* * *
Вышло так, что Петербургу..
Полчетвёртого утра так тихо в городе.
Я часы переведу назад на три.
Он внезапно оказался очень дорог тем,
как у дома расплывались фонари.
Он молчал, не объяснял и не показывал.
Только это было больше, чем слова,
как под бликом объектива сероглазого
вдруг синела вечно чёрная Нева.
Как в метро переплелись небрежно пальцами.
Как две чайки проносились над Петром.
Как за сутки до табло на регистрацию
я рыдала на скамейке у метро.
Синяки по телу, будто взятка гордости,
будто важным было видеть лишь одно:
как летел и растворялся в тёмной мороси
сигаретный дым в балконное окно.
Как среди толпы на привокзальной площади:
"Поцелуй меня", - сжималось всё внутри.
Дашь ли столь же дорогое, только проще ты?
Не лукавь сейчас мне, Господи, не ври!
Рыжий волос на подушке и на вороте.
Голос в трубке. Ливень в Пулково, клише.
Полчетвёртого утра так тихо в городе.
- Ненавижу.
- Не разлюбишь ты уже...
Полчетвёртого утра так тихо в городе.
Я часы переведу назад на три.
Он внезапно оказался очень дорог тем,
как у дома расплывались фонари.
Он молчал, не объяснял и не показывал.
Только это было больше, чем слова,
как под бликом объектива сероглазого
вдруг синела вечно чёрная Нева.
Как в метро переплелись небрежно пальцами.
Как две чайки проносились над Петром.
Как за сутки до табло на регистрацию
я рыдала на скамейке у метро.
Синяки по телу, будто взятка гордости,
будто важным было видеть лишь одно:
как летел и растворялся в тёмной мороси
сигаретный дым в балконное окно.
Как среди толпы на привокзальной площади:
"Поцелуй меня", - сжималось всё внутри.
Дашь ли столь же дорогое, только проще ты?
Не лукавь сейчас мне, Господи, не ври!
Рыжий волос на подушке и на вороте.
Голос в трубке. Ливень в Пулково, клише.
Полчетвёртого утра так тихо в городе.
- Ненавижу.
- Не разлюбишь ты уже...
24 сентября 2012
мне нравится