Просыпайся, любовь моя

Родная, ты сейчас спишь, оголив смуглые плечи, и вертишься с периодичностью в пять-десять минут. Даже во сне полна жизни.
Удивительный человек.
Знаю, ты считаешь меня слишком толстокожим и недостаточно внимательным, но я помню каждый наш разговор. Ты, мелочь такая, я старше тебя на 6 лет, а ты всякий раз удивляешь меня смелостью своих мыслей, и я ни с кем никогда не обсуждал таких тем, как с тобой.
Помнишь, во вторник вечером, когда мы ехали домой, я выключил радио и сказал тебе, что мне очень повезло с тобой. Ты улыбнулась, там самым дав мне зеленый свет для продолжения мысли. И я сказал тебе, что мы живем в дурацкое время, когда чувства обесценены донельзя и найти кого-то стоящего, кого-то настоящего приравнивается к делу всей жизни. И тебе не понравились эти слова. Ты поцеловала меня в руку и сказала, что дело вовсе не во времени, дело всегда только и исключительно в нас самих. А потом ещё добавила: «Мы обязательно обсудим это ещё раз, когда поймёшь, о чем я», и уткнулась в стекло, рассматривая очередной «удивительный и не похожий на другие» закат.
Я четыре дня ломал голову над твоими словами, злился на твою бестактность и в очередной раз очаровывался честностью и прямотой.
Да, мой умный человек, я все понял.
Дело, действительно, не во времени. Причина в том, что мы сами собственноручно стали соглашаться на меньшее, и что страшнее всего — стали довольствоваться этим, оставляя любые попытки стать лучше. Приняли как данность, что стоит свыкнуться, ведь все же так живут, а мы что — исключение?
И все мы так и будем жить, обвиняя чертово время, беспринципных и лицемерных людей, политиков и их жён, своих родителей и начальников, но только не самих себя.
Я все понял.
Умоляю, просыпайся скорее!
И мы все обсудим, и я вновь скажу тебе спасибо, за то что ты выбрала меня.
За то, что ты не умеешь довольствоваться меньшим.