Я сам создал себе жену... Пролог и глава 1.

от автора: добро пожаловать))) мне внезапно пришла в голову эта идея...в общем, читайте)) буду очень признательна за подробные комментарии)))начнем!


Пролог.
Я часто показываю внукам и правнукам фотографии с нашей молодости. Вспоминаю школу, университет, нашу с Дженни свадьбу, рождение Лиззи, потом Энди, рождение наших бесчисленных внуков и правнуков, их свадьбы. У меня есть одна очень памятная фотография. Нам с Дженни по восемнадцать лет, мы стоим под высоким кустом сирени. Я одет в брюки и небрежно расстегнутую рубашку, она – в красивом коротком летнем платье. В то лето 2008 года мы стали встречаться.
Берет гордость за себя и жену, когда внуки восхищенно восклицают, глядя на эти фото. Очень часто слышу фразу: «Какая бабушка красивая!» И я знаю, что это именно я сделал ее такой. Такой открытой, веселой, красивой. В этом только моя заслуга, как бы нескромно это ни звучало. Я сам себе вырастил жену. Впрочем, давайте поподробнее…

Глава 1.

Мы с Дженни знаем друг друга с самого детства. Наши семьи дружили, постоянно ходили друг к другу в гости, все праздники отмечали вместе. Мне всегда нравилась эта девчонка с задорно торчащими хвостиками и тоненьким тихим голосом. Как сейчас помню, мы играли во дворе моего дома. И вот однажды, когда убегал от нее с веселым смехом, она упала, сильно ударив коленку. Дженни с минуту молчала, смотря на текущую кровь, а затем вдруг громко разревелась. В больших голубых широко распахнутых глазенках плескался страх за свою поврежденную ногу. Я знал, что ей было больно, нужно было что-то делать. Вид сочащейся крови наводил на меня панику, однако я осознавал, что я – мужчина, и что я не должен бояться. Аккуратно придерживая ее за руку, я довел хныкающую девочку до своей квартиры, снял с нее маленькие красные туфельки и повел в ванную. Можно было пойти в соседний дом, там были наши родители, но мне хотелось стать для нее героем. Я промыл ей рану, глядя, как она, закусив губу, наблюдает за моими действиями. Рану нужно было продезинфицировать, мама всегда говорила, что от грязи в крови может быть заражение. Я не был уверен на 100%, что это значит, но точно знал, что это плохо. Еле-еле достав с верхней полки йод, я смочил ватную палочку в резко пахнущем растворе и аккуратно провел ею вокруг раны. Дженни тихонько пискнула и вцепилась мне в плечо. Я от души сочувствовал ей, знаю, как щиплет. Одной рукой придерживая ее ножку и дуя на рану, другой поглаживая ее руку, я слышал, как она потихоньку успокаивается. Когда она совсем перестала плакать, я угостил ее мороженым. Она робко взяла рожок, застенчиво взглянув на меня, и вдруг поцеловала меня в щеку. В тот момент я решил, что обязательно женюсь на ней. Ведь я ее спас, как прекрасную принцессу, а в мультиках после спасения красавицы принц обязательно на ней женится. Со временем мне стало смешно вспоминать этот случай, но сейчас, в глубокой старости, я чувствую гордость за себя, за то, что тогда вырос в ее глазах.

Половину детства, лет до 10, мы были «не разлей вода». В школе ребята постоянно над нами подшучивали, дразнили женихом и невестой. Джен это очень смущало, она стала уходить в себя. Даже у детей бывают депрессии. Я давал достойный отпор, иногда даже дрался, а один раз меня чуть не исключили из школы. Нас с Дженни подвезли в школу мои родители. Как самый настоящий джентльмен, я подал руку девочке, взял у нее портфель и пошел к входу. Внезапно перед нами, просто откуда ни возьмись, появились несколько мальчишек из параллельного класса. Предводитель этой шайки юных хулиганов, мерзко ухмыляясь, подошел ко мне.

- Опять со своей уродиной ходишь?! Да ты посмотри на нее, - он брезгливо оглядел сжавшуюся сзади меня девочку. – Серая мышь, две косички, очки, бабкины тряпки.

Сейчас бы я только посмеялся, потому что она в тот момент выглядела лучше своих сверстниц, которые пытались казаться взрослее за счет яркого макияжа и откровенной одежды. Так как подчеркивать с помощью такого стиля было нечего, смотрелось довольно смешно. Но тогда я всерьез обиделся за свою подругу. Медленно опустив сумки на землю, я отодвинул рукой Джен, вставшую на пути к мести, подошел к обидчику и резко ударил его по носу. Хорошо, что особо низким я никогда не был, так что разбить ему лицо мне не составляло труда, в то время, как остальные должны были бы сначала подпрыгнуть. Взвыв от боли и страха, паренек схватился за лицо и упал на колени. С размаху ударив его по уху и повалив на землю внушительную тушу, я решил допинать его ногами, но вид ужасающихся голубых глаз моей родной Дженни остановил меня. Я с ненавистью взглянул на корчившегося от боли Бена, спокойно поднял сумки, поцеловал застывшую Дженни в щеку и повел ее в школу. Были разбирательства, поход к директору с родителями. Однако суд, то бишь, наши родители постановили, что мы оба виноваты. Бен – за то, что оскорбил девочку, а я – за то, что разбил ему нос. Себя я не считал виноватым, ведь этот урод получил по заслугам. Чтобы не выгнали из школы, пришлось извиниться перед ним, а ему – перед Дженни и мной. Отец, кстати говоря, меня поддерживал. После школы у нас состоялся разговор, в котором папа всячески меня хвалил, однако посоветовал бить морду после школы, а не перед ней.

В тот же день после школы я услышал тихий стук в окно своей комнаты. Я с опаской приподнял раму и увидел большие смущенные глаза моей милой соседки. Каким образом она забралась на второй этаж – одному Богу известно. Теперь, изо всех сил цепляясь тоненькими пальчиками за подоконник, она влезла ко мне в комнату. Застенчиво оглядевшись, она аккуратно присела на краешек кровати, сцепила пальцы в замок и начала:

- Грэг, спасибо тебе большое за то, что сегодня ты за меня заступился. Хотя и не стоило, я уже привыкла. Да и себе хуже сделал. Я надеюсь, тебя не выгнали? – полные надежды голубые глаза были обращены ко мне. Я секунду вглядывался в эти бездонные озера, потом обнял ее и поцеловал. Конечно, по-детски, наивно и мило, но от души и в губы. Она вспыхнула, резко высвободилась из моих объятий, попятилась к окну, и через пару секунд ее уже не было.
Не знаю, смутил ли я ее тогда, обидел или напугал, но она сторонилась меня целую неделю. Одним солнечным утром она пришла ко мне и сказала, что уезжает на все лето в Европу к родственникам. Я чувствовал себя разбитым, потому что даже не представлял себя без нее. Такие искренние чувства в 10 лет…

За целых три месяца я отвык от нее, отвык от мысли, что мой лучший друг – девчонка. Я стал дружить с Беном и его компанией, постепенно я к ним привык и стал считать их отличными ребятами. Мы вместе гуляли, хулиганили, убегали по ночам из дома и играли в кости, которые вырезал из дерева мой папа. К середине июня я забыл мою маленькую соседку.
За три месяца я «осознал», не без помощи моих новых друзей, конечно, что дружить с девчонкой – не уважать самого себя. Я даже начал смеяться над собой, вспоминая, что мне не нужен был никто, кроме нее, рядом. Я привык к мысли, что мальчики и девочки сами по себе, что девочки вообще нужны только для того, чтобы дергать их за косички, толкать, обзывать и всячески издеваться. В то лето мне исполнилось целых одиннадцать лет, я ощущал себя безумно взрослым.
Помню день, когда Дженни приехала из Европы. Я видел ее любимые красные бантики через забор, потом отвернулся и снова продолжал строить будку для моего нового любимца – белого лабрадора Бетси. Я специально попросил именно девочку, чтоб как-то заменить Дженни и при этом не выслушивать насмешки от Бена.

Через полчаса Джен появилась в моем дворе. Безразлично окинув ее взглядом, я продолжал сосредоточенно украшать крышу будки деревянным петушком. Краем глаза я заметил, как девочка нахмурилась, но мне было плевать.

- Как ее зовут? – послышался тоненький голосок рядом со мной. Я посмотрел на гоняющуюся за бабочкой собаку и сухо ответил:

- Бетси.

- Какая милая, - умиленно воскликнула Дженни. Я старался не обращать внимания на нежно улыбающуюся соседку, которая ласково гладила моего питомца.

В тот день я решил «объясниться» с Джен. Я попытался до нее донести, что она мне не нужна больше, что у меня новые друзья-мальчишки, с которыми интереснее и веселей. Грубо, конечно, но тогда, в одиннадцать лет, я еще не научился выдерживать рамки приличия. Постоянно взъерошивая свои светлые волосы и глядя в полные слез голубые глаза, я сказал, что не буду с ней общаться, чтоб она шла домой и не показывалась в моем дворе. Каким я был дураком… Хотя тот разговор дал намного больше, чем могло бы дать наше дальнейшее дружеское общение.

В тринадцать лет я стал мужчиной. Мы с родителями поехали в Рио-де-Жанейро. Уже тогда я был рослым видным парнем, к тому же я ходил в спортзал, поэтому у меня были видны кубики, были довольно накачанные руки, насколько это возможно в настолько раннем подростковом возрасте. Одна красотка-бразильянка соблазнилась моим юным телом, затащила меня в свой номер и прям на белоснежном ковре я…стал мужчиной. Было потрясающе, о чем я не преминул сообщить Бену и его компании, в красках описывая свой первый опыт. Они мне не поверили, на что я показал им фото (бразильянка, оказывается, очень любила попозировать обнаженной). После этого рассказа я стал королем. Сейчас даже смешно, так кичиться сексуальным опытом, да еще и вступая при этом на трон. Я научился смотреть на людей как на кучу ненужного мусора, и всегда в этой куче непременно оказывалась Дженни. И да, кстати, я часто думал о ней по ночам, скучал, но не решался снова с ней дружить, опасаясь насмешек.

В 16 лет я учился в старшей школе, пребывая в статусе замозабвенного бабника. Девушки ложились у моих ног штабелями, не особенно заботясь о своей чести. Я ими пользовался, как вещами, оставляя после себя слезы и ненависть. Их проблемы, я поступал с ними так, как они этого заслуживают. Меня без сомнений можно было назвать мачо, хоть я и терпеть не мог это слово.

Дженни… Она оставалась все той же. Она игнорировала абсолютно все вечеринки, даже если они проходили у меня. В школе она сидела на последних партах, на уроках всегда смотрела в окно или что-то рисовала. Уму непостижимо, но она училась на отлично. Что касается внешности…Не могу ничего сказать. Она ходила в каких-то мешковатых кофтах, длинных юбках, я лишь однажды видел ее в джинсах. Своим стилем она скрывала юное тело, которое несомненно было прекрасно (а разве есть некрасивые женские тела?). Косметикой не пользовалась, волосы собирала в хвост. Для завершения образа серой мыши и ботанички до мозга костей ей не хватало лишь очков в роговой оправе, как у миссис Уинфрид. Наверное, даже она понимала, что не нужно прятать свои большие чудесные голубые глаза за стеклами пусть и обычных очков.

Я продолжал о ней вспоминать, вспоминать наше детство, наши игры, наши забавы. Я скучал по ней, потому что раньше она была забавной милой девчонкой, часто смешившей меня до колик в животе. Однако я не мог сказать, что она осталась такой же, по крайней мере, по ее внешнему виду можно было сказать, что это заурядная скучная личность. Она дружила только с моей старшей сестрой Элис. Что привлекало девятнадцатилетнюю отвязную яркую девушку в незаметной шестнадцатилетней девчонке? Я не мог объяснить. Помню один вечер, когда Эл вернулась из соседнего дома с хмурым выражением лица.

- Что, сестренка, и тебя угнетает эта мышка? – с ехидцей спросил я, щелкая по каналам.

- Что ты сказал? – уперев руки в боки, спросила Элис. Я удивленно взглянул на нее. – Грэги, ты полнейший идиот, на самом деле.

- Я?! – от изумления у меня даже рот открылся. Давно я не слышал таких фраз от сестры, обычно мы жили душа в душу.

- Ты-ты, индюк. Почему ты так с Дженни поступаешь?

- Как?! – окончательно обалдел я. – Я с ней даже не общаюсь!

- Вот именно, - кивнула Элис. – Она так часто вспоминает ваше детство, ваши игры…Девчонка без ума от тебя! Конечно, с моей стороны это основательное свинство рассказывать тебе все это, но мне тяжело смотреть, что такая девочка пропадает! Грэг, распахни глаза, совсем рядом с тобой настоящее золото, поверь. Она умная, смешная, красивая. Да-да, она потрясающе красивая, - кивнула Элис, увидев мой недоверчивый взгляд. – Ты просто не видел ее, когда она переодевается из своей парадно-выходной кофты. Поверь, она в миллионы раз лучше, чем твои швабры, которые дают за красивые глаза. Ты ей далеко не безразличен, Грэг.

- Притормози, Эли! – я вскинул руки. – Ты сейчас меня сводишь с этой мышкой, что ли?!

- Ничего ты так и не понял, - Элис устало посмотрела на меня. – Зря я тебе все это рассказала, ты уже до мозга костей тот, кем пытаешься казаться.

С этими словами Элис развернулась и стала подниматься наверх. Я сидел в полном шоке. Дженни до сих пор помнит меня? До сих пор скучает? Не может быть. Я ей не безразличен? Невероятно. Моя…да-да, моя Дженни. Как мне не хватало этого слова… Моя… До этого «моими» были эти дешевки из школы. Странно, Элис всего несколькими фразами смогла пробудить во мне воспоминания, старые чувства… Но я не мог так просто бросить свою нынешнюю жизнь, запятнать репутацию короля школы, который общается только с первыми красотками. Звучит как-то низко, но, поверьте, в этом статусе я чувствовал себя как рыба в воде. Необъяснимое чувство, когда тебе смотрят вслед с восхищением, я просто упивался вниманием.
Немного еще поразмышляв, я поднялся за Эл и постучал в дверь. Ответом было мрачное молчание. Я постучал еще раз.
- Элис, милая, не глупи! Открой своему брату-индюку, индюшка ты моя, - рассмеялся я. За дверью послышалось фырканье, затем в проеме показалось улыбающееся личико моей коротышки.

- Что надо? – невежливо поинтересовалась она, буравя меня взглядом огромных карих глаз, в глубине которых плясали смешинки.

- Фу, плохая какая, - я демонстративно сморщил носик и, отодвинув сестру в сторону, прошел в комнату и забрался на кровать с ногами.

Элис облокотилась на косяк и с ожиданием посмотрела на меня. Нужно было начинать. Хоть я и не пришел к какому-то решению, но направление я знал точно. Сейчас сымпровизируем…

- Элис, я готов попробовать, - откашлявшись, начал я. – Дженни тоже мне не безразлична, я скучаю по нашему общению. Давай так… Ты ничего ей не будешь говорить. Просто почаще таскай ее по вечеринкам, пробегись с ней по магазинам. Но больше ничего! В магазинах лишь подталкивай ее к верному выбору, пусть она сама дойдет до изменения. Я, конечно, готов принять ее такой, какая она есть, но не уверен, что общественность сделает это с такой же легкостью. Я тебе дам знать, когда ты можешь начинать основательно. Сначала нужно понять, насколько она изменилась с десяти лет. Я все тебе потом расскажу, - успокоил я сестру, увидев, как хищно загорелись ее глаза.
С того вечера я принялся, как скульптор, лепить из моей Дженни настоящую королеву…