17.09.2012 - 13.10.2012 Если прислушаться

Если прислушаться, то можно услышать, как мимо летят облака. Медленно плывут по небу, расползаются по голубой глади и растворяются в разряжённом воздухе. Тучи летят громче, задевая своих сородичей. По миру разносится рокот грома, отдающийся куда-то в стенку желудка. С того дождливого дня этот мир начал нравиться мне больше.

В метро меньше народу, чем обычно, от чего оно кажется совсем пустым. Многолюдным, но пустым. Я еду в вагоне, слушаю ритм барабанов, звуки электрогитары и читаю стихи. Живущая не в этом времени. Живущая вне времени. Стрелки часов отсчитывают минуты, уходящие в небытие. Жизнь, как линейный цикл, не цикл вовсе. Каждая уходящая секунда не вернётся, каждая последующая привносит что-то новое. Кто даст гарантию, что и через тысячу таких прошедших секунд мы всё ещё будем рядом?

Она говорит:
"Было ли у тебя так, не знаю, будто человека выдернули из твоей головы. И вот он, как есть, живой. И совсем будто непридуманный".

Он говорит:
"Мне до сих пор кажется, что я тебя придумал".

Они говорят: "Эй, ребят! когда свадьба?".

Я в ответ молчу и улыбаюсь.

Гаснувшие улыбки собираются в большой мешок и служат валютой в мире потерянных надежд.

Если прислушаться, то можно услышать стук. Сокращения сердца отдаётся эхом в висках и заглушает все остальные звуки. Закрываешь глаза, и самая чёрная тьма накрывает тебя, обволакивает, удары за грудной клеткой убаюкивают, и ты проваливаешься в себя. Полёт настолько долгий, что ты прекрасно можешь разглядеть то, что никого не видишь. Ни чьей руки. И кроме проклятого сумасшедшего стука нет ничего. Ни одного знакомого децибела голоса. Вечное ожидание конца полёта, который не заканчивается.

Хочешь, я отдам тебе всю себя? С летними грёзами, вьющимися волосами, со сломанным мотором вместо сердца. Всю, как есть. Нервную, неласковую, раздражённую, печальную, лишь иногда красивую. Если хватит смелости взять, придётся взять целиком. Я стою на пустой платформе, с билетом на поезд, который никогда не приходит. Волосы рисованы акварелью, а из ушей льёт литература.
Слишком много меня для себя.
Следующий поезд проходит мимо с пустыми вагонами.

Если прислушаться, то я могу услышать, как с дерева срывается лист и падает на серый истоптанный асфальт. Осень всегда всё портила. Осень опять всё портит.

Если прислушаться, то можно услышать, как душат его мои чувства. Он пытается выпутаться, хотя отрицает очевидное. Я пытаюсь отойти в сторону, но проклятые кривые нити нервов ведут обратно, обвиваются вокруг шеи и стискивают оковы. Я закрываю глаза, прислушиваюсь. Сердце гудит, полёт всё ещё не закончился. Тонкое лезвие ножниц перерезает нервную паутинку. Звук падающего металла. Я больше не вытягиваю руку навстречу ничему.

Если прислушаться и перестать рыдать, то можно услышать тишину. Давящую тишину, которая наступает, когда человек уходит. И это только кажется, что он всегда будет рядом. Иллюзию собственной нужности слишком легко разрушить и слишком сложно восстановить. Человек рядом настолько, насколько он захочет в определённый период времени. Вот он с тобой, а через минуту дверь с хлопком закрывается, и наступает та самая страшная тишина. Гробовая. Будто никого и не было здесь с минуту назад. Будто всегда здесь была глухая пустота. Тишина настолько режет уши, что её разрывает дикий крик.

Люди придают слишком большое значение словам. Большинство из них сказаны просто так, без ничего, без умысла или даже мысли. И чаще они не подкрепляются никакими поступками.
Когда слова противоречат поступкам, они тут же теряют свою значимость и распадаются на мельчайшие молекулы и растворяются, как облака, в воздухе.

Если прислушаться, то можно услышать, как умирает дождь. Разбивается об остывший асфальт, распадается на мелкие частички себя и с хрипом стекает в слив. Мир стекает по стенкам меня и уходит в отверстие канализационного люка. Не остаётся ничего, кроме пустой меня.
Сквозь темноту и влажный воздух я вижу удаляющуюся фигуру с гитарой за спиной.
Фигуру, которая удаляется до сих пор.

Если прислушаться, то можно услышать, как мимо плывут облака.

К.В.С.