To believe in a wonder. (4)

4. Воспоминания.

"Вместе с запахом выжженных солнцем полей, тёмной птицею, в сердце входит новая осень", - пела темноволосая девушка, лет шестнадцати, сидя в узком темном помещении на ведре для мытья пола. Голос дрожал и хрип, но она продолжала петь. По бледным щекам, из потемневших глаз девушки катились прозрачные слезы и капали на черные, будто уголь, волосы. Плакать можно было только здесь, чтобы не показать собственную слабость перед учителями и учениками.
Сегодня ее последний день здесь. И Майя пришла в карцер, чтобы попрощаться со всем, что ее держало здесь. Поплакать. Отпустить.

... - Анна Викторовна, вы что травили крыс? - в истерике забилась темноволосая девушка, глотая горькие слезы. Сегодня ее отправили в карцер и она нашла там труп своей любимицы. Не передать словами, как было плохо Майе. Это как смерть близкого человека. Это, как смерть Леры. Возможно, немного легче6 но все же, Майя не делила дорогих ей существ на людей и животных. Она просто любила их так, как умела девочка из детского дома для трудных детей. Своеобразно, но все же, это была настоящая любовь. Не сдобренная ни лестью, ни пафосом, ни тем, чем ее обычно сдабривают в высшем обществе. Тут этого не было. Тут это было ненужно.
- Да, - со злой усмешкой на постаревших устах, ответила женщина, которая на тот момент умудрилась стать заместителем директрисы, - Специально для тебя. Знала же, как ты любишь эту чертову крысу!
Она не скрывала. Она говорила в лицо. А главное, что отравлена была только одна крыса из шести или семи имеющихся в подвале. Ее крыса.
- Вы... Вы... - начала было Майя, но внезапно решила ничего не говорить. Ей было так больно, что она не понимала, где потолок, где пол, а где, покрытые ободранными обоями, стены. Она просто обернулась через плечо и вышла, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. За дверью, четырнадцатилетняя Майя Астахова, схватилась за сердце и, сползши по грязной стене, потеряла сознание...

Эта тяжелая потеря отразилась на здоровье Майи. Два месяца она провела в постели под надзором отстраненно-вежливых врачей и вечно беспокоящейся Леры. Потом, ей стало лучше и она встала на ноги. Но так и не смогла простить. Не смогла простить смерть своей любимицы. Да и не хотела.
Каждый день ее ненависть к Анне Викторовне все росла и росла, но маленькой наивной девочки уже не было. Была Майя, та, которая страшно хотела мести за то, что сделали с ней и ее крысой.

... Гроб несли медленно, торжественно. Все ученики были одеты в черное, многие из них плакали. Даже суровая и злая Анна Викторовна прослезилась, за что Майя ненавидела ее еще больше. Зачем плакать на публику? Ой, мне так жаль. Будто бы на ногу кому-то наступила. А ноги-то и целы. Только мальчик умер. Майин друг, один из немногих, умер.
Ваня Иванов, двенадцати лет скончался от крысиного яда, который был рассыпан в карцере. Кому нужен парень из детского дома для особо трудных детей? Пусть он даже не сыночек наркомана, а попал туда по случайности? Правильно. Никому. Государство не беспокоилось о Богом забытых детях, родителям же, валяющимся в наркотическом угаре, плевать. Даже не то что плевать, а они просто не помнят маленького улыбчивого мальчика Ваню. Пусть он был даже самым лучшим и милым ребенком на свете.
Ваня хорошо учился. Видимо, его мать на какое-то время прекратила принимать наркотики, пока вынашивала его. Мальчик был очень красивым. Голубые глазки, наивно смотрящие на окружающий мир, светлые брови, пушистые ресницы и светлые волосы. Ребенок солнца. Но всем плевать.
Некоторые девочки и мальчики продолжают плакать. Хочется подойти к Анне Викторовне и дать ей в морду. Вместе этого, Майя просто стоит и смотрит, как плывет дешевый гроб на фоне такого светлого, ясного и близкого неба. Рукой подай...

Ненависть все росла, но она перерастала в пугающее равнодушие. В то, чего допустить было нельзя. Как только ты перестаешь чувствовать, ты становишься такой же, как она. Как злобная сука Анна Викторовна.
Ее друг умер. Как крыса. От крысиного яда. Казалось, все они подохнут, как животные, не дожив даже до совершеннолетия. И Майя плакала, давала выход чувствам, понимая, что пока с ней не произошло самое худшее. Самое страшное. То, из-за чего она может окончательно сломаться и потерять себя.
Хотя, странно, почему она до сих пор умеет чувствовать. Ведь то, что произошло с ней ровно год назад...