Когда ты станешь папой... (с)

Эти шесть с лишним месяцев – двадцать десятков дней. Эта комната (три на четыре) – совсем тюрьма. Что ни вечер, на улице гаже и холодней. Когда ты станешь папой, начнется уже зима. Это лето, а значит, не спится и после трёх. Это утро, и значит, проснуться задолго до. Если горе – оно не щадит никаких дурёх. Если сдохнуть – то завтра. Желательно без следов.

Эти пять с малым месяцев. Дни убегут гурьбой. Но пока что от них огребу, получу сполна. Хотя в общем-то я хорошо. Увлеклась борьбой. Проверяю, что крепче: башка или та стена? Не иду у желания сдохнуть на поводу. Пусть и жить, откровенно, не хочется ни хрена. Но, стреляя в лицо, поцелуям хана в Аду. А куда-то в себя – я увижу, как мне хана.

Уже гадких четыре. Безжалостный календарь. Дни отменно противны, как скисшее молоко. Я сейчас уязвима, куда меня не ударь. И не важно, чем: молотом, дружеским локотком. Я сейчас уязвима, как небо в момент войны. Как солдатик при взрыве (живет или не живет?). Меня бьют наотмашь мои мысли, дела и сны. Но больнее всего лупит круглый её живот.

Три и два пролетели стремительно по кривой. Выпал снег, землю мёрзлую нежно в себе тая. Есть слова «голосить», «задыхаться». Есть слово «вой». Это, в общем, синонимы к местоименью «Я».

Этот месяц последний. Несносный, как никогда. Мы с ней схожи. Нам тошно от сладкого и людей. Только ей скоро радость, и лишь тридцать дней – беда. Ну а мне с каждым мигом несчастнее и бедей. Каждый вдох – эшафот. Каждый выдох – успей казнить. Каждый вечер в отчаяньи жги предпоследний мост.

Этот день. Он родился. Я буду тебе звонить:
- Поздравляю! Расскажешь, какой у вас вес и рост?

(с) Наталья Нечаянная