Обувь

Гарри сегодня грустный - стилисты сказали ему неприятную штуку. Разношенные замшевые ботинки, в которых так уютно уставшим после выступления ногам, нужно выбросить или засунуть поглубже в шкаф, надевать их больше нельзя. Ноги, привыкшие к просторной обуви от предстоящей экзекуции, кажется, заболели еще больше, но спорить Гарри не любил - молчаливо смирившись со своей судьбой, он зашагал домой, в последний раз ощущая тепло замши, мягко касающейся щиколоток.

- Гарри, ты чего? - Луи не может видеть своего Гарри таким. Он знает, что переживет любую боль, только еще не разобрался, выживет ли, если больно будет кудрявому.
- Они сказали их выбросить, - кривится Стайлс и Луи отчетливо понимает, что это больше, чем обувь, больше, чем замша, и больше, чем потертый каблук. Это культ, ритуал Стайлса, которому тот не собирался изменять.
- Ты всегда можешь носить их дома, - пытается придумать выход Томлинсон, но сегодня Гарри не ищет выходов - он расстается со своим юношеством. Он расстается со временем, когда он легко мог влезть в замшевые туфли, выглядящие ужасно, и побежать вниз по улице, чтобы заскочить в булочную за хлебом к ужину. Он расстается со временем, когда он мог легко ходить в гости в той же обуви, в которой он совсем недавно играл в футбол, сбивая носки. Он больше не может, ведь он - знаменитость.
- Не то, - коротко отвечает Гарри, и сбрасывает растоптанные ботинки в коридоре, зафутболивая их ногой под тумбу - чтоб не светились.
- Чаю? - спрашивает Томлинсон, заботливо обнимая Гарри. Кудрявый, ничего не отвечая, скрывается в ванной. Ему нужно подумать.

На следующий день весело щебечущий стилист подбирает Гарри обувь, в одном из магазинчиков, заставляя его примерять каждую пару по несколько раз. Стайлс только бурчит и натягивает на себя вычурные кеды, кроссовки и туфли, всем своим видом показывая, что ему плевать на то, что носить.
Новенькие лакированные туфли лежат в коробке, сверкая полированными боками, но мысли Гарри все время возвращаются к юноше, который носит потрепанную обувь, и к этой самой обуви, в котором заключена вся его юность. Маленькие вещи, к которым приходим мы сами, гораздо сложнее осознавать, чем высокие мысли, озвученные кем-то еще.
До прощания с обувью Гарри не знал, насколько незаметно уходит детство.

- Тебе удобно, Гарри? - тихо спрашивает Луи, когда Гарри приходит домой в новых туфлях.
- Нет, - бурчит тот, и Томлинсон все отчетливее понимает, что сейчас творится в душе кудрявого. Частичка его самого сейчас отмирает. Конечно, ей на замену придет другая, но детство, такое важное и беззаботное, ему больше не вернуть.
- Почему же ты купил неудобную обувь? - допытывается Луи, жестоко заставляя Гарри переживать все то же еще раз. Лу понимает, что это необходимо - необходимо, чтобы Гарри до конца осознал то, что произошло, не уходя в депрессию. С последним же Луи в состоянии ему помочь.

Иногда, взрослые проблемы наваливаются на нас так плотно, что мы не можем их тащить. Иногда, тоска за ушедшим детством так щемит в нашей груди, что мы сдаемся.

Замшевые туфли Гарри Стайлса стоят на пороге квартиры Луи Томлинсона.
Луи опускается на пол рядом с ними и плачет, потому что есть вещи, с которыми людям приходится справляться в одиночку.