Черное или белое | Душа 4
На главной площади Венеции сидела черная, как смоль собака, которая смотрела на собор. Её шерсть переливалась на теплом солнце, как дорогой шёлк.
- О! Анубис, а я тебя искала! – к собаке подбежала красивая девушка, схватив животное за толстый кожаный ошейник. Дама была очень богато одета. Её шею украшали камни, а ветер расправлял складки платья. – Давай посмотрим, как пристроился Габриэль, - Анубис сорвался с места и рванул по площади к месту, где гудела толпа.
Сегодня был великий праздник.
Люди в карнавальных масках, яркая толпа, а где-то в её центре танцевала цыганка и играла на лютне. Гремели браслеты на её руках и ногах. Глаза зеленые горели огнем, отражая небо и воду. Рядом с её красной юбкой прыгала маленькая собачка, гавкая, будто подпевает ей.
-И вот для Вас моя загадка:
Нет ни начала нет и конца
А будет ли всё заново гладко?
И начнется ли цикл для тебя? – кто-то кидал ей монеты в ноги, подмечая, что у девушки очень красивый голос. Та приветливо улыбалась, громче напевая слова песни. В ней говорилось о том, что всё заново переродится, что, если ты умрешь, жизнь продолжается.
В толпе показалась черная тень, которая лавировала между людьми. Её золотая маска заставила всех расступиться. Неизвестный рванул к цыганке, схватив за руку. Костюм смерти редко кто надевал на яркий праздник. Маска накрыла цыганку своим черным одеянием, скрыв от посторонних глаз. Среди толпы показались стражи закона.
Собачка девушки поджала хвост и послушно села на месте, замерев.
- На этом месте сейчас танцевала цыганка! Где она? – публика начала расходится, а Смерть успела скрыться. Питомица цыганки побежала за черной мантией.
Наконец они втроем сели в гондолу и отплыли от главной площади.
Девушка вынырнула из черных одеяний, сорвав маску со своего спасителя.
- Элиа! – она кинулась к юноше, обняв его за шею. –Где ты пропадал?! Ты же сказал, что уедешь в Рим только на три дня, а тут целых пять!
- Шанта, тебе пора обучится считать, иначе у нас будут ссоры на пустом месте, - парень сложил свои вещи, отдав маску подруге.
- Много ты сам понимаешь в учебе, - она посмотрела на него через вырезы, улыбнувшись глазами.
- Много, я же дворянин.
- Вот давай без всех унижений! Я тоже не последняя у себя в таборе, - она рассмеялась и взяла в руки лютню.
- Не, не! Давай без песен, иначе нас опять поймают, - Элиа придержал рукой инструмент подруги и посмотрел по сторонам.
- Ты видел Веронику? – парень замер, посмотрев на меня. – Сегодня плыли гондолы с известными девушками Венеции…
- Не продолжай, не видел, - он покраснел.
- Ха-ха, врешь! – Шанта схватила за руку своего друга и провела по ладони. – А вот эта линия говорит о том, что ты скоро женишься на ней или найдешь себе пару среди красивых девушек.
Цыганка посмотрела в глаза Элиа, и на мгновение они оба замерли.
Вдали играла музыка, весло рассекало быструю волну. От ветра звенели монисты и серьги девушки. Громкое сердце отбивало единый ритм. Длинные пальцы отпустили руку юноши.
- Мне пора, - цыганка поднялась с места, подхватив собачку.
- Куда? Подожди, - он поймал её юбку, остановив. – Ты… ты разрешишь нарисовать тебя.
- Элиа, только не говори, что ты тоже отдаешь дань эпохи? – Шанта наклонилась к его лицу совсем близко. – Если ты хочешь, но когда?
- Завтра будет второй день маскарада, я найду тебя, - прошептал юноша эти слова в самые губы цыганки.
- Там будет ходить стража, они меня поймают, - эхом отозвалась брюнетка, улыбнувшись.
- Тогда спрячься под моей маской, - он вручил подруге свой костюм и отпустил на сушу, провожая взглядом. Собачка радостно взвизгивала и бежала рядом.
Уже у себя дома цыганка смогла рассмотреть весь костюм целиком перед зеркалом. Ей не нравилось, что это обычный плащ. Схватив ножницы и нитку с иглой, она начала придумывать свой образ смерти, как его видела. В итоге брюнетка придумала длинное черное платье, поверх которого она наденет свой белый повседневный корсет.
На празднике все оборачивались на цыганку. Её черные пышные волосы вились, как змеи по плечам и спине. Вдруг к ней подскочил кто-то в костюме Баута. В этом образе убегал Казанова.
- Что ты сделала с моим плащом? – он взял цыганку под руку, прогуливаясь среди гостей.
- Тебе не нравится? – Шанта поправила маску.
- Нет, мне нравится, просто теперь тебе он идет больше, чем мне, - она захихикала.
Элиа вновь опустил девушку в гондолу и прижал её к себе.
- У меня дома небольшой беспорядок, ничего?
- Главное, что беспорядок не в голове, - глаза через золотую маску улыбнулись. Развязав ленту, цыганка явила своё лицо, облокотившись одруга.
- Ты хочешь уснуть?
- Нет, просто мне уютно с тобой, ты очень теплый, - пальцы скользнули в черных складках капюшона, и её губы коснулись жилки на шее юноши.
- Мне щекотно, - он поежился, засмеявшись.
Когда они приплыли на место, было совсем темно. Звезды едва мигали на небе.
- Пойдем, - Элиа помог девушке встать на берег и провел в дом. Внутри пахло сыростью и влагой. Они не стали задерживаться на первом этаже, а сразу пошли на второй.
Там лежали рамки, льняные ткани, краски, были большие окна и высокие зеркала. Слуги зажгли свечи.
- Присаживайся, садись удобнее, - когда парень достал заготовленный холст, закипела работа. Шанта изо всех сил старалась держаться и не двигаться, чтобы не испортить картину.
Через несколько часов вскриков, осечек и ошибок, картина была завершена. Нет, это не был шедевр, это не было подобием Мона Лизы. Это была именно та разновидность портретов и картин, которая рисовалась с особым вдохновением и любовью.
- Пусть сохнет. Через неделю отдам её тебе, - цыганка упала без сил на софу, вытянув ноги. Она качнула головой в знак согласия и обняла Элиа.
- Даже, когда остановится время,
Я для тебя солнце оставлю.
Да, жизнь для нас - это лишь бремя
Для тебя жизнь начаться заставлю, - пропела Шанта на ухо художнику.
- Да, я слышал от одной куртизанки о том, что есть перерождение!
- Ох, ты же знаешь, что я в этом не смыслю, - отмахнулась брюнетка.
- Как думаешь, кем мы были в прошлом? – светловолосый на мгновение закрыл глаза, представляя.
- Какая разница, что было раньше? Главное сейчас!
На утро цыганка тихо встала с кровати, поддерживая тонкую сорочку на плечах.
Элиа спал рядом, подрагивая ресницами.
Пальцами она осторожно откинула пряди волос, которые мешали юноше, и улыбнулась, любуясь им. Она сняла браслет с ноги, оставив его на тумбочке. Схватив лист, Шанта коряво, с ошибками написала: мой табор уезжает в Рим. Прощай.
Как только цыганка хотела пойти, пол под ней громко заскрипел и блондин проснулся.
- Хотела уйти, не попрощавшись? – брюнетка обернулась, посмотрев испуганными глазами на записку. Её друг тоже заметил клочок бумаги и схватил его первым, прочитав. – Почему ты мне не сказала?!
Он был зол. Впервые зол на неё настолько, что его голос и лицо исказились.
- Потому что я не важна тебе, - выдала цыганка.
Элиа быстро выдохнул, обняв Шанту, показывая обратное.
- Ты мне нужна. Ты хоть представляешь, что со мной было бы? – цыганка помотала головой и стала придумывать, как сказать отцу, что она остаётся.
Красивая девушка сидела в гондоле, поглаживая по голове собаку.
- Ну что, Анубис? Пора мне уже явится к ним. Или же я не смерть.
- Амэрэнта, ты спешишь, пусть они сами разберутся, в чем смысл их жизни, а мы поможем им вечером, - проговорила собака и легла на подол её юбки.
- Как скажешь, Анубис.
- О! Анубис, а я тебя искала! – к собаке подбежала красивая девушка, схватив животное за толстый кожаный ошейник. Дама была очень богато одета. Её шею украшали камни, а ветер расправлял складки платья. – Давай посмотрим, как пристроился Габриэль, - Анубис сорвался с места и рванул по площади к месту, где гудела толпа.
Сегодня был великий праздник.
Люди в карнавальных масках, яркая толпа, а где-то в её центре танцевала цыганка и играла на лютне. Гремели браслеты на её руках и ногах. Глаза зеленые горели огнем, отражая небо и воду. Рядом с её красной юбкой прыгала маленькая собачка, гавкая, будто подпевает ей.
-И вот для Вас моя загадка:
Нет ни начала нет и конца
А будет ли всё заново гладко?
И начнется ли цикл для тебя? – кто-то кидал ей монеты в ноги, подмечая, что у девушки очень красивый голос. Та приветливо улыбалась, громче напевая слова песни. В ней говорилось о том, что всё заново переродится, что, если ты умрешь, жизнь продолжается.
В толпе показалась черная тень, которая лавировала между людьми. Её золотая маска заставила всех расступиться. Неизвестный рванул к цыганке, схватив за руку. Костюм смерти редко кто надевал на яркий праздник. Маска накрыла цыганку своим черным одеянием, скрыв от посторонних глаз. Среди толпы показались стражи закона.
Собачка девушки поджала хвост и послушно села на месте, замерев.
- На этом месте сейчас танцевала цыганка! Где она? – публика начала расходится, а Смерть успела скрыться. Питомица цыганки побежала за черной мантией.
Наконец они втроем сели в гондолу и отплыли от главной площади.
Девушка вынырнула из черных одеяний, сорвав маску со своего спасителя.
- Элиа! – она кинулась к юноше, обняв его за шею. –Где ты пропадал?! Ты же сказал, что уедешь в Рим только на три дня, а тут целых пять!
- Шанта, тебе пора обучится считать, иначе у нас будут ссоры на пустом месте, - парень сложил свои вещи, отдав маску подруге.
- Много ты сам понимаешь в учебе, - она посмотрела на него через вырезы, улыбнувшись глазами.
- Много, я же дворянин.
- Вот давай без всех унижений! Я тоже не последняя у себя в таборе, - она рассмеялась и взяла в руки лютню.
- Не, не! Давай без песен, иначе нас опять поймают, - Элиа придержал рукой инструмент подруги и посмотрел по сторонам.
- Ты видел Веронику? – парень замер, посмотрев на меня. – Сегодня плыли гондолы с известными девушками Венеции…
- Не продолжай, не видел, - он покраснел.
- Ха-ха, врешь! – Шанта схватила за руку своего друга и провела по ладони. – А вот эта линия говорит о том, что ты скоро женишься на ней или найдешь себе пару среди красивых девушек.
Цыганка посмотрела в глаза Элиа, и на мгновение они оба замерли.
Вдали играла музыка, весло рассекало быструю волну. От ветра звенели монисты и серьги девушки. Громкое сердце отбивало единый ритм. Длинные пальцы отпустили руку юноши.
- Мне пора, - цыганка поднялась с места, подхватив собачку.
- Куда? Подожди, - он поймал её юбку, остановив. – Ты… ты разрешишь нарисовать тебя.
- Элиа, только не говори, что ты тоже отдаешь дань эпохи? – Шанта наклонилась к его лицу совсем близко. – Если ты хочешь, но когда?
- Завтра будет второй день маскарада, я найду тебя, - прошептал юноша эти слова в самые губы цыганки.
- Там будет ходить стража, они меня поймают, - эхом отозвалась брюнетка, улыбнувшись.
- Тогда спрячься под моей маской, - он вручил подруге свой костюм и отпустил на сушу, провожая взглядом. Собачка радостно взвизгивала и бежала рядом.
Уже у себя дома цыганка смогла рассмотреть весь костюм целиком перед зеркалом. Ей не нравилось, что это обычный плащ. Схватив ножницы и нитку с иглой, она начала придумывать свой образ смерти, как его видела. В итоге брюнетка придумала длинное черное платье, поверх которого она наденет свой белый повседневный корсет.
На празднике все оборачивались на цыганку. Её черные пышные волосы вились, как змеи по плечам и спине. Вдруг к ней подскочил кто-то в костюме Баута. В этом образе убегал Казанова.
- Что ты сделала с моим плащом? – он взял цыганку под руку, прогуливаясь среди гостей.
- Тебе не нравится? – Шанта поправила маску.
- Нет, мне нравится, просто теперь тебе он идет больше, чем мне, - она захихикала.
Элиа вновь опустил девушку в гондолу и прижал её к себе.
- У меня дома небольшой беспорядок, ничего?
- Главное, что беспорядок не в голове, - глаза через золотую маску улыбнулись. Развязав ленту, цыганка явила своё лицо, облокотившись одруга.
- Ты хочешь уснуть?
- Нет, просто мне уютно с тобой, ты очень теплый, - пальцы скользнули в черных складках капюшона, и её губы коснулись жилки на шее юноши.
- Мне щекотно, - он поежился, засмеявшись.
Когда они приплыли на место, было совсем темно. Звезды едва мигали на небе.
- Пойдем, - Элиа помог девушке встать на берег и провел в дом. Внутри пахло сыростью и влагой. Они не стали задерживаться на первом этаже, а сразу пошли на второй.
Там лежали рамки, льняные ткани, краски, были большие окна и высокие зеркала. Слуги зажгли свечи.
- Присаживайся, садись удобнее, - когда парень достал заготовленный холст, закипела работа. Шанта изо всех сил старалась держаться и не двигаться, чтобы не испортить картину.
Через несколько часов вскриков, осечек и ошибок, картина была завершена. Нет, это не был шедевр, это не было подобием Мона Лизы. Это была именно та разновидность портретов и картин, которая рисовалась с особым вдохновением и любовью.
- Пусть сохнет. Через неделю отдам её тебе, - цыганка упала без сил на софу, вытянув ноги. Она качнула головой в знак согласия и обняла Элиа.
- Даже, когда остановится время,
Я для тебя солнце оставлю.
Да, жизнь для нас - это лишь бремя
Для тебя жизнь начаться заставлю, - пропела Шанта на ухо художнику.
- Да, я слышал от одной куртизанки о том, что есть перерождение!
- Ох, ты же знаешь, что я в этом не смыслю, - отмахнулась брюнетка.
- Как думаешь, кем мы были в прошлом? – светловолосый на мгновение закрыл глаза, представляя.
- Какая разница, что было раньше? Главное сейчас!
На утро цыганка тихо встала с кровати, поддерживая тонкую сорочку на плечах.
Элиа спал рядом, подрагивая ресницами.
Пальцами она осторожно откинула пряди волос, которые мешали юноше, и улыбнулась, любуясь им. Она сняла браслет с ноги, оставив его на тумбочке. Схватив лист, Шанта коряво, с ошибками написала: мой табор уезжает в Рим. Прощай.
Как только цыганка хотела пойти, пол под ней громко заскрипел и блондин проснулся.
- Хотела уйти, не попрощавшись? – брюнетка обернулась, посмотрев испуганными глазами на записку. Её друг тоже заметил клочок бумаги и схватил его первым, прочитав. – Почему ты мне не сказала?!
Он был зол. Впервые зол на неё настолько, что его голос и лицо исказились.
- Потому что я не важна тебе, - выдала цыганка.
Элиа быстро выдохнул, обняв Шанту, показывая обратное.
- Ты мне нужна. Ты хоть представляешь, что со мной было бы? – цыганка помотала головой и стала придумывать, как сказать отцу, что она остаётся.
Красивая девушка сидела в гондоле, поглаживая по голове собаку.
- Ну что, Анубис? Пора мне уже явится к ним. Или же я не смерть.
- Амэрэнта, ты спешишь, пусть они сами разберутся, в чем смысл их жизни, а мы поможем им вечером, - проговорила собака и легла на подол её юбки.
- Как скажешь, Анубис.
