки. Чувствовал, как неумолимо сокращается расстояние между ними…
Этого чувства нельзя объяснить. Это можно только почувствовать… Это… Это как когда боль вдруг постепенно утихает, понемногу откатывает от сердца, и становится легче дышать… Жить… Существовать…
Лариска… Она необходима ему как воздух. Необходима для того, чтобы жить дальше…
Она нужна ему. Всё остальное – не в счёт… Пусть делает всё, что хочет, только никогда больше не оставляет его. Никогда… Он же просил её об этом. Почему же она не послушала? Почему?
Всякий раз, когда она не рядом с ним, с ней что-нибудь случается… А если… А, не дай Бог, случится что-нибудь. Запнётся о камень… Кровотечение… Что тогда? Здесь и помочь-то некому. Тайга… Не этот же Колян её на закорках потащит в село? А если и потащит, разве там чем-то смогут помочь?
При мысли о том, что она может потерять ребёнка, холодный пот выступил на лбу… Нет… Нужно поскорее её забрать. Как можно скорее… Если нужно, он на все девять месяцев - или сколько их там осталось - её дома запрёт, только бы с ней ничего не случилось… Охрану выставит… Заставит везде постелить мягкий пол, чтобы… О Боже…
Он закусил губу и беззвучно застонал.
Он идиот. Натуральный идиот. Кого он обманывает? Он хочет этого ребёнка… Именно этого, от неё…

Вспомнилось, как резко развернулся УАЗик и, моргнув фарами, промчался мимо него в обратном направлении… Упрямый, тупорылый прапорщик! А ведь мог бы сказать, где она… Он всё равно её найдёт…
Он всегда добивается своего. Так будет и на этот раз… Нужно просто подумать…

Тайга… Она в тайге…
Она не может быть одна посреди леса… Нет… Скорее всего, она в каком-то лесничестве или охотничьем хозяйстве. Вероятнее всего, так. А значит… Значит, нужно искать лесника…

- Колян, - лесник протянул ему большую заскорузлую лапу, всю в пигментных пятнах, жёсткую, как доска.
- Игорь, - представился он, отвечая на рукопожатие.
- Жрать хочешь? - Колян показал на открытую банку мясных консервов и картошку в сковороде.
Жрать он не хочет. Он, чёрт возьми, хочет увидеть свою жену, забрать её из этой избушки и увезти в домой, в Киев… Знал бы этот Колян, который, прижимая к пухлому животу мутную бутыль самогона, как он по ней соскучился. Безумно… Страшно… Как ему хочется ощутить тепло её тела, вдохнуть сводящий с ума горьковатый запах волос, почувствовать прикосновение её губ к его губам, услышать её дыхание…
- Не отказался бы, - он кивнул, повертев в руках гранёный стакан. Неужели, такие ещё выпускают?
Игорь дождался, пока хозяин плеснёт самогона в его стакан, и, усмехнувшись, окинул глазами помещение. Его взгляд остановился на белёной двери… Тень улыбки мелькнула на губах.
- За знакомство, - произнёс он, уже точно зная, куда направится, когда лесник свалится на стол бесполезной рыхлой массой… Самому бы только не вырубиться. За столько лет можно потерять сноровку…



Октябрь 2004 года
Саяны, где-то в тайге

Колян, кажется, нашёл себе собеседника… Точнее, собутыльника…
Я обиженно фыркнула.
С ума сойти! Мой муж, без пяти минут губернатор ХХХ области, глушит самогон в компании сибирского лесника. Это ж надо… Кому рассказать – не поверят…
Я сделала уже ни одну сотню кругов по комнате, успела раз пятьсот посмотреть в окно, и, наконец, плюнув на всё, разделась и легла спать, недовольно прислушиваясь к звуку мужских голосов и дребезжанию стаканов… Похоже, конца-края этому «застолью» не будет…
Наконец, всё стихло…
Стихло-то стихло, только сон всё никак не шёл…

Безумная мысль пришла в голову. Она была настолько яркой и простой, что я даже не поверила в то, что смогу её осуществить…
Поспешно одевшись, я подошла к окну, и бросила задумчивый взгляд на стоявшую неподалёку машину, которая тускло поблёскивала в темноте… Я успела изучить часть привычек своего мужа. Запирая гостиничный номер или собственную квартиру на ключ, он никогда не делает того же с машиной. Чаще всего, ключи так и остаются в замке зажигания, пока верный Володя не притаскивает их шефу…

Я провела ногтем по оконной раме и методично выковыряла всю замазку. Потом, приложив немного усилий, потянула на себя окно… Оно легко поддалось, и холодный таёжный воздух ворвался в комнату…
Отлично! Как говорится, спасибо этому дому, пойду к другому… Лучше всего – сразу на вокзал… Я похлопала себя по внутреннему карману, в котором носила всё необходимое – документы, кредитку и немного наличных. В лесу у меня никто не будет спрашивать документов на машину, а, выбравшись из него, я вполне могу оставить машину где-нибудь, пройти пару километров пешком, и там уже… Там видно будет.
Ещё чуть-чуть, и я осторожно вскарабкалась на подоконник, а потом, примерившись, повернулась "к комнате передом, к лесу задом", спустила левую ногу вниз и оттолкнулась правой…

Что-то непонятное… Какое-то странное ощущение…
Я должна была коснуться ногами земли, а вместо этого повисла в воздухе… Бред какой-то… Я же не умею лететь. Тогда…

Мои ноги мягко коснулись земли…
Чёрная тень за спиной…
Мужские руки на моей талии… На одном из пальцев извивается змейкой обручальное кольцо, так хорошо мне знакомое…
Прерывистое дыхание у меня над ухом, сопровождающееся оглушительными ударами сердца… Моего? Не факт…

Голова кружится, а ноги становятся ватными. Слегка дрожат колени… Туман застилает глаза. Ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание…
- Никогда так больше не делай… - нежный шёпот и поцелуй в висок. – Никогда… Слышишь?



* На фото - ГАЗ 69